Глава 5

«… Слёзы закрывают видимость, бегу, но спотыкаюсь и чуть не падаю… Задыхаюсь, потому что резко стартанула. В боку неприятно колет.

У гаражей резко торможу и прислушиваюсь. Темнота окружает и кажется безмолвной. Слышу только оглушающий бой своего сердца. Стараюсь дышать тише, но получается отвратительно. Оглядываюсь. Никого. Приваливаюсь к стене и медленно иду вперед, опираясь одной рукой на неё. Надо как-то выбираться.

Мне страшно…

До ужаса страшно. Но не только за себя. Там, в парке остается Севка, мой парень. Когда я убегала, эти уроды избивали его ногами. Я даже кровь видела на снегу. А он уже не мог сопротивляться, только стонал и кричал мне, чтобы пряталась.

Вот я и бегу… пока могу. Остается не так много до дома и спасения, откуда можно вызвать полицию и скорую. Только бы преодолеть это пустынное место с нагромождением гаражей и сараев. Тут всегда темно, но зато минут пятнадцать можно сэкономить, идя напрямки.

Мы возвращались из кинотеатра, когда нарвались на двух отморозков. Сначала старались отшутиться и обойти их поскорее. Но те явно скучали и искали приключений. Когда они стали цепляться ко мне, Сева загородил и пытался помешать. Неудачно. Его просто отшвырнули, как котёнка.

Мой парень - не спортсмен. Обычный добряк восемнадцати лет. Скромный и милый. Он, как мог, защищал меня, но не справился с агрессией и неадекватом.

- Беги, Лера, беги! – крикнул он, когда его повалили на землю и стали бить ногами.

Я плакала и умоляла этих зверей остановиться. Но заметив голодный взгляд и предвкушающую улыбку в мою сторону, развернулась и побежала.

И теперь обхожу гаражи, чтобы выйти к первым домам. А там уже нестрашно. Там люди.

Всего двести метров и спасение.

Оглядываюсь назад, прислушиваюсь. Пусто. Тихо. Но, когда бежала, казалось, что кто-то преследовал.

Боже, главное, чтоб только показалось. Мне очень страшно.

Поворачиваю за угол и упираюсь взглядом в одного из встреченных в парке. Замираю от шока. Жестокие глаза горят ненормальным блеском. На лице не улыбка, нет. Оскал. Предвкушение. Вот она я, добыча. И он готов набросится и терзать.

Отступаю назад, панически решая, что делать дальше. Но через пару шагов врезаюсь во что-то непонятное. Медленно оборачиваюсь и пытаюсь рвануть в сторону. Второй.

- Ку-ку, птичка! Допрыгалась? – лыбится он и щерится гнилыми зубами, хватая за пуховик.

- Помогите, - кричу во всё горло, - помогите!

Меня хватают с обеих сторон, затыкают рот и тащат в сторону от тропинки. Дальше от домов. Дальше от людей. Дальше от спасения.

Реву и извиваюсь, как уж, когда заталкивают в какой-то гараж. Пытаюсь драться и кусаться. Но получаю по лицу. Не замечаю, как один заваливает на какой-то диван и сдирает с меня куртку. Второй держит руки и не дает шевелиться пока первый стягивает штаны.

Визжу и кричу, срывая голос, когда один из насильников наваливается сверху…

- Нет!.. Нет!.. Не надо… Пожалуйста… А-а-а-а!..

Боль раздирает тело и…»

Первый год я вообще не могла спать. Каждую ночь будила родных своими воплями и истериками. Переживая изо дня в день ту жуткую ночь, поделившую мою жизнь на две половины. Захлопнувшую дверь в беззаботное детство, когда я еще верила в сказки и то, что добро всегда побеждает зло. Тогда, восьмого февраля, чуда не случилось, и два урода знатно поиздевались над семнадцатилетней девчонкой.

Единственное, за что благодарила небо, второй насильник не успел повторить измывательства первого. Он только снимал штаны, когда их спугнули голоса с улицы. Севка, перед тем как отключиться, успел позвать на помощь.

Занятия с психологами помогли, но, конечно, не сразу. Полгода я просидела дома, встречаясь только с врачом и полицией и выходя изредка на балкон. Видеть никого не хотела. Даже с Севой мама разговаривала сама.

Десятый класс заканчивала дистанционно. Родители сумели договориться. А потом мы уехали. Я так и не смогла пересилить себя, чтобы спокойно пройти по так любимому раньше городу. Даже то, что этих уродов нашли и посадили, не успокоило. Страх нет-нет, да одолевал.

На новом месте стало лучше и легче. Но занятия со специалистами продолжила. Я хотела победить свои кошмары и жить дальше.

Одиннадцатый класс заканчивала в новой школе. Друзей не заводила, хоть и видела попытки сблизиться. Но я изменилась. Стала закрытой. Сама на контакт не шла, да и с открытой душой не встречала желание других стать ближе.

Я полюбила тишину и одиночество, находя в них свои положительные стороны. А все свободное время отдавала учёбе и книгам.

Университет привнес в жизнь много нового и интересного. Нет, сблизиться с кем-то всё так же не стремилась, но общаться с другими начала. Появились не друзья, но знакомые.

На третьем курсе записалась на курсы самообороны для девушек, где каждый раз заставляла себя преодолевать страх и не сжиматься, а учиться действовать в экстремальной ситуации. И это дало пользу, я почувствовала себя уверенней и стала реже видеть кошмары.

На четвертом курсе получила права, и папа подарил машину. Мне всегда нравилось ездить за рулём, я чувствовала свою уверенность и независимость в эти моменты. Ту свободу, что так не хватало после изнасилования.

Через год родители, поверив в мою самостоятельность и умение отлично обходиться без их опеки, переехали к бабушке на юг. Оставшись одна, ни минуты не пожалела. Этот город мне нравился. Он был моим, и я чувствовала свою принадлежность ему. Так бывает, когда находишь своё место в жизни.

Еще спустя год, закончив вышку с красным дипломом, удачно устроилась в автосалон «Шубер-Авто», ну а дальше к самому хозяину.

Жила тихой и спокойной жизнью обычного человека.

Но на протяжении всех этих лет так и продолжала время от времени видеть кошмары прошлого и просыпаться от собственного крика.

Сегодняшнее покушение всколыхнуло память, подняв со дна болезненные воспоминания. Вот я и напугалась сама, и переполошила Игната.

- Мне жаль, что я тебя разбудила. Нужно было отвезти меня домой. – смотрю на него, пытаясь извиниться глазами. Мне неуютно и неудобно, что доставляю столько хлопот. Я привыкла к самостоятельности. Сейчас же теряюсь под проникновенным серо-зеленым взглядом.

- Нет. Не нужно. – Майский снова уже совершенно спокоен. - Принести воды?

- Да, спасибо.

Пока он уходит, стараюсь выровнять дыхание и немного оттягиваю футболку. Жарко.

- Днём привезу тебе вещи, - вздрагиваю, не заметив его возвращения.

- Я думала, что утром уеду к себе.

- Нет. Пока останешься здесь.

- Но…

- Лера, тебе нужно поспать, еще очень рано. Объясню всё утром.

- Хорошо, - соглашаюсь и забираюсь под одеяло.

- Так будет лучше, - Игнат достает из шкафа тонкое шелковое покрывало и, скинув жаркое одеяло на кресло, закрывает меня им. – Отдыхай.

- Спасибо, - вытягиваю наружу перебинтованные ладошки и ложусь на бок. Закрываю глаза и выдыхаю, ощущая всем телом, что Майский рядом и не ушел к себе. Не уверена, что усну снова, тем более при постороннем, но по волшебству уплываю в сон, стоит расслабиться и отключить мысли.

Просыпаюсь вполне отдохнувшей где-то в начале одиннадцатого и, кое-как почистив зубы и умывшись, спускаюсь вниз.

Тело болит, но терпимо. Выгляжу я всё же хуже, чем себя ощущаю.

Хочу найти хозяина, чтобы расспросить всё подробнее, и выпить утреннего чая. Всё это получается с первого раза.

Майский на кухне что-то готовит у плиты. В низко сидящих серых спортивных штанах и белой майке, босиком, он смотрится обалденно волнительно. Особенно когда поворачивается, держа в одной руке лопатку и перекидывая второй полотенце через плечо.

Непроизвольно сглатываю. И отвожу глаза. Пусть я не девственница, да и мужчин избегала всю свою сознательную жизнь, но этот тип не может не задевать даже мои оборванные струны души. Слишком он горяч и сексуален. В образ загадочного начбеза добавляется еще один паззл – домашний секси-мен.

- Выспалась? – прищуривается Игнат, осматривая меня с ног до головы.

Да, представляю какой он меня сейчас видит: мелкая тощая пигалица с красновато-синеватыми гематомами на шее и лице, с растрепанными волосами, перебинтованными руками, в одежде размеров на пять-шесть больше необходимого и тоже босиком, с поджатыми пальчиками. Смешно, но пережить можно. Вчера я выглядела еще более ужасно.

- Выспалась. Спасибо. Можно мне чая? – тараторю всё и сразу.

- Садись, - кивает на барную стойку, и я забираюсь на высокий стул.

Первый раз в жизни мне готовит завтрак мужчина. Посторонний. Не отец.

Непривычно.

Волнительно.

Подозрительно, учитывая ночной разговор.

Не до конца понимаю, как реагировать. Потому решаю подождать объяснений Майского. А после думать: паниковать или нет.

Игнат расставляет тарелки и раскладывает на них омлет и золотистый бекон. Мне пододвигает пиалу с овсянкой, посыпанной ягодами. Вручает ложку и смотрит так, что, не раздумывая, приступаю к еде.

Неважно, что по утрам люблю только чай. Спорить совсем не хочется, так как в свою победу не верю.

- Жить будешь здесь, - огорошивает Майский первой же фразой, когда мы заканчиваем завтрак и переходим к чаю. Хорошо, что чашка стоит на столе, а-то бы уронила. - Так что, обживайся. Вещи привезу чуть позже. Продумай, что нужно.

- Игнат Маратович, я не понимаю, зачем всё это? – пытаюсь прочитать хоть что-то по лицу. Но там маска спокойствия и невозмутимости.

- Просто – Игнат, без отчества. И на «ты». Привыкай…

- Но…

- Считай, что ты моя гостья…

- А если гостья против?

- Значит, будешь гостить добровольно-принудительно.

- Долго?

- Пару месяцев точно, дальше решим.

- Я могу отказаться?

- Нет, не можешь. Так же, как и покинуть территорию.