1.5

***

Владимир поприветствовал Романа взмахом руки и встал в дверях, охраняя вход. А Панда бросилась навстречу и обняла Романа.

— Ты готов к тому, чтобы перестать быть рабом? — спросила она.

— Насчёт этого… Не совсем. Понимаешь ли, рабство у Рамиреса странная вещь.

— Братан, только не говори, что ты запуган, — воскликнул Владимир. — Я тоже когда-то поддался ощущению, что рабство — это не так уж и плохо.

— Учитывая все условия, действительно неплохо. Кроме того, я многое понял о рабской системе. Я не смогу сбежать так, как это сделали вы. Феном привязан к нескольким сдерживающим факторам. Я просто не могу.

Панда с жалостью посмотрела на Романа:

— Мы слишком поздно! Он подчинился Рамиресу.

Оставив пост у двери, Владимир подошёл к Роману и схватил его за плечи:

— Брат, я понимаю, что ты напуган.

— Да не напуган я, — возмутился Роман.

— Это твоя защитная реакция. Боишься психоплётки? Да?

— Нет!

Но Владимир уверенно кивнул:

— Рамирес почти справедливый чувак, наказывал меня только за дело. А вот его комиссары, особенно одна сучка по имени Фландрия, били меня просто так, ради прикола. Но чем они меня больше били психоплёткой, тем крепче остановился тот «Я», который спрятался от них в глубине сознания. Именно он помог мне вырваться на волю.

Владимир ещё раз тряхнул Романа, продолжая:

— Я знаю, что в тебе остался прежний ты. Просто не мешай ему. Пусть решения принимает он, а не запуганный и одновременно задобренный Рамиресом раб.

— Только вот не надо мне тут этой психологии, — возмутился Роман. — «Поверь в себя» и прочую фигню. Просто я понимаю, что сбежать невозможно. И не нужно. Вот скажи мне, Вова, как обстоят дела в альянсе «Жестокий»?

Владимир смущённо отпустил Романа:

— Не очень. Мне пришлось стать лидером, а у меня руки из жопы. Производственные цепочки, которые ты не достроил, создают слишком мало джингпаков. А те, что произвели, — на фиг никому не нужны. Валяются тупо на складах… Юнь Джинг бросила альянс и переехала в Вест-Сити. Она теперь снова топовый автор и владелец сети чайных лавок. С производством топлива у нас тоже какая-то засада. Мы даже «Аргон-16» не смогли синтезировать. Делаем по паре тонн восьмого, но… при чём тут это?

— А при том, что благодаря Рамиресу, я создал одно из самых сложных и мощных производств на планете. Мои гибридные цепочки, достроив десятый дирижабль, переключатся на производство космолёта. В инструкцию космолёта уже встроен небольшой генератор микрочервоточин, который изобрела Мейронг. Как видите, я обошёлся без её помощи. И это тоже благодаря бусту. Скоро у Рамиреса будет сил больше, чем у свободных альянсов. А одной из причин этой мощи — я!

Роман говорил быстро и бессвязно, пытаясь уместить в одну фразу все свои достижения.

— Не понимаю, — вмешалась Панда. — Ты гордишься Рамиресом?

— Я горжусь собой.

— Тем, что ты — раб?

— Без меня ничего бы этого не было. Свободные альянсы только смеялись над моими идеями. Но так называемый «бандит» Рамирес нашёл ресурсы, чтобы осуществить то, что ваши свободные альянсы не могут сделать уже который год. Или могут, но почему-то не хотят.

— Братан, ты даже и не догадываешься…

Роман не дал себя прервать:

— Вот и скажите мне, зачем мне убегать? Что я буду делать в альянсе «Жестокий»? Растить донаторов? Торговать джингпаками? Клепать производственные цепочки? И это после всего того, чего я добился здесь?

— А я? — спросила Панда. — Разве я не причина вернуться?

Опустив глаза она, понуро стояла, сгорбив плечи. Роман мгновенно застыдился, вспомнил все свои чувства, но всё же покачал головой:

— Ты — это лучшее, что было со мной на этой планете. Но обстоятельства нас разделили. И это навсегда. Глупо возрождать прошлое.

Панда ещё больше сгорбилась. Роману показалось, что он уничтожил её этими словами. Всё-таки, она рисковала собой, снова вышла на ринг ради того, чтобы оказаться рядом с ним. Но ничего не мог поделать — он не видел пользы в возвращении.

Пандора отстранилась от Романа:

— Ты уже не похож на себя.

— Мы все на себя не похожи, — отшутился Роман. — Мы копии сознания других людей.

Наступила пауза, которую нарушил Владимир:

— Братан, ты не догадываешься, сколько сил мы потратили на то, чтобы разработать план твоего спасения. Мейронг и Тревор…

— Вы возродили Тревора?

— Да, он отличный парень. Хотя всё ещё слишком землянин. Короче, Мейронг разработала устройство, которое сможет нейтрализовать «Рамирайзер». Наверное, сможет. Это ещё не точно. Нам нужно твоё участие.

— Да пойми ты, что я не хочу!

— Понимаю. Сам такой же был.

— Тогда что тебе надо от меня?

— Чтобы ты очнулся и вышел из той темницы, куда тебя загнал Рамирес.

— Нет слов. Темницы какие-то… Тоже в писатели решил податься?

— Свободные альянсы знают о вашем строительстве. Вся их экономика работает на будущую войну. «Западное Море», «Вестготы», «Свободные Фермеры», «Вестарм»… даже евреи, все готовятся к войне с вами.

— Ну и что. Вся экономика Рамиреса всё время работает на войну.

— Но Рамирес в ней проиграет. Фантадром будет сожжён фьюжн-пушками. И ты вместе с ним.

— Рамирес прекрасно знает о делах в альянсах. У него куча шпионов.

— У западенцев тоже есть шпионы.

Их спор оборвала Панда:

— Давайте не будем мериться количеством чужих шпионов. Мы здесь для того, чтобы освободить тебя, Рома, из рабства. И мы это сделаем.

— Вы не поняли? Я не хочу освобождаться.

— Но я хочу! — Панда распрямилась и сжала кулаки. — И я не уйду отсюда без тебя.

— Коллеги…

— Заткнись и слушай наш план, — крикнула Панда. — Мы тебя вытащим на волю.

— Не спрашивая моего мнения?

— Ты раб. Всем по фигу до твоего мнения.

— Нет слов.

Панда сказала тихо:

— Если бы ты не хотел сбежать, ты бы проигнорировал мою записку. Но ты здесь. Прибыв на Арену, ты уже начал побег.

— Я просто хотел поговорить с вами. Объяснить, что не надо меня спасать.

— Да, да, ты объяснил. А теперь заткнись, блядь, и слушай наш план.

***

Шесть-Два зашёл в гараж под утро. Роман даже начал волноваться, ведь срок свободы почти закончилось.

УниКом раба-надзирателя усыпан блёстками и кусочками конфетти. В обеих руках держал по банке пива. Обе открыты, он прихлёбывал из них поочерёдно. Пьян не был, потому что синтезаны не могли стать пьяными в привычном для людей смысле. Но всё равно он был весел. Отхлебнул, причмокнул:

— М-м-м, не умеют у нас делать такое пиво, как западенцы! И гамбургеры не умеют. Ничего у нас не умеют. Живём как собаки. Ещё и рабами обзывают.

— Система Возвышенного Рабства —

Ты снова под присмотром надзирателя.

*звук кандалов, которые сковывают твои руки и ноги*

Радиус поводка: 212 метров.

Хочешь больше? Повышай уровень.

Роман стоял перед Роботом Мистером и менял батарею на топливный двигатель. Шесть-Два осмотрел стройбота, ничего не понимая в конструкции. Но одобрительно кивнул:

— Я уверен, что ты дойдёшь до четвертьфинала. Умеешь ты вот это самое, с механизмами всякое делать. Сам-то я криворукий. Ни черта не смыслю. А в строительстве и подавно.

Видимо, у Шесть-Два наступил какой-то момент откровения. Он присел на оттопыренный манипулятор стройбота и продолжил:

— Знаешь, о чём я скучаю? Я про то, что осталось на Земле.

Роман вопросительно понял бровь:

— На, Земле, коллега, остались наши оригиналы.

— Я иногда скучаю по… сну, — признался Шесть-Два. — По обыкновенному человеческому сновидению. Мне охота видеть сны, а не эту дефрагментацию бинарного массива, которая нам заменяет сон. Хочу проснуться слегка невыспавшимся… Я ещё помню это ощущение. Хочу зевать, потягиваться, долго ссать в туалете… Чёрт, не думал, что буду скучать по туалету! Ты вот скучаешь по Земле?

— Зачем? Я не человек, а коренной локусянин, как говорит Великий Рамирес.

— Это понятно. Мне тоже больше нравится быть синтезаном, чем человеком. Но есть для тебя вещи, о которых ты думаешь, что неплохо бы иметь их на Локусе? Типа туалетов.

Роман усмехнулся:

— Никогда не думал, что скажу это, но даже самое тупое земное правительство получше нашего ЦП. Земное можно хотя бы переизбрать, пусть они будут такими же сволочами, как и их предшественники.

— Да, это будет хоть какая-то перемена, — согласился Шесть-Два.

— Вот именно, коллега. А мы не можем даже пробраться за купол и перезагрузить социальный искусственный интеллект, чьё правление нам навязано как образ жизни. А ведь на Земле становится всё больше тех, кто считает, что им тоже надо что-то вроде ЦП. Они считают, что тогда не будет ни коррупции, ни ошибок в управлении, но сплошное светлое будущее.

Шесть-Два оживился:

— Кстати, после того, как столицу захватили демоны, многие люди утратили веру в будущее.

— По себе судишь? — осведомился Роман.

— Я жил в Вектор-Сити. У меня было развитое тело синтезана, упакованное лучшими феномами.

Шесть-Два сделал паузу, ожидая восхищения, но Роман промолчал.

— У меня был огромный собственный дом в центре Вектор-Сити, — продолжил Шесть-Два. — Я вообще был одним из Высокой Сотни.

Он снова взял паузу, давая собеседнику время удивиться.

Роман не знал, что это за Сотня такая, и просто спросил:

— Ну и?

— Высокая Сотня, — вздохнул Шесть-Два, — это те, кто занимали первые сто позиций в рейтинге. Именно Сотня считалась неофициальным правительством планеты.

— А как же Центральное Правительство?

— Высокая Сотня обладала таким удельным весом голосов, что влияла на голосование. По-сути, мы решали, что именно выберет Центральное Правительство. Так-то. Мы могли поднять любого колониста на вершину рейтинга, а потом сбросить его в пучину минусов.

Шесть-Два так увлёкся, вспоминая былое величие, что забыл, что именно хотел рассказать. Но скоро спохватился:

— Теперь представь, каково было мне, когда с высоты положения рухнул в нищету? Меня сломал не Рамирес, а геноцид, который нам устроили демоны. Именно тогда я ощутили свою незащищённость, невозможность влиять на будущее.

— Всё понятно, — ответил Роман. — Великий Рамирес вернул тебе уверенность.

— Думаешь, я не понимаю своё униженное положение, думаешь, мне приятно звать себя «рабом»?

— Разве нет?

— Рамирес — больной ублюдок. Но его феном и Система Возвышенного Рабства дают определённые преимущества.

— Ещё какие, — согласился Роман.

Шесть-Два хлебнул пива:

— Тем не менее, унижая меня, он поделился со мной возможностью унижать других. Да, я раб, но зато я могу вздрючить любого свободного. Не забывай, кто сбил твою капсулу.

— Не забуду, господин.

— Когда ты унижаешь того, кто лучше тебя, то не ощущаешь себя таким уж и никчёмным.

— Удивительно мудрые слова, господин.

— То-то же.

***

Ещё от Джингов Роман узнал кое-что о «Системе Возвышенного Рабства», но не придал их рассказам значения. Ведь он не предполагал, что окажется на месте раба.

Система Возвышенного Рабства завязана на феном «Рамирайзер», который перехватывал управление интерфейсом. Он фильтровал данные, получаемые от стандартного интерфейса и, как положено вирусной программе, добавлял свои. Например, блокировал подключение к АКОСу, не входившему в список «разрешённых».

«Рамирайзер» распоряжался модулем передачи цифровых данных, отсекая попытки беседы с теми, кто не входил в список разрешённых контактов.

Контроль «Рамирайзера» распространялся на все функции тела синтезана, вплоть до подключения инструментов. Рабы низкого уровня не могли использовать подключаемое оружие, при попытке вооружиться «Рамирайзер» вносил помехи в моторные функции, и у раба попросту всё валилось из рук.

Рабская версия интерфейса более игрофицирована, чем стандартная. Это понравилось тем колонистам, которые воспринимали своё синтезанское тело как игрового персонажа, а Локус — игровой локацией.

За выполнение заданий, которые рабу назначал Рамирес или комиссары, раб получал очки опыта, повышая уровень. Новый уровень давал новые поблажки в использовании интерфейса.

Например, десятый уровень разлочивал подавление болевых ощущений на 2%. Это немного, но каждый новый уровень позволял быстрее подавлять боль.

Рабы низкого уровня страдали больше всех — если их били или они получали увечья, то боль не утихала, пока шла регенерация. Её тоже контролировал «Рамирайзер».

Набирая уровни, раб как бы заново осваивал мир. Получал доступ к управлению техникой и подключению новых устройств.

На тридцатом уровне рабу позволялось иметь оружие. Конечно, он никогда не смог бы применить его против хозяев или даже против рабов выше уровнем.

На сороковом позволялось устанавливать боевые феномы. К этому моменту любой раб переставал возмущаться своим положением, понимая, что на территориях Рамиреса быть рабом выгоднее, чем жить свободным колонистом.

Поэтому некоторые рабы отчаянно воевали за Рамиреса, рискуя перерождением. Ведь за успехи на войне давалось наибольшее количество экспы. За одного убитого врага можно получить повышение на целый уровень, особенно на ранних этапах Возвышенного Рабства.

Классификация раба была такой.

0-10 уровень (мерзкое ничтожество и мусор).

11-20 уровень (просто ничтожество).

21-30 (ленивая задница).

31-40 уровень (нормальный раб).

41-50 уровень (хороший раб).

51-60 уровень (элитный раб).

71-79 уровень (раб-надзиратель).

80 уровень (возвышенный раб).

Эта таблица — единственное пояснение работы фенома. Рамирес не утруждал себя сочинением текстов для раздела «Знаешь ли ты, что?»

Рабы-надзиратели не работали сами, а управляли работой других рабов, получая экспу за то, что делали они.

Кроме того, раб-надзиратель имел право награждать подчинённых рабов некоторым количеством очков опыта. Чем выше уровень надзирателя, тем больше очков он мог дать.

Во избежание накруток, чтобы рабы не сговорились с надзирателями, количество очков опыта, доступных надзирателю для дарения одному рабу, было ограниченным.

Комиссар или Рамирес могли назначить любого раба надзирателем, даже если он был низкого уровня.

Символом власти являлась «Психоплётка надзирателя».

По параметрам она не хуже психоплётки комиссаров, эффект психологического ужаса и «потери души» был тем же. Просто она выглядела скромнее, не украшена золотом или ориктолитом, как плётки комиссаров.

Работая на строительстве, Роман поднялся до пятьдесят первого уровня. Но Рамирес, раскрыв его махинацию с третьим контуром производства, наказал обнулением. К моменту появления на Арене Роман был всего девятнадцатого уровня Возвышенного Рабства.

На восьмидесятом уровне «возвышенный» раб мог попытать счастье на Колесе Фортуны, которое установлено на одной из площадей Фантадрома.

Сектора этого колеса содержали призы: дом в хорошем районе Фантадрома, собственную базу, модель тела «Орк», пожизненное снабжение оргматом и многое другое.

Сектора были разной ширины, соразмерно своей ценности. Но самый узкий — сектор «Свобода». Именно этот сектор… считался несчастливым.

Возвышенные рабы восьмидесятого уровня не думали о свободе. К чему она, когда раб имел больше привилегий, чем свободный гражданин? Разница всего лишь в слове. Да и то, если ты уже «нормальный раб», то можешь наказать любого, кто начнёт над тобой насмехаться.

Крутанув Колесо Фортуны и получив приз, раб сбрасывался на нулевой уровень и начинал сначала. Не было ничего странного в том, что раб пятого уровня мог жить в большом доме Фантадрома, который выиграл на Колесе, а раб сорокового уровня ютился в общежитии с другими рабами.

Не всем везло на Колесе Фортуны. Большинство получали сектора с призами, типа УниКом «Золотой Шмот Раба» или «Ожерелье из Трёх Ориктолитовых Камней», а то и вообще какой-нибудь набор стандартных инструментов с автографом Рамиреса и подписью «Попробуй ещё раз».

Для Романа стало открытием, что некоторые из комиссаров Рамиреса в прошлом были рабами. Более того, они продолжали носить феном «Рамирайзер», хотя прокачали все восемьдесят уровней Системы Возвышенного Рабства. Крутить Колесо Фортуны не имело смысла, комиссары и без того богатые.

Они напоминали игроков, которые давно дошли до последнего уровня и теперь бродили по локациям, привычно выбивая бесполезные очки опыта.

— Эх, не предусмотрел ты endgame-контент*, — сетовали они.

— Потерпите, — отвечал Великий Рамирес. — Вот завоюем эту планету, придумаю для вас ещё восемьдесят уровней. Будете прокачиваться до обер-комиссаров.

— А потом?

— Потом придумаем, — смеялся Рамирес. — Может, найдём способ перебраться на другие планеты Эксплоры. Тогда завоюем их тоже. Станете у меня космическими оверлордами тысячного уровня.

Но были те, кто не смирился с рабством. Эти сильные личности не принимали правила игры «Рамирайзера» и отвергали достоинства Системы Возвышенного Рабства. Но сбежать тоже не могли.

У них был один выход — регулярно убивать себя, истощая бинарный массив.

Причём убивали себя так, чтобы максимально изувечить тело, мешая перерождению. Прыжок в цистерну химического комбината был идеальной смертью: тело мгновенно растворялось, а бинарный массив истощался сразу на пять-семь процентов.

Бесконечный суицид требовал упорства и силы воли. Особенно трудно было тем, кого BATS автоматически восстанавливал из бэкапа. Но возможности бэкапов тоже заканчивались. В конце концов, суицидники добивались своего и умирали навсегда.

Рамирес уважал настойчивых самоубийц:

«Это настоящие люди. Поэтому и дураки. Жизнь — это привилегия, данная нам богом. А жизнь в теле синтезанов, ещё большая привилегия. Но свободная жизнь в теле синтезана — это привилегия носителей моего фенома».

Рамирес был уверен, что Роман больше не попытается его обмануть. После наказания психоплёткой никто не оставался прежним. Рабская психология вживлялась в сознание с каждым её ударом.

А те сильные личности, которые не принимали рабства, обычно заканчивали своё существование суицидальным прыжком в цистерну химкомбината.

С другой стороны Владимир, Юнь и остальные Джинги доказали, что могут сдерживать свои рабские страхи, а со временем так и вообще излечивались. Но на Локусе никто не проводил исследований о реабилитации бывших рабов, поэтому никто не верил, что из рабства можно вернуться.

Роман тоже не верил.

***

Допив пиво, Шесть-Два отправился в номер, а Роман остался сидеть рядом со стройботом. Он сравнивал Шесть-Два с собой и… сомневался.

«Нет слов, коллеги. А ведь я не лучше этого идиота. Он радуется тому, что Рамирес позволил ему унижать других. А я радуюсь тому, что мне позволили воплотить мою мечту и построить космодром и устройство связи. Но с каких это пор для достижения целей мне нужно чьё-то позволение? Не с тех ли пор, когда я получил феном и буст?»

На столике с инструментами лежали два кусочка пластика с логотипом чемпионата «Арены Долина Смерти 33» — билеты на VIP-места Стальной Арены. Их положила Панда, сказав на прощание:

«Надеюсь, твой внутренний Роман, который ещё не стал окончательно рабом Рамиреса, придёт на завтрашний бой. Это будет сигналом того, что ты готов стать свободным».

Владимир тоже добавил:

«Реально, братан, если ты продолжишь жить в рабстве, обратного пути не будет. Станешь как Стивен, Нина и Ананд. Получив свободу, они всё равно проиграли внутреннему рабу, которого вырастил в них Рамирес и его комиссары».

Но Роман уверенно ответил:

«Вы зря пришли. Особенно ты, Панда. Откажись от завтрашнего боя и уезжай. Не рискуй своим перерождением ради меня».

Панда ответила коротко:

«Я буду драться и ждать тебя. Не забудь привести с собой надзирателя. Чтобы наш план сработал, нужно получить доступ к его рамирайзеру и психоплётке».

Роман полагал, что всё решил для себя — бежать не имело смысла. Но общение с Шесть-Два встревожило. Он увидел насколько можно потерять себя, если принять рабство у Рамиреса как преимущество перед остальными.

Оказалось, что Панда права. Внутри раба Великого Рамиреса № 25 443 действительно прятался настоящий Роман Крылов.

Скрытый Роман не желал ничего знать о том, что именно Рамирес позволил воплотить все его планы. Скрытый Роман хотел на свободу. Даже если эта свобода лишала привилегий фенома «Рамирайзер» и личной дружбы с одним из самых главных людей планеты.

Зажав билеты в кулаке, Роман побежал в номер. Шесть-Два сидел в камере восстановления, наслаждаясь халявным оргматом.

Роман помахал перед его лицом билетами:

— Я достал VIP-места на завтрашний бой Золотой Панды. Приглашаю тебя, дружище.

Шесть-Два встревожился:

— VIP-места это хорошо, но как ты достал билеты? Они же доступны только членам клуба «Отцы Чемпионов».

— Золотая Панда была моей любо… Моим другом.

— Молодец, — кивнул Шесть-Два. — Вот тебе за билеты.

В интерфейсе Романа вспыхнуло:

— Система Возвышенного Рабства —

Ты порадовал надзирателя.

Получено: 100 ХР.

Веселись, раб, ты повысил уровень!

Твой уровень Возвышенного Рабства: 20.

До следующего уровня (21) Возвышенного Рабства:

0 / 21 000 ХР.

— Спасибо, господин, — вздохнул Роман.

А ведь ещё недавно он искренне благодарил за полученную экспу. Но его свободный внутренний человек, которого пробудило появление Панды, больше не радовался повышению уровня.

Примечания

——————————

— Эх, не предусмотрел ты endgame-контент*

Игровой термин, обозначающий примерно следующее: миссии, достижения или квесты, которые открываются игроку в конце игры, заманивая его продолжить играть, хотя он как бы уже и выиграл.