Глава 1

День рожденья — для кого-то праздник, а для меня самая настоящая каторга. Ненавижу этот день, я задыхаюсь от витающих в воздухе удушливых паров лицемерия и пафоса. Я буквально чувствую вонь этих пороков. Да что там, я сама часть этой мерзости, улыбаюсь и принимаю поздравления от людей, с которыми меня ничего не связывает. Райэн Адамсон — отчим — любит бросать пыль в глаза, изображая из себя благородного рыцаря, который ни только не бросил сиротку, а стал для неё заботливым отцом. Как же хочется крикнуть: «Это же ложь! Он монстр!» Но я молчу. Как и многие женщины моего круга: за роскошь приходится платить, и иногда цена неимоверно высока. И никак не вырваться из золотой клетки, особенно тем, кто рождён в ней. Мы мечтаем о воле, грезим ей. А что толку?

Ничего не изменить.

Остаётся только смирится.

Приспособится.

Или договорится.

Я для отчима всего лишь средство, для привлечения на свою сторону побольше электората благодаря душещипательной истории. Раньше это помогало ему, и сейчас выстрелит. И путь только через два года будут выборы, он работает над своим имиджем постоянно. Райэн луче умрёт, чем потеряет пост мэра, за власть он будет держаться зубами. Но, он может согласиться, на более высокий пост, но никак ниже… Возможно, он уже обдумывает такой вариант, ведь таким людям, как он всего мало, хочется большего.

Я часто слышу в телепередачах и новостях: смотрите, как мэр правильно воспитывает «дочку», она не пользуется благами родных, а всего добивается сама. Ну-ну, можно подумать, у меня был выбор: это было его условие, если хочу жить отдельно. Я не раздумывая согласилась. Да я готова была жить на улице, лишь бы не в одном доме с этим монстром, от взгляда которого кровь стынет в жилах. Только кто мне позволил бы? Пришлось договариваться. Вернее, соглашался на его условия. Он думал, что я не справлюсь, приползу к нему на коленях, признав свою ничтожность. Но я справилась, пусть не сама, в чём-то мне помогла Мира и ежемесячные выплаты, конечно, сыграли свою роль. Дед пусть и сноб, но с голоду мне позволил бы умереть. Но, деда забота, это всего лишь вложение в будущее своей династии, и я опять всего лишь средство. Многие подумают, как же ей повезло, приёмная дочь мэра, наследница крупного состояния.

Ну-ну.

Знали бы они, что наследства мне не видать, пока не рожу наследника. Вернее, даже тогда я не вправе им самостоятельно распоряжается, и не нужно оно мне, вот совсем. Будь оно проклято, я бы всё отдала, чтобы меня вычеркнули из завещания деда.

— Оливия… — услышала его недовольный голос, непроизвольно содрогнулась от омерзения. Нет, он не мерзкий на внешность, даже довольно-таки привлекательной наружности мужчина. Вот только я видела его истинное нутро, от которого тошнота к горлу подкатывала. — Улыбку… — процедил он сквозь зубы. Давая понять: если я не подчинюсь, то сильно пожалею об этом.

Боже… как же мерзко от этого притворства!

Но, так нужно.

Беру эмоции под контроль.

Через силу выдавила из себя улыбку, у нас договор: я поддерживаю имидж счастливой семьи, он позволяет учиться и не жить в его особняке. Ничего, ни такая уж это и большая жертва за свободу, вернее иллюзию свободы.

Пусть хоть так.

Пусть иллюзия.

Для меня и это роскошь.

Продолжаю изображать радость, когда к нам подходил очередной толстосум с девушкой, которая ему в дочери годится. Господи, на что только некоторые женщины не идут, лишь бы почувствовать себя обеспеченной леди! Только это всё мираж, который со временем развеется, оставляя после себя суровую реальность: молодость скоротечна, как времена года. Как только юность пройдёт, их тут же выкинут, как ненужную вещь на обочину жизни. Наблюдала такое, и не раз. Я через силу улыбалась, принимая поздравления от лицемерных людей. Одно радовало, что моя подруга сегодня пришла сюда, и не одна, а с красавцем, от вида которого все дамы в зале захлёбывались слюной. Ничего не скажу, красота Лютова завораживала, таких как он я ещё ни разу в жизни не встречала. Он не был слащавым красавцем, тут было что—то другое, даже сложно объяснить.

— Что, и ты поддалась его чарам? — чуть слышно поинтересовался отчим, схватив меня за локоть.

— Разумеется нет, я помню о своём долге. Тем более он парень моей подруги, — несмотря на него отвечаю.

— Рад, что ты не забыла о целомудрии. — Я лишь плотнее сжала зубы, пытаясь скрыть гримасу боли, он слишком сильно сжал мой локоть рукой. Видимо, таким способом хотел намекнуть, что, если сделаю глупость — пожалею. — Но лучше бы проверить, вам, женщинам, верить нельзя.

— Мне больно, отпустите… — и, смотря на него в упор, напоминаю: — Мы не одни, ваше поведение могут расценить весьма превратно. — Он резко отпустил.

— Вечером у меня дома продолжим, — наклоняется и чуть слышно: — Без посторонних.

Отходит, а у меня перед глазами всё поплыло от перспективы с ним остаться наедине. Нутром чувствую, что он опасен, особенно последний месяц это чувство усилилось в разы. А его взгляд… У меня душа холодеет от него. Господи, нужно что-то придумать, чтобы разговор не состоялся. Так… что же делать? Я обвожу взглядом гостей и натыкаюсь им на Мадлен — любовницу Стивина Одли. Вот она-то мне и нужна.

«Вы абсолютно правы Райэн Адамсон, нам женщинам доверять не стоит, особенно тем, кто нам угрожает.» — Мысленно отвечаю ему, направляясь к девушке.

— Господин Одли, позвольте мне ненадолго похитить вашу спутницу? — мило улыбаясь, интересуюсь у её кавалера — тот, к моему удивлению, с облегчением выдохнул.

— Оливия, сегодня вам можно всё… — ласково пройдясь по мне взглядом, отвечает и переводит его на свою любовницу. — Мадлен, можешь немного развеяться, но не более того.

— Милый, я мигом носик попудрю и вернусь.

— Не торопись, дорогая… — С нажимом произнёс он последнее слово. Явно таким способом дав понять, чтобы она не досаждала ему своим присутствием как можно дольше.

Я беру её под руку и отвожу в сторону. И тут я замечаю Миру, она смотрела куда-то, а во взгляде такая… боль, что моё сердце заныло. Я непроизвольно повернула голову в сторону, куда она с тоской смотрела. А там мужчина, он тоже смотрел на неё, не отрываясь, жадно.

— Такое ощущение, что воздух заискрится от этой парочки… — прошептала Мадлен, тоже наблюдая за ними. — Ты не в курсе, может, они встречались раньше? Но любовь в их сердцах явно продолжает пылать… Ты посмотри, какая тоска у обоих во взгляде, и боль… Интересно, кто кого бросил?

— Тебе-то зачем это знать? — с осуждением посмотрела на неё.

— Ну… — пожала она плечами, — просто любопытно. А что, нельзя?

— Некрасиво, — отвечаю и перехожу сразу к делу. — Я твою просьбу выполню, хотя считаю, что твои опасения надуманы. С чего ты взяла, что твой любовник одержим Мирой? И почему решила, что он сейчас попытается к ней подкатить? — Смотрю на неё в упор, ожидая ответа. Когда она мне об этом сказала, вначале я подумала, что у неё с головой проблемы. Но это касалось моей лучшей подруги, поэтому я согласилась подстраховать, хотя до сих пор считаю её опасения необоснованными.

Она взяла меня под руку и отвела в коридор, ведущий в дамскую комнату. Стоило нам остаться одним, как она протянула мне свой смартфон.

— На… — я опускаю взгляд на экран, и сердце пропустило удар: на стенах развешаны снятые с разного ракурса фотографии с Мирой.

— Что это?

— Я случайно зашла в одну из комнат, куда мне запрещалось входить. Он в тот день забыл запереть дверь ведущую туда, ну я и полюбопытствовала. У него этих фотографий столько, что можно целую комнату вместо обоев обклеить. Я тебе уже говорила, что Одли меня пугает. Господи, если бы я раньше знала, что он псих, бежала бы от него без оглядки. Если ты дорожишь подругой, помоги ей.

— Я всё сделаю, как договорились. Только и у меня есть к тебе просьба. — Мадлен изогнула бровь, с удивлением смотря на меня.

— Мне нужно, чтобы сегодня Райэна вызвали по неотложному делу, пусть надуманному. Ну или кто-то из его избирателей пусть возьмёт его в оборот. Я знаю, что это в твоих силах.

— Кх… — сдвинула она брови, обдумывая мои слова. — Вот как, значит… — Покачала она головой, с сочувствием посмотрев на меня. — Пристаёт… — не спрашивает, а утверждает.

— Нет… — замотала я головой, только от одной этой мысли тошнота поступила к горлу.

— Но ты чувствуешь, что он обдумывает такой вариант. — Я только хотела опровергнуть, она перебила: — Не отрицай, это только усугубит положение. Мы, женщины, всегда чувствуем грязные мысли самцов, увы, практически все мужики — животные. Я тебе помогу, это будет несложно, достаточно только одного звонка. Но ты будь настороже. Не верь, когда говорят: «Знание наша сила». Осторожность, вот что помогает. Не оставайся с ним наедине и обязательно найди на него компромат. Будет приставать — припугни. Он сто процентов не белый и пушистый, это будет несложно. Начнёт угрожать, скажи, мол, если со мной что-нибудь случится, вся правда выйдет наружу. И тогда пресса разорвёт его на куски. Для него пост мэра главнее, чем мимолётная интрижка, отступится.

— И помогало? — интересуюсь, сто процентов она таким методом себя защищала. Уверенность в её словах, что это поможет, говорила об этом.

— Не с Одли. — Вновь она нахмурилась. — А теперь иди, по моим подсчётам, этот мерзавец уже к Мире подкатывает. — Я только сделала шаг, она остановила меня окриком. — Спасибо за всё. И ещё, я попрошу одного человека, может, он поможет тебе. А пока держи оборону.

— А стоит ли?

— Поверь, лучше перестраховаться, чем собирать по крупицам заново свою жизнь.

Она развернулась и направилась в дамскую комнату. Когда я вышла к гостям, возле Мирославы находился Малиновский и явно упрекал подругу с Лютовым. От очередной его реплики её лицо исказила гримаса боли, я чудом не подорвалась к ней, чтобы его выгнать с моего дня рождения взашей. Лютов ему не менее резко ответил, и они удалились с Малиновским, оставив Миру одну. А Мадлен была права, стоило мужчинам уйти, к ней подкатил Олди.

— Ну, когда наш выход? — послышался рядом голос моей однокурсницы.

Агата была ярой феминисткой, с ней были её единомышленницы. Стоило мне намекнуть, что один сноб жаждет прибрать к рукам девушку, те сразу согласились помочь.

— Какой неприятный тип… — скривилась её лучшая подруга Саманта, смотря на Одли. — Судя по масленой роже, ты, Оливия, права, он пытается к ней подкатить, и наплевать ему, что на вечер пришёл с другой. Мерзость.

— Сможете изобразить обожание? — обратилась я к девочкам.

— Разумеется, — хохотнула Агата, — обломить такого кренделя для нас в радость.

— Ну что, девочки, пора брать в оборот мужичка, — дала команду — фас.

Напоследок обвела зал глазами и наткнулась на внимательный взгляд отчима. Мило улыбнувшись ему, направилась выручать подругу. Пусть думает, что всё как раньше. Мадлен права, за своё будущее нужно бороться любыми способами. Пока мы шли к ним, я узнала из обрывков фраз гостей, что Малиновский и Лютов в коридоре чуть не подрались из-за Миры. Дела… Когда мы приблизились к Одли, моя подруга неожиданно побледнела.

— Мирослава! — окликнула её и, пока она не опомнилась, отвела в сторону. А в этот момент мои знакомые прекрасно справлялись с поставленной задачей. Одли был деморализован, по его выпученным глазам было видно, что никак не мог придумать причину, которая бы помогла культурно избавиться от общества неожиданно воспылавших к нему пламенными чувствами дам. — Ты как? — внимательно смотря на подругу, интересуюсь, наблюдая, как к ней возвращается нормальный цвет лица.

— Нормально… — неотрывно смотря на мужчину, отвечает Мира.

— Ну ты, подруга, даёшь, то ни одного, то сразу три ухажёра! — нервно хохотнула я.

— Вы всё неправильно поняли… — разволновалась она.

Неужели подумала, что я её в вертихвостки запишу? Это не про неё, Мира ни с кем не встречалась, по крайней мере до сегодняшнего дня. И тут я вспомнила её реакцию на Малиновского. Вдруг он её принуждал ранее, ведь неспроста она всех от себя отшивает.

— А тут другого варианта нет. Когда вы с Малиновским друг на друга смотрели, воздух искрился. А потом он подошёл, что-то сказал, и твоё лицо исказила гримаса боли. Так не реагируют на просто знакомых. Это он тебя обидел? Это из-за него ты никого к себе не подпускаешь?

Я безумно боялась за неё и хотела защитить. Но как это сделать, если ничего не знаешь?

— Он тут ни при чём, — сдержанно отвечает Мира, продолжая неотрывно следить за Одли. Это меня удивило. Или она знает о его нездоровой страсти к ней? Но, было смешно наблюдать, как он пытается отбиться от девушек.

— Не переживай, подруги по университету его отпустят, когда я подам знак, так что он обречён терпеть их компанию, — хохотнула я.

— Спасибо.

— Не за что. Так что у вас с Малиновским? — попыталась я вновь узнать, что, собственно, происходит, — молчит. Ух не вовремя в ней партизан проснулся. Но то, что она его любила, это точно. — Ладно, потом расскажешь, а сейчас тебе лучше ехать домой. Ты устала, вон какая бледная, да и народ перешёптывается. Несколько человек только что были свидетелями ругани твоих мужчин. Малиновский в ярости, гости говорят, что тебя не поделили. — Я по инерции перевожу взгляд, куда мужчины ушли, и у меня непроизвольно вырвалось: — Гадство! Помяни чёрта, он и нарисуется. Идёт прямо к нам, и злющий... — Мира испуганно посмотрела туда и вновь побледнела.

Да что же это такое!

— Оливия, оставь нас, пожалуйста, — обратился он ко мне, как только подошёл к нам. Я только хотела попросить его покинуть мой праздник, как подруга кивком головы дала понять, что сама желает с ним поговорить. Ладно, сделаю как просит, хотя мне это вот совсем не нравится.

— Ладно, завтра вечером поговорим.

Покидаю её, а у самой на душе осадок. Вот чувствую, зря это делаю. После разговора с ним моя подруга ушла, но с Лютовым. Не прошло и полчаса, как ко мне подошёл отчим.

— Мне нужно отбыть по делам, разговор наш придётся на время отложить, — и смотрит так внимательно.

— Что-то случилось? — изображаю, что меня обеспокоил его внезапный уход. А в душе ликую, получилось!

— Ничего особенного, рутина… — Улыбается мне тепло. Только после разговора с Мадлен я ко всему сейчас отношусь с настороженностью. Вдруг она права? Ведь я тоже почувствовала в нём перемену. — Ты сегодня необычайно хороша… — Я даже от удивления рот открыла, вот такого он мне никогда не говорил. — Веди себя достойно. — Последние слова были привычны и меня слегка успокоили.

— Разумеется, — сухо отвечаю. Можно подумать, я вела себя ранее развязно.

Когда он ушёл, я, проходя мимо гостей, заметила, что некоторые что-то увлечённо рассматривают в смартфонах. Потом я узнала, что это была новость о скорой свадьбе Малиновского и Мирославы. Это был шок, такого я точно не ожидала. Некоторые пытались у меня выяснить о подруге, как так получилось: была с одним, выходит замуж за другого. Отвечала всем одинаково: «Спросите у неё». Когда наконец банкет завершился, я села в автомобиль и решила прочесть то, что всполошило гостей. Но когда набрала «Малиновский», поисковик выдал видео-интервью с его бывшей женой. То, что я там услышала, заставило сорваться с места и мчаться по вечернему городу, нарушая правила, к подруге. Чёрт с этими штрафами, переживу. Я за подругу переживала, сердцем чувствовала, что она в беде.