часть 5

Профсоюз летучей нежити

А это — Шура! Симпатичная, но, к сожалению, активная...

Когда-то её выдвинули на общественную работу, и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.

(Х/ф "Служебный роман")

Я немного постояла, привыкая к темноте, и зябко обхватила себя руками за плечи.

Из-за туч услужливо выглянула и прозрачными голубоватыми лучами скользнула в помещение через многочисленные окна луна, любезно освещая площадку. И группу прозрачных личностей на помосте в углу.

— Нас угнетают! — воинственно тряс бородкой давно умерший маг в мантии, какие носили на рубеже прошлого столетия. — Нас не уважают! Нас презирают и используют самым низким образом! Доколе мы будем терпеть такое вопиющее отношение к заслуженной смерти?!

О-о-о-о! Конфискаций Золотков!

Легендарный пакостник прошлого столетия, который облапошил очень много народу, и которого закололи прямо на открытии памятника в его честь... Кинжал и сейчас в груди мага. А лунный лучик так красиво играет на рубине в рукояти.

— Каждая сессия для нас превращается в пытку! — вдохновенно вещал Конфискаций, прижимая призрачную ладонь ко лбу и утомленно прикрывая глаза. — Каждое практическое занятие — в ужасные муки! И они наглеют больше и больше, пользуясь своей безнаказанностью! Двигаясь всё дальше по скользкой дороге вседозволенности!

Остальные собравшиеся усопшие поддержали его нестройным, но дружным ропотом.

— Нам нужно каким-то образом достать этот проклятый амулет контроля над духами! Тогда, мы сможем обернуть ситуацию в свое пользу и говорить на равных!

На помост рядом с оратором вылетела призрачная благородная дама преклонных лет, в роскошном бело-красном платье с турнюром. Правда, присмотревшись, я поняла, что алое на наряде — кровь... Позвольте представить! Мадам Жоржетт Дюфаль — одна из призраков нашего крыла интриганов и пакостников. В прошлом преподавала на кафедре соблазнения. После ушла на вольные хлеба и организовала один из самых высококлассных публичных домов своего времени. Притом, ублажали там вовсе не физически, а, так сказать, морально. А давались в руки эти дамы полусвета лишь тем, кого сами выбирали.

Жоржетт взмахнула пухлыми ручками и негодующе начала:

— Конфискаций полностью прав! Сколько можно?! — Она соткала из воздуха и лунного света роскошное кресло, и плавно туда осела, прижимая ладонь к пышным округлостям. — С призраками так нельзя обращаться! Это в моем-то возрасте, да с моим-то стажем загробной жизни! Так и развеяться недолго, господа!

Тут взгляды тех, кто висел над небольшой трибуной, ожидаемо сошлись на мне.

— Живая! — коротко резюмировал Конфискаций.

— И даже трезвая, что в сессию у интриганов и пакостников совсем уж невероятное явление! — заметил кто-то из толпы призраков. И сделал совсем уж абсурдный вывод:

— А значит, ещё более опасная.

Почему-то остальные усопшие это мнение разделили, так как уставились на меня с очень нехорошим интересом. А если учесть прижизненное прошлое сих занятных личностей, то лично я очень сомневалась, что любовь к живым ближним у них осталась.

А ещё мне вспомнились документы, которые я заполняла при поступлении... И среди них одна поистине занятная бумажка о том, что в стенах Академии ежегодно пропадает несколько студентов. И теперь, я предупреждена, а значит, вооружена и сама пошла в такое место. Стало быть, руководство и преподавательский состав за возможные неприятности, случившиеся со мной, никакой ответственности не несет.

Я поймала совсем уж ласковый взгляд призрака, о котором ходили смутные, но неприятные слухи, и нервно сглотнула, ощущая, как меня пробирает холодный пот.

Что же за невезение такое, а?!

А потом решила — пора бы брать судьбу в свои руки.

— Здравствуйте, дамы и господа! — радостно улыбаясь, начала я и смело сделала несколько шагов вперед. — Хочу с гордостью вам сказать, что ваши мольбы и чаяния услышаны, и мной лично было принято решение организовать профсоюз по защите прав привидений!

М-да... Глядя на вытянувшиеся полупрозрачные лица собравшихся ныне покойных пакостников и интриганов, я поняла — экспромт имел успех!

Один из дедков в толпе у трибуны выступил вперед и с участием поинтересовался:

— Деточка, а ты нормальная?

Другой призрак интересного мужчины средних лет, взмыл под потолок и уже оттуда поддержал предыдущего оратора:

— И что ты тут вообще делаешь?

— Да-да! — сварливо согласилась с ними одна из старушенций, глядя на которую становилось удивительно, как она вообще дотянула до таких лет. И, судя по желчному лицу, этому факту не радовались её родственники. А если принять во внимание оттеночек этого личика, они её и траванули. Есть такой интересный яд, из болотного дажжа делается. Потом у покойничка появляется чудненький зеленоватый колер кожи. — И вообще, как ты посмела проникнуть на закрытое заседание?

— Ну... Прошла! — скромно призналась я, нервно сцепив пальцы и по-прежнему доброжелательно улыбаясь. Если дам слабину — они меня выморозят. Как минимум, вытянут и жизненную, и магическую силу. Восстанавливаться стану долго, мучительно и в это время буду слаба, как котенок.

— Прошла, значит! — нехорошо протянул Конфискаций Золотков. — Мавка же, верно?

— Мавка! — обреченно призналась я, после недавних событий искренне считая, что раса моя — на редкость невезучая. Так как в одни неприятности я из-за неё уже загремела.

— И что же нам с ней делать? — спросил кто-то из призраков. — Нельзя отпускать просто так! Если руководство Академии узнает о нашем вольнодумии, то ничего хорошего нам от этого не светит.

— Про ваш шабаш и так все, кому не лень, знают... — робко сообщила я.

— Детка, на нашем шабаше обычно песнопения, да грезы о былом! По официальной версии, разумеется... — Едва заметно усмехнулась мадам Дюфаль, вставая со своего кресла, и, подобрав юбки, начала спускаться по лесенке с трибуны. Как я уже заметила, в отличие от остальных духов, она предпочитала хотя бы в такой малости сохранять иллюзию принадлежности к материальному миру. — А тут ты... Такая теперь осведомленная. Нехорошо, мавочка, нехорошо это!

Екнувшее сердце подсказало, что нехорошо будет исключительно мне.

Прямо сейчас вот и будет...

Призраки, незаметно рассредоточившись по залу на вершине Башни, теперь всё теснее сжимали кольцо, и мне становилось всё холоднее и холоднее. Кровь в ушах шумела и за этим звуком я не слышала даже собственного дыхания.

А ещё я поняла, что лисы были вовсе не такие жуткие, как мне казалось. Есть вещи, страшнее насилия.

— И что же нам с тобой делать? — шепнула Жоржетт, подлетая так близко, что у меня вместе с дыханием изо рта вырывался и пар. Женщина подняла руку, нежно, невесомо погладила меня по щеке... и кожа мгновенно онемела. Привидение усмехнулось и довольно пропело:

— А ты вкусная!

— Хоть какая-то польза будет! — Появился рядом с ней ещё один дух, как раз той самый отравленной старухи. Она мелко, неприятно захихикала и схватила меня за руку, сжимая своими невесомыми, бесплотными, но очень цепкими пальцами. — Дайте её мне, ну дайте! Я голодна... Так голодна...

Я подавилась вдохом, тихо застонав от того, что вены разом словно выморозило. Всего на миг... Тот самый миг, пока старуха меня держала. Сейчас она с шипением шарахнулась в сторону, со странным выражением злости и алчности глядя на меня и бормоча:

— В ней много... Так много силы, что она обжигает...

— На всех хватит? — эхом, ветром шевелящим осеннюю листву, пронеслось по верхнему залу башни.

— На всех…

На другой стороне помещения из воздуха соткался мужчина с живым лицом и жадно горящими желтыми глазами.

— С дороги! — тихо и властно сказал он, и призраки отшатнулись так поспешно, что я едва уловила эти движения.

По чердаку пронесся разочарованный шепот, в котором смутно угадывалось:

— Ильсор! Опять добычу заберет...

Я отшатнулась, хотя и понимала — бежать мне некуда.