5. Ужин.

-Давай Элмер, попробуй. Ты ведь помогал мне, теперь пришла пора отведать ужин.

Они сидели друг напротив друга. Элмер в одном конце стола из черного дерева, Осборн напротив него, в другом конце. Стол накрыт. По центру стола стоит серебряное блюдо, и в нем по царски разложены, аккуратные тонкие ломтики мяса, приготовленного по рецепту Бёф брезе. Мясо полито темно-бордовым соусом. Рядом с блюдом стоят еще несколько тарелок: тарелка с овощным пюре для гарнира, нарезанный французский багет; хрустальный пузатый графин, наполненный красной жидкостью. Перед Элмером и Осборном стоят тарелки, а в них по ломтику мяса с блюда, они в том же соусе. Рядом с тарелками столовые приборы и по хрустальному фужеру, в каждом фужере налито тоже что и в графине.

Элмер зажмурился. Он нервно сглотнул. Он не мог заставить себя есть. Но, Осборн сверлил его мрачным взглядом. Он отрезал кусочек мяса и, словно дразня, положил его себе в рот. После он расплылся в медленной улыбке зверя, продолжая смотреть на Элмера. Он прожевал кусочек мяса и, проглотил его. По его лицу расплылось наслаждение.

-Такое мягкое. Такое нежное. Да, рецепт Бёф брезе оказался к месту. — Осборн вытер синей тканевой салфеткой уголки рта. Он взял хрустальный фужер и пригубил его содержимое. Он испытал еще большее наслаждение чем от вкуса мяса. Но вместе эти два вкуса дополняли друг друга как одно целое, и без одного, плохо распробуешь другое.

Элмер молчал. Он посмотрел на свою тарелку. Он не мог это есть. Перед глазами вставали воспоминания недавнего, безумного прошлого.

Когда Осборн вернулся, Элмер стоял на коленях возле ванной и молча плакал. Он оплакивал смерть Флорин. Он то задыхался, то шептал слова «прости Флорин».

Осборн заставил Элмера подняться. Он ударил его по лицу, чтобы тот пришел в себя. А после…он вынул тело Флорин и возложил его в гроб. Лед таял слишком медленно, поэтому он не растаял даже на пятьдесят процентов.

После Осборн позвонил миссис Энис Бейтс и попросил ее подняться с вещами для уборки. И она явилась спустя пятнадцать минут.

Когда она пришла, то никак не отреагировала. Она лишь многозначительно посмотрела на Осборна. Но смолчала. Даже не потеряла сознания. Не вскрикнула. Она не испугалась. Казалось что эта худая и хрупкая тридцатипятилетняя женщина уже видела трупы людей, и поэтому ей не впервой. Она помогла Элмеру вымыть ванную комнату и убрать грязные вещи Флорин. Но всю работу конечно больше делал Элмер, потому что так требовал Осборн.

Пока они убирались, Осборн ушел, увозя с собой стол и гроб с Флорин в подвал. Он сказал что ждет Элмера там. Как только Элмер все закончит, пусть спускается.

Когда он покинул их, Энис Бейтс спросила, кто это сделал?

Элмер ничего ей не сказал. По ее реакции он понял что она такая же. А может и хуже. Возможно она скрывает за своим хладнокровием ужасные воспоминания.

Элмер закончил уборку номера 16 и спустился в подвальный этаж. Он нашел Осборна в комнате, которая оказывается была спрятана за гробами. В той комнате был небольшой зал, отделан желтым кафелем. И там…железный стол. Кресло, похожее на кресло в кабинете стоматолога. И множество режущих, кромсающих, расширяющих, пилющих, инструментов из странного сплава. Явно не простого металла.

Осборн и тело Флорин уже были здесь. Осборн напал на Элмера. Он посадил его в то кресло и привязал его руки и горло к креслу кожаными ремнями. Он заставил Элмера смотреть на то, что же он будет делать с телом. При этом он включил музыку. Сонату номер 17 Людвига вана Бетховена. Оказывается здесь нашелся и магнитофон. Он стоял возле входной двери, прямо на полу.

Первое что сделал Осборн, это сцедил всю кровь из тела Флорин. Он проколол ей вену и вставил тонкую иглу. От иглы шла тонкая прозрачная трубка к насосу крови. Насос был ручным. Осборн сам выкачал всю кровь из тела Флорин. Он выкачал ее в десятилитровую полупрозрачную тару.

Когда кровь была выкачана, Осборн взял ручную циркулярную пилу. Он включил ее и поднес к шее тела Флорин. Элмер зажмурился. Он не мог это видеть. Но звуки заглушить не мог.

Спустя какое-то время, казавшееся Элмеру вечностью, пила затихла. Элмер открыл глаза. Голова Флорин покоилась в гробу.

Элмер хотел закричать. Но страх сковал его. Он не знал как Осборн поведет себя сейчас. Он боялся что если хоть пикнет, то Осборн прирежет его этой самой пилой. Поэтому он лишь мог жмуриться чтобы не смотреть. Голову отвернуть он не мог, ремень не пускал.

Осборн продолжил орудовать циркуляркой. Он спилил руки Флорин. И те, бледными частями оказались в гробу. Туда же он отправил и ноги Флорин. Он перешел на торс Флорин. Снял грудную клетку обнажая ее внутренности. Он сказал что из них получиться отличный ужин, а ее руки он сделает изображениями искусства. Также как и ноги. Ее кожу он использует для холстов, на которых потом будет писать картины. А ее волосы он срежет, и из них сделает отдельную картину, спрячет их между стекол.

Элмер очнулся от воспоминаний. Теперь, сидя за столом, он не знал как и что ему делать. Осборн оставил его в живых. И даже показал как готовит ужин из органов Флорин. Осборн старался и делал из приготовления ужина своего рода творение искусства.

Под мелодию Аве Мария Франца Шуберта, он резал овощи. Он положил с любовью сердце Флорин в чугунную гусятницу. До этого он снял с сердца все пленки и обвязал его кухонным шпагатом.

Он разогрел оливковое масло в чугунной гусятнице. Обжарил сердце со всех сторон до румяной корочки. А после переложил его в большую белую тарелку. Он добавил в гусятницу 30 грамм сливочного масла, лук и чеснок, и обжарил их пять минут. Он добавил туда морковь и лук порей и жарил еще пять минут. Затем влил туда красное сухое вино Бербера, довел до кипения и, соскоблил со дна все мясные соки.

Вернул сердце обратно в гусятницу, нежно уложив его в получившийся соус. Он накрыл гусятницу листом пергамента и крышкой. А затем поставил в духовой шкаф, разогретый до 160 градусов. И готовил еще три часа.

За всеми действиями Осборна, Элмер молча наблюдал лежа на полу кухни. Он был уставшим и находился на грани сознания. Все происходящее было для него неимоверным шоком. Да и сопротивляться теперь ему было больно.

Осборн избил его. Он сломал ему левое запястье, говоря что оно не понадобиться. По лицу Элмера он тоже прошелся несколько раз. Он не был связан, но боль не давала ему встать и сбежать от Осборна.

Пока ужин готовился, Осборн напоил Элмера травяным чаем. Что это был за чай, Элмер так и не понял. Пах он странно. А эффект от него как от алкоголя. И теперь все периодический кружилось и куда-то уплывало.

Сидя за столом, перед тарелкой с ломтиком сердца Флорин, избитый почти до полусмерти, Элмер думал что сходит с ума. Чай не ослабевал. Боль не пропадала. И он все думал, что теперь Осборн с ним сделает. Убьет его? А может и дальше будет издеваться?

Где-то позади он слышал отдаленный смех Флорин. Она кажется зовет его. Но она умерла, и не может этого быть. Но смех все ближе. И вот уже на самое левое ухо она сладко шепчет ему что ждет его там, внизу. Ниже подвала. Ниже и ниже. В глубине. Она так тоскует. Она так одинока. Она хочет чтобы ее нашли.

И вот уже столовая куда-то плывет. И Элмер плывет куда-то вниз. Или падает. Он уже не понимает куда все катиться. Он лишь видит впереди отдаленные, мрачные очертания чего-то уходящего вниз.

Осборн смотрит на Элмера и видит как тот теряет сознание и, падает со стула. Он доедает остатки ужина. Осушает фужер до дна. Он не спеша вытирает рот. Поднимается из-за стола и подходит к Элмеру. Берет его за шкирку и, тащит к подвалу.

***

Осборн оставил Элмера в запертой комнате. Он открыл одну из запертых дверей подвала — самую первую справа. Дверь комнаты оказалась тяжелой и походила на двери старых темниц. Внутри, за дверью, царил мрак. Непроглядная тьма. Откуда-то с потолка капала вода. Свет с коридора осветил часть комнаты и выдернул из тьмы пустую комнату. Маленькая каморка из старого серого камня оказалась за дверью. Окон в ней не было. Вот почему там так темно. Вроде как есть маленькое отверстие вентиляции под потолком, и с него немного капает вода по капле. Сыро и холодно в этой каморке.

Здесь то Элмер и побудет пока что. Он не должен мешать Осборну открыть дверь в конце коридора. Затащив туда парня, который все еще был без сознания, Осборн покинул его и запер дверь. Он оставил Элмера во тьме одного. Возможно Элмер будет испуган. Возможно будет кричать. Ведь в той тьме, в самом углу против двери, лежит чей-то истлевший скелет. Ничего, пусть побоится. Пусть покричит. Все равно его там никто не тронет и он будет цел.

Оставив позади темницу Элмера, Осборн направился к двери в конце коридора. Он шел целеустремленно вперед, и лишь иногда посматривал на портреты необычной девушки. Ее глаза казалось иногда заглядывали в его глаза. Она словно ждала, и Осборну показалось что некоторые портреты меняются. Они словно торжествуют. Они улыбаются. Они жаждут.

А потом он внезапно услышал песню…

Пела явно девушка. Нежно, протяжно, печально. И пела она ту самую колыбельную которую ему в детстве пела Вивьен, его мама. Эта же колыбельная играла и в музыкальной шкатулке.

Николас в сознании Осборна вздрогнул. Сейчас должен случиться поворотный момент в жизни Осборна. После этого, Осборн окончательно вступит на путь тьмы. Книга в Его голове зашевелилась. Она потребовала чтобы он открыл ту запертую дверь.

Дрожащей рукой, Осборн вынул черный ключ из правого кармана сюртука-плаща. Он уже стоял у запертой двери. Он вставил ключ в замочную скважину и повернул три раза.

Щелкнул замок. Дверь открылась, издавая протяжный скрип. Свечи зажглись вдоль серых каменных стен. Свет тысячи свечей осветил гигантский зал, так похожий на главный зал Вестминстерского аббатства. Необыкновенно гигантский для подземелья, он утопал в пожухлой роскоши. Все кругом говорило о старых, занесенных пылью и паутиной временах. Старая мебель, а это стулья с высокими спинками, какие-то витые столы. И, множество каменных статуй каких-то монархов, королей и королев с младенцами, стояли рядами, образуя собой длинный коридор. Коридор заканчивался впереди троном, золотым, но пыльным и покрытым паутиной.

На троне сидела девушка. Ее голова была спрятана в железной маске, из-под которой струились длинные белые волосы. Ее волосы должно быть никто никогда не стриг, потому что они доходили почти что до входа. Они словно невесомая паутина, таинственно сверкали в свете свечей. Девушка сама походила на белую статую, облаченную в старую одежду. На царскую она явно не походила. Позади трона и девушки располагался высокий полукруг прохода, но он сейчас был закрыт.

Когда дверь открылась, песня затихла. Хрустальная тишина повисла в зале.

Осборн вошел в зал и осторожно пошел вперед. Он дошел до трона спустя долгие и тихие минуты. Лишь эхо шагов отдавалось по залу.

Наконец он добрался до трона. Дрожащей рукой он потянулся чтобы коснуться железной маски. Но, девушка перехватила его руку. Она приблизилась к нему словно змея. Он вроде был готов к этому выпаду, но все равно испугался.

-Зачем ты пришел сюда? — сладко спросила девушка сквозь маску.

-Мой отец солгал тебе, верно? — Осборн повернул ход сюжета в другую сторону. Ведь до того как Николас не попал в книгу, все должно было закончится его уходом, девушка так и не желала с ним говорить. Она просто выгнала его из зала. Но зная большую половину книги, Николас хотел большего.

-О, вот как. Ты пришел вместо своего отца? — она явно обрадовалась.

-Да. Отец предал тебя. Он не выполнил свою часть договора. Я же хочу помочь тебе. — Осборн сейчас импровизировал и выдумывал на ходу. Он хотел добиться ее расположения к себе. — Твоя старшая сестра наверняка все еще ищет тебя. Я могу освободить тебя из твоего плена, и, после, мы найдем твою сестру. Чтобы приблизить приход Его — Предтечи.

-И ты не солжешь мне? — она болезненно сжала его левую руку.

-Я могу доказать тебе что верен своему решению. Если позволишь снять железную маску с твоей прекрасной головы. — Он старался произносить слова нежно сквозь дрожь.

Она отпустила его руку. Она облокотилась обратно на спинку трона: — Возврата назад не будет. Ты не боишься?

-Ничуть. — Осборн целеустремленно потянулся к железной маске на голове девушки.