Глава 6

— Тёть Маш, я… — я хотела сказать, что случившееся — трагедия для всех нас, но она, подняв голову, посмотрела на меня с такой непроглядной чернотой в глазах, с такой злобой, что я осеклась.

— Пашка сестру твою спасти хотел! — зашипела тётя Маша, с силой сжав ткань простенького платья в кулаки. — Он мой единственный сын! Был… Был моим единственным сыном. Он был моей семьёй, моим всем! А ты… вы… его больше нет, Лиана! Ты мне никто, мать твоя всего лишь соседка, а сестра… — она смерила прильнувшую ко мне Маришку презрительным взглядом. — Видеть её не могу! Лучше бы Паша её в том чёртовом шкафу оставил! Девке семь лет, а настолько бестолковая…

— Что Вы такое говорите?! Как Вы можете при Марине! — перебив её, я подскочила на ноги. Маринка была достаточно тяжёлой для меня, но я так и продолжала прижимать её к себе. В ужасе смотрела в злобное бледное лицо женщины, которая ещё недавно с улыбкой говорила мне, что будет очень счастлива, когда мы с её сыном поженимся. Когда все мы станем единой семьей. Дома наши находились по соседству и … Теперь моего дома нет, а у тёти Маши есть дом, но нет Паши. Этот пожар разделил нас непреодолимым препятствием, и я вдруг поняла, что исправить это не сможет уже ничего.

— Врач сказал, что твоя сестра в порядке, забирай её и уходи, — как-то устало выдохнув, произнесла Пашина мама. — Через несколько дней нужно привести её на контрольный осмотр и сдать анализы, но это условности.

— Тёть Маш, — в каком-то даже мне непонятном порыве я потянулась, чтобы коснуться её плеча, но она резко дернула им и рявкнула:

— Уходи! И чтобы я тебя на похоронах своего сына не видела! Ты бросила его, бросила свою семью, а ради чего?! Ради танцулек!? — хрипло засмеялась она. — Так иди и танцуй, Лиана. Танцуй, девочка.

— Лиана, я замерзла, — прошелестела Маришка мне в ухо.

Мне хотелось разреветься. Хотелось до безумия, до хрипа, но позволить себе этого я не могла. Слова тёти Маши неровными осколками врезались в сердце, причиняли боль.

Еще раз глянув на неё, я опустила Маринку на асфальт и, скинув с себя куртку, укутала её.

— Так теплее? — выдавила улыбку. Сама я осталась в одной блузке, но холода не ощущала. Ничего не ощущала, только горечь и усталость.

— Да, — Марина просунула руки в рукава и протянула мне ладошку. Я обхватила её маленькую кисть, взяла с лавочки сумочку и, не прощаясь, пошла прочь.

— Лиана, а где мама? — спросила Марина, когда мы уже прошли добрую половину больничного сквера. Я не сразу поняла, что она спросила — так была погружена в лихорадочные рассуждения о том, куда ехать, где взять денег, у кого оставить Маришку, как вылечить маму… Мысли путались, цепляясь одна за другую, но дельных среди них не было.

— Мама скоро поправится. Пока ты поживешь со мной, — распахнула железную кованую дверь и пропустила Маришку вперед.

Как только мы оказались за территорией больницы, осмотрелась в поисках остановки.

— Мы поедем домой?

— Нет, Малыш, — погладила сестру по голове. — Ты пока поживешь у меня. У меня есть комната в общежитии. Она маленькая, но уютная и тёплая, тебе там понравится.

— А потом?

— А потом… потом мама поправится, и мы что-нибудь придумаем.

Когда мы остановились у дороги, я вытащила телефон и глянула на время. Господи, почти двенадцать! Да автобусы уже не ходят, придется вызывать такси. Но деньги… Я не имела понятия, хватит ли у меня денег, чтобы добраться до общаги, и принялась шарить в сумке. После падения содержимое её перемешалось, и найти несколько банкнот мне удалось с трудом. Я была так увлечена этим процессом, что заметила остановившуюся возле нас машину только после того, как ощутила, что Марины рядом нет.

— Марина! — бросилась к сестре, с интересом рассматривающей красный, должно быть, жутко дорогой автомобиль, похожий на авто из старых американских фильмов. Сколько стоит такой, я даже думать боялась, а уж кто может сидеть за рулем …

Дверца вдруг открылась, и я инстинктивно заглянула в салон. Сердце подпрыгнуло к горлу и, пропустив несколько ударов, зашлось пуще прежнего.

— Садись, — на губах Рената играла циничная ухмылка. Небрежная поза, блеск перстня на указательном пальце… Уловив запах кедра, я рванула за капюшон подавшуюся было к дверце Маринку. Судорожно выдохнула и отпрянула на тротуар.

— Садись, Котёночек, — с нажимом повторил Ренат. Впился в меня непроницаемым взглядом, едва заметно кивнул — не милость, а приказ. — Я не съем тебя.

— Нет, — в панике мотнула головой.

Ренат Алиев… Он заставлял цепенеть от ощущения тревоги, приковывал к месту. Ухватив сестру за руку, я метнулась прочь. Меня трясло, было страшно, он пугал меня… Пугал в первую очередь своей властью, которая окутывала его. Власть, деньги… такие как он могут всё. Он может получить любую женщину, вот только на кой ему тогда сдалась я?!

— Я устала, — хныкала Марина, а я продолжала бежать вперед по тротуару, будто бы Ренат Алиев мог гнаться за мной. Как же… Когда до меня дошла вся тупость ситуации, я наконец остановилась и, тяжело дыша, выговорила:

— Скоро я уложу тебя в постель, Мариш, потерпи.

Кое-как наскребла нужную сумму и вызвала такси.

А через час я уже сидела у постели, пытаясь успокоить заходящуюся слезами сестру, голосящую, что она хочет домой, хочет к маме, и сама пыталась сдержаться, чтобы не завыть в тон ей. Как же я сама хотела к маме. Хотела в свою старую комнату, обклеенную плакатами балерин. Я думала, что жизнь моя наконец обретет настоящий смысл, я буду блистать на сцене, я буду танцевать лучшие партии в лучших спектаклях. А теперь я даже не знала, что ждет меня завтра.