Глава 4

— С сотни акров сорная конопля будет идти только в убытки, зачем нам эта мелочь тут, когда есть готовые поля и знающие люди с машинами в Кристиансанне? И сам пойми, Йоаким ждёт не техничку. Всё, что пойдёт выше дозволенного, он собирается забрать себе, а снабжать конкурента со своих же построек — ну очень неразумно. Кроме того, всё производство без договоров, без регистрации. Полный левак со статьёй, если это просочится наружу. А я уверен, что рано или поздно он сам нас и сдаст. Пока ему выгодно — будет доить, а потом избавится. Или если не сдаст, то выгонит — он предлагает аренду, но не хочет оформлять договор и в любой момент может нас прогнать, оставив себе и наши парники, и наши растения. Куда ни плюнь, везде подстава.

— Этот Йоаким рекетир какой-то. — Дамиан дёрнул недовольно плечами. — Давайте напишем на него в полицию и пусть разбираются... Хотя у него, наверное, всё подмято и схвачено... Вот почему власть всегда достаётся ублюдкам?

— Может, забьём? — осторожно спросил Отто.

— Нет! — резко оборвал мужа Дами. — Хочу дом! Как этот. Надоело по съёмному жилью шататься. Хочу такой же дом рядом с твоими родителями. Папа у вас золотце. Если бы он тебя не усыновил, я б сам напросился... В общем, крутитесь как хотите, но к лету должны быть уже первые ростки, а Йоакима этого гоните взашей. А я пойду... — Он тяжело поднялся и ткнул Отто пальцем в щёку. — И ты пойдёшь со мной, будешь растирать спину, пока я не усну. А то твой неугомонный сын оттоптал мне всю печень.

Отто извиняюще улыбнулся Финну и, придерживая Дами под локоть, повёл его в спальню. Финн в одиночестве снова сменил музыку, выключил свет и замер у окна, рассматривая сад. Летом тут было красиво, дом утопал в зелени, под крыльцом цвели георгины. Сейчас огромный розовый куст от заморозков прикрыл прозрачный купол. Финн помнил, как в детстве они с папой рассаживали его побеги и чистили землю от сорняков. Наверное, тогда Отто и полюбил возиться с зеленью... Волшебное было время, жаль, всё хорошее имеет свойство заканчиваться.

Стоило на секунду вспомнить о прошлом, как под ложечкой засосало. Перед глазами встал Кай, и Финн еле слышно застонал, вцепившись пальцами в отросшую после армии шевелюру. Зачем он столько лет прятался и тянул? Уже давно стоило извиниться, не позволяя ране зарубцеваться и обрасти гнойниками. Но в детстве он был трусом, всегда шёл на попятную и уступал без давления. Только Кая не смог уступить, заметил его с другим и сорвался, зато потом поступил как всегда — поджал хвост и сбежал. Хотелось обратить время вспять, остаться жить в этом доме, учиться под боком у родных, не ломать Каю жизнь и не гробить себя в армии. Финн старался быть правильным альфой, опорой для новой семьи, а в итоге так облажался и всех подвёл...

С родителями попрощался шёпотом, чтобы не разбудить племянника и молодого папочку. Поцеловал самого родного омегу в щёки и пообещал приезжать почаще. Теперь, когда они жили в одном городе, это стало проще.

До съёмной квартиры добрался уже за полночь. Снимал специально недалеко, чтобы легко было добираться до родных. Брат пока жил с родителями, потому что Дами со дня на день рожать. Но когда младенец подрастёт, они снимут что-нибудь просторное неподалёку. Или купят дом, как Дами хочет... Несомненно, всё будет, как хочет Дами.

На парковке не было свободного места, и Финн втиснул байк рядом со стеной. В новостройке всё ещё пахло строительной пылью и краской. По рекламе маклера люди сюда начали заселяться всего год назад, и пока многие квартиры пустуют. Финн даже подумывал купить тут жилплощадь, но потом понял, что столько метров одному ему не нужно. И вряд ли в ближайшее время что-то изменится.

Он пешком поднялся на пятый этаж, позвякивая ключами, и замер рядом с порогом. На пролёт выше, на лестничной площадке, сидел ребёнок и тихо хныкал, мотая сопли на кулак. Финн обычно в дела посторонних не лез, но мальчик выглядел очень несчастным, и он не смог пройти мимо.

— Чего ревёшь? — спросил он небрежно.

— Не реву. — Паренёк быстро стёр влагу с лица и печально посмотрел на Финна.

— Ты где живёшь? На пятом? — в ответ мальчик кивнул, — Может, я тебя на чай приглашу? Твой отец не решит, что я педофил? — Финн тихо рассмеялся.

— Отца у меня нет. А папе всё равно, он с утра пьёт.

От этих слов у Финна всё внутри перекрутилось. Некстати вспомнилось, что отец тоже бросил их с Отто, а папка сразу стал пить и заливал в себя, пока копыта не откинул. За полгода дошёл до такого состояния, что даже встать не мог, и ночью захлебнулся в ванне в собственной блевотине, где Финн его и нашёл. Самое страшное воспоминание из детства до сих пор терзало душу. После папиной смерти братья попали в приют, и Финн прожил там в мечтах о семье и любви восемь лет.

— У меня ещё булочки есть, — твёрже сказал он и протянул мальчику руку, — пойдём, отогреешься и успокоишься, а потом мы к твоему папе заглянем и поговорим.

— Нельзя, — мальчик хлюпнул носом и уже уверенно поднялся на ноги, — папа будет волноваться. Я пойду домой.

— Тогда я провожу, — не отступал Финн, мало ли куда ребёнок двинет, может, сбежит, да и хотелось увидеться с этим горе-папашей и немного вправить мозги.

Мальчик сбегать не собирался. Направился к соседней от него двери. Они жили напротив друг друга, и Финн почему-то обрадовался. Значит, ещё увидит пацана, сможет как-то помочь...

Мальчик уверенно открыл незапертую дверь и впустил в квартиру. Там неприятно попахивало спиртом, играла печально-попсовая музыка и всюду валялись пустые бутылки. От знакомой картины аж передёрнуло. Когда тело папки забрала полиция и за двумя детьми приехала служба опеки, дом пришёл в такое же состояние. Папка не убирал месяцами, совсем забыв о двух маленьких альфах. А потом сдох у них на глазах, и Финн не желал такой участи почти незнакомому мальчику.

— Где твой папа? Мне надо с ним поговорить, — строго, с накопившейся с детства обидой, спросил Финн.

— О чем это? — раздалось хриплое и очень недовольное.

Финн поднял взгляд и увидел стоящего напротив него Кая.