Глава 5

Лёгкие жжёт от недостатка кислорода. Однако неумолимый душащий жест англичанина не слабеет. Я цепляюсь за его руку обеими ладонями в жалкой попытке ослабить хватку и вкладываю в умоляющий взгляд, направленный на мужчину, как можно больше искренности. То совсем не срабатывает, поэтому вынужденно закрываю глаза, чувствуя, что тело охватывает слабость, а разум наполняется пустотой.

Но и пропасть в желаемом забвении мне не позволено.

— Говори, — мрачно сообщает Маркус.

Он всё же позволяет мне дышать, слегка ослабив нажим, но так и не отпускает.

Первым делом я жадно хватаю ртом воздух, и стараюсь сосредоточиться на том, что должна ему сказать. Если останусь стоять на своём — уже понятно, чем всё закончится. Грин только что довольно ярко продемонстрировал степень своего исчерпанного терпения. Но и сознаться не могу.

— Я не понимаю о чём ты, — шепчу едва ли разборчиво.

Нет, я не настолько тупая, чтобы вновь испытывать чужую выдержку, которой, по всей видимости, и близко не наблюдается. Просто мне требуется хотя бы немного времени, чтобы продумать дальнейшее. И желательно так, чтобы в этот раз Маркус Грин поверил.

— Не понимаешь, значит… — жёстко ухмыляется брюнет.

Ультрамариновый взор наполняется тяжестью, а по пальцам, до сих пор касающимся моего горла, проходит ощутимая судорога. Ухмылка на чужих устах превращается в злобный оскал. Его обладатель перехватывает меня за ворот куртки и бесцеремонно тащит сначала в сторону обочины, а после к виднеющимся вдали виноградникам.

— Видишь ли, Зои Риверс, — ледяным тоном отчеканивает мужчина, пока лично я начинаю задумываться о том, что мне совсем не хочется быть закопанной среди длинных рядов увядающей зелени. — Чистые американские девочки, когда отчаянно нуждаются в финансовой помощи, чтобы вылечить свою безнадёжно больную сестру, обычно берут займы, работают в две-три смены в какой-нибудь ночной забегаловке или обращаются в благотворительный фонд в поисках поддержки, но никак не продают себя на закрытом аукционе, о существовании которого им знать вовсе не положено, — он резко останавливается и смотрит мне прямо в глаза. — Как правило, тех, кого там покупают, туда приводят наркотики, долги или знакомство с плохими ребятами, но точно не чистая совесть, — делает паузу и склоняется ближе, почти касаясь моих губ своими. — И уж точно они не настолько идеальны, как и их безукоризненная история… — выдыхает едва различимым полушёпотом. — Либо пребывают в полном отчаянии, либо… — снова замолкает, а в глазах цвета тёмный ультрамарин вспыхивает предвкушение, — им это просто-напросто нравится… — звучит совсем тихо. — Ни того, ни другого в тебе нет, цветочек. Ночью тебя тошнило от того, что я с тобой сделал. Но при этом ты спасла мне жизнь, хотя моя смерть была бы самым лёгким путём оставить деньги и при этом избавиться от обязательств по контракту.

Он так и не отстраняется. А я не шевелюсь вовсе, обдумывая услышанное, пока мужчина напоказ медленно и плавно тянет за молнию на моей куртке.

— И эта твоя татуировка, — продолжает он задумчиво, вместе с тем проводя ладонью от моего левого бедра выше, с точностью копируя путь затейливого узора рисунка, скрытого юбкой и блузой. — Чёрная орхидея… Всё равно что повесить на себя табличку: “Купи меня, Маркус Грин”.

Шумно сглатываю.

Ведь он чертовски прав!

Перестаралась.

— А теперь я спрошу снова. В последний раз, — обманчиво мягко заговаривает вновь, до сих пор вдавливая в меня свои пальцы, собирая ими шёлк кораллового оттенка. — Как твоё имя?

Больше не смотрит мне в глаза. Но оттого я ничуть не меньше чувствую силу его взгляда, прикованного в данный момент к моему телу. И не могу солгать.

— Я… Я не могу сказать тебе, — признаюсь нехотя, и на этом секунда моей откровенности заканчивается. — Даже если это будет стоить мне жизни, — дополняю виновато.

Последнее, впрочем, не такое уж и лицемерие.

Зажмуриваюсь, отворачиваясь. Готовлюсь к тому моменту, когда Маркус окончательно разозлится.

— Решила, что я тебя убью? — удивлённо отзывается брюнет, вопреки моим ожиданиям. — Нет, цветочек. Это будет слишком легко для тебя. И не принесёт мне никакой пользы, — обхватывает пальцами за подбородок и поворачивает, заставляя снова смотреть на него. — Уж не знаю, что такого произошло в твоей жизни, что ты согласилась шпионить для кого-то около такого как я, но будь уверена, хуже, чем то, что могу с тобой сделать я, быть точно не может, — звучит откровенным обещанием, а в тёмных глазах вновь разгорается хищный блеск. — С другой стороны, я могу просто оставить тебя здесь и всё, — тон неожиданно меняется на равнодушный, а мужчина резко отшатывается. — Миллион евро — не настолько большая потеря, чтобы терпеть рядом с собой твоё присутствие, — разворачивается и возобновляет путь к стройным рядам живности.

Но уже без меня.

Да твою ж…

— Маркус! — вынужденно бросаюсь за ним следом.

Но он никак не реагирует на мой крик. Учитывая рыхлую травянистую почву и уровень танкетки на моих ботильонах, догнать мужчину удаётся лишь спустя полминуты и уже на территории виноградника. В итоге я всё же спотыкаюсь и машинально хватаю его за руку, чтобы не упасть. Благо, англичанин всё же останавливается и ответно сжимает мою ладонь, не позволяя рухнуть.

— Ты прав, я врала тебе, — проговариваю поспешно. — Мой брат, он… Игрок. Проиграл в карты. Очень много денег. Я не знаю кто они, и что им от тебя нужно. Я лишь делаю то, что мне велят. Мне сказали быть рядом с тобой. И ждать следующих распоряжений, — к горлу подкатывает ком, который я вынуждена проглотить, прежде чем говорить дальше. — Иначе меня пустят по кругу и отправят в какой-нибудь бордель, а брата убьют, — произношу совсем тихо, уставившись на его лаковые ботинки. — Пожалуйста, Маркус, не отказывайся от меня… — дополняю совсем тихо, чувствуя, как на глаза наворачиваются долгожданные слёзы. — Ты ведь хотел себе рабыню, ты получил её. Я сделаю всё, что захочешь. Уж лучше с тобой, чем с ними.

Кто бы знал, чего мне стоит озвучить всё это!

Теперь остаётся только надеяться, что англичанин проникнется моей ничтожностью и беспомощностью… Так и выходит. В какой-то мере.

— Всё, что захочу? — вкрадчиво уточняет Грин и дёргает на себя.

Буквально впечатываюсь в него, а сердце мгновенно начинает биться чаще.

Очевидно же, что я сильно погорячилась, пока сочиняла на ходу историю, основанную на том, что он сам мне поведал об остальных девушках, проданных на аукционе для богатых извращенцев.

— И с чего ты вообще взяла, что со мной будет лучше? — задает новый вопрос, не давая времени ответить на предыдущий. — Может и я решу поделиться тобой с другими. Знаешь, такие как я — часто так поступают, — улыбается, вопреки жутким словам, с какой-то странной теплотой и нежностью, заботливо заправляя прядь моих волос за ухо. — Уверена, что жизнь твоего брата-неудачника стоит всей жестокости, которую я на тебе обязательно испробую? У тебя на счету полно денег. Хватит, чтобы отдельный остров себе даже купить, если захочешь. И ты вполне можешь скрыться где-нибудь, где тебя никто и никогда не найдёт… Так что, цветочек, всё ещё уверена, что готова остаться со мной и дать мне всё, что я захочу?

А ведь и в этот раз прав… Сволочь!