4. Приход в ванную.

-Брат, открой дверь, ну пожалуйста. — дрожащим голосом просила сестра.

-Нет. Прости, если сможешь. Хотя нет мне прощения. Прощай, Осборн скоро придёт к тебе. — Элмер на миг зажмурился. Он старался сдержать себя чтобы не открыть дверь, хотя соблазн оказался велик. Нет. Он этого не сделает. Отвернувшись от двери, Элмер вернулся к столу и повез его к номеру 16. За его спиной раздавались глухие крики плачущей сестры. Они действовали на нервы, отчего он ощущал себя мерзавцем.

Когда он дотолкал стол с гробом до номера 16, крики сестры уже смолкли. Повисла звенящая тишина. За дверью шестнадцатого номера тоже была тишина. И это показалось Элмеру подозрительным.

Он нажал на ручку двери и открыл ее. Дверь бесшумно и послушно поддалась. В гостиной оказалось пусто. Но на ковре, глаза Элмера сразу увидели кровавые следы ботинков. И сердце у него сжалось.

-Осборн. — позвал Элмер. Сейчас ему внезапно стало жутко. Перед глазами всплыли картины уродливых смертей женщин, которые он иногда видел в кино. От ванной комнаты слышалось журчание воды.

Элмер втянул стол в номер и закрыл за собой дверь. Он оставил стол с гробом посреди гостиной и прошел к ванной. Он толкнул осторожно дверь. И она открылась неспешно.

Глаза Элмера расширились. Он ощутил отвращение и стыд от увиденного.

Вся ванная комната забрызгана кровью. Зеркало над раковиной разбито. На окровавленном полу сидит Осборн, тоже весь в крови. Он прижат спиной к ванной и курит. Его глаза внимательно и испытующе впились в лицо Элмера, словно предупреждая чтобы тот молчал.

-Я…я принес гроб со льдом. — потрясенно сообщил Элмер. Его взгляд перескочил на Флорин. Она оказалась полностью раздета. Вся кровь, наполняющая ванную, похоже была выпущена в канализацию. И безупречное тело девушки, сейчас было бледно и неподвижно. Ее лицо казалось маской куклы, а глаза закрыты. Может она спала…но скорее всего нет. Ведь синя-черные следы пальцев Осборна, уродливо украшали ее шею. Элмер так и пялился на эти следы, иногда шаря по ее телу. Сложно было сейчас не смотреть. Хотя порывы тошноты периодически подкатывали.

Ему сперло дыхание. Он вдруг понял какую ужасную вещь совершил Осборн. Элмер поймал себя на мысли что боится Осборна. Что все увиденное отвратительно, и что он оказывается все время был влюблен во Флорин. Он не заметил как по его правой щеке покатилась слеза. Он не стер ее.

Его глаза переметнулись на кучу вещей Флорин, которые грязной кучей валялись возле унитаза. Он слегка задрожал.

Осборн усмехнулся, смотря торжествующим взглядом на Элмера. Он затушил сигарету о кафель пола и поднялся: — Что с тобой, Элмер? — спросил он, произнося этот вопрос тоном, словно удивляясь.

-Зачем…почему вы это сделали? — Элмер понимал что задает тупой вопрос, но осознание реальности происходящего, больно било его. Он не сдержался. Он быстрым шагом подошел к Осборну и, ударил его правой, в лицо. Удар похоже попал прямо в челюсть.

Осборн не увернулся. Он подставился. Он ощутил горячую и пронзительную боль, саданувшую по его губам. На миг в его глазах потемнело. Он пошатнулся но, устоял. А после того как боль чуть стихла, засмеялся. Хрипло и вполголоса.

-Элмер, чем ты недоволен? — с сарказмом спросил Осборн.

-Вы убили ее. — глухо ответил Элмер. В его глазах все еще стояли слезы злобы.

-И что? Что тебе до нее? Она же ш.л.ю.х.а. Да еще и алкоголичка. Она глупая девочка, которая думала что может заставить меня плясать под ее дудку. Элмер, ты ведь понимаешь что она сделала глупость? — Осборн сверлил подчиненного насмешливым взглядом.

Элмер промолчал. Он понял что перед ним сейчас безумец. Похоже у Осборна снесло крышу. Снова. Лучше заткнуться бы ему сейчас. Но осознание смерти Флорин, жгло его изнутри.

-Возложи ее тело в гроб, Элмер. И жди меня здесь. Я схожу за ключом, который отпирает Дверь в конце подвала. Сегодня есть повод наконец открыть ее, таким образом воспользоваться наследием отца. И да, будь добр, позвони миссис Энис Бэйтс. Попроси ее принести швабру и ведро, да чистые мусорные мешки. Ты должен здесь прибрать. — Осборн взъерошил полосы Элмера. — Улыбнись, что ты такой угрюмый а?

-Я любил ее…-не удержался и выдавил из себя Элмер.

На лице Осборна появилось удивленное выражение: — Вот как, а я думал ты из этих, как их там…-он почесал правый висок, делая вид что пытается вспомнить что-то: — Ах, да, вспомнил! Ты же делал вид что из тех, из радужных. Что-то изменилось? Или тебе просто нравятся такие стервозные девушки, но ты не можешь быть с ними, потому что они тебя отшивают? И поэтому ты ведешь себя как гомик?

-Да пошел ты…- Элмер начал злиться. Осборн сейчас явно издевался, но сказать что-то еще в свое оправдание, Элмер не мог.

-Ладно, ладно, не злись так. — Осборн мягко улыбнулся, полез в правый внутренний карман пиджака, и вынул небольшой выкидной нож. Он взял правую руку Элмера и вложил в нее нож: — Если тебе так уж она была дорога, отомсти за нее. Перережь мне горло, а потом вызови полицию и скажи им что это я, тебя заставил. Ты ведь не думаешь что они такие дураки, и поверят тебе? Ты простой работник, не имеешь своего жилья, у тебя нет родных. А здесь ты работаешь всего 4 месяца. Как думаешь, на кого они свесят всю вину? М?

Осборн раскинул руки, и ухмыляясь, встал в открытую позу, давая возможность подчиненному убить себя. Он ждал, он был готов к смерти. Ему всего лишь любопытно посмотреть, что сейчас будет делать Элмер.

Элмер задрожал. Он секунду колебался, то сжимая рукоятку ножа, то разжимая. Он думал сорваться или нет. В итоге страх пересилил. Его рука задрожала и он выронил нож.

-Молодец Элмер. Правильно мыслишь. В награду за твою преданность и ум, я угощу тебя ужином с твоей любимой Флорин! — Осборн весело засвистел песню из кинофильма «Убить Билла — Bernard Herrmann — Twisted Nerve», и, подняв нож с пола, оставил Элмера в ванной.

Сейчас он направлялся к себе в кабинет за ключом, который получил в наследство. Осборн покинул номер 16. Он направился к грузовому лифту, собираясь подняться на пятый этаж отеля. На пятом этаже расположен его кабинет, бывший ранее кабинетом отца. А рядом с кабинетом, прямо напротив, спальня Осборна. Туда ему нужно заглянуть и переодеться в чистую одежду. От грязной необходимо избавиться. Он выбросит ее в ящик в стене ванной. Этот ящик похож на отверстие мусоропровода, только он не для мусора, а для грязных вещей. И ведёт он в прачечную на первом этаже отеля.

Проходя мимо двери десятого номера, Осборн подошёл к ней и игриво постучал костяшками пальцев.

-Леона, ты кажется за дверью? — спросил напевая Осборн. Он не знал за дверью она или нет. Он сказал это наугад.

За дверью что-то брякнуло. Послышались испуганные тихие шаги. Девушка была оказывается за дверью. Но сейчас она испуганно отходила в глубь номера.

-Леона, сладкая моя девочка, я не забыл о тебе. Я голоден, Леона. — он проговорил последние слова более грубо, словно издавая утробный рык. — Скоро, дитя мое, скоро.

Тишина была ему ответом. Но он чувствовал что она плачет. И это ему нравилось. Он резко дернул ручку двери, пугая свою пленницу ещё больше. А после ушёл, оставляя за собой страх.

***

Осборн вошёл в кабинет. Он уже переоделся в костюм, который можно назвать странным: чёрный кожаный сюртук-плащ с зауженной талией. В дополнение к нему, плечи покрывала чёрная пелерина из легкой шерстяной ткани. Сам сюртук-плащ полностью застегнут на медные пуговицы, на манер шинели. Под этим вычурным плащом была лишь шелковая белая рубашка, да темно-коричневые брюки. Ботинки он сменил на подобие армейских берцев. От запаха свиной крови он избавился ароматом одеколона Иманети.

В первый раз за несколько месяцев он вошёл в кабинет отца. Раньше, при жизни отца, Осборну не особо то и разрешалось посещать его кабинет. Потому что там отец работал, решал финансовые вопросы, совершал выгодные сделки. А Осборна считали неспособным и глупым, поэтому отец редко, можно сказать почти никогда, не звал сына в кабинет. Да и Осборн сам не очень то туда и рвался. Всякий раз, когда отец приглашал сына к себе, он раздражался на Осборна. Иногда, когда Осборн вёл себя слишком заносчиво, отец швырял в него что-нибудь обязательно бьющееся. Будь то гранённые бокалы из-под виски, бутылки этих самых виски, ну или целый хрустальный графин. Осборн низменно увертывался, и мысленно проклиная отца, выслушивал его нудные речи.

Теперь, когда отца нет, этот кабинет в полном его распоряжении. Но уничтожать что-либо или менять в обстановке, он не станет. Пусть все здесь напоминает отца. И пусть вещи отца, содержащие в себе частицу его прошлого, удерживают призрак отца, который возможно не покинул этот отель.

Кабинет напоминал кабинет какого-нибудь богатого барона. Высокие арочные окна, два, напротив двери. Они завешаны тяжелыми портьерами темно-бордового цвета. Стол из красного дерева, стоит прямо перед окнами. Два изогнутых кресла в синем бархате, стоят напротив стола. По левую сторону от двери книжный стеллаж из того же красного дерева. Стены обшиты панелями из тика. В кабинете царил торжественный и прохладный полумрак, поэтому Осборну пришлось нажать на кнопку выключателя люстры, висевшей по центру кабинета.

Зажегся приятный, мягкий и уютный свет. И сразу на глаза Осборну попались три вещи, осиротело лежащие на столе. Первое это письмо. Скорее всего его писал отец, когда думал о последних словах, которые так и не сказал своему сыну при жизни.

Второй вещью оказалась музыкальная шкатулка из чёрного дерева.

А третья вещь, ещё одна чёрная шкатулка, но украшена резными фигурами, сомнительно напоминающие глаза. Скорее всего в этой шкатулке содержится ключ от запертой залы на подвальном этаже.

Осборн прошёл к столу и взял письмо. Он распечатал конверт и вынул лишь один лист бумаги. Да и тот оказался скуден на информацию. Значит отец настолько его ненавидел, что посчитал своим долгом написать так мало своему сыну. И не добавить слов утешения, или извиниться за своё суровое и холодное отношение.

«Ненавистный мой сын. Я никогда тебя не любил. Я презирал тебя. Ты будешь страдать всю свою последующую жизнь. А чтобы она была для тебя горше яда, я завещаю тебе уродливое наследие — весь этот проклятый отель, и, ключ, который откроет тебе ещё большую бездну страданий.»

Вот и все что там было написано. Осборн вздохнул, и, порвал письмо пополам. Он сожжет его после изучения ключа и музыкальной шкатулки.

Когда он открыл шкатулку с ключом, он вынул из ее недра, пахучего ладаном, чёрный ключ. На ключе серебром выгравирован перевёрнутый треугольник и буква «V». А также под ним снова очертания глаза.

Спрятав ключ в карман, Осборн взял в руки музыкальную шкатулку. Он открыл ее крышку. Заиграла до боли знакомая мелодия. Тихая, но такая манящая. Успокаивающая. Это была мелодия, которую напевала ему мать, когда его маленького укладывала спать. Та самая печальная колыбельная. От этой мелодии, сердце Осборна закололо. Он прижал правую руку к груди и тихо разрыдался, шепча имя матери — Вивьен.