Интро: Достойный приём

Врата Двалиана открылись. И гордые гномы, ощетинившись лучшим оружием, покинули горы. Ливень встретил бежавших стеной, словно с ходу проклял их прародитель-Двалин.

Ветер подул такой, что долго не устоял бы и сам Камнебог, который создал первого гнома Двалина и присматривал за всеми прочими, не смыкая оба глаза ни днём, ни ночью.

Хмурые приспешники Вышеня, недобро глядя на предводителя и поминая отца его – Двалиана, едва переставляли ноги после тяжёлого перехода.

– Предок, помоги, – шептали они. – Да защитит нас дух твой.

– Первопредок, спаси! – восклицали другие. – Двалин, сын Камнебога, образумь стихию! Оброни слово за потомков своих!

Вчерашняя элита гор с холёными бородами устала. Сначала всё утро придерживали телеги, вставляла палки в колёса вместо тормозов и тянула верёвки, преодолевая крутые спуски. А затем, миновав ущелье в полдень, уже сами толкали, тянули и вытаскивали гружённые доверху добром телеги и возы.

Коней новый гномий король в дорогу не дал. И всякий груз, пусть даже сложенный на тачанки с колёсами, стал лишь поклажей. Но престарелые гномы лишь ближе к вечеру поняли, что дело худо.

Когда был съеден последний мочёный гриб в дорогу и разжёвана порезанная на лоскуты солонина на обеде, набравшие сверх меры богатств «для достойной жизни», подгорные жители возроптали. А когда распили последние «трудовые настои» из горьких трав, даже самый упрямый гном признал ближе к вечеру, что больше не в силах тащить своё семейное богатство.

Но самый-самый среди них – Вышень. Более упрямого гнома Варленд не видал.

– Что вы ноете и скулите как жалкие гоблины? – ворчал он, стряхивая воду с густой, седой бороды и первым толкал телегу. – Что скулите, как обезумившие мигары? Гномы вы или псы безродные?

Утопая в грязи по колено, а то и окунаясь по пояс, но не сдаваясь, бывший король словно тянул за собой саму Большую гору.

Наследуемый правитель не отказывал Вышеню ни в золоте, ни в серебре, ни в каменьях, ни в царских одеждах или любом оружии. Но даже самый упрямый гном ближе к сумеркам был вынужден признать, что Саратон вновь его перехитрил.

Гномы-ренегаты отвыкли от доброй работы. Их руки ослабли, заметно уступая мудрым речам. Их ноги одряхлели от постоянного заседания на мягких стульях и креслах. А сама мудрость словно испарилась. Зато обнажилась истина, когда гномы вязли в грязи.

Ветер с мокрыми оплеухами вонзился в их крашенные в яркие цвета одежды. Они перепачкались и потяжелели. Усталые лица взопрели под дождём и уже нельзя было сказать наверняка, потеют гномы или собирают последнюю влагу гор в дорогу на чужбину.

Вышень уже не обращая никакого внимания на советников в тёмных одеждах, и сам видел, что слишком долго элита сидела в горах, доверив охоту и меновую торговлю рабочим, что одевались поскромнее, ели попроще, но и стати не теряли.

Наверное, впервые за долгие годы король вышел во внешний мир и теперь сам видел, что высокородные сановники слабы.

Там, в горах, они часто говорили стражникам и кузнецам, грибоводам и мастерам-литейщикам, рудокопам и оружейникам, что как же это чудно, что те занимаются лишь одним делом!

Тогда как они, наследники Двалина, раньше занимались всем и не было гнома, что никогда ранее не работал со всем, что попадалось под руку. Новому же поколению досталась – узкая специализация. И за десяток-другой лет в ней можно было достигнуть небывалого ранее мастерства. И за эту возможность молодые гномы должны благодарить их, стариков. Тех самых гномов-основателей, которые своим потом и трудом создали саму возможность подобного трудового распределения.

И они помнили, и молодые чтили… ровно до того момента, как к горам не подошла нежить. Тогда молодые и старые и разделились на тех, кто взял в руки оружие и остался в горах. И тех, кто взял в руки столько драгоценностей из казны, сколько смог унести и покинул малую родину.

Элита бежала. И возглавлял её старый король Вышень, что давно путался в своей бороде. Если бы не пара советников в тёмных одеждах, что периодически поправляли её и хвалили его упорство и мужественность, он не знал бы куда деться. В ответ они не просили его драгоценностей, не клянчили себе ни монеты. Лишь заглядывали в его старую карту мира. Ту самую, что забрал когда-то у Тёмных эльфов. Карту, что ещё не чертили, сверяясь с округой, но красили красками, нанося ориентиры на глаз, или по слухам.

Но так было ровно до обеда, до первого привала. А когда Вышень, бросив телегу, как следует подкрепился и рассчитывал вновь повести гномов к прекрасным плодородным землям. Благодатному месту, где растут не только грибы и обитают дикие животные с острыми когтями и толстыми шкурами на пышном меху, как оказалось, что нет больше ни двух советников в тёмных одеждах, ни старой карты, ни изрядного количества полновесных монет.

– Проклятые воры! – кричал и бранился бывший гномий король. – Уж я-то вас отыщу! Уж я вам задам!

Мокрые, глубокие следы вели на северо-восток. Как следует посовещавшись и потратив на это нехитрое действо несколько часов светового дня, перед гномами встал непростой выбор. Пойти за ворами на северо-запад в страну Зеленокожих, наказать воров и с боем забрать себе земли у зелёных чудищ. Или устремиться в землю людей на юго-запад и выкупить у тех земли, а заодно заиметь всё, от коня до строений, чтобы с комфортом пережить грядущую зиму.

– Месяц бога Некромантии явно говорит, что будет та не лёгкой, – говорили гномы. – Так что нам твои монеты, Вышень? У нас и своих хватает. Каждый отдаст тебе по одной и не будешь ни в чём нуждаться.

Гном от таких речей побагровел. Но рядом не было больше советников, кто мог подсказать нужные слова.

– Вот ваша щедрость, гномы? Каждый по монете? Да у меня было столько монет, сколько вы весите ещё в то время, когда вас и в планах не было!

Одни гномы кивали. Другие жали плечами. Может и не было.

А как успокоился бывший король, так добавил всем и каждому:

– Обидели вы меня, гномы. Но зла не держу. Делаем так. Забирайте все прочие мои монеты и каменья, драгоценности и одежды золочёные. Они мне без надобности. А мне отдайте оружие. Болтомёты с самострелы, секиры и мечи, топоры и болты, ножи давайте и молоты. Я пойду и покараю воров. Я накажу тех, кто посмел забрать моё!

Как следствие, большинство гномов решило, что земли людей близко. А значит, оружие им уже без надобности. Раз король готов отдать новое золото, на которое можно купить лошадь и заиметь хоть бы клочок земли, чтобы было куда выгрузить своё богатство, то так тому и быть.

– Люди столь же алчны, сколько глупы, – уверяли друг друга седые, уставшие гномы. – Но многие из них наверняка помнят время былой дружбы между гномами, людьми и эльфами. А раз так, то за золото уступят часть территорий. А как окрепнем, так вернёмся по весне в горы и вновь потребуем своё. Мы ещё не всё забрали!

Эта речь, что доносилась от гномов в тёмных одеждах то здесь, то там, словно сошлась в одну единую. И всякий гном, не особо следя за округой в непогоду, решил, что она разумна. Оглохнув от ветра, ослепнув от молний, он хотел лишь одного – в тепло, к огню. Там, где нет буйных ветров и стоит оглушительная тишина, если не работают молоты.

Всякий из гномов уже жалел, что покинул горы. Всякий, но не Вышень. Без своей карты и без покинувших его сановников, он твёрдо решил, что ноги его больше не будет в Большой горе. А славу свою он вернёт вместе с честью либо подвесив воров за ноги на берёзе, либо в самом кровавом походе на орков, троллей и прочих Зеленокожих. Что ему дурно пахнущих существа в лесах? Всех перебьёт и прав будет!

Его поддержали самые преданные, но та поддержка оказалась незначительной. Часть гномов действительно собрала с ним всё оружие, отдала богатства алчным соплеменникам и отправилась в земли с дикими лесами. В места, что весну за весной порождали орду злобных тварей, выплескивая её на всю округу.

Но большинство гномом предпочло озолотиться и отправиться к людям, где по слухам те собрали столько земель, что занять все их просто не могли. А раз так, то там наверняка найдётся местечко, где можно прикопать золото.

– В Княжество! – кричали довольные гномы, что вышли из-под опеки старого спятившего короля, который побросал своё золото и предпочёл ему оружие и провиант.

Как спятили и его ближайшие телохранители, да редкие, самые преданные ему гномы. Что они знают о мире? Что могут дать голодным, холодным гномам, кроме золота?

Поделив оставленное богатство между собой, и не желая пережидать погоды на размокшем тракте, гномы уверено зашагали южнее. Туда, где в тавернах плещется пенное пиво, а на углях харчевен скворчит жирное мясо.

– К людям! К тёплым, сухим постелям и полным столам за монету! – кричал то один, то другой гном в богатых одеждах. – Всё лучше, чем пропасть в землях Тёмных эльфов! Неужто мы до границы людской не дотянем? Или перевелись среди гномов труженики? Отдадим все силы, но будем спать в мягких постелях!

И гномы шли через непогоду, вспоминая своё славное прошлое, когда росла их силами мощь подгорного королевства и преумножались богатства сокровищницы.

Упрямство их было сильнее ветра, луж и грязи тракта. Отдавали гномы последние силы ровно до сумерек, предчувствуя скорую ночь за богато обставленными столами.

Дошли гномы. Едва начало темнеть, едва показался дым из труб близлежащих зданий, как закричали гномы от радости.

Добрались!

Пусть руки с ногами бессильно дрожали от непосильной работы, но сейчас отдохнут. Сил наберутся и отметят свой поход уже как следует. Поднимут кружку и за королей, чего уж там? Что старого, что нового, лишь бы наливали!

Радовались гномы среди порядком поредевшего и разоруженного хирда. При гномах остались по большей части лишь ножи. Не голыми руками же мясо резать!

А мяса в людских деревнях немало. В землях людей даже погода успокоилась. Ветра утихли, дождь прекратился.

– Золото! – закричали гномы людям обрадованно. – У нас есть золото! Нам нужен пир, горячие ванны и самые широкие кровати, что найдутся в вашем захолустье!

Генерал армии Княжества Мечеслав по прозвищу «Светлоголовый», прекрасно слышал те восклицания. Разведка загодя пересчитала каждого гнома и почти наверняка могла сказать сколько стрел, мечей и копий осталось в их телегах. Выходило, что воевать гномы почти не намерены. Что до блестящего добра, то оно виднелось из телег и тачанок, поклаж и всего, что имело колёса. И гномы словно не собирались скрывать своих богатств.

Полководец усмехнулся. Недаром он привёл всех конных, кого смог собрать по округе в самое короткое время, едва получил записку от Грока. Её принёс гном-перебежчик, что уже достойно вознаграждён… кости его обглодали собаки.

Раз мудрый Северный орк рекомендовал встретить ренегатов сталью и кровью, вместо пива и мяса, то так тому и быть.

– Никакой пощады предателям! – крикнул Мечеслав.

Сенешаль для Княжества плохого не посоветует. А кто он такой, чтобы спорить с благодетелем?

Конница взяла разбег от одной команды, выставила копья и подгоняемая ослабевшим ветром в спину, словно боги в едином порыве выступили за людей, нанизала по одном-два, а порой и по три гнома за раз на остриё.

Пали на колени гномы, моля о пощаде и бросая под ноги людям драгоценности и каменья. Но не дрогнули руки солдат. Гномы были добиты мечами и растоптаны копытами лошадей. Уже совсем не боевая гордая единица, что выступила с гор с лучшим оружием арсеналов, а кучка мародёров.

Немногочисленным оказалось сопротивление гномов. Пали уставшие, измученные долгой дорогой бородачи под простым, но острым и эффективным оружием людей.

Сам Мечеслав отрубил головы трём рослым гномам, пытаясь дознаться, где их король. Не щадили никого и легионеры. Ни стариков, ни детей, ни гномих, что среди сгущающихся сумерек мало чем отличались от прочих гномов. Та же борода, та же стать. Разве что плечи поуже и бёдра пошире, но так давно выглядел каждый подгорный сановник.

– Убить всех! – периодически напоминал полководец, что совсем недавно сам с трудом вчитывался в слова Сенешаля в письме. – Пленных не брать! Нет прощения предателям!

Бессонные сутки на размышление показали правоту мудрого орка. Сыновья предавшей элиты, даже взращённые в рабстве, всё равно будут бежать в горы, помнить о коварных людях и мстить.

Они будут слушать ночами рассказы матерей украдкой и знать о былых подвигах отцов. Впитывать призывы к отмщению с первым молоком, вздумай кто оставить в живых носителей тех знаний.

Единственным разумным решением, как по мнению самого Мечеслава, было оказать гномам-ренегатам достойный приём и вырезать весь их род подчистую. Не в память о былых союзах, а в честь тех, кто остался и боролся в горах и победил мертвяков дезертирам вопреки.

Среди своих соседей Мечеслав желал бы видеть лишь достойных уважения гномов. Что до прочих, то они достойно сдобрят землю для будущих посевов. А когда на их костях взрастёт новый урожай пшеницы, люди сварят из неё много пива, поднимут кружки и ещё не раз помянут добрым словом уставших бородачей, что целый день несли в казну Княжества столько золота, сколько людям за всю жизнь не заработать, хоть все земли вокруг перекопай.

– Где король? – кричал генерал, быстро сокращая количество гномов.

В ответ лишь обречённое молчание.

– Во имя твоё, князь! – вскоре поднял и опустил меч над последним гномом Мечеслав.

Утерев трудовой пот, он посмотрел в сторону Большой горы, салютанул клинком, вдоволь перемазанным кровью предателей и добавил, перекрикивая стихию:

– Да возблагодарят твою мудрость боги, почтенный сенешаль! Пусть хранят вас обоих духи гор и берегут предки.

Всю ночь ближайшая к границе Княжества и гор деревня собирала и считала гномьи богатства. Лишь на заре потянулись в сторону бастиона вереницы телег с запряжёнными в них конями.

Глядя на те богатства вслед, каждый из людей знал, что теперь новую столицу Княжества будут строить ещё быстрее. В Андреанополе всем работа найдётся. А для своих тоже будет чем зиму удивить. Мечеслав решил на месте деревни достойный форт выстроить. Пусть будет уроком гномам, что не всё у людей продаётся.

Имя тому форту отныне и вовеки – «Достойный приём».