6. … темнота …

… темнота …

Выбраться из неизвестной квартиры, да и в целом из неизвестного дома было поначалу очень даже непросто. Коридоры были сплошь увешаны мокрыми одеждами, плотный запах сырости проникал, казалось, кругом. Гриша помнил, что сейчас день, а точнее, судя по свету, время близилось к полудню, однако в тёмных коридорах дома, который сосед именовал некой “коммунальной квартирой” порой было настолько темно, что можно было вспомнить о ночи. Продвигаясь среди верёвок, мокрого и белья и людей, Григорий Данилыч периодически слышал, как его приветствуют, на что он старался лишь кратко и уважительно отвечать, и тут же удалялся, дабы незнакомые ему личности не застали его врасплох. Хотя, Гриша уже пережил самую тяжёлую часть адаптации к новому для него миру, потому хуже, как он считал, уже быть не могло. В какой-то момент он заметил, что прямо на коридоре первого этажа выстроилась достаточно длинная очередь, причём непонятно куда и зачем.

… Вероятно, что выход на улицу весьма узковат, потому все и выстроились …

Григорий Данилыч решил занять и своё место в линии, однако очень скоро возмущённые личности пробудили сознание мужчины. Некая незнакомая женщина, в кухонном халате обернулась к дворянину, что пребывал в рабочей шкуре, и без любезностей сразу стала предъявлять претензии:

- У вас чего, на вашем этаже своей уборной нет?! Чего к нам припёрся?!

- Уборной?!- с непередаваемым изумлением в голосе спросил Гриша.

- Ты что мужик, совсем дурак? А куда по твоему люди стоят?

Раздался звук, напоминающий смесь некого рычания, грубого журчания и колеблющихся цепей. Впереди многих людей приоткрылась дверь, какой-то высокий и худой мужчина вышел из некой комнаты, но за ним тут же вошёл следующий в очереди. Григорий Данилыч, от удивления, приложил руку к сердцу и попятился назад:

- Пардон-с,- дворянин откланялся и ушёл в другую сторону.

- Во даёт!- продолжала всё та же женщина,- В нашем общежитии одной пьянью больше стало. Надо передать председателю!

Двигаясь спиной вперёд, Гриша умудрился наступить на ноги очередному незнакомцу, впрочем, для самого незнакомца подобная встреча была очень даже приятна:

- Грышка! Ну что? Твоя уехала?- мужчина едва ли не кричал на весь коридор,- Я, как и обещал, достал “Смирновки”!- незнакомец посмотрел в обе стороны, дабы убедиться, что никто не подслушивает, и чуть тише продолжил,- А ещё - товарищ Едрёный привёз – “домашняя”,- он снова глянул в обе стороны и, словно бравый солдат, добавил,- Хороша!

Последние слова незнакомца произвели на него самого такой эффект, что он даже выровнялся в спине. Григорий Данилыч отступил назад, и от незнания, что делать, извинился за почти отдавленные конечности незнакомого ему человека (впрочем, как уже было понятно, самого незнакомца, по-видимому, вообще ничто не смущает). В ответ этот индивидуум лишь ещё больше выпрямился в спине, словно на грудь ему сейчас повесят значимую медаль. Однако более герр Кнафт беседовать был не намерен, он просто стоял и молчал.

- Гриш, ты чего?- немного, но всё же удивился мужчина,- Это же я – Вася, Синцов! Маркович, ты что? Уже?! – этот вопрос прозвучал так многозначительно, и при этом понятно для всех,- Я же говорил, дождись меня!

Несмотря на то, что Григорий Данилыч дал себе указание следить за всем и привыкать ко всему, он снова выделил часть воли эмоциям:

- Я не Маркович!- почти злобно, почти выкрикнул Гриша,- Я - дворянин! Я – Кнафт!- впрочем, толку от эмоций не было вовсе, и мужчине пришлось всё-таки перейти, пускай и через нервозность, но к делу,- Скажите, где выход из этого здания? Я никак не могу найти двери!

Синцов снова посмотрел в обе стороны, а затем спокойно, не совершая даже шага, приоткрыл перед Григорием те самые двери, возле которых они и повстречались. Яркий солнечный свет жёлтым огнём облепил лицо дворянина. Герр Кнафт от радости улыбнулся и побежал наружу:

- Благодарю, мой государь!

Василий снова выпрямился в спине и засиял. Тем временем звон колоколов, доносившийся откуда-то, проник внутрь коммунального общежития:

- Полдень!- констатировал Синцов,- Уже начал! Понимаю!