2

- Укусишь? – усмехнулся он томно, но при этом тяжело, останавливаясь в пол шаге от меня и глядя своими жуткими глазами чуть щурясь, когда медленно и размеренно поднял большую руку, обхватывая мои скулы длинными пальцами и сжимая их, заставляя приоткрыть губы, чтобы скользнуть внутрь большим пальцем. Я не дышала и заставляла свое сердце остановится хоть на секундочку, чтобы не потерять сознание в этот момент, когда ощутила всеми рецепторами своего языка жар его руки, терпкость его кожи, силу его желания, а еще вкус крови, которая отдавала чем-то тошнотворно медным и словно ржавым, отчего внутренности скрутило в комок, словно они намотались на ножи блендера самой высокой мощности. Он гладил мой язык своим пальцем, вдавливая в дерево все сильнее собственными бедрами, из которых рвалось его возбуждение, такое большое и твердое, что я испуганно и хрипло выдохнула, зажмуриваясь на секунду, но понимая, что в темноте под ресницами оставаться еще страшнее, оттого что кричащие эмоции моего сжавшегося тела становятся еще более сильными и беспощадными, как и этот палец, который жестоко и беспрекословно заставлял вытягиваться губы трубочкой, впуская его в себя постепенно все глубже и дальше. Не нужно было гадать, чтобы понять, о чем он думал и чего жаждал сильнее моей смерти, явно решив сначала насладиться плотскими утехами, пока во мне умирала и захлебывалась в натужных попытках спастись последняя надежда на избавление! Нет, папа не найдет меня так быстро. И Нил не оставил бы меня один на один с этим чудовищем, если бы только был жив.

Поэтому мое спасение было в моих руках, и больше никто не сможет мне помочь, если я сейчас не соберусь и не начну действовать! Я не знала, что именно Нил положил в мой карман, как единственный шанс на спасение, но теперь знала только одно: чтобы это не было - я должна попробовать!

Чтобы отвлечь мужчину и сосредоточить все его помыслы и желания только на моем лице, я осторожно коснулась его пальца своим языком, сделав легкое поглаживающее движение и тяжело сглатывая собственный испуг и панику, когда он зарычал откровенно и несдержанно, подавшись вперед еще сильнее и в буквальном смысле отрывая меня от земли, чтобы наши бедра теперь были на одном уровне, явно для следующего этапа его замысла. Или сейчас или никогда! Стараясь дышать ровно, и не поддаваться на провокации этого огромного мускулистого тела, которое вдавливалось в мое, начиная тереться и совершать плавные, но чертовски сильные, ритмичные движения, не смотря даже на наличие одежды, я подалась вперед головой, втягивая его палец в себя сильнее, совершенно не ожидая, что он зарычит низко и хрипло на выдохе, делая сначала рваный судорожный вдох. Раздвинув мои колени, мужчина с силой прижал к себе, заставляя обхватить его мощный горячий торс своими ногами, что оказалось мне только на руку, потому что теперь карман с маленьким оружием стал так близко, что я могла достать футляр, не привлекая к своим движениям особого внимания.

Страсть и жажда, с которой он касался меня была настолько животной и кусающей, что я впитывала в себя эти страшные, раздавливающие эмоции вместе со вкусом его кожи, пока не в состоянии признаться самой себе, что они пугали и пленяли с одинаковой силой, посылая по всему телу жалящие нервные импульсы, от которых было и больно, и приятно… Я замерла лишь на секунду, глядя в его красивое жестокое лицо не дыша, когда мужчина достал палец неожиданно засунув его в свой рот, чтобы прокусить отчетливо виднеющимися клыками, пуская собственную кровь тонкой алой струйкой, и намазать ею мои губы, словно красной помадой… Аромат и вкус его крови был особенный! Не такой, что я ощущала от его тела, а теперь и от собственной одежды, которая пропиталась ею насквозь, что принадлежала убитым и растерзанным людям! Без ржавого запаха и привкуса меди. Словно дорогой нектар, от которого перехватывало дыхание и начинала кружиться голова, пока я судорожно пыталась не потерять себя в этом ошеломляющем моменте, где моя паника кричала от омерзения, а тело и разум словно плыли на своей волне, подчиняясь его ритму и напору, когда мужчина медленно слизнул собственную кровь с моих приоткрытых губ, касаясь своими жаркими жадными губами так несдержанно и горячо, что я понимала только одно - я уже не просто стою на краю обрыва, а делаю первый шаг в его черную пропасть, готовая летать вниз. Сейчас! Срочно! Немедленно, пока это не зашло еще дальше, опьяняя так страшно, но так искусно!

Сложно было работать слаженно сразу головой и руками, когда его горячий жадный до касаний язык буквально ворвался в меня, отбирая остатки воздуха и заполняя собой до головокружения и звезд перед глазами, словно не мог насытиться моим ароматом и вкусом, не мог оторваться! Скользнув рукой в карман, я быстро нащупала футляр, который лег в руку, словно влитой и созданный специально под изгибы моей ладони, под легким нажатием раздвигаясь на две части, и скользнув в мои пальцы привычным предметом родом из детства, с которым я любила играть во врача, когда ставила своим куклам и мишкам «хорошие уколы». Это был пневматический шприц без иглы, где раствор вводился моментально при помощи высокого давления, впрыскиваясь под кожу буквально одним касанием. Грозное оружие Нила оказалось таким крошечным! Главное, чтобы оно помогло и спасло, когда я распахнула прикрытые ресницы, делая всего лишь незаметный жест кистью руки чуть вперед и влево, как раз в мощный бок этого огромного создания, надавливая одновременно с тем, как только шприц коснулся его горячей ароматной кожи. Мое сердце как-то булькнуло и захлебнулось от ужаса, когда мужчина застыл надо мной горой из мышц и жара, отрывая губы и приподнимая голову, словно прислушиваясь к себе, и не сразу понимая, что именно произошло. Он облизнулся, какое-то время глядя только на мои губы, словно раздумывая, не продолжить ли все снова, когда наконец нахмурился и свел черные брови на переносице. Теперь он всматривался в мои глаза тяжело и настойчиво, становясь с каждой секундой все более мрачным и хищным, пока его зрачки вдруг не принялись с кошмарной быстротой то увеличиваться, то уменьшатся, становясь практическими невидимыми, что выглядело просто чудовищно, наконец выдыхая хрипло, тяжело, но с такой воистину маньяческой клыкастой улыбкой, что я истерично взвизгнула.

- Ах ты мелкая засранка! Твою мать!

Сложно было удержаться и не издавать никаких звуков, выражающих мой ужас и страх перед тем, кто не был человеком, но теперь дышал тяжело и хрипло, вдруг пошатнувшись и глядя таким взглядом, словно буквально на глазах становился пьяным! При чем, не просто пьяным, а до мохнатых чертиков и белочки в черном балахоне и с косой, когда он пытался удерживать меня у дерева, очевидно не замечая за собой, как его кидает из стороны в сторону, словно земля перестала быть твердой и превратилась в палубу корабля, попавшего в страшный шторм.

- Что ты вколола мне? – прохрипел мужчина, повалившись на колени и хватаясь своими огромными руками за землю, явно пытаясь найти точку опоры, пока меня трясло и подбрасывало от осознания того, что все получилось. Вот только надолго ли?!

- Что ты мне вколола, черт тебя дери!!! – зарычал он громко и натужно, отчего я шарахнулась в сторону, отскакивая словно лань от тигра.

- Я не знаю!!! – закричала я, роняя из ладони использованный шприц и всхлипывая оттого, что не могла понять, как вести себя теперь, и в какую сторону бежать.

Нил ничего не сказал мне о том, что внутри футляра, как эта штука подействует на зверя и надолго ли будет этот эффект, но я отчетливо помнила его слова о том, что это не спасет меня, но сделает его слабее и даст мне возможность сбежать. Попробовать сбежать! Ноги дрожали сильнее, чем раньше и я все еще ощущала его вкус и аромат на своем языке, когда ринулась назад, где по моим расчетам могли остаться в живых хоть кто-нибудь из охраны или хотя бы одно целое средство передвижения, слыша за спиной его хриплый, низкий и все еще возбужденный до жути хохот:

- Тебе не убежать от меня, глупая! Нет такого места, где ты можешь спрятаться! Нет такого человека, который сможет защитить тебя от меня!!!

Господи, как же было страшно понимать это своим разумом даже без его слов, но я не могла заставить себя остановиться и лишить шанса на спасение пусть даже такого призрачного, как очертания луны в обеденный зной! Бежать! Бежать и ни за что на свете не оборачиваться, пока он не настигнет снова! Бежать от его жара, вкуса и желания, которые были страшнее боли, глубже ада, слаще яда и не сулили мне ничего кроме погибели под низкий, раскатистый вожделеющий хохот, который еще долго раздавался в моей голове, даже если я не слышала его за спиной!..