Черный лебедь, или Не судите по внешнему виду

ВИП-кабинка престижного ресторана города, в которой, за накрытым столом, отмечая удачно заключенную сделку, сидели двое, теперь уже, напарников.

Обстановка располагала к беседе: мягкие стены, обитые бордовой драпировкой, кожаные кресла, позолоченные подсвечники-бра на стенах, дубовые столы — все в этом месте будто кричало о роскоши. В стене находился встроенный бар с различной выпивкой, где каждый мог подобрать себе что-то по своему вкусу, если заканчивались напитки на столе, чтобы не приходилось раз за разом дергать официанта. Свет приглушен, что также создавало обстановку непринужденности, и давало возможность расслабиться, так как многие, кто выбирал такие кабинки, хотели либо уединиться, либо закончить обсуждение уже ранее принятых и оговоренных неоднократно решений. За сервированным и уставленным различными закусками столом сидели двое и вполголоса переговаривались между собой, раз за разом пробегая по пунктам договора, который каждый помнил наизусть, но привычка оставалась — все проверить и перепроверить.

Долгое время они являлись конкурентами и непримиримыми врагами, строя козни и ведя войну за лидерство на мировом рынке. Но война всегда утомительна — как в эмоциональном плане, так и в финансовом. Она подрывает бизнес и дает возможность другим конкурентам отхватить куш. Поэтому, как показалось одному из них, когда в один из дней его голову озарила идея, перемирие могло помочь не только выиграть в финансовом плане, но и в борьбе с конкурентами на внешних рынках. Ведь завоевание новых и новых регионов никто не отменял, а вдвоем это будет делать значительно легче.

Вот сейчас, спустя десять лет, они, наконец, решили прийти к общему соглашению и поделить сферы бизнеса, подписав договор о слиянии. Так как у Мирта были лаборатории, а у Грэга — парфюмерный бизнес, то, сохраняя головные офисы, мужчины решили совместить общее производство, тем самым отсекая мелких дельцов. Но полного доверия между напарниками пока еще не было, да и быть не могло. В бизнесе, особенно таком крупномасштабном, доверия быть в принципе не может.

И тут один решил озвучить свою ранее пришедшую замечательную, просто гениальную, по его меркам, мысль.

— Грэг, у тебя, кажется, недавно дочь родилась? — второй мужчина если и удивился, то вида не показал, только согласно кивнул. — Еще не думал о партии для нее? — продолжил расспросы первый.

— Да как-то все времени не было, да и подходящей партии я пока не нашел для нее, — ответил Грэг, все еще не понимая, к чему клонит напарник. А тот от радости даже чуть в ладоши не захлопал, но потом спохватился.

Не пристало гордому, надменному и целеустремленному самцу вести себя, как ребенку. Но шальной и радостный блеск глаз скрыть не удалось.

— Мирт, может, объяснишь, к чему ты клонишь? Я пока все еще не могу понять, — решил поторопить с решением напарника Грэг, очень уж большой интерес вызвали вопросы мужчины. Неспроста же он стал их задавать. Наверняка какая-то идея у него уже есть.

Тот же не спешил с ответом, раздумывая, как преподнести свое предложение, и как напарник на него отреагирует. Может, у него на дочь уже есть далеко идущие планы? А он не желает ими делиться, отвечая обтекаемо. Но сколько ни гадай, а пока не спросишь, ответа не получишь. И Мирт решил сразу все и выяснить.

— Грэг, а если нам заключить брачный контракт между нашими детьми? У меня сын, Димет, ему сейчас пять лет, он уже подающий надежды мальчик. Это поможет укрепить наши позиции, а еще и послужит полным гарантом доверия. Как тебе мое предложение?

Внимательно слушая напарника, Грэг раздумывал. Шальной блеск глаз товарища ему не очень понравился. Зная, что тот никогда ничего не делает просто так, мужчина сомневался. Но…

Предложение Мирта ему понравилось. Взвесив плюсы, попытался найти и минусы, но таковых не обнаружилось, поэтому он с чистой совестью согласился на предложение Мирта.

Не став откладывать дело в долгий ящик, оба тут же позвонили своим адвокатам и нотариусу, все приглашенные приехали очень быстро — можно подумать, дежурили возле ресторана — составили наброски брачного договора, который два счастливых родителя на радостях готовы были подписать незамедлительно. Но разум возобладал, и они отложили данный момент на несколько дней, чтобы юристы могли все проверить и согласовать с ними все варианты. Так, сделав примерные наброски основных пунктов и пожеланий, партнеры отпустили адвокатов и нотариуса. А вот с основным договором они тоже разберутся, тем более, что все согласовано в лучшем варианте. И снова мысль о такой поспешности наводила Грэга на размышления, что этот лис явно продумал все заранее, но потом он отбросил ее, так как все равно все получилось лучше некуда. И оставалось надеяться на то, что дети, когда вырастут, будут счастливы.

Такая практика считалась вполне обыденной в кругу оборотней. Браки заключались практически с рождения, чтобы позже дети не наделали глупостей. Самой большой глупостью считалось: влюбиться в человека. И если самцы избегали такой перспективы, то самки грешили подобным. Им не столь важен был запах партнера, главное, чтобы влекло к нему. А вот самцы оказались более разборчивы, они не могли заниматься сексом с первой попавшейся, особенно человеческой, девушкой — в них не было, как любили говорить многие оборотни, гормона счастья — своеобразного запаха, возбуждающего и привлекающего к партнерше.

Оба пожилых оборотня не задумались о том, что ожидает их детей в будущем, как они смогут ужиться и поладить между собой, для них главным было: заключить договор и скрепить его брачным контрактом — что уже само по себе являлось залогом успеха.

С формальностями оказалось покончено. А дальше началась уже настоящая пьянка-гулянка, где теперь поводов для радости было намного больше. Оба партнера вспоминали то время, когда помимо войны с конкурентами за монополию, им еще приходилось скрываться от людей, которые никак не могли привыкнуть к жизни бок о бок с монстрами, коими они считали оборотней. Ужиться оказалось сложно, но только этот мир оказался единственным, который подходил по всем показателям, после их вымирающего Даргана, в котором стало невозможно жить. Но оборотни и вообразить не могли, что попав на Землю, они напрочь лишатся своей магии. И жить им придется, подстраиваясь под людские законы. Даже обернуться в зверя оказалось сложно, и им пришлось научиться выживать в человеческом обличье.

Постепенно все оборотни смирились. Многие нашли свое призвание, завели семьи. Вот только была одна беда: брак человека и оборотня не приносил потомства. Тогда и было решено заключать браки между детьми с рождения, чтобы те не привели в дом человека.

В конце вечера оба мужчины решили, что супруги встретятся через двадцать лет, так как у Грэга на свою дочь были планы: она должна была отучиться в пансионе, а только потом начинать семейную жизнь. Мирт согласился с таким положением, после чего оба с чувством выполненного долга и чистой совестью разошлись по домам, чтобы порадовать своих супруг о свершившейся судьбе их детей.

Через несколько дней были подписаны: основной договор о слиянии бизнеса и брачный.

Вот только никто из счастливых родителей даже предположить не мог, чем обернется этот брак для самих детей.

Двадцать лет спустя.

Аланта

Сижу, учу, никого не трогаю. В дверь моей комнаты, которую я делю со своей сокурсницей, постучали. Подняв голову от книги, поправила очки на носу, они сползли. А я и не заметила, так зачиталась. И только хотела позвать Дину, чтобы она открыла, как вспомнила: она с утра пораньше ускакала на какую-то встречу.

— Войдите! — крикнула я, как вдруг вспомнила, что дверь может быть закрыта на замок.

Только собралась встать, но неведомый визитер уже сам дернул за ручку, отчего дверь открылась. С огромным удивлением я обнаружила в проеме помощника отца, который после его смерти должен был опекать меня до того момента, пока из пансионата меня не заберет супруг. При этой мысли я скривилась. Столько лет прошло, а я все еще никак не могла привыкнуть к мысли, что заочно замужем. В пансионате я читала много книг — подруга мне все подсовывала любовные романы — и зачастую вместо героини я представляла себя рядом с красавцем-супругом. В моих видениях он с любовью смотрел на меня, гладил, ласкал каждый сантиметр моего тела, целовал со страстью, сносящей крышу. В его объятиях я чувствовала себя красивой, желанной и нужной. А потом мой взгляд падал в зеркало и… Все мечты рассыпались прахом. Я тяжко вздыхала. Кто полюбит такое уродство, которое представляла из себя я? Правильно, никто. А если кому и не повезет в меня влюбиться, я сама лично поставлю тому памятник.

Да, я сама себя уродовала намеренно. Был у меня бзик: хотелось, чтобы полюбили не внешнюю оболочку, а внутреннюю. Только никто не торопился рассматривать мою душу. Всем хватало внешности, чтобы пренебрежительно отвернуться.

Оторвавшись от собственных мыслей, я глянула на гостя. В груди защемило, сердце сковало от тревоги. Странно, что за внеплановый визит?

Между тем он уверенно вошел, осмотрелся. А что тут можно рассматривать? Из обстановки — стол посреди комнаты, возле него — два стула, две кровати, шкаф, встроенный в стену, да по тумбочке около каждой кровати. Все это он видел миллион раз. Но визитер еще раз все внимательно огляделся, после чего сел напротив и стал внимательно изучать уже меня. Можно подумать, в первый раз видит, или что-то во мне изменилось. Пауза, по моим подсчетам, затянулась.

– Ну? — поторопила я, так как мне скоро надо было выходить из комнаты и идти на экзамен. — С чем пожаловал?

— Скоро у тебя выпускной, — начал он, — после которого тебе предстоит сразу же ехать в дом своего супруга. — Ничего нового он мне не сообщил, но тем не менее я скривилась от этой фразы. Не хочу об этом думать. Мне и так каждый считает своим долгом сообщить о похождениях этого самца, который неимоверно бесит и раздражает. Все газеты, казалось, писали только о нем. Неужели других кандидатов нет? Мои же сокурсники с жалостью смотрели на меня, хотя были и те, кто часто и помногу злорадствовали.

И хотя я его ни разу не видела воочию, но уже заочно ненавидела и презирала. Отчего задаюсь вопросом: как же я смогу его полюбить или хотя бы уважать?

Почему не видела — да просто не стремилась к этому. Однажды, когда отец был еще жив, он предложил мне сходить на мероприятие, где будет мой муж; , но не люблю я эти тусовки, как их называю, поэтому привела очень убедительный довод, что бегать за каким-то самцом, пусть и мужем, не собираюсь, раз ему не интересно было ни разу меня увидеть. Отец пытался еще пару раз меня уговорить посетить мероприятия, приводя доводы, что в свое время мне просто необходимо будет их посещать, но услышал, что когда придет время — вот тогда и буду посещать. А пока буду вникать в науку, чтобы потом выйти в свет в качестве образованной и достойной соперницы, так как женщин-самок многие оборотни считают глупыми и ни на что не способными. В итоге неоднократные мои отказы возымели действие, отец перестал настаивать, пообещав познакомить со всеми нужными людьми со временем лично. А пока я их изучала по информации, что была мне доступна в СМИ и интернете.

— Тебе не мешало бы привести себя в порядок, — заметил гость, разглядывая мою внешность. А что там разглядывать: иссиня-черные волосы были прилизаны и собраны в хвост, они выглядели так, словно их не мыли год; аквамариновые глаза спрятаны за стеклами больших круглых и уродливых очков в толстой черной роговой оправе, они делали меня нелепой, но их я не собиралась менять в угоду всяким самцам. Тонкая в кости, тем не менее слабой меня назвать было нельзя. Я поднаторела за время пребывания в этих стенах, ведь если дашь слабину, то тебя сожрут и не подавятся, вот и приходилось давать отпор, завоевывая уважение когда кулаками, а когда и мозгами. И в том, и в том я достигла небывалых успехов.

И сейчас от меня требовали привести себя в порядок? Ни за что! Здесь я получила прозвище серой мыши — такой и останусь, все равно изменений никто не заметит. Я не стремилась как-то выделиться, благо таких хватало, а мне было хорошо в обществе неизменной книги. Только она была моим другом, только там я погружалась в мир иллюзий, там я путешествовала, сопереживала героям, сражалась и влюблялась. А в реальном мире друзей завести мне так и не удалось. Как сказала все та же соседка по комнате: «Завидую я тебе: богата, умна, да еще и замужем. Но самое главное, — тут она немного замялась, всматриваясь в мое лицо, — ты красива. Если с тебя снять твое уродство да привести в порядок — могла бы стать королевой!» Но я тогда только равнодушно пожала плечами, считая слова подруги не иначе как лестью и попыткой успокоить меня. Не нужно мне всего этого. Я и так прекрасно себя чувствую.

Поэтому сейчас я никого не собиралась слушать и меняться в угоду кому-то. Если суждено, то меня примут и такой. А нет… На нет и суда нет. О чем и сообщила мужчине, после чего, показывая, что разговор окончен, взяла книгу, снова поправила очки и вышла из комнаты, бросив на ходу:

— Будешь уходить, захлопни дверь, — даже прощаться не стала. Зачем? В глазах того, кто должен был меня опекать, сквозило презрение, а значит, от моего прощания ему ни жарко, ни холодно.

Экзамен, как, впрочем, и все предыдущие, я сдала на отлично. Выходя из кабинета с неизменными книгами под мышкой, услышала позади себя голос одного из сокурсников:

— Мышонок, ты на выпускной-то пойдешь? Или будешь весь вечер с книгами обниматься? — с легкой издевкой, к которой я уже привыкла, осведомился он.

— Раз уж это обязательно-принудительное мероприятие, то придется идти, — с сожалением ответила я, а после, добавив сарказма в голос, сказала: — Хотя книга была бы предпочтительнее ваших тупых физиономий.

И только он собрался дернуться ко мне с намерением затеять драку, как скривился, почесал подбородок, вспомнив о том, что несколько раз был отделан мной по полной программе. Этот заноза в ж… в том месте, на котором сидят, много крови попил не мне одной своей язвительностью и желанием оскорбить и унизить. Откуда в этом оборотне столько злости, никто не знал, но факт остается фактом. Он старался цеплять всех по поводу и без, за это его и ненавидели.

Выпускной прошел мимо меня. Не люблю я все эти шумные компании, пьянки-гулянки. Мне больше импонирует посидеть где-нибудь в тишине в полном одиночестве. Но сейчас была не судьба.

Награждение, вручение дипломов, поздравления преподавателей — это пролетело как один миг, после чего всех пригласили на бал.

— Неужели так сложно было снять свои уродливые очки и сделать нормальную прическу? — снова оказался около меня задира, как его все прозвали.

— А чем тебе не нравится мой внешний вид? Да и какая разница, как я выгляжу? Главное не внешность, а душа, а все остальное — пшик, — философски заметила я, не желая портить и дальше себе вечер спорами с этим типом.

Тот, на удивление, просто отошел подальше, не желая со мной больше общаться. Да я и не настаивала на его присутствии. В компании с самой собой мне было намного комфортнее.

С огромным трудом я вынесла этот вечер, и вздохнула с облегчением, когда он закончился. В комнате я сегодня ночевала одна, так как моя соседка ушла на всю ночь продолжать праздновать.

Улегшись в кровать, решила немного почитать: помощник оставил папку с документами по делам компании отца, которой в скором времени мне предстоит управлять. Несмотря на слияние, офисы и филиалы все еще были разные.

И хотя я изучила за несколько лет все досконально, все равно сейчас продолжала упорно просматривать содержимое. В голове возникали все новые и новые идеи по поводу улучшения специфики предприятия. Вот только получится ли их реализовать?

Меня одолевали сомнения и тревога. С каким-то напряжением, опаской и плохим предчувствием я ожидала завтрашний день. Приезда своего супруга. Каким он окажется? Внешность его я прекрасно разглядела в газетах, а вот что он представлял из себя изнутри — с этим мне и предстояло ознакомиться. Как себя со мной поведет? Как отнесется?

Мысли вихрем кружились в голове, создавая хаос. Меня била легкая дрожь. Первый раз за столько лет я элементарно боялась, волновалась и нервничала. Что готовит мне завтрашний день?

С тяжелыми мыслями, проворочавшись полночи, я провалилась в полный тревог и сомнений сон.

А утром, собрав свои вещи, вышла в холл дожидаться прибытия супруга. И когда в дверях показалось двое: парень и девушка, я даже внимания на них не обратила, пока парень, оглядев холл, не подошел к коменданту и что-то не спросил у него.

Комендант указал на меня. Парень — довольно красивый, надо сказать, его не портил даже шрам, пересекающий лоб и половину щеки; пепельноволосый, что хорошо гармонировало со смуглой кожей; с изумрудными глазами, которые были презрительно сужены — издалека разглядывал мою невзрачную внешность. И тут я осознала, кто передо мной. Хотя в газетах были отвратительные фотографии. Они совсем не передавали истинную внешность.

Этот качок, обнимая за талию довольно смазливую девушку, направился ко мне. Я испытала шок, ужас, стыд от того, что этот сволочной самец, являющийся моим мужем, приехал за мной, прихватив с собой и любовницу. На душе было настолько мерзко и противно, что в уме я просто застонала, вспоминая своего отца, погибшего в автомобильной аварии несколько лет назад.

«Папочка! Почему ты со мной так поступил? Что плохого я тебе сделала? Неужели заслужила такое наказание в виде этого супруга, который, выказывая свое презрение, неуважение, не постеснялся явиться к законной супруге с любовницей?»

Мои мысли прервались, стоило этим двоим оказаться около меня. Девушка с выражением омерзения на лице рассматривала меня с головы до ног, а супруг, скривившись, будто жабу увидел, сквозь зубы процедил:

— И это ничтожество, страшное как смертный грех — моя супруга?

Его любовница после этих слов захихикала и теснее прижалась к моему супругу.

— На себя-то в зеркало давно смотрела? — не осталась в долгу я. — Мне тоже претит наше супружество, но, в отличие от некоторых, мое воспитание не позволяет мне высказать все, что я думаю по этому поводу. — После этих слов, подхватив вещи, я направилась на выход, где остановилась, дожидаясь этих двоих, которые должны были показать машину, на которой мне предстояло отправиться в новую, полную мук и душевных терзаний жизнь.

Я даже не стала смотреть на своих сокурсников, оставшихся в холле, так как заранее предвидела, что увижу на их лицах. Только жалости мне сейчас и не хватало вдобавок к такому позору. Я стойко вынесла удар судьбы, который был мне преподан, только за какие грехи, я так и не поняла.

От непролитых слез щипало глаза, но многолетняя выдержка помогла справиться с этим потрясением. Подняв выше голову, сделав невозмутимый вид, сама открыла дверцу, присаживаясь на заднее сиденье, тогда как девица взгромоздилась вперед и, кося на меня глазом, полезла целоваться к моему мужу, на что тот со страстью ответил. Он ласкал девушку у меня на глазах, мял ее грудь, потом запускал руку к ней под юбку, от чего девица стонала и выгибалась, подставляясь под губы моего мужа.

Грудь девушки уже была оголена, муж присосался к ней, как пиявка, а она, прижимая его голову к себе, сладко постанывала, сильнее откидывая голову назад. Еще немного, и они бы занялись сексом прямо в машине — видимо, для них это не впервой.

Я предпочла просто отвернуться и всеми силами постараться абстрагироваться от реальности, вспоминая хорошие моменты жизни, проведенные с родителями, когда они еще были живы.

Полностью отрешившись от всего, я не заметила, как машина тронулась, как выехала за пределы пансионата, как и где мы проезжали. На несколько часов я словно впала в транс. А очнулась уже, когда остановились перед большим трехэтажным особняком.

Выйдя из машины, услышала голос супруга, который, забежав вперед, шутовски распахнул передо мной дверь и произнес:

— Добро пожаловать в Ад, мышь серая. — Несмотря на то, что меня передернуло, я, вскинув голову, надменно прошествовала внутрь.