2

Людмила пила мелкими глотками, захлебывалась и кашляла, но рыдания потихоньку шли на спад. Я терпеливо ждал, нежно поглаживая плечи любимой женщины.

– Так что случилось? – мягко спросил ещё раз.

– Вон, посмотри в спальне-е, – всхлипнула Людмила, указав на межкомнатную дверь.

На широкой кровати лежало свадебное платье, в нём Людмила походила на ангела в светлый эпизод нашей жизни. Её счастливое лицо в день свадьбы осталось для меня самым ярким воспоминанием. И теперь подол белоснежного платья походил на грязную тряпку, какой уборщицы моют пол в привокзальных туалетах. Верхняя часть находилась под пластиковым плащом, и по нему сползали разводы, а вот подол уже не спасти.

– Что произошло? – я почувствовал, как лицо каменеет.

– Я хо-отела продать его Галинке, она замуж собирается. Понесла через дорогу, но какой-то урод на джипе обры-ызгал меня с головы до ног, я по-оскользнулась и у-у-упала. Пока меня подняли, всё платье испортило-о-ось. – У Людмилы вновь полились слёзы. – Теперь его только-о на выбро-о-ос.

– Не плачь, Людочка. Мы что-нибудь придумаем. Сейчас же много появилось средств для выведения пятен, химчистка, фармакология. – Я и сам не понял, почему произнес последнее слово.

В мозгу мелькнул образ улыбающегося профессора. Да ну-у, не может быть! Всего лишь досадная случайность. И та девушка у обочины – это всего лишь случайность. Да-да, случайность…

– Ладно-о. Завтра схожу-у в химчистку. Ты ужинать будешь? – Утирая слёзы, Людмила потянула меня на кухню, откуда доносился запах жареной картошки.

На другое утро небо не предвещало ничего хорошего. Тяжелые серые тучи ползли галапагосскими черепахами, играли в догонялки и наползали друг на друга. Будто на небесах появилось своё Ярославское шоссе, и все «замкадыши» поехали в столицу.

Я поцеловал на прощание спящую жену, она улыбнулась, не проснувшись до конца, и протянула руки для обнимашек. И вот тут-то и произошло то, что меня должно было насторожить, но я всё отнес на счет воспаленного воображения и вчерашних переживаний. Людмила неожиданно замерцала в кровати, как будто неисправная голограмма из фантастического фильма. Всего лишь секунду, всего лишь миг, но я едва не отпрянул. Когда же моргнул, то всё было как прежде.

Похоже, что мне надо обратиться к врачу – глюки уже появились.

– Я тоже сейчас встану и в магазин пойду, – сказала Людмила детским голоском. – Любимому мужу приготовлю на ужин вкусностей.

Я осторожно обнял её и послушал, как в плотном рюкзачке бьется ещё одно маленькое сердечко. Теплое чувство счастья зонтиком накрыло от пасмурной улицы.

Сын! Кириллович!

Да нет, всё нормально – я всего лишь не отошел от сна.

Эх, если бы я только знал в тот миг, что произойдет дальше…

Зонтика счастья хватило на двадцать минут «пробки» – не только в небесах начался час пик. Постоянно лезущие, ныряющие, нарушающие правила автолюбители вывели бы из себя и Махатму Ганди. Если бы этот славный индиец оказался будним утром на Ярославке, он бы положил с пробором на свою философию ненасилия и харкал бы на нарушителей сильнее струек из омывателя, а, может, ещё и в драку полез с наглым хозяином темно-синего «Опеля».

Я сначала терпел, слушал радио, где Меркьюри кричал о том, что «шоу должно продолжаться», но, пару раз избежав аварии, я не выдержал. Ко всему прочему, ещё и дождик начался – видимость ухудшилась.

– Хрен ли ты уставился, баран? У меня «главная»! Учи правила, чудило с большой буквы «М»! – догнав очередного нарушителя, проорал я в опущенное стекло.

Капли дождя залетали в окно, темными пятнами расползались по ветровке.

«Нарушитель» что-то прокричал в ответ. Настроение портилось с каждой секундой.

– Динь-дилинь! Динь-дилинь-динь-динь! – задорно пропел мобильник.

Людмила! Может, что-то случилось?

– Киря, ты ещё едешь? – прозвучал в трубке плачущий голос жены.

– Да, моё солнышко. Что случилось?

Сердце замерло…

– Меня сейчас какой-то пьяный дурак из такси обозвал потаскухой беременной, и что я с футбольной командой... Представляешь? Высунулся наполовину из окна и на всю улицу прокричал. Его потом шофер на место втащил, но вся улица на меня обернулась.

Так знакомы эти плачущие нотки! Только вчера их слышал и еле успокоил. И вот опять!

Убил бы этого пьяного кондома! Вырвал бы ему яйца и затолкал по локоть в грязную пасть! Опять вспомнился вчерашний профессор. Нет, не может быть! Это всё совпадение...

– Не плачь, солнышко! Иди сейчас домой и дождись меня. Не обращай внимания на пьяных дебилов. Я пробью такси и заставлю извиниться. Люблю и жду вечером вкус... ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!

Тяжелая фура с правого ряда въехала в огромную лужу, и целый водопад накрыл мою машину. Моментально пропала видимость. Впереди, в прозрачной пленке стекающей воды, мелькнула чья-то фигура.

Мерзко-хрустяще ударило о бампер, и узкая ладонь шлепнула по лобовому стеклу…

Прокатилось по крыше и сорвалось с багажника…

Я видел, как человеческое тело попало под колеса следующей машины, и автоматически нажал на газ. Нога сама втопила педаль. Сама!

Гадство! Меня не должны остановить! У меня же скоро родится ребенок!

Такие мысли метались в башке, пока я топил на гашетку и уходил от неведомой погони. Да, я должен был развернуться, должен… Должен! Но мелькал в голове образ, что Людмилу с ребенком выкинут на улицу за неуплату съемной квартиры, как они будут скитаться, как они умрут…

Я последняя сука! Но я не должен попасть в тюрьму. Нашим законам насрать на то, что ты невиновен – для них ты лишь галочка в длинной череде закрытых дел.

Через три квартала я свернул во дворы и, пропетляв, как испуганный заяц, замер у мусорных баков. Погони не видно, но это не радовало: у едущей за мной машины мог быть видеорегистратор.

Только сейчас я поймал себя на мысли, что ещё держу в руке телефон. Я посмотрел на дворники – в держателе застрял русый парик.

Я убийца?!

Нет!!

Людочка! Она же на улице! Одиннадцать дорогих цифр...

В телефоне раздался короткий гудок, и электронный женский голос произнес, что абонент не отвечает или временно недоступен.

Людмила!

На повторные вызовы бездушный оператор твердил одни и те же слова ужасного приговора: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Как же так…

Я замер в оцепенении. Вокруг – незнакомый двор, случайные прохожие. В голове азбукой Морзе билась одинокая мысль: «Люда! Как там Люда? Людочка! Солнышко моё! Любимая!»

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Это движение завораживало. Словно раскачивался маятник, страшный своей неотвратимостью.

Внутри меня пульсировало тёмное пространство, холодное, скользкое. Пустота такая, что даже эхо от бешеного стука сердца пропадало, ещё не родившись.

Влево-вправо.

Влево-вправо.

Стеклоочистители мокрой тряпкой таскали русый парик. По краям чистого стекла вырастала паутинка прилипших волос.

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Профессор должен помочь! Где визитка?

Из бардачка вывалились бумаги, какие-то документы, прошуршали осенними листьями и упали на грязный коврик. Они моментально набухли темно-синей влагой, словно печенье окунули в сливовый компот. Плевать! Сейчас не до них.

Вот она, визиточка! Змея страстно обвила бокал на фоне красного креста, черные точки-глаза злорадно щурились на меня. Дрожащие пальцы набрали спасительный код на телефоне.

– Слушаю вас внимательно! – прогудел в трубке вчерашний голос.

– Профессор, это Кирилл! Вчера вас подвозил. У меня тут... – начал я, пытаясь сформулировать вопрос.

– Здравствуйте, Кирилл! Я вчера вас не сильно обидел? А то постоянно, как выпью, так на розыгрыши тянет, – рассмеялся в трубке профессор.

Розыгрыши?

Розыгрыши?!!

– Какой розыгрыш?! – заорал я. – Вы скажите, как можно всё исправить? Ваша чёртова таблетка... Я тебя найду, доктор... Ты специально так всё подстроил? А? Мразь!

Мысли путались, метались, как лошади в горящей конюшне.

– Молодой человек! – немного отрезвил спокойный голос. – Пока вы не наговорили того, о чем будете сожалеть, я скажу одну вещь: вчера был розыгрыш. Это обычная аскорбиновая кислота. Для антуража я положил её в пакетик. Всего лишь эффект плацебо – пустышка, другими словами. Я не знаю, что у вас произошло, но не смейте так со мной разговаривать и, тем более, в чем-то обвинять! Мне не понравилось, как вы ведете себя на дороге, и я решил вас разыграть. Извините, если слишком грубо.

– Так я же...– начал было я.

– Всего доброго, молодой человек! Пари разорвано! Увидите меня на дороге – проезжайте мимо! – Профессор отключил вызов.

Я сидел в холодной испарине, щекочущая капелька прокатилась по переносице, сорвалась с кончика носа и упала на экран телефона. Рот жадно хватал спертый воздух.

Скрипнув уплотнителем, опустилось стекло. В салон ворвался осенний дождь, свежий ветерок закинул золотистый кленовый лист. Он спланировал на мобильник, и из-под листа заиграла знакомая мелодия. На табло высветился домашний номер. Я с замиранием сердца нажал на кнопку ответа.

– Киря, ну чего ты так кричал? – раздался в телефоне родной голос.

От сердца отлегло. Я поднял голову и неуверенно улыбнулся, крутанул лист за черенок.

– Всё хорошо, милая... Собака на дорогу выскочила... Еле увернулся... Ты... как?

– Я от твоего крика телефон выронила, и он разбился на мелкие кусочки. Такая вот я растяпа, но и ты не меньше виноват и теперь должен мне другой телефон. Если вечером не будет какого-нибудь старенького «Самсунга», то поставлю тебя на бабки! – Людмила попыталась спародировать кинобандитов, и это с её-то тонким голоском!

– Всё будет, моя хорошая, всё будет. – Я наблюдал, как сквозь тучи прорезался солнечный луч.

Кусочек радуги заиграл цветами на сером фоне – я никогда не видел картины прекраснее. Только мысль о сбитом человеке омрачала краски радуги. Я должен вернуться.

И я вернусь!

В конце концов Людмила сможет уехать к теще, а там, лет через пять-десять, и я выйду… Да, так и надо поступить. Я повернул ключ зажигания. Верная лошадка завелась с первого раза, словно согласилась с моим решением.

– А ещё сейчас по телевизору передали новость, что на Ярославском шоссе сбили манекен. Представляешь? Грузчики из «Спортмастера» заносили вещи в «Газель» и приставили манекены к стенке, одного из них сдуло ветром, и он попал под пролетавшую машину. Говорят, что искусственному человеку сделали искусственное дыхание, оказали первую помощь и привели в норму, вот только парик не смогли найти. Так что не одна я такая растяпа, даже манекены волосы теряют, – щебетал в трубке голос любимой.

Что? Да ладно!

У меня внутри плясал от счастья восторженный мальчишка. Радостный смех вырвался под холодный дождь.

– Я люблю тебя, солнышко!

– Я тоже люблю тебя, Киря! Не опаздывай вечером, а то оставлю без вкусняшек! Пока-пока, позже созвонимся! Целую!

В зеркале заднего вида отразились мои карие глаза. Сколько морщинок прорезалось? Сколько седых волос появилось? М-да... Случайность. Пустышка. Эффект плацебо. Но я урок запомнил. Пусть случайность, пусть совпадение, но больше ни в жизнь...

Трясущимися руками я достал пачку сигарет. Осталась последняя. Я посмотрел на неё, на парик на стекле. Вышел и завернул пачку с оставшейся сигаретой в расползающийся комок искусственных волос. На небе вновь показался кусочек радуги. Эх, раз пошла такая пьянка...

– На хрен! Эге-гей!! Будем жить!!!

Редкие прохожие обернулись на мой радостный крик. Посмотрели, как я с размаху бросил мокрую тряпку в мусорный ящик и начал танцевать – неумело, дергано, коряво. Кто-то хмыкнул, кто-то улыбнулся, но вскоре обо мне забыли и поспешили по своим делам.

Я танцевал бы ещё, но зазвонивший телефон настойчиво требовал прекратить танец.

– Да? Алло! – ответил я, даже не посмотрев, кто звонит.

– Кирилл, извините за небольшую демонстрацию нашей работы… – раздался негромкий голос профессора, – но иначе вы не поверили бы важности нашего труда. Я хочу пригласить вас на одну вакантную должность. Завтра в два часа дня вам нужно прибыть по адресу в сообщении, прилагаемом к авансу. Если вы не приедете, то примите эти деньги в качестве извинений и забудьте о моем предложении и существовании. До встречи!

Я не успел ничего сказать, как профессор отключился, и тут же раздался звуковой сигнал оповещения. Я открыл сообщение и присвистнул: «На ваш счет зачислено 50000 рублей». Чуть ниже была приписка с адресом.