ГЛАВА 7

Сей

– Прекрасно, – мрачно заявил я, откладывая посланием с королевской печатью в сторону. – Меня вызывают к Его Величеству.

Горд дернул плечом, Азель глухо сглотнула, Оружейник отставил в сторону недопитый эль.

– Лично? – зачем-то переспросил очевидное последний.

Я кивнул.

Нехороший знак, учитывая недавний провал. Вдвойне нехороший по той простой причине, что ничего обнадеживающего за прошедшие два дня наш отряд так и не узнал. Мне нечего было сказать Гектору, кроме того, что среди охотников почти год был предатель, а я упустил принцессу и теперь понятия не имею, где она и Курт.

Впрочем, уверен, король уже и так в курсе моего провала

– Пойдешь? – спросила Азель.

– А ты как думаешь? – ответил я вопросом на вопрос, бросая на нее хмурый взгляд.

Из чужого мира женщина ушла не с пустыми руками. Ограбила по пути пару магазинов и теперь сидела в меховом полушубке, обвешанная блестящими ювелирными побрякушками.

Посетители таверны, в которой мы находились, поглядывали на Азель недобро.Особенно двое вооруженных мужчин, сидящих в темном углу. Она же в ответ стреляла глазками и нежно поглаживала своего пса между ушей. Скорее всего, ее принимали за столичную богачку из дворян, невесть что забывшую в этом захолустье, а нас – за ее охрану.

– Ты бы шмотье сменила, Азель, – произнес я, поднимаясь из-за стола. – Я сейчас уйду, а Оружейник за тебя, уверен, впрягаться не будет.

Тот лишь фыркнул, вновь поднося ко рту эль, и щелчком подзывая подавальщицу принести еще порцию.

Азель скорчила лицо.

– Совет свой себе посоветуй, – самодовольно заявила она, оборачиваясь на тех двоих. – Может, я специально. У того, что справа, новая Берта, а у второго – полный кошель люксума.

– Дело твое, – с этими словами я отправился к выходу из таверны, лишь взглядом показывая Горду контролировать ситуацию. Уж на кого-кого, а на него я точно мог положиться.

Азель может сколько угодно изображать самодовольную стерлядь, но после предательства Курта она явно жаждет крови и находится в поиске неприятностей, а значит, и доиграться может. Мне же совершенно не хотелось искать новую псарницу, да и Рокк – был хорошим гончим.

Выйдя из таверны, я оглянулся по сторонам и поднял повыше воротник от холодного ветра. Тут, на окраинах Центрума, было немногим теплее, чем за его пределами. Тепла центральных закладных люксума не хватало для отопления всей столицы.

Зато чем ближе к элитным районам, садам и королевскому дворцу – тем жарче.

Мне пришлось пройти пешком два квартала, прежде чем удалось поймать дилижанс. Старенький механоид пыхтел паром, скрежетал шестернями, но кое-как полз по улицам.

– Нельзя ли побыстрее? – спросил я у возничего за штурвалом. – Я тороплюсь.

– Два грамма, – раздалось в ответ.

Пришлось лезть в карман и доставать заранее отмеренные крупицы люксума. Ровно две штуки. Одну возничий положил к себе в кошель, вторую закинул в топку.

Тут же дилижанс будто заново родился, если это понятие вообще применимо к этой машине. Из трубок повалил пар, а колеса завертелись втрое быстрее.

– Ишь как хорошо идет, родимый! – бодро выдал возница.

Я же слушал вполуха. Вместе с люксумом из кармана выпал и черный локон.

Еще по возвращении в родной мир я аккуратно связал волоски прочной нитью, чтобы не рассыпались, и все это время таскал с собой.

По-хорошему нужно было отдать Азель, чтобы та натаскивала пса на запах принцессы, но зачем-то придержал локон у себя. Возможно, интуиция уже тогда подсказывала, что за провал придется нести ответ лично перед королем и тогда локон станет отличной причиной дать охотникам еще один шанс...

Нужно было убрать “трофей” в карман, но вместо этого я пропускал волосы между пальцев, и те, будто шелк касались кожи. Удивительно мягкие, словно талая вода или мех котенка. Когда-то у меня был котенок...

А вот у девушек из нашего мира я ни разу не встречал таких волос, они жесткие и холодные – будто ветер на равнине. Эти же…не такие.

Повинуясь неестественному желанию, я поднес прядь к лицу и вдохнул аромат. Надо же, до сих пор пахнут свежестью, травой и чем-то неуловимо терпким, будто неизведанная пряность. Раньше я не различал этого запаха, а вот сейчас он будто раскрылся новой нотой.

– Прядь возлюбленной? – раздался голос.

Я резко поднял голову и просверлил взглядом возницу. Что за вечно любопытствующий народ, неужели так сложно ехать молча?

– Нет, – буркнул я, пряча локон в карман. – Смотрите лучше на дорогу! Сейчас будем проезжать сады. Уверен, вы делаете это не часто.

Впереди уже виднелся пропускной пункт – первый, но далеко не последний на моем пути. Пришлось показывать охране королевскую печать на пропуске, иначе бы нас попросту не пустили дальше.

Сады охранялись очень тщательно. Еще бы! Тут росли настоящие фрукты и овощи. Дорога как раз пролегала между огромных теплиц, за стеклами которых можно было разглядеть зреющий урожай.

– Я однажды своей жене на юбилей купил настоящий апельсин, – зачем-то рассказал возница. – Она была так рада. Даже расплакалась от счастья.

– И я тоже рад за вас, – из обычной вежливости ответил я.

– Во дворце, наверное, каждый день едят апельсины, – не успокаивался водитель.

– Вы понятия не имеете, что происходит во дворце, – все так же скупо произнес я. – А теперь, если можно, езжайте молча. Я плачу за дорогу, а не за болтовню.

Возница умолк, я же просто отвернулся в сторону садов, простирающихся на несколько миль в стороны. Если вдуматься, жалкий клочок земли по сравнению с тем, что я видел в чужом мире.

На какой-то миг в голове даже мелькнула мысль остаться там, бросить все – и затеряться в толпе. Уверен, я сумел бы приспособиться к отравленному газами воздуху и меня бы мало заботило то, что лет через сто тот мир повторит судьбу нашего. Моей жизни хватило бы на беззаботное существование в тепле и достатке.

Но эта мысль показалась трусливой.Слишком эгоистичной, чтобы я осуществил подобное. Потому что в родном мире оставались те, кому без меня не выжить – мать и сестра… После смерти отца, кроме меня, у них никого не осталось, а люксум с неба не падает...

За садами ждал новый пропускной пункт, за ним – пастбища. Еще один клочок земли, отведенный под разведение и выпас мясо-молочных пород скота. Друг моего отца когда-то был главным пастушьим и часто захаживал к нам в гости, иногда даже с отрезами мяса или кавалками сыра. Он рассказывал, что на весь Центрум разрешалось выращивать не больше трехсот голов, иначе не хватит ресурсов на прокорм скотины. Будучи маленьким, я слушал его и тоже мечтал стать пастушьим, но отец уже тогда заявил, что моя обязанность идти по его стопам… посвятить жизнь королю.

– Дальше дворец, – опять заговорил возница. – Меня не пропустят.

– Высадишь у последнего контроля, – бросил я ему – Пройдусь пешком.

Дворец охраняла элитная королевская гвардия – вышколенная солдатня, в случае чего готовая сразу убивать и умирать за господина. Многие охотники мечтали попасть на службу именно сюда, и столь же многие отказывались от такого лестного предложения.

Как ни крути, охотники хоть и подчинялись королю и приближенным к нему, но были скорее наемниками, нежели солдатами. Мы всегда оставляли за собой право отказывать нанимателю в задании, торговаться, подрабатывать подвернувшейся халтурой.

Нужно найти беглого слугу – охотники рядом.

Неверная жена обчистила сейф мужа и передала люксум любовнику – мы найдем и его, и ее.

Солдатня же несла службу – это другое. Охотник мог сидеть месяцами без заказов, когда гвардейцу исправно платили жалованье, их семьи не мерзли в особо холодные ночи, а дома всегда был свежий хлеб.

Но был и минус. В случае чего, гвардеец был обязан умереть за короля. Охотники же работали на себя.

В итоге, прежде чем добраться до самого дворца, а после и в приемную, я прошел еще несколько пунктов контроля, и на каждом меня спрашивали – кто такой, цель визита, и лишь увидя вызов от самого Его Величества – пропускали дальше.

Длинные и светлые коридоры сменялись один за другим, но вся помпезная красота дворца оставалась где-то за гранью сознания. В детстве, когда сюда меня приводил отец, – все эти картины, лепнина и зеркала приводили в восторг. Еще больший фурор производили придворные дамы в легких, почти прозрачных одеяниях, платьях с открытыми плечами, туфельках прикрывающих лишь стопу. Ведь во дворце всегда было тепло и они могли себе это позволить.

Сейчас же это великолепие не производило на меня никакого впечатления.

– Его Величество ожидает вас, ордейн Сеймур, – произнес королевский секретарь, стоило только добраться до приемной.

И я поморщился от своего полного имени, произнесенного вслух чужим человеком. Не люблю, когда его произносит кто-то кроме матери или сестры. Это своего рода мое личное табу, которое не нарушает даже лучший друг Горд.

– Это великая честь, – отозвался в тон, соблюдая правила хорошего тона.

Впрочем, великой честью это счел бы мой отец, он всегда считал, что служба на короля лучшее, что могло случиться с ним в жизни. До поры до времени так оно, наверное, и было.

Секретарь открыл передо мной створку двойной двери и жестом показал проходить вперед. Всего несколько шагов, и за моей спиной закрылся путь к отступлению. Впрочем, убегать я не собирался.

Не за тем пришел.

В огромном помещении царил полумрак. Окна, запертые плотными шторами, и почти полное отсутствие источников света, кроме нескольких ламп с люксумом, от которого шло мерное голубоватое свечение.

Глаза привыкали медленно. Поэтому мне не сразу удалось разглядеть человека в противоположной стороне.

– Ордейн Сеймур? – произнес сидящий в кресле перед столом с резными гнутыми ножками мужчина.

Учтивый поклон с моей стороны.

– Ваше Величество.

– Подойдите ближе, – приказал он, и я сделал несколько шагов вперед, всматриваясь в правителя.

Последний раз я видел его, когда мне было пятнадцать. Это были похороны отца. Гектор лично пришел проститься и почтить память своего верного слуги, выразил соболезнования моей матери, а еще отдал полкилограмма люксума – вдовий откуп. Плата, положенная семье гвардейца, если тот погибнет на службе, защищая короля.

С тех самых пор король сильно изменился – постарел, некогда темные волосы стали напрочь седыми, лицо покрылось морщинами, а руки и кожа иссохли…

– Что ж, ордейн Сеймур, – произнес король. – Когда я рискнул отдать вам задание по поимке беглой принцессы, то даже не думал, что вы разочаруете меня настолько сильно. Предатель в рядах, полный провал, дискредитация всех охотников как тех, кому можно доверять. Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Ничего, – как можно спокойнее ответил я. – Провалу нет оправдания. Однако я хотел бы отметить, что вина за случившееся полностью на мне. Я должен был раньше заметить неблагонадежность одного из своих людей.

Уголок рта короля дернулся.

– Забавно. Ваш отец всегда говорил так же, если кто-то из подчиненных доставлял проблемы. Собственно говоря, только из-за моего уважения к нему, ордейн Сеймур, вы и ваш отряд еще на свободе. Ваш отец почти десять лет был начальником моей стражи и ни разу меня не подвел.

– Благодарю, Ваше Величество, так позвольте же мне исправить ситуацию.

– Не спеши, – Гектор привстал со своего кресла, чтобы дотянуться до одной из люксумных ламп и провел над ней рукой. Камни тут же стали светить чуть ярче, чутко реагируя на представителя королевской крови. – Вначале я хотел с тобой побеседовать. Задать несколько вопросов. Убедиться, так сказать, в твоей благонадежности.

Говорил он вкрадчиво и смотрел так, будто это он здесь был охотником, а я чертовой жертвой.

– Вы можете задавать любые вопросы, – не дрогнув, произнес я.

– Хорошо. Тогда первый: почему двадцать лет назад мне пришлось взять на себя тяжкий груз и очистить королевский род от собственных братьев и сестер?

Странный вопрос, на него бы ответил любой.

– Вы возглавили народное движение за освобождение месторождений люксума от неумелого и нерасторопного владения вашими родственниками. Крупные ветви королевского рода управляли небольшими территориями земель, противясь глобальному объединению во имя массового обогрева плодородных земель.

– Именно, – кивнул король. – Мои братья и сестры каждый тащил одеяло на себя, каждый жаждал ухватить кусок побольше. Из-за чего процесс обогащения люксума не был максимально продуктивным. Слишком много людей обладали этой способностью, а мои кузены уже тогда не могли поделить месторождения, доставшиеся им от отца. Я был вынужден вмешаться. Один король – один человек, способный управлять обогащением люксума. Гарант тепла и энергии для народа. Никаких междоусобиц и войн.

Я кивнул.

Отец рассказывал, что было до того, как к власти пришел Гектор.

Чтобы выжить, народ мог днями и ночами работать в шахтах, но так и не дождаться выплат люксума, потому что члены королевского рода продолжали свои войны, плевав на народ. Люди умирали ежедневно от голода и холода, просто ожидая того, как один из наследников соизволит войти в машину и сделать то, что должен. Ведь не обогащенный люксум – всего лишь камень.

Отец не любил вспоминать тот период, но мать однажды оговорилась, что королевские отпрыски заставляли простых людей читать молитвы с их именами, признавать богами при жизни. Это было противно и унизительно.

После прихода к власти Гектора все изменилось. Один центральный город, один король – и его один наследник, чтобы не повторять ошибку прошлого.

– А теперь скажи мне, – продолжал король. – почему принцессы достойны смерти?

– Это было самым гуманным выходом из ситуации, – заученно ответил я. – Девочки могли вырасти и родить множество детей, а значит, все началось бы заново.

– Верно, – Гектор постучал пальцами по столу. – Тот выбор дался мне нелегко, но иного не было. Признаться, когда Аврора исчезла из запертых покоев перед самой казнью, в глубине души я ощущал облегчение. Королевские математики сразу вычислили, что в ее комнате открылся стихийный портал в другой мир. Тогда я решил, что сама судьба дала шанс моей совести. Девчонка в другом мире могла расти как угодно: жить или умереть, тут уж как ей самой повезет. Мне не было до нее никакого дела, пока три года назад мои разведчики не донесли, что Аврору разыскивают повстанцы.

При упоминании последних мои пальцы невольно сжались в кулаки. Повстанцы – неудачники и отбросы общества, большинство из которых оказалось не у дел после смены власти. Свергнутое с пьедестала дворянство и их приспешники. Они неоднократно предпринимали попытки вернуть все на круги своя, захватить власть обратно в свои руки. Во время одной из таких попыток был убит мой отец. Он защищал короля Гектора, когда того пытались похитить. Это же так удобно: держать в темнице того, кто может обогащать люксум – как личная энергодобывающая собачка.

– Вендинг, – произнес я имя того, кто всадил в отца арбалетный болт.

– Да. Его шпионы есть во дворце, а мои – в его убежище. Так и живем. Когда он начал искать Аврору, я понял, что не могу уступить в этой гонке. Если Вендинг ее получит – это не закончится ничем хорошим. Поэтому, когда мне, наконец, удалось узнать, где она, я решил нанять твой отряд.

– Возможно, стоило отправить гвардейцев, – не без горечи собственного поражения произнес я.

– Нет. Я точно знаю, что среди них тоже есть люди Вендинга, поэтому я так рассчитывал на охотников, но, увы, ошибся и здесь. Предатель оказался даже среди вас. Курт, его ведь так звали?

Я кивнул:

– Обещаю найти его, Ваше Величество. Теперь это дело моей чести.

– Плевать на него, – резко одернул Гектор. – Аврора – вот главная цель. Нужно найти ее. Она угроза всему, что так долго строил я и за что погиб твой отец.

– Понимаю и обещаю не подвести вас вновь.

И вновь уголок королевского рта дрогнул.

– Знаешь, в чем проблема охотников, Сеймур? В их верности, а точнее в вашем эгоизме. Я мог верить твоему отцу, но ты уже пять раз отказывался от должности гвардейца. Почему?

– Какое это имеет отношение к делу, Ваше Величество? – озвучивать правду королю я не собирался, как минимум потому, что она ему не понравится.

В отличие от своего отца, я за Гектора умирать не собирался. Еще одну вдовью откупную моя мать не переживет, да и сестра тоже. Им и так приходится несладко с тех пор, как умер отец.

– Самое прямое, – Гектор открыл ящик стола и достал оттуда бумагу. – Впрочем, я знаю почему – ты слишком привязан к семье. А так как я не могу быть уверен до конца в твоей верности мне, то прочти.

Я взял протянутые мне документы и вчитался в строки.

– Это закладная на дом моего отца.

– Подписанная твоей матерью. Насколько знаю, твоя сестра болеет. Требуется немало люксума, чтобы оплачивать ее лечение.

Я крепче сжал уголок бумаги, так что побелели костяшки пальцев, а край документа замялся. Соблазн порвать его прямо сейчас был слишком велик.

– Это всего лишь копия, – будто прочел мои мысли король. – Но если ты все правильно понял, то я предлагаю взаимовыгодную сделку. Голова Авроры взамен на закладную и десять килограмм люксума. Этого хватит тебе, и твоей матери, и даже сестре на лечение.

Я стиснул челюсти. Достойная мотивация за задание, которое пришлось бы выполнить в любом из случаев.

– Прошу понять меня правильно, – Гектор говорил тихо и мягко. – Это ни в коем случае не шантаж. Это лишь мотивация, чтобы в этот раз у охотников точно все получилось.

– Почему именно мой отряд? – все еще глядя на закладную, спросил я. – Есть же другие наемники и гвардейцы…

– В отличие от меня и их, ты видел Аврору в лицо. Не хочу, чтобы мне на порог стали притаскивать трупы молодых девиц, хоть каплю похожих на принцессу.

– А как же клеймо на запястье?

– Его можно подделать, – легко парировал правитель. – Поэтому мы переходим к главному. Когда ты приведешь принцессу сюда, Аврора должна быть живой. Я хочу лично убедиться, что люксум отреагирует на ее кровь, а значит, девушка – именно та, кем является. Сразу после этого мы будем должны закончить то, что не сделали восемнадцать лет назад.

– Принцесса достойна смерти, – одними губами произнес я.

И король кивнул:

– Ради блага всего народа.