ГЛАВА 9. Тайны, ГЛАВА 10. Ночь

ГЛАВА 9. Тайны

Уже месяц, как я жила у сестры. Я спала в отдельной комнате, а не с рабами. Мой шкаф был полон платьев. Правда, не моих, а Изабель. Мои мачеха забрала себе. Я ела за одним столом с сестрой и её мужем. И я всё ещё была рабыней.

Изабель не спешила дать мне так долгожданную свободу. Каждый раз, находя поводы, чтобы продлить мою зависимость от неё.

Я спрашивала её:

- Когда ты подпишешь освободительные бумаги?

А она, округляя глаза, отвечала:

- Лили, я сама не могу. Гарри должен подписать от моего имени.

- Сестра моя, тебе так плохо у нас?

- Милая, подожди, когда я рожу. Мне страшно и я нуждаюсь в тебе.

Я ждала, чувствуя, как свобода становится недосягаемой мечтой для меня. Моя сестра была полностью зависима от Гарри. А он не собирался давать мне свободу. Желая сам получить меня в качестве любовницы.

Как только я переступила порог их дома, Душка Гарри возжелал сестру своей жены. Ему было мало леди Джейн и рабынь. Мне и вовсе не было спасения от похотливого супруга Изабель.

Гарри несколько раз подкараулил меня в коридоре. Прижимая к стене, пытался поцеловать. Я вырывалась из его цепких лап, требуя отпустить немедленно, иначе закричу. Ему приходилось отступать от своих замыслов из-за страха, что Изабель, и так плохо переносившая беременность, может скинуть. Ехидно улыбаясь, Гарри отпускал меня.

- Когда твоя сестра родит мне наследника, ты уже не сможешь избегать моего общества, — злобно бросал он мне вдогонку.

Общество! Он называл свои низменные желания таким благородным словом, как общество. О, нет! Общения с ним я избегала, как могла. Это чудовище, заключённое в тело красивого мужчины, вызывало во мне только отвращение. Что могло привлечь Изабель в этом ничтожестве?

Душка Гарри! Всего год назад она так называла его. А теперь? Теперь моя сестра прозрела, но было слишком поздно. Изабель знала только о его забавах с рабынями. Узнай она ещё и матери, чтобы с ней стало, страшно даже подумать.

Я инстинктивно чувствовала, мне жизненно необходимо быть подле сестры. Только её близость спасала меня от посягательств Гарри. Я старалась не отходить от Изабель. По ночам закрывала на ключ двери в спальню. Долго не могла уснуть. Ворочаясь с бока на бок, прислушивалась к шорохам за дверями. Я молилась, чтобы муж Изабель не вломился в мою спальню, как когда-то Кристофер.

Перед самыми родами сестры леди Джейн совсем перестала приезжать. До меня дошли слухи, что мачеха неважно чувствует себя в последний месяц. А кое-кто поговаривал, что она беременна. Мол, супруг перед смертью успел обрюхатить. Но, это была наглая ложь! Папа не делил с женой постель уже несколько лет. Новая беременность опасна для её жизни, но любовнику на это было плевать, как изголодавшейся по ласке леди Джейн. Их порочная связь дала плоды. Моя мачеха медленно чахла от ребёнка, растущего в ней.

Не могу сказать, что мне было жаль её. Я искренне ненавидела жену своего отца. И на это у меня были весомые причины, чем просто обида за унижения.

В доме Изабель я стала свидетельницей ещё одной неприятной и мерзкой сцены. Будь у меня очевидцы из благородных и свободных белых людей, то мачеха и её любовник предстали бы перед судом. Ещё и Кристофер, как покрывавший страшный грех преступной парочки.

Гарри подрезал подпруги на седле своего тестя, а мачеха отвлекала мужа, пока он это делал. Вот поэтому им надо было засечь до смерти старика раба, чтобы скрыть более страшное преступление.

Их разговор я услышала, когда вошла в дом за тёплым пледом для сестры. Они не заметили меня и продолжали спорить. Гарри боялся разоблачения. Ему с некоторых пор стал угрожать Кристофер, требуя прекратить отношения с матерью. Леди Джейн была, конечно, против таких заявлений любимого сына. Вот они и решали, как будут уговаривать единственного свидетеля их преступления молчать. Мачеха предлагала отдать меня Кристоферу. Мой брат, оказывается, бредил мною. Гарри был против этого. Сам же возжелал меня. Леди Джейн поняла, что скрывается за нежеланием любовника отдать меня новому хозяину плантаций и вспылила.

- Ты пожалеешь! Я сама уничтожу тебя, предатель!

Гарри усмехнулся:

- Джейн, если меня арестуют, я расскажу констеблю, кто мне помог избавиться от Эдмунда. И про Кристофера я тоже не забуду.

Муж жены чувствовал своё превосходство над любовницей и её сыном. Гарри был неглуп, угрожая моей мачехе. Он отлично знал её натуру. Леди Джейн вспыльчивая, необузданная, но трусливая. Страх перед каменными стенами тюремных темниц сразу остудили её пыл.

- Хорошо, - уже спокойнее сказала она, - я поговорю с сыном и объясню, что нам надо держаться вместе иначе мы пропали.

- Вот-вот поговори, милая, — довольно сказал Гарри.

Больше я ничего не слышала. Мне хватило и этого ужаса. Прижав ладонь ко рту, я пятилась назад от полуоткрытых дверей гостиной. Бежать я не смогла. Ноги не слушались, и нельзя было. Если бы они узнали, что я слышала их разговор, то жизнь моя оборвалась в тот же миг. Мне оставалось делать вид, что ничего не изменилось.

Но, о боже! Как всё изменилось. Если раньше леди Джейн была для меня прелюбодейка и истеричка, то теперь жестокая убийца собственного мужа. А Гарри и Кристофер вызывали уже не обычное презрение. Их я люто ненавидела. Я знаю, что истинно верующему христианину следует прощать своих врагов. Но, я не простила. Я каждую ночь возносила молитвы богу, чтобы он их жестоко покарал.

Мои мольбы были бессильны. Гарри прекрасно себя чувствовал. Кристофер тоже не внушал опасений за свою жизнь у окружающих его домочадцев. Одна леди Джейн увядала. Прости, Господи, что молила тебя о таком деянии, как суд твой над мачехой. Ведь дитя её невинно, но смиренно принимать жестокую правду о смерти дорого отца, я не могла.

ГЛАВА 10. Ночь

Последние дни беременности Изабель измотали. Она срывалась на всех. Даже несколько раз позволила себе накричать на меня, припомнив мне мою маму-рабыню. Но заметив, что я обиделась, сразу слезно извинялась.

Говорила, утирая слёзы платком:

- Потерпи, пожалуйста, ещё Лили. Я рожу и всё встанет на свои места. Просто эта беременность изводит меня. И Гарри опять пропадал всю ночь, — сказав это, сестра заплакала навзрыд.

Я кинулась её успокаивать. Прижавшись ко мне, Изабель тихо всхлипывала на моём плече.

Да Гарри совсем охладел к жене. Я, если честно, не понимала сестры. То она жаловалась на чрезмерное его внимание и требование исполнения так ненавистного ей супружеского долга, то лила слёзы в три ручья, что муж нашёл ей замену. Мне было не понять терзаний сестры. Как и метаний Гарри. Мачеха, конечно, красавица, но для молодого мужчины стара, заносчива, властна. Она крутила любовником, как хотела.

Несколько раз к нам приезжал Кристофер. Оставался на ужин. Весь вечер поедал не зажаренную индейку, а меня глазами. Отчего мне становилось не по себе. Никогда так не ждала окончания трапезы, как тем вечером. На моё счастье, Изабель замутило, и я помогла ей удалиться в свои покои. Я осталась голодной, но это стоит того. Похотливые глаза моего брата больше не сверлили меня. Ночью я, как всегда, спала, заперев дверь. А утром узнала, что Гарри и Кристофер сразу после ужина уехали в Сент— Огастин. Нетрудно догадаться куда. Мой брат тратил деньги на продажных девиц и играл в карты. Первые тащили у него всё, что лежало в кошельке. Вторые, соседи за игральным столом, акры земли, что с таким трудом собирал наш отец.

Пока муж два дня развлекался в кругу куртизанок, у Изабель начались схватки.

Поздно ночью меня разбудил истошный крик сестры. Я выскочила из постели и в одной строчке бросилась к ней. Моя Изабель стояла посреди комнаты, держась за живот, кричала:

- Нет! Я не хочу!

Я сначала оторопела, не понимая причину её истерики, и только увидев на полу лужу, поняла, что время пришло.

Уложив Изабель в постель, я позвала Сару.

- За кем посылать, мисс Лили? — спокойно спросила она, едва войдя в спальню.

- За доктором в Сент — Огастин, — меняя мокрую сорочку сестре, говорила я.

Она громко цокнула языком:

- Доктор не успеет, мисс Лили. Надо звать старую Мэй.

Старая Мэй – повитуха и знахарка. Все невольники лечились у неё. Но моя сестра не чёрная рабыня. Она белая леди. А что если она не согласится, чтобы старая чёрная ведьма прикасалась к ней.

Пока мы решали за кем посылать, моя сестра, сгибаясь пополам, вопила, проклиная Гарри и его дитя.

- Я ненавижу его! — кричала она. – Этот ребёнок разрывает меня! Он убивает меня! Ненавижу!

Её схватки были уже невыносимы. Я не знала, что делать и как помочь ей. В такие мгновения ты вряд ли будешь думать о приличиях и происхождении. рабыня-повитуха была ближе, чем доктор. Я, повернувшись к Саре, сохраняя последние остатки самообладания, приказала:

- Зови Мэй!

Мэй пришла быстро. Она тихо поздоровалась и, не теряя времени, подошла к своей орущей хозяйке.

- Мне надо вас осмотреть, — сказала она.

Изабель вцепилась мне в руку и закричала:

- Она ведьма! Ты позвала ведьму!

- Нет, Изабель, она поможет тебе, — переубеждала я, трясущуюся всем телом роженицу. - Позволь ей помочь, милая.

Новая схватка исказила её лицо. Сильнее сжав мою руку, сестра закричала, но уже от боли. Рабыня, не дожидаясь ответа, подошла к нам ближе. Задрав мокрую от пота и крови сорочку, полезла смотреть.

Как только руки Мэй прикоснулись к моей сестре, та, уткнувшись мне в плечо, простонала:

- Я умру. Он убивает меня.

- Что ты, Изабель! – стирая пот со лба сестры, успокаивала я. – Так у всех бывает.

Но по лицу рабыни я поняла, что не у всех. Она покачала головой.

- Ребёнок идёт ножками. Вот и крови много.

- Нет! – опять заплакала сестра. - Я проклинаю это отродье Гарри! Ненавижу его!

Уже не выдержала я. Встряхнув сестру, прикрикнула на неё:

- Не смей, так говорить! Он твоё дитя! Побойся бога!

Изабель заскулила, как побитая собачонка.

- Я помогу появиться малышу на свет, но вы должны слушать меня, хозяйка, и делать всё, что я скажу, — говорила повитуха.

Изабель кивнула. Потом Старая Мэй перечислил всё, что ей понадобится для родов. Я распорядилась принести и началась самая тяжёлая ночь в моей жизни.

Изабель эта ночь, конечно, далась ещё тяжелее. Роды были сложные. Хвала богу, мой племянник появился на свет живой и здоровый, а вот сестра, потерявшая много крови, находилась между смертью и жизнью. Старая Мэй сделала всё, что могла. Остальное зависело от организма Изабель и воли господа.

Несколько дней Изабель пролежала в родильной горячке. Отпаивая её отварами Мэй, я день и ночь дежурила у постели больной. Боялась потерять ещё одного родного мне человека.

Гарри, вернувшись, обрадовался сыну. Забежав на минутку к жене, спросил:

- Как она?

- Плохо, — ответила я, посмотрев на него.

То, что я увидела на его лице, заставило меня брезгливо отвернуться. Глаза Гарри светились радостью, когда он смотрел на изможденную тяжёлыми родами жену. Он надеялся на другой исход. Жизнь Изабель ему была не нужна. Оставшись вдовцом, Гарри получал всё имущество жены.

- Мерзавец! – прошипела я, уходящему любовнику мачехи и убийце отца.

- Тебе тоже следует молиться о скором избавлении Изабель от мук, — остановившись в дверях, сказал он. – Ты хочешь свободы, Лили? Я дам её тебе, но прежде получу тебя. И поверь, ты должна будешь постараться убедить меня в твоём желании стать свободной.

Он говорил это всё с таким ехидством, что от каждого его слова по мне бежали мурашки. Как земля носит таких людей?! Смысл их жизни собственное благополучие и набивание своих карманов.

Сжав ладонь своей сестры, я пообещала, что не позволю ей умереть. Я буду ухаживать за ней, кормить с ложечки, не спать ночами, только бы она жила.