Смертельный номер

***

— Поднимай, Лакрица!

Темнокожий великан послушно кивнул в ответ и быстро завертел ручкой лебедки. Со скрежетом заскрипел механизм. Сверкнула медь уложенных вкруг аккуратной головки кос, и радостная Люси Этьен вознеслась над манежом под охровый купол шатра. Фигура. Взмах. Кружение. Обрыв. Люси повисла на стопах и раскинула руки в стороны. Ни одного лишнего движения. Только трапеция. Только высота. Только Люси, легкая и парящая.

— Ее отца прозвали Люцифером. Хорош был черт! Настоящая звезда цирка, — раздался восторженный шепот синьора Антонио.

Директор цирка «La Stella*», Антонио Д'Аскола, сидел на трибунах и внимательно следил за репетицией акробатического номера. Еще внимательней директор поглядывал на сидевшего рядом мистера Мефиса — базельского богача, американца по происхождению. Говорили, тот покинул Штаты из-за какой-то авантюры, принесшей ему миллионы. Говорили, что никакой он не Мефис и вообще ирландец, но синьору Антонио, признаться, было все равно. Он ценил в мистере Мефисе другие качества, а именно — тугой кошелек.

— Да... — досадливо цыкнул директор. — Жаль беднягу Этьена.

— Что с ним сталось? — спросил из вежливости мистер Мефис.

— Увы, звезды имеют отвратительнейшую привычку падать.

— Действительно. Отвратительная привычка!

Оба усмехнулись и разом смолкли. Люси сильно раскачалась, взлетела ввысь и провернулась вокруг оси — от такого даже у директора перехватило дыхание, но не у Люси. Раскинув руки, она одарила полусумрак шатра самой обворожительной улыбкой, а едва трапеция остановилась, прокричала:

— Опускай, Лакрица!

Перекладина стремительно полетела вниз и зависла на метр от земли. Вокруг спрыгнувшей Люси поднялось облачко песчаной пыли, зазолотившейся на свету. Отработавшая номер артистка с чувством поклонилась, и случайные зрители вознаградили ее аплодисментами, отчего на девичьем лице зажглась довольная улыбка. Репетиция продолжилась.

Со скрипом на манеж выкатилась разукрашенная деревянная мишень для следующего номера, и пустым трибунам представили нового артиста — заклинателя ножей Драгана Ченчича. В по-юношески тощей фигуре угадывалось нечто дикое. Темные глаза, сверкавшие из-под широких бровей, как и взъерошенные кудри, усиливали сходство с хищником. В чертах лица было что-то резкое, но легкая полуулыбка будто сглаживала острые углы, выдавая добрый нрав.

Уподобившись волку, Драган вальяжно прошел по кайме манежа и играючи перекинул с руки на руку наточенные кинжалы. Люси встала у мишени и призывно улыбнулась. Один за одним кинжалы вонзились в иссохшуюся древесину, повторив плавные девичьи изгибы.

От каждого стука сердце пропускало удар, но не у Люси. Бесстрашно прижавшись к мишени, она радостно вглядывалась в темноту шатра, будто там сидела не пара зрителей, а целая толпа.

— Слышал, американцы нынче наживаются на уродцах, — бросил синьор Антонио, видевший номер Драгана и Люси раз сто, если не больше.

— Да... Мистер Барнум* сколотил целое состояние, показывая на людях калек разных мастей.

— Мой цирк всегда был другим, мистер Мефис, — горделиво фыркнул директор.

Из латунного портсигара синьор Антонио достал дешевенькую сигарету. Вспыхнула спичка, на мгновение озарив высокие залысины и по-хитрому прищуренные глаза старого итальянца, и табачный дух струйкой вознесся под купол шапито.

— Кажется, я видел среди артистов бородатую женщину?

— А! Простая дань традициям. — Директор выдохнул на прозвучавшую в голосе мистера Мефиса иронию и задумчиво покачал головой. — Знаете, почему люди хотят посмотреть на уродцев? Хотят увидеть, что есть кто-то хуже них. В такой цирк, как мой, ходят, чтобы увидеть обратное — есть кто-то лучше.

— Красивые слова.

— И отнюдь не пустые! — Синьор Антонио пыхнул сигаретой.

Мистер Мефис уперся подбородком в блестящую рукоять трости, спрятав насмешливую улыбку в сложенных руках. Философские разглагольствования старого директора забавляли его как никогда. Синьор Д'Аскола пытался состроить из себя хитрого дельца и одновременно казался мистеру Мефису чрезмерно трогательным в непоколебимой вере в трюкачей и акробатов. Еще более трогательной Мефис находил репетировавшую Люси.

Миленькая, щупленькая. Дрыгает обряженными в гетры ножками у мишени и сверкает голодными глазами. И ведь даже не жмурится, когда кинжалы, будто хищные клыки, впиваются в сухое дерево. Красота и отвага! Что еще нужно циркачке для успеха, подумывал мистер Мефис, не спуская глаз с Люси Этьен.

— Храбрая девушка, — сказал он, и синьор Антонио встрепенулся.

— О да! Да, — с жаром заговорил директор, ухватившись за поданную тему, словно утопающий за спасительную соломинку. — Малютка Люси прирожденная артистка. Ловкая, бесстрашная, невесомая. А уж как она скачет верхом! Жаль, наш мерин помер.

— Очередная «упавшая звезда»?

— Всего лишь «старая скотина». Brava*, Люси! — Директор разразился наигранно громкими аплодисментами и тут же переменился в лице. — Бриллиант и в грязи бриллиант, и все же любому таланту нужна должная оправа. Согласитесь, декорации совсем неподходящие. Шатер на ладан дышит, да и костюмы у артистов...

Директор с жаром принялся перечислять скудные реалии цирка, выставляя напоказ все, что обычно старался скрыть. Трибуны потемнели от времени и раскачивались от дуновения сквозняка. От манежа веяло животным духом, а яркий бортик красного круга выцвел в светлое нечто. Охровый шатер казался грязным, и от этой грязи несло затхлостью. От всего цирка несло затхлостью, но только не от Люси Этьен.

— Мы, кажется, уже обсудили это, — недовольно процедил сквозь зубы мистер Мефис. Директорской навязчивостью его отвлекли от чудесной картины и не менее чудесных мыслей, отчего он брезгливо одернул сюртук и поднялся с места. — До скорой встречи, синьор Д'Аскола. Смотрите, чтобы ваша звезда не упала, — добавил мистер Мефис, указав тростью на Люси.

— Разумеется. See you around*! — показав козу*, прорычал Антонио с ужасным акцентом. Что говорить... Итальянец и английский — вещи несовместимые.

Спустившись с трибун, мистер Мефис пристально оглядел Люси с ног до головы и с почтением склонил голову. Она едва смутилась, кокетливо потупив аккуратную головку, и тут же с задором кивнула случайному, но от этого не менее благодарному зрителю. Артисту нужно признание, а Люси Этьен была прирожденной артисткой.

Подле уха ревниво сверкнул кинжал. Звонкое лезвие вошло в мишень на треть.

— Не отвлекайся, Люси! — проворчал Драган. — Я могу и промазать.

— Драган Ченчич не знает промаха, — пошутила она, и последний кинжал уверенно воткнулся над рыжей макушкой.

Мистера Мефиса и след простыл, а с трибун раздался голос директора. Репетиция окончилась.

Выгнувшаяся Люси Этьен по привычке отвесила низкий поклон — радостная, будто в тени трибун сидели самые настоящие зрители, и стоявший подле Драган невольно залюбовался.

Люси любила манеж, любила выступления, и в любви этой была необычайно чарующей. Цирк был всем для нее. Каждый трюк она отрабатывала будто в последний раз, выкладываясь по полной, и даже на репетициях не позволяла себе работать вполсилы. Драган поэтому попросил к себе в номер именно Люси — поймал свою счастливую звезду, яркую и необычайно манящую.

Приятные вдруг мысли сменились тревогой. Резко выпрямившись, Люси нехорошо покачнулась. Румянец на девичьих щеках сменился мертвенной бледностью. Былая бравада — слабостью, и Люси болезненно прикрыла глаза.

— Голова, — прошептала она подоспевшему Драгану, и ее быстрее потащили к бортику манежа.

— Что с тобой?!

— Все хорошо, — принялась успокаивать Люси, но глядя на ее мертвенную бледность, Драган успокаиваться не собирался. Отдышавшись, Люси тяжело опустилась на бортик. Драган — рядом. — Я просто не успела позавтракать. Хотела, чтобы номер удался. На трапеции нужна легкость...

— Люси!

Нахмурившийся Драган нежно сжал холодные ладони в своих горячих руках и покачал головой. В последнее время артисты перебивались едва ли не помоями — жестокие реалии угасающей «La Stella». Ни выступлений, ни денег, ни еды, а Люси и без того не отличалась хорошим аппетитом. Все твердила про легкость на трапеции, будто старалась улететь подобно птице. А если бы подобный приступ случился на трапеции, под самым куполом? Драган сердито поджал губы страшной и неприятной мысли.

Возникший из-за спины директор вежливо обеспокоился, но Люси лишь повторила: все хорошо. Антонио принялся рассказывать о приходившем госте, но его прервал протяжный выкрик:

— Scheiße*!

Полог шапито пустил луч дневного света. Показался старина Гейне — вечно взвинченный и грозный дрессировщик. Сжимая руки в кулаки, он едва ли не подскакивал на месте от переполнявшего его возмущения.

— Герр директор, я не работать так больше! Мяса нет. Тигр не жрать.

— Scheiße, Гейне! — согласился Антонио и тут же пренебрежительно развел руками в стороны. — Какое счастье, что любое Scheiße имеет свойство случаться и заканчиваться.

Директор перекрестился и с благословенным Amen* ласково пригладил аккуратную головку Люси. Вновь заворчав, старина Гейне скривился в лице, но директор на раз осадил гнев дрессировщика грозным взглядом, намекнув, что все проблемы цирка временны. Более директор ничего не сказал, хотя именно Гейне Антонио понимал как никто другой: у дрессировщика и директора цирка одна и та же проблема, одна и та же обязанность — артисты, изголодавшиеся по еде и выступлениям.

Ничего, подумал директор, доставая портсигар. Скоро все закончится! Или же... Начнется?

______________________________________________________

*La Stella — от ит. звезда

*Ф. Т. Барнум — американский шоумен, антрепренёр, крупнейшая фигура американского шоу-бизнеса XIX века. Снискал широкую известность своими мистификациями, организовал цирк своего имени, прославившийся "необычайными" людьми.

*Bravo — дословно переводится как молодец. В итальянском является прилагательным и склоняется соответственно роду и числу основного слова.

*See you around — до скорой встречи

*Коза — типичный итальянский жест, аналог русского тройного постукивания и сплевывания через левое плечо, чтобы не сглазить

*Scheiße — от нем. дерьмо

*Amen — аминь