2

— Черт! Простите, пожалуйста!

— Ничего страшного, — поморщился я, когда мне вероломно прошлись по ногам, и замер.

Нежный женский аромат окутал меня так неожиданно, что я забыл сказать в рацию брату, что мы уходим из этого гребаного бара.

Очередной провал.

Этот маньяк Габриэль не придет сюда сегодня.

В месте, где сотни потных и трахающихся тел истончают свой запах, такому, как я, находиться было порой просто невыносимо.

Не человеку.

Больше чем зверю.

Палачу.

Тому, в ком инстинкты превыше здравого смысла, а сила не знает границ, но пока я способен жестоко контролировать то, что делаю, не выдавать себя и жить в мире людей.

И в этом контроле я был хорош.

Всегда.

Но этот аромат женского стройного тела ворвался в легкие, словно манна небесная, освежая и заставляя что-то внутри содрогнуться и замереть.

Легкий, ненавязчивый, но вкусный для моего звериного восприятия.

Вкусный.

Да, именно так.

Кажется, я даже облизнулся и сделал шаг назад, чтобы дать девушке больше пространства, понимая, что ей не место среди этого глянцевого вычурного великолепия и черной удушливой похоти.

— Посторонитесь! Дайте пройти! — слышал я ее голос в попытках пробраться через плотный поток пьяных и возбужденных людей.

Странная девушка.

Она словно мимо пробегала и как-то оказалась здесь.

В нелепой спортивной одежде и кепке, скрывающей лицо, она бежала против течения, и ее сердце колотилось, напоминая милого глупого кролика, который бежал прямо в пасть удава, сам того не подозревая.

Когда она пронеслась мимо, я втянул в себя ее аромат, прикрывая глаза от мимолетного блаженства, готовый последовать за ней.

Странное чувство.

Оно выбивало из колеи за долю секунды, словно пуля в висок.

Я даже покачнулся вслед за ней, но вовремя остановился, не позволяя всколыхнувшемуся внутри зверю сделать то, что он делать не должен.

Всего лишь девушка.

Одна из сотен и миллионов таких же.

Но что-то в ней меня зацепило за долю секунды и не отпускало.

Вклинилось в разум, прожигая насквозь.

— Ну расступитесь уже! Эй! Пропустите меня, пожалуйста!

Я не поворачивался ей вслед лишь усилием воли, но ощутил спиной, как она неожиданно остановилась и обернулась ко мне.

Что не так?

Я понимал, что в этой толпе я самый высокий и широкий.

М-да, трудно не заметить мужчину двухметрового роста с плачами шириной с добротный шкаф.

Только обычно мой тяжелый взгляд всех отталкивал.

Но здесь это не сработало.

Она посмотрела на меня распахнутыми глазищами, неожиданно облизнувшись.

А я только и успел приподнять вопросительно брови.

Ее выпад был неожиданным и резким настолько, что должным образом не успел среагировать даже я.

Она кинулась назад всем своим хрупким телом, хватаясь за мои плечи, и прижалась губами в нервном порывистом поцелуе, буквально повиснув на мне.

Такого я точно не ожидал.

И в первую секунду задохнулся, глядя на ее лицо сквозь ресницы.

Она не хотела этого поцелуя.

Это была всего лишь отчаянная попытка спастись от преследователя.

Скрыться от глаз тех, кто не мог поймать ее за моим большим телом.

Но мне уже было всё равно, когда я ощутил вкус ее губ, что отдавали персиком, завораживая меня своей чистотой и сочностью.

Ее вкус и аромат были сродни полету в блаженство, выпуская наружу моего бестелесного зверя, который стонал и облизывался, вбирая в себя их вкус жадно и страстно.

— Марс, какого хрена?..

Голос брата в рации выдавал шок.

И его можно было понять, черт побери!

Но мой мозг словно отключился и перестал воспринимать реальность.

Особенно когда ее ладошки вдруг прошлись по моему торсу, словно пытались нащупать что-то под моим свитером.

Оружие искала?

Нет.

Ей просто понравилось касаться меня.

Неожиданно даже для себя самой.

И именно этот вспыхнувший в ней интерес стал точкой падения, куда я рухнул, потеряв под собой землю и опору.

Меня просто расплющило от этих эмоций, которые ворвались в размеренную жизнь неистово и без предупреждения, словно цунами.

Вкусно-о-о.

М-м-м...

Девушка вздрогнула всем телом, распахивая глаза так, что ее ресницы порхнули по моей коже, когда я подался вперед, впуская в нее язык с блаженным стоном.

Сладкая, словно маленький персик, плоть которого хотелось прокусить, вбирая в себя ее сочность нетерпеливым языком, который ласкал, даже если она зашевелилась в попытках оттолкнуть меня, совершенно растерянная.

Теперь она боялась еще сильнее.

Не давая ей опомниться, ведомый собственной томной жаждой заполучить ее, я обхватил девчонку руками, поднимая над полом, и запустил одну руку в ее волосы, чтобы сжать в кулаке.

Я не позволял ей отвернуться.

Не позволял отступить от того, что она сотворила, сама того не зная.

Она разбудила во мне зверя.

Коснулась моей скрытой сущности.

Я ласкал ее, не обращая внимания на попытки вырваться и закричать.

Прижимал к себе, вдыхая аромат ее тела, желая буквально закутаться в него.

Я вдыхал ее.

Зажимал всем телом, не стесняясь того, что возбудился с пол-оборота, и определенно хотел намного больше того, на что она рассчитывала.

Исследовал своим жадным языком, содрогаясь от этого неожиданного полета в неизвестность.

До ее паники.

До головокружения и всхлипов, когда она пыталась бороться со мной, впиваясь ногтями в мои плечи с ужасающе холодным и бодрящим пониманием того, что она хотела спасения, а попала в еще большую ловушку.

Зажатая возле стены мной и спрятанная от глаз всего мира, она попала в клетку, из которой сама была не в состоянии вырваться.

Я отпустил ее нехотя, понимая, что девчонка на грани срыва, а мой зверь сожрет ее не глядя, если только я позволю.

Глухо выдохнув, я разжал руки, но напоследок прикусил дрожащие розовые губы, чтобы ощутить ее полное непонимание происходящего, когда девчонка вскрикнула и бросилась прочь еще быстрее и испуганнее, чем бежала до этого.

Перед моими глазами показалось лицо окосевшего от шока брата, который выдохнул с кривой улыбкой:

— Ну ни хрена себе, Марс!

Вот это, мать вашу, точно…

— Ты утром вместо кофе случайно рома не жахнул?

— Я не пил утром кофе, — мрачно отозвался я, облизнувшись, чтобы вкус девушки остался глубоко во мне.

Вот черт!

Он будоражил мою кровь так, как еще никто до этой странной минуты.

В голове мелким нервным пульсом билась только одна мысль: я хочу ее.

Хочу найти. Догнать. И взять.

— Оно и видно, что ты какой-то не в себе. Давай жахнем?

Я сжал кулаки, пытаясь справиться с этим наваждением.

Но ни черта не получилось.

Да, и такое со мной тоже было впервые!

— Давай, — обернулся я к брату, чьи глаза от моего ответа просто вылезли из орбит. А уж если Плутон был в шоке, то дело полная дрянь, потому что удивить моего прожженного жизнью брата было очень непросто. — Встречаемся через час у тебя.

— А ты куда?

— По делам.

— Полегче с ней, брат! — кинул мне Плут, явно понимая, что теперь я эту девушку просто так не оставлю, а я почувствовал дрожь возбуждения, от которой выступили мурашки на коже.

Сумасшествие какое-то…

Сегодня не полнолуние случайно?

Или магнитные бури?

Или что за странная и совершенно необъяснимая хрень происходила со мной сейчас?

Скрываясь в темноте ночных улиц, я отыскал ее без труда.

Все такую же бойкую.

И не одну.

Ее по-прежнему кто-то преследовал, и я понял, по какой причине, когда шустрая и отважная девчонка запихала в собственную варежку явно не свой сотовый телефон и ловко запульнула его под один из мусорных баков, мимо которых пробегала.

Бесстрашная и ловкая, словно маленький мальчишка, она заставляла меня недоуменно улыбаться и наблюдать со стороны за происходящим.

Словно огромная полыхающая неожиданными эмоциями тень, я следовал за ней, исследуя глазами.

Девушка была стройная и спортивная, но с плавными изгибами сочного тела, которое можно было без труда рассмотреть за спортивным костюмом.

Темноволосая и с большими зелеными глазами.

Красивая.

Чтобы быть яркой и вкусной, ей не нужны были косметика, дорогой парфюм или платья из бутика.

Было в ней что-то внутри настолько цепляющее, что я заставлял себя уйти и всё никак этого не делал.

Понимал, что у меня самого проблем достаточно, чтобы еще следить за жизнью людей, но когда увидел, как девчонка поскользнулась на дороге и рухнула, тут же оказавшись в руках преследователя, то не смог развернуться и уйти.

Грудь опалило яростью, когда мужик схватил девчонку за волосы и потянул на себя, но она оказалась не из робких и шарахнула его шокером, куда попала с положения сидя на коленях — прямо по яйцам.

Я мог бы убить его за долю секунды.

Просто тряхнуть за шею, чтобы позвоночник открепился в этом месте и стек в трусы.

Но я жил среди людей много лет и уяснил одну важную деталь: в этом мире трудно остаться невидимым.

Везде были натыканы камеры видеонаблюдения.

Везде были случайные прохожие или те, кто не спал на верхних этажах многочисленных высоток с сотовыми, которые снимали всё и всегда.

Я не мог рисковать своим родом и своими братьями, показывая собственную силу, скорость и возможности, которые людям были не даны.

Живя рядом с ними, я должен был делать это по их законам и привычкам.

Порой это было невыносимо тяжело.

Как сейчас.

Казалось, что она была спасена и сделала это собственными руками, но, кажется, мужик успел вызвать полицию, которая всё испортила.

И вот я был здесь.

Рядом с ней.

В полицейском участке и за решеткой.

Но это был самый яркий день в моей жизни.

Яркий и чертовски опасный — после того, что она ляпнула, пытаясь, видимо, меня спугнуть.

Но сделала только хуже, потому что теперь я не мог выбросить горячих мыслей из своей и без того трескающейся головы.

— Так и будешь там стоять?

Она вздрогнула и опасливо покосилась на меня, прилипнув к решетке, как к своему единственному спасению.

— Буду!

Смелая.

Наверное, даже чересчур.

Она то косилась на меня, думая, вероятно, что я этого не замечаю, и рассматривала, покрываясь мурашками, потому что противен я ей точно не был.

То начинала откровенно паниковать и исследовать помещение снова и снова, пытаясь, видимо, понять, куда ей нестись, если меня накроет.

А я наблюдал за ней с тихой улыбкой, наслаждаясь каждой секундой, проведенной рядом.

Странное чувство.

Манящее.

— У нас целая ночь впереди.

Девчонка снова напряглась и зыркнула в область моих бедер, а я едва не хохотнул вслух, когда ее щеки вспыхнули.

Неужели не ожидала?

Сама же возбудила до скрежета зубов, а теперь металась от стыда и паники, не в состоянии больше придумать ничего, чтобы спасти свою попку от моего посягательства.

— Это не намек, а всего лишь констатация факта, — добавил я, стараясь ее успокоить и дать понять, что не собираюсь накидываться на нее прямо здесь и сейчас.

Я подожду более удобного момента, чтобы вкусить этот сочный вкусный плод сполна.

— Мне и здесь хорошо, — буркнула она и вся нахохлилась, напоминая воробья, который сидел посреди холодной лужи, но упрямо не хотел из нее вылезать. — Эй! Полегче, громила! Руки свои убрал!

Девчонка взвизгнула, когда я резко подался вперед и обхватил ее руками, чтобы посадить на свои колени. И просто согреть.

— Если ты сделаешь хоть что-нибудь, я тебя!..

— Если будешь так же ерзать по моему члену, то точно сделаю.

К счастью, понимала она сразу, а потому замерла и вся вытянулась в моих руках, только распахнула глаза, глядя прямо перед собой в полумрак пустого участка.

Я слышал, как колотится ее сердце.

Чувствовал, как вспотели ладошки, которые она сжимала.

Как капелька пота потекла по напряженной спине.

И это никак не добавляло мне чертова покоя.

А ведь меня считали самым правильным и сдержанным из братьев.

Видимо, зря.

— Хочешь, поговорим? — Я приобнял девушку, не сдавливая в своих руках излишне сильно, но всё же давал понять, что выскочить она уже не сможет.

Для ее же блага.

Она нервно хохотнула в ответ, взмахнув длинными ресницами:

— А ты в состоянии разговаривать?

— Я буду очень стараться не терять сути разговора.

Говорил я совершенно искренне, потому что оказалось сложно соединять слова в предложения с таким стояком, словно соединение между мозгом и языком напрочь пропадало.

Язык хотелось использовать совсем по другому назначению.

Кстати, общительным я тоже никогда не был.

Но с ней почему-то хотелось быть другим.

Неожиданно даже для себя.

Девчонка притихла и теперь сцепила руки перед собой в замок, только чуть нахмурилась, пробормотав:

— Ты почему такой горячий?

Я тихо рассмеялся, заметив вихрь мурашек на участке обнаженной кожи, куда хотелось прижаться губами:

— Это комплимент?

— Констатация факта! Ты действительно очень горячий! Вот я сижу на тебе и чувствую…

— Что чувствуешь? — выдохнул я, подавшись вперед так, что прижался грудью к ее напряженной спине.

Чувствовала она то, что нужно.

Да и сложно было не почувствовать мой стояк, который упирался в ее попку.

Поэтому она тяжело сглотнула, но упрямо вздернула подбородок, шикнув:

— Ты случайно не болеешь? Может, температура у тебя? Не хватало мне еще заразиться и заболеть!

— Ты точно заболеешь, если будешь стоять на холодном полу возле ледяной решетки.

Девушка промолчала, но и вырываться перестала.

Даже притихла, словно тот воробышек, который пригрелся и перестал клеваться.

Когда на улице раздались радостные возгласы, стрельба петард и пьяные песни о счастливом будущем, которое всех ждет в новом году, я улыбнулся, склоняясь к девушке, и прошептал:

— С Новым годом!

— С новым годом, маньяк, — отозвалась она и протяжно выдохнула, словно в эту секунду ее душа была не здесь. Не со мной. Не за этой решеткой, а рядом с Сантой, у которого она просила что-то… что-то очень личное и ранящее ее.

Что-то очень важное и глубокое.

И я не мешал.

Тоже притих и смотрел на нее, аккуратно обнимая и просто стараясь согреть. И защитить.

Наша встреча была странной и выбивающей из привычного уклада жизни, но теперь мне казалось, что всё именно так и должно быть.

Да, и для меня этот Новый год выдался странным.

Не сказать чтобы я отмечал его когда-нибудь в большой шумной компании.

На самом деле для меня это был всего лишь обычный день в череде таких же, где я шел к своей цели и точно знал, что мне делать. До этого дня.

— Тебя хоть как зовут-то? — вдруг чуть повернулась она ко мне, заглядывая через плечо в мое лицо, которое оказалось неожиданно близко к ее лицу. Но не отпрянула и не попыталась снова повернуться вперед.

Запнувшись о собственные мысли лишь на секунду, я всё-таки ответил честно:

— Марс.

— Серьезно? Прям так и зовут? — вскинула удивленно бровки девушка, но когда я кивнул в ответ, то не стала шутить на этот счет или допытываться, что курили мои родители, когда называли меня именно так.

Я бы всё равно не смог ей объяснить, что это была традиция Палачей — называть детей именами планет из поколения в поколение. Мой отец тоже был Марс. Как и мой дед. И прадед. И так до самого первого Палача в нашем роду, которому когда-то дали это имя. Так же, как будут звать моего сына, внука и правнука.

— А я Лилура. Можно просто Лилу.

— Я рад знакомству с тобой, Лилу.

Девушка хохотнула и снова слегка покраснела, стараясь не коситься вниз на мое возбуждение:

— Да, это очень заметно!

А я вдруг подумал о том, что говорят люди насчет этого праздника: с кем новый год встретишь, с тем его и проведешь!