ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 4

…По сравнению с Лондоном в Москве было морозно и снежно. В первый день Алиса долго бродила по улицам, иногда отогреваясь в кафе. Ей было интересно все – как изменилась столица, как город украшен к праздникам, чем живут люди. Это забавно, но ей показалось, что здесь все живут в предвкушении Нового года. Вся Москва. Потому что в России Новый год – это не просто любимый праздник, это ни больше ни меньше – надежда на новую лучшую жизнь!

Отец обрадовался встрече, да и мачеха встретила ее приветливо. Юля совсем не была похожа на злую и коварную мачеху из сказки «Спящая красавица»; хорошая, очень красивая девочка, всего на шесть лет старше Алисы. Сергей Петрович женился на юной Юле, решив ее «вырастить» для себя или «под себя». Он вообще был властным, авторитарным человеком – успешный бизнесмен, руководитель большой компании. Мягкая Юля стала для него идеальной женой. Алиса относилась к мачехе с симпатией, но каких то особо близких отношений у них не сложилось – слишком разные люди. А вот своего пятилетнего младшего брата Васю Алиса любила, хотя и сочла в этот приезд, что мальчишку изрядно избаловали.

В доме отца ей было хорошо, и все же Алиса несколько устала от того, что ее все время кормили (как будто в Лондоне люди голодают!) и все время кому то показывали (ей приходилось постоянно улыбаться многочисленным родственникам и знакомым отца и его жены). Два дня в Москве промелькнули быстро – отец возил Алису по городу, в ее честь устроили торжественный ужин, а на третий она засобиралась в Петербург.

– Ты не останешься на Новый год? – расстроился отец.

Алиса смутилась:

– Не обижайся, я хочу встретить Новый год с бабушкой. Она там одна…

Алиса знала, что отношения отца и бабушки сложно назвать безоблачными.

Они не ладили и при жизни матери Алисы, а после ее смерти практически перестали общаться, лишь изредка перезванивались, когда нужно было обсудить что то насчет девочки. Александра Павловна Смолина была известной театральной актрисой. Отец Алисы считал тещу невероятно эксцентричной и любил пошутить насчет того, что Господь послал ему испытание – иметь в тещах народную артистку – не иначе как за большие грехи. Когда Алиса осиротела, Александра Павловна много раз просила зятя разрешить ей воспитывать девочку: «Если надо, Сережа, я брошу театр и перееду к вам в Москву!» Но Сергей Петрович отвечал ей неизменным отказом: более всего он боялся влияния Палны (как он называл тещу) на Алису. «Еще не хватало, чтобы ты сделалась актриской или какой нибудь… богемой!» – презрительно говорил он дочери.

Впрочем, сегодня он не возразил:

– Поступай как знаешь! И кстати, передавай Палне привет.

– Непременно, – улыбнулась Алиса.

Узнав, что дочь решила ехать в Петербург поездом, Сергей Петрович удивился:

– Почему поездом? Самолетом быстрее, удобнее?!

Алиса рассмеялась:

– Зато поездом интереснее! Буду пить чай и смотреть ночью в окно: Россия, заснеженные города, маленькие станции!

Отец не стал спорить и вечером тридцатого декабря посадил ее в поезд до Петербурга.

Зайдя в свое купе СВ, Алиса обнаружила, что соседнее место не занято. «Отлично, поеду одна!»

Колеса стучали, и как в детстве, в их стуке, ей слышалось: «Вперед, вперед!» Алиса долго смотрела в окно: бескрайние лесные пейзажи, мелькающие огни станций, опять леса, и всюду – много, много снега. Наконец стук колес усыпил ее, она погасила свет и задремала.

Пробуждение было неприятным и резким. Проснувшись от звука открывающейся двери, Алиса увидела, что в купе кто то вошел. Этот странный «кто то» прикрыл дверь, так что снова стало темно, а потом склонился над ней.

«Грабитель!» – испугалась она и изо всех сил ударила преступника.

Решив, что дальнюю дорогу до Петербурга можно скоротать в вагоне ресторане, Данила сразу туда и отправился.

За окном пролетали километры, градусы суммировались. Заприметив за соседним столиком симпатичную девушку, Данила тут же заказал для нее бутылку шампанского. Незнакомка ответила неодобрительным взглядом. Данила поспешил объяснить, что не хотел ее обидеть, шампанское – лишь невинный знак внимания. После этого девушка благосклонно отнеслась к его предложению выпить за знакомство. А потом они выпили за жизнь. И за хороших людей. И за любовь. Чтобы выпить за другие прекрасные вещи, существующие на свете, Данила заказал еще бутылку шампанского. «Хотя, честно признаюсь, – он подмигнул милой попутчице, – я шампанское вообще то терпеть не могу! Особенно после водки. А мы у Женьки в бане пили водку, а градус понижать нельзя, моя милая! Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя понижать градус!» Но не предлагать же прекрасной девушке водку?! И поэтому ему пришлось «соскочить» на шампанское. А потом он так перебрал нелюбимого шампанского, что у него в голове вдруг произошел эффект новогодней ночи – когда по всей стране в каждом дворе палят разнообразную пиротехнику. Так вот в его голове взрывались салюты и фейерверки, будто уже наступил Новый год; а потом что то сделалось с координацией движений – они раско ор динировали… – а черт! – растерялся Данила, поняв, что не вполне собой владеет. Дальше – больше. Он наклонился, чтобы галантно поцеловать руку девушке, с которой они пили шампанское, но покачнулся и упал лицом в ее колени. Девица взвизгнула. «Пардон, – сказал Данила, – поезд качает! – и крикнул какому то неведомому машинисту: «А можно потише?! Почему такая качка, мы все же не на корабле!» Тогда девушка, кажется, ее звали Оля, а может быть, Таня (точно Данила не помнил), сказала, что ей пора в свой вагон и провожать ее не надо! Галантный Данила долго кричал ей вслед, отчего же не надо – он может и проводить! Но девушка (он так и не узнает ее имени!) все таки ушла, и незадачливому кавалеру не оставалось ничего другого, как отправиться на поиски своего купе.

Стремительно угасающего сознания Даниле еще хватило на то, чтобы найти нужный вагон, а вот с поиском места, согласно купленному билету, возникли сложности. Он вроде бы нашел свой номер и распахнул дверь в купе, однако оттуда тут же раздался недовольный женский крик: «Какого черта?!» Смущенный Данила закрыл дверь и побрел по вагону дальше. Он изо всех сил старался сосредоточиться и долго вглядывался в цифры на дверях. Увы, цифры расплывались, что самое печальное – двери тоже. Данила был очень, очень недоволен собой.

Наконец он увидел свое купе и, пошатываясь, вошел внутрь.

. В купе оказалось темно. Данила был хорошо воспитанным человеком. А что отличает хорошо воспитанного человека от просто воспитанного? Хорошо воспитанный человек даже в состоянии изрядного опьянения не позволит себе ничего такого, за что ему потом было бы стыдно. Данила решил не беспокоить спящего попутчика и не включать свет. Вот сейчас он тихо завалится на свою полочку и проснется уже в Петербурге. Оставалось только разобраться с тем, на какую полочку ему сейчас аккуратненько завалить…

«Аааа!» – Данила взревел от боли. В этом параде фейерверков в его голове пришел черед для самого яркого и ошеломительного, шарахнувшего прямо в лицо? Или в ухо?! Какая боль! «Может, поезд сошел с рельс?» – охнул Данила. Но поезд тут был ни при чем – он ехал себе и ехал, по назначению, дело было в…

– С ума сошла?! – закричал Данила, увидев прямо перед собой девицу в пижаме.

Включив свет, она схватила вилку из столового дорожного набора, лежащего на столике, и направила свое оружие на Данилу. Данила попятился и уперся спиной в дверь, – какая то чокнутая!

– Убирайся! – заявила девица, воинственно сжимая вилку. – Не то я позову на помощь проводника!

Данила и сам был не прочь позвать кого нибудь на помощь, и проводник для этого как раз бы сгодился. Вот пусть придет и объяснит, что тут в вагоне происходит! Данила, конечно, и раньше догадывался, что на железной дороге творится бардак, но чтобы до такой степени! Он чувствовал обиду и на министерство путей сообщения, и на РЖД, и на эту вот идиотку в полосатой пижаме!

– Пошел вон! – повторила чокнутая с вилкой.

– Я бы, может, и пошел вон, – вдруг разозлился Данила, – только мне идти некуда, потому что, согласно билету, это – мое место.

– Ну да? – незнакомка в пижаме вытаращила глаза.

– Можешь посмотреть! – Данила помахал билетом.

Девица в пижаме «в полоску» отложила вилку и схватила билет. Даже пробежав его глазами, она все еще не спешила верить Даниле и недоверчиво у него поинтересовалась:

– А почему ты сел в поезд не в Москве?

– В Москве, в Москве, – хмыкнул Данила. – Только я сразу пошел в ресторан, мы там с Таней или Олей, – он сбился, – ну не важно…

Но и этого ей было недостаточно.

– А почему ты прокрался в купе, как вор?

– Не хотел никого будить! – Данила пожал плечами и подумал, что этой гражданке «в полосочку» следователем бы работать.

– А почему ты завис надо мной, как какой то бандит? – она продолжала игру в следователя.

– Да я в темноте ничего не видел, – тяжело вздохнул Данила, – не мог разобрать, где мое место.

Девушка помолчала и наконец сразила его контрвопросом:

– А почему ты пьяный?

Тут уже Данила решительно обиделся – мало того, что бьет в лицо, как заправский боксер (с виду мелкая, а сила удара – ого!), так еще пьяным обзывает, а он не пьяный вообще! Ну, может, чуть выпимши…

– Так Новый год ведь! – растерянно заметил Данила.

Как ни странно, это объяснение ее удовлетворило. Она улыбнулась:

– А, ну да! Конечно. Новый год. Русские его отмечают всю зиму, да?

Данила пожал плечами, дескать, ну а как иначе?!

– Тогда извините меня, – совсем не зло сказала девушка в пижаме. – Я ведь уже спала, и вдруг кто то проник в купе! Я и подумала, что вор или…

– Маньяк! – с иронией подсказал Данила.

– Может, и маньяк, – пожала плечами девушка, – откуда мне знать. Вот и ударила тебя… Сработал инстинкт самосохранения – это нормально.

– Нормально, ага! – Данила коснулся рукой подбитого глаза.

– Болит, да? – огорчилась девушка и протянула ему ложку из того же дорожного набора. – Давай я приложу холодное.

– Не надо, – отрезал Данила.