Сойлинг. Тьма и драконы

Если вы думаете, что вашего возвращения кто-то ждет с распростёртыми объятиями, убедись, что в этих объятиях вас не придушат.

Темница, в которую меня заточили, выглядела достаточно устрашающе и зловеще.

— Насколько я знаю, её построила легендарная императрица Тхаммарат, — важно вещал Ла-гуа, ползая по стенам. — Темница должна была стать самым страшным кошмаром для её врагов.

— Короче, как градостроитель… она не очень, — мрачно заметила я. — Нет, чтобы построить там больницу или школу.

— Школу убийц она тоже построила! — радостно отозвался Ла-гуа.

М-да. Что-то у меня нет желания дальше узнавать о об архитектурных талантах Тхаммарат.

Стены, не побоюсь этого слова, величественные, были из черного базальта и поднимались высоко над головой, образуя тёмные своды, которые, казалось, поглощали свет. Вдоль стен тянулись ряды медных факелов, их мерцающее пламя отбрасывало длинные тени, игравшие на неровной поверхности камня. Эти тени казались живыми, они шевелились и извивались, словно змеи, готовые в любой момент броситься на меня.

Фу. Как неприлично.

Пол был выложен холодными и гладкими плитами, и каждый мой шаг отзывался гулким эхом, уходящим в бесконечные коридоры темницы. Здесь было жутко тихо, и единственные звуки, которые можно было услышать, — это моё собственное дыхание и приглушенные стоны других узников. Воздух был тяжелым и пропитанным влажностью, с примесью неприятного запаха гнили и плесени.

Конечно, радовало, что хоть не жарко. Сомнительная радость, конечно, но хоть какая.

Моя крошечная камера, втиснутая между двумя другими, была едва ли больше гроба. Просторного гроба, только вот от этого не легче. Решетка на двери из чёрного железа с замысловатыми узорами, изображавшими сцены из тайской мифологии. Точнее, исанской. была настолько тяжёлой, что казалось, её невозможно сдвинуть с места. В углу камеры стояла деревянная койка, настолько низкая и узкая, что едва можно было на ней лежать, не говоря уже о том, чтобы нормально спать. Но хоть не сухая трава. Кажется, и правда мне достались вип-апартаменты.

На стенах были выцарапаны старые знаки и символы, оставленные предыдущими узниками, чьи судьбы... О ком мы точно ничего не узнаем. Внимательно присмотревшись, я заметила среди них символы, принадлежащие древним духам, призванные, вероятно, для защиты или проклятия. Только какая уж тут защита, когда ты сидишь в тюрьме?

Эти знаки напоминали мне о том, что даже в самых безысходных местах всегда есть следы надежды и сопротивления. Надо же, какая поддержка.

Я провела рукой по шершавой поверхности стены, ощущая прохладу камня. В этих холодных стенах было нечто древнее и первобытное, что заставляло кровь стынуть в жилах.

— Не слишком приятное место, — вздохнула я.

— Кому сейчас легко? — философски заметил Ла-гуа.

— Например, Танхве, который усадил свою задницу на трон.

— Да, это неприятно, — согласился Ла-гуа.

Каждое утро начиналось с едва заметного луча света, пробивавшегося сквозь крошечное окошко под самым потолком. Этот луч был моей единственной связью с внешним миром, напоминанием о том, что жизнь за этими стенами всё же существует. Я старалась сохранять хладнокровие, вспоминая уроки мастера Шайи, который учил меня искать свет даже в самой глубокой тьме. Ну или другом месте, которое звучит не столь благородно.

Еду приносили молчаливые стражники, лица которых были скрыты под массивными шлемами. Они не обменивались со мной ни словом, просто ставили деревянную миску с вязкой, безвкусной похлёбкой и кувшин с мутной водой на пол у двери. Этот момент был единственным, когда я видела человеческие лица, пусть и скрытые за металлическими забралами.

Надо отметить, охранники не грубили и вообще старались отводить взгляд. Ощущение, что им было неловко.

Не рады Танхве? Или же просто не знает, как быть?

Кстати, на следующий день меня так и не казнили. Почему — разумеется, никто мне не докладывал.

Об этом я решила подумать потом, когда выберусь. Сейчас было важнее обрести внутреннюю гармонию и понять, как отсюда сбежать. Ла-гуа пока просчитывал ходы. Мой маленький лотос тоже был не всесилен.

Каждое утро я начинала с медитации, сидя на холодной каменных плитах, скрестив ноги и закрыв глаза. Вдыхала и выдыхала медленно и глубоко, позволяя своему разуму очиститься от страха и беспокойства. Мастер Шайя учил меня, что спокойный разум — это первый шаг к победе. В этой темнице, среди временами звуков капающей воды и стонов других узников, я строила свою внутреннюю крепость.

Моя камера располагалась так, что я не могла никого увидеть, а жаль.

После медитации я приступала к физическим упражнениям. Места было мало, но я находила способы использовать его по максимуму. Начинала с растяжки, стараясь держать мышцы в тонусе и гибкими. Я вытягивала ноги вперёд, касаясь кончиков пальцев ног, затем поднимала их вверх, стараясь коснуться потолка. Эти упражнения помогали сохранять гибкость, столь необходимую для того, чтобы не превратиться в бревно.

Наверное, будь тут Киет, с которым Сойлинг успела согрешить, мог бы что-то прокомментировать по этому поводу, но сейчас приходилось довольствоваться только собственным одиночеством.

Кстати, что он там? Пришлось ли спешно бежать или же поддержал Танхву?

В такие моменты я морщилась. Неприятное развитие событий, но отбрасывать его никак нельзя.

Затем я переходила к силовым тренировкам. Отжимания на кулаках на холодном каменном полу укрепляли руки и плечи. Я делала несколько подходов, каждый раз увеличивая количество повторений. После отжиманий переходила к приседаниям, держа руки перед собой и опускаясь как можно ниже. Даже в этой тесной камере можно было найти способы держать своё тело в боевой форме.

Когда мышцы разогревались, приступала к боевым искусствам. Тренировки в ограниченном пространстве требовали креативности. Я представляла себе невидимого противника c физиономией папаши, который нападал на меня со всех сторон. Мои руки и ноги двигались быстро и точно, отбивая удары, наносимые воображаемыми врагами. Комбинации ударов и блоков, которые я отрабатывала, помогали поддерживать рефлексы и скорость.

Под конец тренировки воображаемая рожа Танхвы была разукрашена во все цвета, на которые только можно рассчитывать.

Я также уделяла время работе над балансом и координацией. Вставала на одну ногу, вытягивая другую назад, и медленно поднимала руки, представляя себя на краю скалы, где любой неверный шаг мог привести к падению. Эти упражнения помогали мне оставаться сосредоточенной и контролировать своё тело в любой ситуации.

Иногда, когда силы начинали покидать меня, я напоминала себе о целях, ради которых тренируюсь. Я представляла, как освобождаюсь из темницы и призываю всех к ответу... Ладно, просто раздаю им таких люлей, что вмиг из головы вылетают все желания отнимать то, что им никогда не принадлежала.

Эти мысли придавали мне сил и помогали преодолеть усталость.

Кроме физических упражнений, я также тренировала ум. Вспоминала тактики и стратегии, которые изучала у мастера Шайи. Порой восстанавливала в памяти карты и планы дворца, представляя возможные пути побега. Иногда рисовала эти планы на стене камнем, найденным на полу, чтобы как-то визуализировать свои идеи.

Откровенно говоря, получалась полная чушь. Но я не теряла надежды.

Вечером, перед тем как погрузиться в сон, я снова медитировала, успокаивая разум и готовясь к следующему дню. Моя тренировка в темнице была не просто способом сохранить форму, но и сохранить надежду.

Однажды, когда я уже заканчивала свои утренние упражнения, тишину темницы нарушил шум, доносившийся из коридора. Гулкие шаги и приглушенные голоса стражников становились всё громче. Я встала и подошла к двери своей камеры, пытаясь разглядеть, что происходит. Вскоре я увидела странное зрелище.

Несколько стражников с трудом удерживали пленника с ярко-красной кожей. Его черные волосы были взлохмачены и падали на лицо, скрывая выражение его глаз, но по движениям и напряжённым мышцам было видно, что он в ярости. Пленник сопротивлялся с невероятной силой, и стражники едва удерживали его, используя все свои силы. Казалось, что вот-вот он вырвется из их хватки и обрушит на них всю свою мощь.

— Держите его крепче! — крикнул один из стражников, явно старший по званию. — Этот демон не должен сбежать!

Демон? Ого, это что-то новенькое.

Пленник с рычанием метнулся в сторону, и одного из стражников отбросило в стену. Он ударился головой и потерял сознание. Остальные стражники окружили пленника, пытаясь скрутить его руки за спиной, но он вырывался, словно дикий зверь.

Я наблюдала за этой сценой, понимая, что передо мной не обычный узник. Его красная кожа и нечеловеческая сила указывали на то, что от него стоит держаться подальше. Однако как-то же его поймали…

Я сглотнула. Шесть стражников едва справляются с ним. Не хочется думать, если демоны все такие. Тогда шансы на победу у людей как-то стремительно таят. Возможно, он все же не рядовой демон?

Присмотревшись, я увидела запекшуюся кровь у него на боку. Ещё и ранен.

Наконец, один из стражников достал короткий жезл, украшенный странными символами, и ткнул пленника в бок. Тот вскрикнул и, казалось, на мгновение потерял сознание, ослабив сопротивление. Стражники быстро надели на него массивные кандалы, сковавшие его руки и ноги. Пленник упал на колени, тяжело дыша, но его глаза всё ещё горели ненавистью и яростью.

— Ведите его в самую дальнюю камеру, — приказал старший стражник. — И удвойте охрану.

Стражники, осторожно поднимая пленника, потащили его по коридору, проходя мимо моей камеры. Я успела на мгновение встретиться с ним взглядом. В этих глазах была смесь боли, ярости и... удивления? Не ожидал увидеть? Или же тут дело в чем-то другом?

Когда пленника затолкали в дальнюю камеру и закрыли за ним тяжелую железную дверь, я нахмурилась.

Стражники прошли мимо, снова не глядя на меня. Ещё бы. Пусть и пленная императрица, но сейчас стала свидетельницей, что воины Исан не такие уж сильные, как принято вещать на всех углах.

Так что… выходит демоны сильнее драконов?

Задумавшись, я отошла и плюхнулась на кровать. Кажется, у меня обнаружился пробел в сравнительной характеристике сил обеих рас. Правда, её нигде и не было.

Интересно, это намеренно? Или же есть какая-то цель?

Как назло, Ла-гуа уполз в окно на разведку, спросить было не у кого.

Ну это ничего! Только вернись, блудный лотос.