Сладкая для Палача

Да, так себе счастье попасть 31 декабря в полицию.

Прямиком в камеру временного содержания, где сыро, холодно и воняет.

И сидеть, кутаясь в свою тонкую куртку, под пристальными недовольными взглядами двух полицаев, которые тоже не очень-то были довольны тем, что их дежурство выпало на главный праздник в году.

А всё почему?

А потому, что бегать надо быстрее!

Черт!

Мне нужно было выбраться из этого страх какого «уютного» местечка, чтобы отдать важную вещицу до утра, иначе всё пропало.

Но мужчин не трогали ни мой печальный вид, ни мои крокодильи слезы, ни худые коленки и огромные глаза. Ни попытка объяснить, что они поняли всё совсем не так, как было на самом деле.

А ведь всегда срабатывало, и мои большие печальные глаза и кукольное личико действовали безотказно.

Из-за того, что я была худой и невысокой, обычно мне давали куда меньше лет, чем было на самом деле, но и это мне было на руку.

Только сегодня весь день всё шло наперекосяк и вот закончилось совсем не тем, что я запланировала!

И что могло быть хуже этой ситуации?

Только то, что появился ОН!

Этот громила из того бара, откуда я вылетела пробкой полчаса назад.

И пускай там было темно, шумно и тесно, спутать этого великана с кем-либо было просто нереально! Его плечища поражали воображение еще сильнее в тусклом освещении участка.

Та же темная бейсболка, скрывающая верхнюю часть лица, но только не подбородок с точеными скулами и аккуратной бородой.

Тот же простой свитер, который не отличался ни теплом, ни рисунком.

Но глаза полыхнули всё так же, как и тогда… когда я чуть не изнасиловала его у стеночки.

Недоуменно, тяжело, но горячо.

Он и сейчас окинул меня таким, черт возьми, взглядом, что я покраснела и поспешно отступила в тень камеры, чтобы он не мог смотреть на меня настолько прямо.

Может, не заметит?

Блин!

Что делать-то?

Больше бежать было определенно некуда: сзади — кирпичная стена, спереди — решетка и три недовольных мужика, один из которых заставлял меня отчаянно прикусывать губы в попытках придумать хоть что-то вразумительное, чтобы оправдаться!

И вообще, он сюда для чего явился?

Чтобы тоже заявить о чем-нибудь очень неприличном, в чем я была виновата?

Да, была! Но косвенно!

Скажет, что подвергся нападению с моей стороны и был нагло облапан всеми доступными способами?

— Чем могу помочь? — сухо и не очень-то довольно отозвался один из полицаев с кислой миной вместо лица.

Вероятнее всего, он подозревал, что этот высоченный статный мужчина, одетый не по сезону в свитер и бейсболку, сейчас подкинет работы, которую они хотели бы избежать, чтобы и дальше продолжать спокойно пить свое спиртное и смотреть телек с новогодними программами.

— За что задержана девушка?

Ох, блин блинский!

А голос-то у него тоже очень даже ничего!

Как и тело.

Да, поговорить мы в баре явно не успели.

Как-то не до того было.

Рты были заняты друг другом.

Он снова покосился на меня из-под козырька бейсболки, а меня обдало жаром при мысли о том, какого же он обо мне мнения сейчас.

Да, мне было стыдно.

Да, я не планировала ничего подобного.

Но девушки всегда страшны импровизацией, верно?

Меня зажали в угол.

И потому я зажала его — как способ спасти свой зад.

Возможно, если бы у меня было больше времени, я бы смогла придумать что-то другое!

Но времени не было, и мозг перепутал здравые мысли с выбросом адреналина.

Но кого это особо волновало?

— А тебе-то что? Адвокат, что ли? — не слишком дружелюбно хмыкнул полицай, но заметно сжался, когда мужчина повернулся корпусом к нему, ответив спокойно и без единой эмоции:

— Возможно.

И полицая можно было понять!

Когда над тобой стоит некто ростом с баскетболиста и телом весьма прокачанного атлета, то рука к кобуре потянется сама собой.

— Раз задержали, значит, было на то основание! — буркнул второй и поднялся на ноги, чтобы выглядеть глупо и нелепо рядом с этим громилой.

— И какое же?

— Она мужику яйца шокером припекла!

— Может, мужик на нее напал и это была самооборона? — чуть изогнул бровь громила, пока я выскочила из своего темного местечка, активно закивав головой на его слова:

— Да-да! Так оно и было! Я же сразу говорила, что вы меня не поняли! И не дослушали!

— Цыц, малявка! — рыкнул полицай, явно занервничав, пока громила продолжал стоять на ним горой из мышц и безмятежного голоса.

Огромный, бородатый, но… очень такой себе симпатичный.

Не зря же я в толпе выбрала именно его.

Губа не дура!

— Вообще-то мне уже давно есть восемнадцать! — фыркнула я.

— Неуважение к задержанному карается законом, — снова спокойно проговорил громила. А я судорожно начала думать о том, вдруг он на самом деле был адвокатом?..

А иначе откуда знал все эти заумные фразы и явно говорил их впопад, судя по тому, как стремительно менялись лица двух полицейских?

— Если ты адвокат, покажи удостоверение, и мы будем говорить дальше. Если нет, катись к черту, — почти прошипел полицай, демонстративно положив ладонь на расстегнутую кобуру и на револьвер.

Ха!

Напугал ежа гранатой!

Громила даже бровью не повел, только сказал, не меняя тона голоса:

— Я бы хотел поговорить с девушкой.

— Не положено! Катись отсюда!

— Вы угрожаете мне применением оружия?

— Да! Угрожаю!

Я испуганно клацнула зубами, понимая, что полицейские уже реально на взводе, а этот псих ненормальный продолжает говорить умилительно спокойно и уважительно, что в данном случае еще больше накаляло обстановку.

Нет, я бы определенно не хотела, чтобы на моих глазах кого-нибудь застрелили!

Особенно такого симпатичного!

— На каком основании угрожаете, господин полицейский?

— Ты не выполняешь моих законных требований!

Этот огромный псих сделал шаг вперед, словно провоцировал мелкого полицая, который выхватил револьвер и опять-таки демонстративно наставил его на громилу.

— В данном случае требования незаконны, поскольку полицейский участок не является частной собственностью. Это общественное место, и вы не можете мне запретить находиться здесь.

— Пошел вон, умник! — заорал полицейский, побагровев, но громила и шага назад не сделал, продолжая гнуть свою линию всё так же подчеркнуто вежливо, хотя его взгляд стал тяжелым и непроницаемым.

— Я хочу поговорить с девушкой.

— НЕ ПОЛОЖЕНО! За эту решетку может заходить только человек при исполнении или такие же задержанные, понял?!

— Да.

Я взвизгнула, отшатнувшись от решетки, когда этот огромный мужчина резко опустил голову вниз, так шарахнув ею по голове полицейского, что отчетливо было слышно, как что-то у кого-то из них хрустнуло.

И судя по тому, как взвыл горе-полицейский, хватаясь за нос, откуда хлестала кровища, с громилой ничего страшного не случилось.

Он спокойно выпрямился, вдруг кивая ошалевшему второму полицейскому на решетку, за которой сидела я с дергающимся глазом:

— Открывай.

Маньяк!

— Не надо его сюда! В другую камеру посадите! — взвизгнула я, вот только совершенно бесполезно.

Второй полицейский явно в эту минуту думал о том, как самому не загреметь на больничную койку, если этот ненормальный случайно не обернется снова. А не о том, что я останусь с ним здесь один на один.

Вот тебе и защитники правопорядка!

Да у него самого руки тряслись от страха, когда он закрывал за громилой дверь, а затем неловко вешал замок, пока громила безмятежно прошел мимо меня, усевшись на приваренную железную скамейку, и уставился так, что у меня по спине мурашки побежали.

Вот ведь черт!

Влипла так влипла.

Разве можно было найти что сказать этому ненормальному типу?

Кто себя так ведет в полицейском участке?

И потом, ежу было понятно, что нашел он меня явно неслучайно.

Скорее всего, следил.

И мне это очень не нравилось.

— Ты кто такой? — буркнула я, будучи уже просто не в состоянии вынести его взгляд, который я не могла рассмотреть из-за тени, что отбрасывал козырек бейсболки, но точно знала, что смотрит он только на меня.

Дело было не в том, что в этой клетке была только я, помимо него самого.

С таким же успехом он мог спокойно смотреть на полицейских, один из которых матюгался и хрипел, захлебываясь кровью, а второй бегал вокруг него и, кажется, не мог понять, чем ему помочь.

Этот взгляд я ощущала на себе.

Очень странное и пробирающее до костей ощущение.

— Просто парень из клуба, — отозвался он наконец, на что я не смогла сдержать нервного смешка.

ПРОСТО!

— Ты ПРОСТО решил прогуляться и заглянуть в ближайший полицейский участок? И так же ПРОСТО двинул полицейскому промеж глаз?

Мужчина только пожал плечами:

— Да. Что-то вроде этого.

— И часто ты так гуляешь и лупишь полицию?

— Иногда бывает.

Эта его умилительная безмятежность и покой доводили меня до состояния паники.

Он походил на удава, который свесился с ветки, и было не ясно: он уснул в таком неудобном положении? Или выслеживает тебя, чтобы сожрать?

Почему мне казалось, что второй вариант был более правильным?

— Зачем тебе понадобилось говорить со мной? — насупилась я, скрещивая руки на груди, чтобы было теплее и чтобы закрыться от него — огромного, молчаливого и странного.

— Хочу понять, что происходило в клубе.

Я тихо и нервно рассмеялась, чуть выгибая брови:

— Это был твой первый поцелуй, что тебя так контузило?

— Не первый. Но самый необычный.

— Сочту за комплимент, — пробормотала я, потому что чертово смущение снова дало о себе знать.

Я тоже вот так на мужиков не кидалась, но и не отбивалась от них, как с ним.

Потому что даже если сначала он был ошарашен, то потом втянулся. Очень даже.

Я бы даже сказала — чересчур.

— Так от кого ты бежала и по какой причине те мужчины преследовали тебя?

А вот это уже было нехорошо.

— Я просто домой торопилась.

Он вскинул брови, повторив:

— Просто?

— Да! Так же просто, как ты просто разгуливаешь по полицейским участкам и творишь всякое безобразие! Маньяк!

— По-твоему, я похож на маньяка?

— Вылитый! Хоть сразу снимай портрет и развешивай во всех участках с пометкой «особо опасен»!

Громила с интересом подался вперед, упираясь локтями в свои колени, отчего стал выглядеть еще куда более устрашающим:

— И что во мне не так?

— Всё! Из-за одного скромного поцелуя ты нашел меня в городе с миллионным населением, приперся в полицейский участок и сломал нос участковому, чтобы просто мило побеседовать со мной, сидя за решеткой!

Он вдруг улыбнулся, а я сбилась с мысли.

Нет, маньяки не должны быть такими симпатичными.

Это какой-то заговор против природы!

— Разве это плохо? — вдруг протянул он, а я растерялась, глядя на него.

Вот и что было на это ответить?

— Это плохо, потому что я не понимаю, что тебе от меня нужно, — ответила я на удивление искренне, но тихо, теперь сама глядя в его глаза.

Он не отводил взгляда, пробирая им до костей.

До странной неподдающейся дрожи в коленях.

— Мне нужна правда.

— И только это?..

Теперь он замолчал, а я ощутила мурашки на коже под толщей спортивного костюма и своей куртки, которая не спасала ни от холода, ни от его странных пронзительных взглядов.

Мне казалось, я знаю, о чем он думает.

Что прокручивает раз за разом в своей шальной и такой безумной голове — и от этого становилось жарко.

Громила молчал какое-то время, а потом и вовсе откинулся назад, упираясь своей мощной спиной в стену, и неожиданно протянул:

— В клубе было полно мужчин, которые стояли гораздо ближе к тебе. Почему ты поцеловала именно меня?

Я сжала губы, понимая, что ответить мне нечего.

И что я снова начинаю краснеть, оттого что вспоминаю наш поцелуйчик.

М-да. Про скромный я, конечно, очень погорячилась.

Хотя лично я вела себя примерно. Почти.

Просто когда под твоими руками оказывается весьма выразительное мужское тело, которое обычно можно видеть только в журналах с нижним бельем, то сложно удержать себя от того, чтобы не пожамкать его хотя бы вскользь.

В конце концов, никто не знает, когда еще привалит такая неожиданная радость посреди вечного кипежа в жизни.

Кто ж знал, что это самое «тело» само возбудится и не пожелает тебя потом отпускать?..

Вот и я не знала!

А потому в какой-то момент искренне испугалась, что весь мой гениальный побег закончится незапланированным изнасилованием прямо у стеночки в одном из клубов, название которого я даже не запомнила!

И вот он сидел передо мной и смотрел в глаза так, что было ощущение, будто одежда на мне скоро задымится, а потом и вовсе превратится в горстку пепла под ногами.

А он продолжит ровно с того момента, на котором мы остановились в клубе.

И еще я отчетливо понимала, что просто так он теперь не отвяжется, а значит, действовать нужно было очень радикально.

— Просто ты на дороге попался.

— Просто? — хмыкнул он, явно не поверив, а я насупилась, шикнув:

— Да! ПРОСТО!

— Значит, дело не во внешности и каких-то особенных качествах?

— Какие качества я могла рассмотреть в тебе за пару секунд?

— Кроме ширины плеч и роста?

— Вот именно!

Маньяк хохотнул и забавно выгнул брови, а я поняла, что снова спалилась. И вообще рядом с ним вела себя не очень благоразумно и уж точно совсем не логично!

— Да что мне могло в тебе понравиться? Волосы не черные, не кареглазый! А какой-то…

Я пыталась понять, что еще сказать, при этом пристально рассматривая то, что видела, не без любопытства, пока он не хохотнул:

— Бурый?

— Точно! Как медведь!

Маньяк снова улыбнулся, словно был доволен услышанным, хотя я надеялась на обратный эффект — чтобы он надулся и ушел в закат, оставив мне только воспоминания о моей оплошности.

Но такого, видимо, было не пронять.

И потому я выпалила то, что считала самым отвязным и шокирующим:

— Слушай, красавчик! Давай я дам тебе отыметь меня в попку? Ты получишь то, что захотел в клубе. И исчезнешь из поля моего зрения с чувством выполненного долга, ок?

Челюсть громилы клацнула от шока.

Ха!

Не ждал такого?

А что делать, если я еще в раннем детстве поняла одну простую истину: если хочешь выжить в самом опасном квартале, где каждый день кого-то насиловали, убивали и грабили, то радостно ори при виде раздевающегося маньяка: «Ого какой! Дай потрогать!» — и сбивай его с толку.

Может, тогда у тебя будет шанс сбежать и не стать новой жертвой, которую через несколько недель найдут в канаве с перерезанным горлом.

Он поднялся со своего места настолько резко, что я в буквальном смысле подпрыгнула, схватившись руками за решетку, и поспешно отвернулась, чтобы скрыть страх.

— Осторожнее с такими словами, девочка.

У него изменился голос.

Стал низким.

И хриплым.

А у меня волосы поднялись на затылке дыбом, когда я ощутила всем телом, что он встал прямо за мной, возвышаясь более чем на голову.

И пускай руками не трогал и не пытался зажать сзади, но было какое-то жуткое непередаваемое ощущение опасности и электрических разрядов, которые пронзали воздух вокруг нас.

Я струхнула.

Определенно.

Он стоял слишком близко, молча смотрел на мой затылок и явно думал не о самых приличных вещах с моей слишком дерзкой подачи.

А я понимала, что в участке мы остались совсем одни.

Закрытые за этой чертовой решеткой.

Потому что один горе-полицейский повез другого горе-полицейского со сломанным носом в приемный покой.

Я бы не удивилась, узнав, что они в принципе закрыли участок.

Изолировав нас здесь.

Вдвоем.

И если он решит что-нибудь сделать, то кричать и звать на помощь просто бесполезно.

— А ведь была такая смелая в клубе, — вдруг проговорил он приглушенно и всё так же хрипло, отчего по позвоночнику прошла дрожь, и две ладони зажали меня у решетки, когда он приподнял руки, взявшись за них рядом с моими руками.

Он по-прежнему даже кожи моей не касался, а меня обдало жаром от макушки до пяток.

Этот жар шел от него.

Настолько ощутимый, что я облизнула пересохшие вдруг губы.

— Но теперь едва дышишь и пытаешься понять, кто тебя сможет спасти от меня.

— Я не боюсь тебя, — проговорила я, но голос предательски дрогнул, и мужчина за моей спиной хмыкнул, давая понять, что он не верит моим словам.

Я напряглась всем телом и прижалась к холодной решетке, когда ощутила его дыхание на своей щеке, оттого что мужчина склонил голову, тихо добавив:

— Ты должна бояться не меня, а того, что предлагаешь так легко и необдуманно, надеясь лишь на минутный шок и свое спасение. Знаешь, не все мужчины способны отказаться от сладкого.

Он застыл так на некоторое время, словно рассматривал меня теперь, получив наконец такую возможность.

И кажется, я ему нравилась, судя по тому, что отходить от меня он не собирался.

Лишь бы не заметил, как я затаила дыхание в ожидании, когда он придет в себя и вернется на свое место.

Нервы были натянуты до звона в ушах.

И когда он наконец оттолкнулся и сделал шаг назад, я поперхнулась облегченным вздохом, потому что услышала:

— Кстати, я принимаю твое предложение.