Глава 3

Трудно было объяснить…просто его глаза не были глазами человека, способного на что-то плохое, подлое и злое, даже если было очевидно, что он имел отношение к бандитам.

Наверняка даже был одним из них.

Вот и сейчас, пока я молчала, начиная теребить пальцами край закрывающей меня плотной простыни, он отрывисто выдохнул, бросив свой сочный карий взгляд из-под изогнутых ресниц и, наконец, недовольно буркнул, словно я его вынудила на это:

-…я в порядке, ясно?

Я отрывисто кивнула, боясь даже улыбнуться, но где-то внутри чувствуя, что Каан не такой злой и замкнутый, как пытается казаться. Вот только его ненависть ко мне была самой настоящей. И я никак не могла понять, откуда она появилась. Возможно, мужчина винил меня в том, что я втянула Хана во все эти разборки между бандитами, что привело к так называемому «новому разделу власти»?...

Когда Каан снова повернул голову ко мне, я пыталась сосредоточиться на его серьезных, колких глазах, стараясь не рассматривать все ссадины и обработанные ранки на его красивом точеном лице.

- Ты помнишь, о чем тебе говорил Хан до операции?

Сердце неприятно сжалось и дрогнуло еще даже до того, как мозги лениво закопошились, выдавая обрывки слов и фраз, которые постепенно выстраивались в речь, смысл которой я не понимала и сейчас.

-…он говорил, что после операции старая жизнь для меня закончится…

Каан быстро и отрывисто кивнул, буркнув:

- Еще что?

-…что я теперь Лейла…и… - Господи, почему было так тяжело и больно дышать, когда я силилась сказать вслух то, что не понимала, но что меня пугало до холодного пота, -…и что я ехала со своими родителями…

Каан кивнул снова, словно ставил жирную точку на моей истории, бросив на меня очередной колкий, недовольный взгляд, такой пронзительный и холодный, словно стараясь заранее пресечь любой всплеск эмоций с моей стороны, которые уже бурлили внутри едкой тошнотой.

- Все верно. С этого дня твое имя Лейла Араслан. Тебе 23 года. Родилась в Стамбуле, но сразу после твоего рождения родители иммигрировали, и ты всю осознанную жизнь провела здесь, поэтому не знаешь турецкого языка. Ты не метиска, твой отец и мать не были турками, просто работали в Стамбуле по контракту, где познакомились и поженились, но каждое лето вы уезжали в город их знакомства. В этот раз тоже улетели и приехали вчера вечером. По дороге домой был сильный дождь, и трасса была мокрая. Последнее, что ты помнишь, прежде чем очнутся здесь, что вы попали в аварию.

Холодно, четко и кратко Каан пересказывал какую-то историю, частью которой я никогда не была, начиная холодеть от мысли о том, зачем это было нужно…и что стало в таком случае с настоящей Алией Романов, которой я перестала быть сегодня.

- Ты все запомнила? – даже как-то грозно спросил Каан, на что я неуверенно кивнула:

- Вы все это за ночь придумали?

То, что тяжело и твердо полыхнуло во взгляде Каана, заставило меня сжаться.

Мужчина не ответил сразу, разъедая меня глазами и словно сомневаясь, стоит ли ему отвечать на этот вопрос, но в конце-концов склонил голову на бок, проговорив так, словно отрезал от меня острым кинжалом часть задрожавшего сердца, не давая при этом даже дернуться:

- Это реальная история жизни. Которая отныне принадлежит тебе.

В животе взорвалась желчь, от которой в глазах буквально потемнело…наверное, поэтому мозг работал так тяжело, словно боясь донести наконец до меня ту страшную правду, которую Каан не скрывал, а боялась понять ее. И принять.

- Реальная? – прохрипела я, потянувшись к бокалу с водой и лишь сейчас замечая, как задрожала моя рука. Каан покосился на нее тоже, поджав губы и потянувшись вперед, чтобы перехватить мою руку и поднести стакан ко мне первым, позволив выпить лишь еще один маленький глоток, тут же убирая стакан на место. Только лучше мне совсем не стало. Даже если бы я выпила литров пять разом….

-Да, - как всегда сухо и совершенно спокойно кивнул Каан, глядя на меня так, словно пытался задушить взглядом, не выпуская из меня то, что рвалось наружу так отчаянно и сильно, что я просто не могла сделать и вдоха.