Глава 8. Маша

Три года назад.

- Маш, ты опять вся сине-зеленая, - сетует Оля, когда я переодеваюсь в рабочую форму в раздевалке. Мы с ней в паре на скорой уже полтора года ездим и вне работы периодически встречаемся кофе попить. Хоть какая-то отдушина.

- Ой, - отмахиваюсь я. – Ты же знаешь, у меня от любого прикосновения синяки появляются… А с нашими клиентами это вообще немудрено.

- Слушай, - снова начинает Оля, - вы же в твоей квартире живете, что ты его не выставишь? Он же для тебя ничего не делает, - заводит она туже пластинку.

- Оль, у ребенка должен быть отец, - устало отвечаю я. Уже зная что она дальше скажет. Я и сама уже понимала, что Эдик никакой не отец, просто донор спермы.

И мы правда жили в моей квартире, которая досталась мне от родителей. Просторная трешка, не центр, но и не самая окраина. Поначалу Эдик хотел, чтобы я его там прописала, но я додумалась этого не делать. Тогда ведь и коммуналка выше. Он так и остался прописан у мамочки.

Оля смотрит осуждающе, она сама ушла вот такого кухонного бойца и была сейчас счастлива в одиночестве.

Кажется, все на подстанции уже знают, что муж меня бьет и никто не верит в мою историю о том, что у меня капилляры слабые. Хотя это чистая правда. Но в последнее время Эдик действительно перестал себя сдерживать. Особенно, когда снова начал поднимать квартирный вопрос, а я опять начала отказываться вписывать его в совладельцы квартиры. Чуть ли не каждый вечер у нас из-за этого был скандал.

Хотя, его вообще все выводило из себя. Не так посмотрела, не так сказала, не так еду подала. Единственное, куда он не бил было лицо, все остальное я могла скрыть под одеждой. Началось с невинных щипков еще во время беременности, которые постепенно из странного заигрывания перешли в реальное желание причинить боль.

Сегодня днем, перед сменой он снова вышел из себя, потому я не забрала нашу машину из ремонта и ему придется ехать на дачу с Темой, нашим трехлетним сыном, на общественном транспорте. При этом он знал, что машину еще недели две не выпустят из сервиса, так как ждали какую-то запчасть. Я предлагала поехать на следующий день, ведь у меня выходной, в дороге двоим взрослым будет легче. Да и ехать не так долго. Но он психанул.

Тема куксился, не хотел никуда ехать без меня. Он боялся отца. Помню, как поцеловала его на прощание, сказала, что очень люблю своего самого главного мужчину, Тема улыбнулся и обнял меня своими маленькими ручками. За это получила очередной тычок от мужа. Тот ненавидел, когда я проявляю любовь к сыну, считал, что я им пренебрегаю таким образом. Ведь это он должен быть главным. И вообще я сына балую.

Честно говоря, я уже не знала, зачем я все это терплю. Пока первый год сидела в декрете, было тяжело, но сносно. Эдик задерживался на работе, потом устраивал скандал, что опять что-то дома не так. Это когда я за день даже в туалет нормально сходить не могла. У Темы то колики, то зубки, то еще что-то, он практически не слезал с рук. За что я еще получала нагоняй и от свекрови, что ращу неженку. Нужно просто оставить его орать в кроватке и он привыкнет. А я не представляла, как можно так поступить с таким маленьким ангелочком, когда ему плохо и больно.

Где-то через год как я ушла в декрет Эдика уволили. Сначала он пробовал что-то искать, но потом сказал, что устал и ему нужно отдохнуть. А ребенок хотел есть и накопления стремительным образом заканчивались. Так что вместо того, чтобы дождаться садика, мне пришлось судорожно искать ясли и вместо ординатуры, я вернулась на родную скорую.

Можно было пойти в поликлинику врачом, но там часы работы были совсем неудобными и я бы не успевала ни забирать Тему, ни отводить. Эдик помогать отказывался, ребенок – это ответственность женщины. Вот сын подрастет, тогда он его на рыбалку с собой будет брать. А сейчас он неинтересный и бесполезный.

Нужно было после этих слов сразу выставить мужа за дверь. Но я жила с мыслью, что без отца Теме будет хуже.

Но когда я стала единственной добытчицей начались самые большие проблемы.

Свекровь вечно приходила с ревизией именно тогда, когда я ложилась спать после смены и вместо здорового сна, мне приходилось выслушивать ее нравоучения. Эдик поддакивал. При этом сам палец о палец по дому не ударял. Даже полки в ванной я прикручивала сама, потому что у него спина, или голова, или он мышцу потянул лежа на диване.

Тогда же он начал меня открыто бить или толкать. Говорил, что я сама виновата, так как разожралась после родов и он пройти не может, двигает меня таким образом. А я к тому моменту уже весила меньше, чем до этих самых родов. Следил за всем, что я ем и запрещал брать лишний кусок на который я же и заработала. Ведь он целый год кормил меня, лентяйку, теперь моя очередь. Кроме того, он мужчина, ему нужны калории. И пока он съедал все, что я приготовлю и требовал добавки, я едва в голодные обмороки не падала. При этом я так и оставаясь единственной, кто зарабатывал, приносил продукты, делал всю работу по дому и следил за ребенком.

По ночам, когда я уходила на смену, Тема оставался у соседки, приятной старушки, которая уже вырастила своих внуков и радовалась, что может посидеть с любознательным малышом. Потому что по ночам Эдик был чем-то занят, говорил что работает в интернете и ребенок ему мешает.

Меня он в подробности не посвящал, а после того, как задала очередной вопрос и получила леща, решила больше не открывать рот. Потому что денег от него все равно не было видно. И его мама внушала, что все так и должно быть, что мужику нужны собственные деньги на развлечения. А чтобы брак был крепким жена должна это понимать и сама обустраивать быт и уют в доме. Мне же казалось, что от брака у нас ничего не осталось кроме штампа в паспорте. Но я стойкий и глупый оловянный солдатик.

Мы и поженились то лишь потому что я забеременела. И я ничего не подстраивала. У меня не было такой цели. Хотела доучиться, стать хирургом. Но в середине первого года ординатуры неожиданно узнала, что беременна.

Это было странно, ведь Эдик всегда пользовался презервативами. Он вообще не очень любил обмениваться жидкостями. Будто это было чем-то грязным и противным.

Когда узнала, сначала хотела сделать аборт, а потом подумала, что ребенок не виноват. Да и тогда Эдик был другим, нежным, любящим, тщательно скрывал свое истинное лицо. Я даже была в него влюблена. Потом думала, что может быть это я плохая жена и заслуживаю такого отношения, ведь беременностью заставила его на себе жениться. Пусть это и было нет так. Но он ведь порядочный мужчина.

Это потом, во время одной из ссор, я узнала, что он специально делал в презервативах дырочки, чтобы я побыстрее залетела и не могла от него сбежать - его мама сказала, что я для него идеальная пара, а он всегда слушался маму. Ведь до беременности, я и не думала выходить за него замуж. Я думала, что наши отношения зашли в тупик и нужно расставаться, хотя бы временно.

И вот теперь, я такая сякая, не оправдываю его ожиданий и должна больше стараться и лучше за ним ухаживать, больше зарабатывать, а не тратить все время и деньги на ребенка, который и не понимает ничего еще.

Все-таки нужно расставаться и менять замки.

- Девочки, еще вызов, - сообщает Кирилл, наш водитель, мы как раз спустились от очередной бабушки сердечницы.

- Куда едем? – интересуется Оля. И когда Кирилл называет адрес у меня внутри все напрягается. Это поселок, где у нас была дача, каким-то чудом он попал в зону нашей ответственности.

- Что там? – мне становится неспокойно.

- Говорят пожар.

Мы кидаемся проверять кислород в баллонах и медикаменты, все в порядке. Но чем ближе мы подъезжаем, тем хуже мне становится.

- Нихера себе! – восклицает водитель, когда нам остается еще метров пятьсот. А там на небе зарево и уже сейчас видно языки пламени.

- Нет… - я уже догадываюсь, но еще не верю.

На ходу выскакиваю из машины, Кирилл и Оля матерятся на меня. А я забыв про свой чемодан бегу к дому, который активно тушат пожарные. Пытаюсь прорваться, но один ментов меня удерживает.

- Выжившие! Есть выжившие?! – я смотрю как полыхает дача моих родителей. Силой отталкиваю полицейского. Уже втроем менам приходится меня удерживать, чтобы я не влетела прямо в огонь.

- Маша! – наконец подбегает Оля со своим чемоданом, а Кирилл тащит мой. -Маша! Что случилось? Ты знаешь кого-то из этого дома?

- Тема, - я смотрю на дом и понимаю, что наша скорая первая и нигде нет никаких тел или погорельцев. Нигде нет моего маленького мальчика, который так любил пломбир и мультики про Лунтика.

- Что Тема? – Оля не понимает.

- Там Тема, в доме, Тема… и… Эдик, - я все еще не верю, но уже знаю.

Слышу чей-то душу раздирающий крик, только спустя несколько секунд понимаю, что это мой.

В тот день я потеряла любимого сына и нелюбимого мужа. То что осталось от их тел даже опознать было невозможно.

В тот день умерла и я.