ГЛАВА 12. Старая Мэй

То, что произошло у нас с Кристофером, я оставила втайне. Разве такое можно кому-то рассказывать?

Через неделю Изабель встала с постели. Сначала она держалась за меня, передвигаясь по дому и когда гуляла по саду, но уже совсем скоро смогла свободно ходить.

Гарри расстроился, поняв, что полноправным хозяином плантации ему не быть. А я вот не знала границ своего счастья. Теперь сопровождая сестру на прогулки, я без страха могла дышать воздухом. Жаль, что несвободой. Изабель так и не дала мне освободительную бумагу. На этот раз, объясняя своё нежелание, волнением за меня.

- Лили, ну куда ты пойдёшь? Ты и так свободна. Ты моя сестра и под моей опекой. Я очень сильно люблю тебя, чтобы отпустить.

- Я тоже люблю тебя, Изабель, — вздыхала я, понимая, куда она клонит, — но, что если ещё одна беременность станет последней для тебя?

Я стала не так наивна, как была до Кристофера.

Мои слова задели Изабель. Сбросив плед с ног, она резко вскочила.

- Я больше не позволю Гарри прикоснуться ко мне! – закричала она.

Как глупо это звучало. Жена откажет мужу в его праве.

Уже через несколько дней после нашего разговора, я проснулась от криков. Моя сестра и её муж ругались так, что разбудили даже маленького Эдмунда. К племяннику я не побежала, как обычно. Испугалась. И в ссору супругов тоже не стала встревать. Сев на кровати, я терпеливо ждала, когда всё закончится.

Тишина наступила, только когда двери господской спальни громко ляпнули. Тяжёлые шаги по коридору остановились возле моей комнаты, а дверная ручка провернулась. Слава господу, я закрывалась всегда на замок по ночам, опасаясь именно таких визитов Гарри. Подёргав ручку, он ушёл. Но, уснуть в ту ночь я так и не смогла. К утру в мою дверь уже стучала заплаканная сестра. Ей я открыла.

Изабель вошла. Сорочка на ней была изорвана. Гарри получил, что хотел. Оставшиеся часы до рассвета, моя сестра плакала у меня на плече, жалуясь на животное, которым стал её некогда Душка Гарри. Бедняжка Изабель. Я почему-то рассмотрела в молодом лейтенанте Коллинзе притворство, раньше, чем она. Может потому что не была влюблена в него.

Изабель посчастливилось не понести в ту ночь. Чего я не могу сказать о себе. Последствия случайной встречи с братом дали о себе знать к концу месяца. Женские дела не пришли в срок, а по утрам я просыпалась с чувством тошноты. Меня мутило при виде еды.

Понимая, что с этим надо что-то делать, я решила пойти к Старой Мэй. Подобрав для этого вынужденного визита подходящий вечер. Изабель и Гарри были приглашены на приём к губернатору Сент-Огастина. Уехав рано утром, обещали вернуться через два дня. Они ещё собирались заехать в гости к леди Джейн, которая в последние месяцы не вставала с постели.

Другого такого дня у меня больше не будет. Два дня полной свободы. И на что я собралась её потратить? На убийство.

Хижина Старой Мэй находилась на самом краю посёлка рабов. Днём в посёлке никого почти нет, и моё появление осталось незамеченным.

Входя в ветхую хижину, служившую домом местной знахарки, я нисколько не усомнилась в своём решении избавиться от ненужного мне плода. Материнские инстинкты во мне не проснулись. Я понимала, что полюбить это дитя не смогу. Тем более что оно являлось грехом кровосмешения.

Как только я переступила через порог, голос старухи прилетел откуда-то из темноты. Я вздрогнула. Было очень жутко. Именно так я представляла себе жильё ведьмы. Пучки сухой травы, зловонное варево бурлит на огне в центре хижины, и полумрак, к которому мои глаза привыкли не сразу.

- Дочь белого господина пожаловала ко мне, — хрипела Старая Мэй, выходя из той же темноты, откуда слышался её голос.

- Пришла, — морщась, я пыталась рассмотреть её.

- Вижу, что по нужде, — уже подходя ближе, сказал рабыня.

Её рука потянулась к моему животу. Я не шелохнулась, когда горячая ладонь Мэй обожгла своим прикосновением. Она громко цокнула языком, убрав руку.

- Убивать пришла, — твёрдо сказала ведьма.

Откуда она узнала о моём положении и решении, я не знаю. Срок был маленький. Да, я не говорила, зачем пришла. Но Мэй уже знала. В её глазах мелькнуло осуждение.

- Это не мой грех, — попыталась оправдаться я, делая шаг вперёд.

Она покачала головой, сложив руки на груди.

- А будет твой, Лили, — прошептала ведьма.

- Пусть мой, но я не желаю этого ребёнка, — уже злобно шипела я, боясь, что ведьма откажет. – Он…

- Я знаю чей, — перебила меня Мэй. – От любимого ты бы не пришла убивать.

Любимого? А будет ли у меня когда-нибудь любимый? Я рабыня. И пусть сестра говорит, что я под её опекой, но это не так. Моя жизнь принадлежит Изабель и Гарри. Я не уверена в своём будущем, а тут она говорит, будь это плод любви, я бы его сохранила. Зачем? Чтобы когда-нибудь моё дитя забрали и продали? Нет! Я так не хочу. Я хочу прожить свою жизнь, не боясь потерь близких мне людей. Я слишком многих потеряла, чтобы потерять ещё и любимого ребёнка. Любимого, но не этого ребёнка. Этого я уже начинала ненавидеть. Господи прости, но я понимаю свою сестру, когда она кричала о ненависти к своему ещё не рождённому дитя.

- Избавь меня от него! – приказывала я, срываясь на рыдание. – Я не хочу его! Он грех!

Старуха тяжело вздохнула.

- Успокойся, — подходя ко мне, сказала она, — я избавлю тебя от тягости в теле, но вот от камня на душе, я избавить не в силах, Лили. Ты рискуешь, дочь белого господина. Сегодня ты можешь потерять не только способность быть женщиной, но и жизнь.

Её слова не испугали меня. Я знала, что последует потом. Когда-то рабыня отца рассказывала мне, как избавилась от плода и больше никогда не смогла понести от мужчины. Меня это устраивало. В хижине ведьмы я заключала договор с самим дьяволом. Мне жизнь без боли и материнских мук, а ему саму сущность женщины. Я никогда не смогу, стать матерью, даже если захочу.

- Я согласна, - не сводя глаз с ведьмы, сказала я.

Она опять вздохнула, словно ожидала другого ответа.

Старая Мэй напоила меня на вкус мерзким и горьким отваром, пояснив, что после этого я хоть и буду всё чувствовать, но не смогу и шелохнуться. Чтобы вырвать плод из меня и не покалечить, я должна лежать неподвижно. Любое неправильное и неосторожное движение во мне железным крючком, может убить. Я просто истеку кровью.

Но даже это не остановило меня. Я выпила всю кружку. А когда увидела в руках старухи инструменты, меня начал бить озноб.

- Может, одумаешься? – последний раз спросила она, укладывая меня на стол в хижине.

Мои ноги уже не подчинялись меня, но язык ещё шевелился.

- Не-е-ет-т-т, — простонала я.

- Ой, глупая, ты, — донеслось до меня прежде, чем адская боль завладела мной.

Я чувствовала всё, как и предупреждала старуха, но моё тело словно сковало невидимыми тисками. Я даже не могла закричать. Лишь слабые стоны вырывались из моих уст, пока тьма не поглотила мой разум.