Глава 4 За пределами родства

Ближе к вечеру слуга принёс хорошие новости: портной Джек Симпсон, только что завершивший свой последний заказ, был готов взяться за костюм Себастьяна. Мириам решила дождаться ужина, чтобы объявить эту весточку всей семье. Она знала, что в атмосфере трапезы это известие прозвучит особенно приятно, смягчив напряжённый день.

Когда все собрались за столом, горящие свечи создавали уютную атмосферу, а за окнами медленно опускался осенний сумрак, окрашивая мир в нежные оттенки серого и золотого. Мириам дождалась, пока подали первые блюда, и, обратившись к Себастьяну с лёгкой улыбкой, произнесла:

— У меня для тебя отличные новости, Себастьян, — произнесла Мириам, её голос был полон радости. — Джек Симпсон, один из лучших портных города, согласился сшить твой костюм. Ты можешь быть спокоен — к балу ты будешь выглядеть безупречно.

Елизавета мельком взглянула на Себастьяна, ловя его реакцию. В этот момент её сердце наполнилось теплом от осознания того, что всё разрешилось благополучно.

— Мириам, ты не могла бы поехать со мной? — спросил Себастьян, глядя на свою кузину с надеждой. Его голос звучал искренне, в нём чувствовалось волнение. — Я не слишком силён в местной моде, особенно после столь долгого отсутствия, и мне нужна твоя помощь.

Мириам слегка улыбнулась, но покачала головой, и в её глазах мелькнула тень разочарования.

— Кузен, у меня перед балом много дел, — ответила она, чувствуя тяжесть ответственности, что давила на её плечи. — Нужно успеть всё подготовить, и это всё лежит на мне.

В этот момент Ричард, её муж, нежно приобнял жену за плечи, придавая ей уверенности, и с любовью произнёс:

— Ты наш ангел-хранитель и лучшая жена в мире.

Мириам зарделась от смущения, едва заметно опустив глаза, но на её губах всё равно играла тёплая улыбка, излучающая заботу и нежность.

— Но Лиззи свободна и могла бы помочь тебе, — продолжила она, поднимая взгляд на Себастьяна с искренним вниманием. — У неё безупречный вкус. Её платье было сшито по её личным требованиям, и оно просто ослепительное. Да ты и сам вскоре это увидишь.

Себастьян, почувствовав мягкое тепло в голосе кузины, повернулся к Елизавете с лёгкой улыбкой. Приподняв бровь, он излучал неподдельный интерес.

— Я даже не сомневаюсь, что Лиззи талантлива, — произнёс он, и в его голосе звучала искренность, подчеркивающая важность этого момента. — Я видел в студии её картины — они просто потрясающие.

Елизавета почувствовала, как лёгкий румянец окрасил её щеки. Внезапное внимание к её талантам и похвала Себастьяна заставили её смутиться, и она опустила глаза, пытаясь скрыть своё волнение. Однако в душе разливалась тёплая волна радости от его слов, словно солнечный свет пробивался сквозь облака.

— Доченька, ты не против завтра сопроводить Себастьяна к портному? — спросила Мириам, её голос звучал мягко, но в нём ощущалась нотка ожидания.

— Нет, мамочка, я с удовольствием помогу, — ответила Елизавета и улыбка осветила её лицо. — Тем более я давно не была в городе.

— Хорошо, — кивнула мать, и её выражение лица смягчилось, — но возьми с собой горничную. Хоть вы и родственники, вам двоим не пристало ходить по городу наедине. Начнутся пересуды.

— Конечно, мама, — с послушной улыбкой ответила Елизавета. — Я так и сделаю.

Однако, когда ночь опустила свой тихий покров, и дом погрузился в глубокий сон, Елизавета всё никак не могла уснуть. Лёжа в своей постели, она размышляла о предстоящей поездке в город. Мысли её неумолимо возвращались к Себастьяну. В её воображении складывались образы разных тканей, и каждый раз она мысленно примеряла их на его стройную фигуру.

«Темно-синий, — думала она, приподняв голову на подушке, — он добавил бы ему ещё больше благородства, подчёркивая серьёзность и элегантность. Но, может быть, бордовый? Этот цвет, такой глубокий и насыщенный, придаст Себастьяну нотку смелости и страсти. А графитовый серый? Он был бы совершенным отражением его загадочности, так гармонируя с его серыми глазами...»

Его глаза, такие глубокие и выразительные, словно ожили в её памяти. Казалось, они пристально смотрят на неё, проникая в самое сердце, заставляя его биться быстрее. Она понимала, что это лишь игра воображения, но каждый раз, когда перед её мысленным взором появлялось лицо Себастьяна, её сердце ускоряло свой ритм.

«Это просто мысли о костюме, ничего более», — убеждала она себя снова и снова, но, несмотря на все усилия, знала: дело совсем не в костюме. Елизавета чувствовала, как в её душе зарождается нечто большее, но ещё не смела признать это вслух.

Ночь прошла в тревожных снах, где Себастьян был всегда рядом, но оставался таким далёким. Проснувшись с первыми лучами солнца, Елизавета уже ждала горничную, чтобы начать готовиться к поездке.

"Что это со мной?" — думала Лиззи, чувствуя лёгкую тревогу. — "Я никогда не нервничала в присутствии мужчин, но с Себастьяном всё по-другому. Я не могу спать, постоянно думаю о нашей поездке в город. Почему? Мы же просто родственники. Почему я так реагирую на его комплименты? Он относится ко мне как к племяннице, не более. Так почему моё сердце так встревожилось, когда он попросил порекомендовать ему достойную девушку?"

В этот тихий утренний час в дверь раздался лёгкий стук, прерывая ее раздумья. Елизавета медленно подняла взгляд.

— Мисс Лиззи, вы уже не спите? — с едва заметным поклоном произнесла вошедшая горничная, Нинель. Её голос был мягок, словно шелк, с оттенком заботливой настойчивости.

— Нет, Нинель, — откликнулась Елизавета. — Помоги мне умыться и одеться.

— Конечно, мисс, — ответила Нинель с уважительной кротостью. — Какое платье пожелаете сегодня надеть?

Елизавета на мгновение задумалась, взгляд её рассеянно скользнул по комнате.

— После завтрака мы с Себастьяном отправляемся в город, — сказала она, наконец приняв решение. — Ты поедешь с нами. Нужно подобрать платье для выхода.

Нинель с готовностью кивнула, открывая шкаф с нарядами.

— Может, вам подойдёт светло-серое с атласными вставками? Оно идеально для прогулки в город — элегантное, но не слишком броское.

— Да, серое платье будет как раз кстати.

В доме ещё все спали, когда Елизавета была уже полностью одета. Тихо ступая по коридорам, чтобы никого не разбудить, она направилась в свою художественную студию. Туда, где всегда находила утешение в искусстве. Но сегодня у неё была особая цель — ей не терпелось снова приняться рисовать Себастьяна.

Войдя в студию, Елизавета подошла к большому окну, которое выходило в сад, залитый золотыми и багряными красками осени. Однако её внимание было сосредоточено совсем не на пейзаже. В голове рождался образ Себастьяна: его спокойное, уверенное лицо, глубокие серые глаза.

Она быстро принялась за дело. Время летело незаметно. Каждое движение кисти, каждое мазок краски делали образ Себастьяна всё более явным и живым на холсте. Елизавета рисовала, не замечая, как свет за окном постепенно становился ярче, а солнце поднималось всё выше.

Елизавета закончила писать портрет и, отступив на шаг, не могла налюбоваться своим творением. Каждый штрих передавал черты Себастьяна — его спокойный взгляд, благородный профиль, мягкость улыбки. Картина казалась ей настолько живой, что на миг ей показалось, что он сам смотрит на неё с холста.

Она дала краскам немного времени подсохнуть, но, осознав, что Себастьян мог вновь неожиданно войти, Елизавета в спешке спрятала портрет между другими рисунками. Сердце колотилось, как будто её застали за чем-то запретным. Мысль о том, что Себастьян может увидеть себя на её холсте и догадаться о её чувствах, заставила её пунцово покраснеть.

"Что бы он подумал?" — мысленно повторяла она, ощущая волну смущения.

В дверь постучала горничная.

— Мисс Елизавета, уже все спустились к завтраку, ждут только вас.

— Иду, Нинель, — ответила она и быстро привела себя в порядок.

Спускаясь по лестнице, Елизавета пыталась собраться с мыслями. Когда она вошла в столовую, все взгляды устремились на неё, но её волновал только один — взгляд Себастьяна. Его серые глаза встретились с её, и Елизавета почувствовала, как бабочки запорхали в животе. Она глубоко вздохнула и, сжав руки в кулаки, старалась унять нервную дрожь.

— Лиззи, ты у нас такая красивая! — восхищённо воскликнул отец, гордо глядя на дочь.

— Спасибо, папочка, — ответила Елизавета, с улыбкой отведя взгляд. — Ведь на тебя похожа, — засмеялась она, стараясь скрыть за смехом своё волнение.

— Лиззи, ты думала, какой костюм мог бы мне подойти? — спросил Себастьян, его голос звучал уверенно и непринуждённо. — Чтобы заполучить самую красивую девушку на балу, я должен выглядеть безупречно.

Этот вопрос болезненно кольнул в сердце Елизаветы, но она сохраняла стойкость, словно уроки матери о том, как контролировать свои чувства, действительно помогали. Никто, даже на мгновение, не заметил, как ей стало не по себе.

— Да, конечно, Тиан, — ответила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Я уже знаю, что тебе подойдёт. Но сначала мне нужно будет посмотреть ткани у портного, а потом я расскажу тебе свои идеи. Если они тебе понравятся, то портной сможет воплотить их в жизнь.

— Нам всем уже интересно, что из этого получится, — восхищённо сказала Мириам, с улыбкой глядя на Елизавету.

— Я надену всё, что придумает Лиззи, — с весёлым смехом ответил Себастьян, смотря на неё. — Теперь моя судьба в твоих руках, племянница.

Все за столом весело засмеялись, и это мгновение подняло настроение. Елизавета почувствовала, как тепло разливается в её сердце, но в то же время на её лице появилось лёгкое смущение.

— Лиззи, а ты уже обсуждала с родителями кандидатов в мужья? — вдруг спросил Себастьян, бросив на неё любопытный взгляд.

— Папа предложил, на кого стоит обратить внимание, но нужно, чтобы и я им понравилась, — смущённо ответила Елизавета, опустив глаза.

— Лиззи, ты очень красивая девушка! Откуда столько неуверенности в себе? Если бы мы не были родственниками, я бы сам женился на тебе, — весело заметил Себастьян.

У Елизаветы дар речи пропал. Её щеки покрылись густым румянцем, и она не могла найти слов в ответ.

— Прости, Лиззи, что смутил тебя, — продолжил Себастьян, заметив её смущение. — Я хотел сказать, что ты очень красивая и достойная девушка. Любой мужчина будет счастлив стать твоим мужем. Я не хотел тебя смущать.

Мириам начала обсуждать предстоящие дела на день но Елизавета ее даже не соышала. В ее голове словно звучал колокольчик: "Если бы мы не были родственниками, я бы сам женился на тебе." Да, они действительно родственники, но достаточно далекие, чтобы это не вызывало осуждения. Однако в её сердце нарастала тревога: "Он просто видит во мне малышку Лиззи", — думала она, погружаясь в собственные размышления.