Статуя

- А теперь, папа, я в полном вашем распоряжении! - Лекс поправил палантин на плече и приветственно раскрыл объятия, - можете делать со мной, что захотите!

- Вот только не надо меня провоцировать, - Кирель хищно улыбнулся прекрасному рыжику, но потом посмотрел на детей, - быстро в паланкин, нас уже ждут в гильдии камнетесов. Я хочу сравнить твою статую с оригиналом!

Все без возражений забрались в паланкин Лекса. Это был очередной шедевр Рарха. Он вырезал эту вещь последние три года, с тех самых пор, как появился в доме Сканда, и она стала настоящим произведением искусства на зависть всем аристократам Столицы. Паланкин был закрытый, это значило витые столбики и перемычки для полога и занавесей. И все эти столбики и видимые для глаза деревяшки были покрыты изящной резьбой, изображавшей стебли лиан и фигурки ящериц, которые были настолько виртуозно вырезаны, что казались живыми. А если учесть, что столбики были местами со сквозными дырами, то было вообще непонятно, как вся конструкция удерживает собственный вес, уже не говоря о тяжести ткани, которая здесь заменяла полог и стенки.

Носильщики подняли паланкин с четырьмя пассажирами и в окружении охраны двинулись через толпу. Лекс специально не опускал складки ткани, чтобы видеть людей и чтобы люди видели и его, и спутников. Ламиль знал многих людей, стоящих на площади, ведь он сопровождал Лекса в походы к гильдийским кварталам, там же жили его друзья-приятели, с которыми он с удовольствием играл до сих пор. А вот Лина с интересом разглядывала незнакомцев, которые ей улыбались, как любимой родственнице. Она, конечно, понимала, что в Столице ей все благоволят, поскольку она сестра всеобщего любимца Лекса и невеста императорской четы, но ребенок был привычен к заискиванию знати, а не к открытым улыбкам простого народа, и поэтому несколько терялась, не понимая, как к этому относиться и что делать.

И только Кирель был царственно невозмутим, за всеми этими приготовлениями к походу его больше заботило, что у Сканда и Лекса до сих пор так и не появилось ни жены, ни наложницы, и поэтому говорить о наследнике было, по меньшей мере, глупо. А ведь эта несносная парочка отправлялась на войну, которая могла затянуться и на год, и больше. Все зависит от того, будут они возвращаться вместе с войском или вернутся после победы вдвоем и налегке. И это при условии, что боги не отвернутся и у них получится победить черных колдунов и последователей великого Хуя. О том, что случится, если один из супругов погибнет, Кирель старался не думать, уж больно непредсказуемыми могли быть последствия. В данном случае стоило положиться на волю богов и не строить ненужных и опасных планов, чтобы боги-соперники не подслушали возможные беды и не сделали их реальностью.

Сам Лекс долго зубоскалил о величии такого божества, но потом вспомнил подобные культы в Индии и в Японии и смирился. Как бы этот бог ни выглядел, пока у него были последователи, он обладал в этом мире реальной властью и силой. Боги этого мира были посвящены в первую очередь определенным стихиям и физическим действиям, вроде землетрясения и грома, а еще, были мелкие божки вроде домашних ларов. Те, в свою очередь, могли устроить неприятности нерадивым хозяевам, когда вдруг пропадало зерно в амфорах, которое купили про запас, или скисало вино в закрытых кувшинах. Или вдруг все рабы в доме становились криворукими и спотыкались на ровном месте, тогда у самой опытной поварихи подгорала еда, или она оказывалась пересоленной, хотя повариха рвала на себе волосы, доказывая, что только что пробовала ее и все было прекрасно. А еще, были семейные духи – пенаты. И если их не задобрить, то скандалы и ссоры могли возникать на ровном месте и внутри семьи, и с гостями, и могли не затихать долгое время. И поэтому Лекс каждый раз морщил нос и пытался представить, на что именно был способен бог с таким внешним видом и каковы его, так сказать, «базовые характеристики». На Земле пенис ассоциировался с плодородием, но только здесь черные колдуны с их напалмом и фосфорной отравой ну никак не подходили под это определение.

Квартал камнетесов был кварталом условно. Это была, скорее, большая площадь, на которую выходили мастерские, над которыми мастера строили себе жилище. Лекс уже бывал здесь раньше. В первый раз, когда пришел с Тиро за каменными ступками, а в последний раз, когда заказывал парную статую себя и Сканда в подарок Ламилю. Статуи были небольшие, сантиметров по двадцать в высоту, и в этом мире они заменяли фотографии на память. Ему принесли эту статую, завёрнутую в папирус, еще вчера, и Лекс собирался подарить ее Ламилю сегодня вечером.

Площадь перед мастерскими была как всегда заполнена готовыми работами, дожидавшимися отправки заказчикам, кусками мрамора, различными по размеру и расцветке, и, кроме этого, работами, которые делали на продажу. Это были каменные вазы, различные по высоте и целевому назначению. В такие вазы могли поставить цветочную композицию или посадить, как в горшок, цветок или даже кустик. Мраморные скамейки, подставки для всадников, чтобы взбираться на ящеров. Фрагменты мраморных колонн, как образец, в случае, если патриции решат сделать пристройку к дому или заказать что-либо в имение, и много бытовых вещей, которые можно было без страха оставить на улице даже в сезон штормов.

А еще, здесь было много изображений Лекса. Маленькие копии статуи танцующей Саламандры. Многие покупали их, чтобы поставить в домашние храмы пантеона богов. Они были от десяти сантиметров до полуметра, и, по словам мастеров, пользовались постоянным спросом. Кроме этого, парные статуи Лекса и Ламиля. «Соблазнение кольцом» покупали в домашние купальни, а статуя, где Лекс держит на коленях ребенка, в котором угадывался Ламиль, покупалась для домашних садов. Якобы, домашние лары очень радовались такому приобретению, а еще были Лекс и Ламиль, выливающие воду из графина или спящие на одной подушке. Многие аристократы таким образом пытались показать свою преданность семье наследника.

Здесь же Кирель заказывал статуи для своего сада или для украшения дворца. Иногда он заказывал копии статуй из своего сада и отправлял в подарок в городские термы, чтобы порадовать плебс. К ним уже бежали мастера в надежде получить следующий заказ, но Кирель раздраженно отмахнулся от чужой навязчивости и недовольно выбрался из паланкина. Из-за статуй здесь и пройти порой было тяжело, а не то, чтобы паланкин развернуть. Кирель заказал очередную работу, но ее не успеют закончить до отъезда Лекса, и Кирель хотел, чтобы Лекс позировал местному Микеланджело для следующего вдохновения. Его даже звали подходяще: Мики. Он был не седым старцем, а весьма крепким мужчиной средних лет.

Мики нашелся перед собственной мастерской. Пока двое его подмастерьев шлифовали и выглаживали основание новой композиции, сам мастер трудился над пальцами ног белоснежной фигуры, и со стороны казалось, что он делает статуе педикюр. Заметив Киреля и стоявшего за его спиной Лекса, он отложил инструменты и с достоинством поклонился. Внутри мастерской Мики была еще одна статуя, накрытая сейчас куском ткани. Лекс уже видел ее раньше и сейчас был рад, что она скрыта складками ткани от случайного взгляда.

- Я хотел бы удостовериться, что оригинал совпадает с твоей работой, - Кирель снял с головы капюшон и недовольно поджал губы, - мне кажется, что в этот раз ты пытаешься выдать желаемое за действительное! А я хотел правду!

Мики улыбнулся и развел руками, а потом оценивающе посмотрел на Лекса, как будто тот был куском мрамора, из которого предстояло вырезать фигуру.

- Раздевайся! - скомандовал Кирель и притопнул ногой, глядя на Лекса.

- Ага! Прям бегу и падаю! - Лекс схватился за собственный поясок как за последний оплот добродетели, - меня потом Сканд выебет так, что я ходить не смогу неделю! А всем мастерам глаза выколет, чтобы не смотрели на его мужа!

- Ой, чего они там не видели? - пожал плечами первосвященник, - они твои статуи своими руками делают и каждый твой изгиб бедра и руки знают не хуже, чем у собственных жен!

- Да когда он узнает, что я разделся перед посторонними, вы его рев услышите с той стороны моря, а он сюда примчится быстрей ветра на своих двоих и развалит здесь все по камешку! Или я своего мужа не знаю! То еще ревнивое чудовище! А если он узнает, что я свой зад показал, он опять скандал закатит!

- Да здесь твоих голых задниц больше, чем ваз! - Кирель со смехом стал тыкать пальцем во все стороны, и там, как назло, были различные статуи Лекса, - вон, вон и там две штуки, а еще вот там, да и вот, к примеру! Я просто хочу сравнить копию с оригиналом!

Кирель подошел к статуе, над которой трудился Мики, и хозяйской рукой погладил две мраморные половинки, а потом отступил в сторону и сделал приглашающий жест рукой. Лекс с интересом подошел ближе, рассматривая статую.

Это была фигура молодого парня, лежащего на боку, приподнятая в упоре на одном локте. Второй рукой статуя показывала куда-то вверх и в сторону. Сильная спина с красиво очерченными мускулами вдоль позвоночника, небольшие литые ягодицы, длинные ноги с изящной линией бедра, которую неожиданно подчеркивала поднятая над ней рука, сильные икры, как у бегуна, небольшие ступни. У парня были длинные волосы, как у младшего, но вот фигура была явно мужская, как у воина.

Лекс с интересом пошел вокруг статуи, было интересно заглянуть ей в лицо, но сделав пару шагов, он с удивлением увидел, что статуя парная. Перед парнем лежала небольшая фигурка, явно девичья, и только сделав еще шаг, он замер, увидев два одинаковых профиля. Чеканно-совершенных и совершенно идентичных, как на монетах разного номинала – большом и маленьком. Лекс только сейчас понял, что это он и Лина. Как-то раньше он не задумывался, насколько они похожи.

Парень и девушка с интересом смотрели куда-то в одном направлении, и одинаковые профили подчеркивались одинаковой позой. Девушка казалась маленькой копией парня, как бывает у кровных родственников. Лекс сделал шаг в сторону и с интересом сравнивал одинаковые пропорции фигуры, ту же длину и соразмерность. Тот же изгиб бедра и маленькие изящные ступни. Только плечи у нее были маленькие и тонкие, как у птички, и маленькие грудки выглядели так невинно и нежно, что невольно хотелось их прикрыть рукой от чужого любопытства.

Лекс с трудом оторвал взгляд и с интересом посмотрел на Киреля, тот наблюдал с прищуром, явно дожидаясь реакции на увиденное. Лекс сделал еще несколько шагов, желая обойти статую по кругу, и тут заметил, что две фигуры лежат порознь. Было бы проще изобразить их вместе, но парень и девушка лежали отдельно друг от друга, и только плечи девушки как бы нечаянно касались груди парня, но между двух тел был видимый зазор, подчеркивая, что эти двое не любовники. Близкие друг другу, но все же не вместе.

Рыжик с интересом посмотрел на Мики, тот наблюдал за ним с не меньшим ожиданием, чем Кирель, но перехватив его взгляд, Мики довольно улыбнулся. Он все понял и без слов и остался доволен его восхищением.

- И что же вы еще хотите увидеть? - удивился Лекс и уставился на Киреля, - Мики и так все уже показал более чем подробно.

- Я хочу убедиться, что все так и есть, а не желание Мики, чтобы все так выглядело! Так что раздевайся!

- Только если вместе с вами! - Лекс положил руки на пряжку ремешка, - ваших статуй тоже полно! И в термах, и во дворце! Так что, если в городе и услышат, что я разделся, то только на пару с вами!

- Я первосвященник! - Кирель передернул плечами и выставил вперед подбородок.

- Я ваши статуи в термах лапал, как хотел! - Лекс отзеркалил позу, - я, может, тоже хочу сравнить ощущения! Так что, если желаете, чтобы я оголился – покажите пример!

- Да маму твою ящерицу… - ругнулся Кирель и стал развязывать поясок на балахоне.

Неизвестно откуда взялись монахи и как змейки бросились на застывших с открытыми ртами скульпторов и их подмастерьев. К тому времени, как Кирель сдернул и отбросил в сторону белую ткань своего облачения, только Мики стоял с поднятой головой и не на коленях. Лекс довольно улыбнулся и стал неторопливо расстегивать поясок и задирать подол туники. Ламиль вместе с Линой уселись на мраморную скамеечку и с интересом наблюдали за всем происходящим. Лекс отбросил в сторону палантин и тунику и, сделав два шага, замер перед обнаженным Кирелем.

Они были одного роста и смотрели в глаза другу друга вровень. Кирель был прекрасен, даже если помнить о его возрасте. Ни малейшего изъяна ни в лице, ни в совершенной фигуре. Мики причмокнул губами, любуясь такой красотой. Оба белокожие, оба совершенные, но только каждый по-своему. Даже толстые косы, лежащие у каждого за спиной, не столько подчеркивали похожесть, сколько выявляли индивидуальность и различия.

Рыжик был, как молодое животное – сильное, дерзкое, яркое. И его коса, как струя лавы, стекала в простом плетении и крупными завитками на конце упиралась в округлость ягодиц. Кирель был скорее андрогином. Да, однозначно мужчиной, но без ярко выраженной мускулатуры. Он был похож на статую в храме, изящную, прохладную, без агрессии и животного магнетизма. Он был, как воплощение власти – совершенный и безупречный. И его коса со сложным плетением была скорее аксессуаром и подчеркивала идеальный изгиб спины.

Кирель довольно улыбнулся безупречным ртом и положил прохладную руку на плечо восхитительному рыжику. Плечо было крепкое, с ярко выраженными мышцами. Недаром Лекс носился по кузне с щипцами и заготовками мечей. Да, молотобойцем ему не быть, но силенок у него хватало потрепать нервы всем мастерам-оружейникам. И, кроме этого, каждодневные тренировки с кем-то из верной четверки дали свои результаты. Сканд в последний год сам вытаскивал мужа во двор по утрам, чтобы того учили кидать ножи, стрелять из лука и ближнему бою. Маленький кинжал на его поясе теперь был не просто украшением, но реальным оружием. Кирель положил одну руку на красивый переход между мускулистой грудью и сводом бедра, а второй рукой повел по выступающим мышцам плеча, округлой мышце груди и продольным мышцам брюшины. Его даже не портил шрамик на пупке, а своды бедер напоминали арку в храме. Так же четко и выверенно. Кирель только таинственно улыбнулся, когда заметил, как член у рыжика стал наливаться, хотя все еще не поднялся. Он помнил его сдержанность в этом вопросе, хотя такой явный интерес неожиданно льстил.

Лекс же заложил левую руку за спину, чтобы не вцепиться, как привык с мужем, и вел тыльной стороной пальцев снизу вверх. С гладкого бедра мимо полувозбужденного члена, по поджарому животу до маленькой складочки пупка. У этих людей он был другой. Те, кто вышел из яйца, не имели узелка внутри, их желточная пуповина всасывалась внутрь, вместе со всеми питательными элементами, оставляя после себя небольшую впадинку и складочку кожи на месте, где она крепилась раньше. У Киреля на ней была вытянутая дырочка, как от тяжелой подвески, но вот украшения на ней не было. По всей видимости, поясок на сутане делал такое украшение неудобным. Лекс потер пальцами дырочку, вызвав неожиданный вздох у партнера, и после недолгих раздумий повел руку выше, где его манил маленький сосок.

Ох… Этот сосочек не раз снился ему, непонятно почему. Маленький, как ягодка. Очень хотелось лизнуть его и проверить, насколько он сладкий. Вместо этого поймал его между пальцев и тихо потер. Кирель утробно вздохнул и на его коже вдруг появились силуэты мелких чешуек, как аналог мурашек в прежней жизни. Лекс поднял взгляд и уткнулся в томные с поволокой глаза Киреля. А вот теперь отступать стоило со всей осторожностью, чтобы не разозлить хищника.

- Хотите новую статую? - спросил молодой хищник у матерого, - показать, что мне бы понравилось?

И только добившись едва заметного кивка, Лекс вывернулся из цепких рук и в два шага оказался за спиной Киреля. Сразу прижавшись всем телом и перехватив чужие руки, прижал их сверху своими. Казалось, что Кирель обнимал сам себя, а сверху его обнимал партнер. Казалось бы, только за руки, но как неоднозначно это чувствовалось! Кирель тяжело задышал, а Лекс неожиданно сам для себя вдруг лизнул его за ухом…

- Если это будет новая статуя, то я хочу ее в своей спальне! - на площадь камнерезов выскочил Шарп в белой тоге и довольно взмахнул рукой, - у меня очень удачный день! Такая статуя станет моей самой любимой! Хочу!

- Чего ты не в Сенате?! - рыкнул Кирель.

Лекс сразу отпустил его и бросился за своей одеждой. Не стоило упускать такой шанс выскользнуть из неловкой ситуации без особого ущерба. Он стесняшка, а Сканд злобный ревнивец, так что, прикрыться и сделать невинную морду лица! Да, да, он чтит семейные ценности! Кирель хотел – Кирель получил, а у него впереди дорога! Пусть Кирель лучше на Сулинни облизывается, девочка, оказывается, действительно на него похожа, как маленькая монетка на большую.

Монахи тем временем поднесли к Кирелю свернутое в складки одеяние и помогли прикрыть наготу, а Лексу протянули палантин и поясок с небольшим кинжалом в ножнах. Лекс закончил одеваться и опять достал свой ножичек, чтобы полюбоваться красотой клинка. Он был псевдодамасским, с протравленным кислотой рисунком, и поэтому необычайно красивым. Орис едва не удавился от горя, когда Лекс отказал ему в продаже рецепта. Перегонка такой кислоты для нужной концентрации и из опасных материалов была делом очень хлопотным и затратным. В мастерской Бэла была специальная лаборатория со стеклянной посудой и маленькими горшочками со стеклянной глазурью внутри. И поэтому сто золотых за небольшую бутылочку, на взгляд Лекса, было совсем недорого. Тем более, что расход кислоты был небольшой и одной бутылочки хватало надолго.

- Сенат принял сегодня окончательное решение! - Шарп светился, как солнышко. Его просто распирало от гордости, - год скандалов и склок и вот, наконец, решение принято! Цифры Лекса стали обязательны для всей Империи, теперь все счета и расчеты будут производиться новыми цифрами! Они намного проще и, главное, вычисления с ними стали доступнее для всех!

- И даже «ноль» одобрили? - не удержался Лекс.

- Они попытались наложить вето в последний момент, - Шарп высокомерно смотрел по сторонам, - опять начали выть, что это число несет хаос и злое начало. Якобы, знак пустоты принесет раздор в головы простых людей. Пришлось пригрозить им, что если попытаются внести раскол в мозги плебса, то всем, кто будет говорить такое на улицах, будут отрезать языки, не разбирая, кто говорит хулу на новое число! И плебсу, и аристократу будут вырезать язык под самый корешок!

- Мои монахи за этим присмотрят, - надменный первосвященник завязал поясок и накинул капюшон на голову, скрывая свое совершенное лицо. - Давно следует навести порядок в гильдии счетоводов. Если они не возьмутся за голову и не займутся линейной математикой, то разгоню их гильдию, как тухлые яйца в помойке. Каждый их расчет приходится перепроверять! Сколько они мне нервов вытрепали, когда считали траты и расходы при строительстве Столицы, а потом только замечаешь, как у их жен новых колец добавилось! Алчные двуличные твари!

- Не сердись, моя прелесть, - заворковал Шарп, - хочешь, мои палачи возьмутся проверить их честность?

- Я подумаю над этим, - кивнул белый капюшон и скользнул мимо рук мужа в сторону мастерской. - Лина, Ламиль, поехали домой! У нас сегодня прощальный пир, мы провожаем нашего любимого Лекса к Сканду.

Кирель зашел в мастерскую и сдернул ткань. Лекс сглотнул вязкую слюну и пошел к Кирелю, как на плаху.

Под стеной мастерской была незаконченная статуя, вернее, сама статуя была готова, но у нее до сих пор не было надлежащего постамента. Лекс подошел ближе и посмотрел на мраморного Пушана. Он лежал в той же позе, как упал в своем дворе после клинка Лира, вернее, как его нашел Кирель. Только разве что, у мраморной фигуры не было одежды, но здесь редко изображали людей одетыми, исключительно когда делали «скульптуры на память». Кирель хотел постамент из красного и черного мрамора. Красного как кровь сына и черного как одеяние колдунов. И с этим мрамором раз за разом происходили неприятности. Белый мрамор был из местных каменоломен, а вот черный и красный был исключительно привозной. И такие большие куски все никак не могли довезти до мастерской. То разобьют по дороге, то корабль утонет в шторм, то угол отколется, пока ящеры везут из старого города в Столицу.

- Мне порой кажется, что сами боги не хотят, чтобы статуя была закончена, пока его смерть не будет отомщена, - Кирель провел рукой по мраморной груди Пушана, по плечу до беззащитно подвернутой кисти руки. - Я до сих пор не могу поверить, что мой мальчик мертв. В сезон штормов мне порой казалось, что он рядом. Стоит за плечом или перебирает свитки в библиотеке…

- Мы со Скандом скорбим вместе с вами, - Лекс подошел со спины и положил руку Кирелю на плечо, - вы же знаете, как Сканд любил брата, он бы умер ради него, не задумываясь, да и мне не забыть его никогда. Наша жизнь была бы намного проще, если бы Пушан был с нами, и заменить его невозможно.

Кирель провел дрожащими пальцами по лицу статуи, и его плечи опустились. Первосвященник никогда не показывал слабости на людях, но сейчас, в темноте мастерской, он был только страдающим родителем. Сканд тоже тяжко вздыхал, когда видел эту статую. Он не видел брата во дворе в луже крови, он видел его в храме, когда того готовили к погребению. Лекс говорил совершенно искренне, что жалеет, что Пушан погиб. Как бы ни был непредсказуем и двуличен милый Пушанчик, он был прекрасным политиком. Он легко читал в сердцах людей и делал точные прогнозы, когда речь заходила об интригах и скандалах. Сканд в этом отношении был простоват и излишне прямолинеен. Нет, хитрости и звериной чуйки у здоровяка было с избытком, но когда речь заходила о долгих интригах и коалициях в Сенате, то тут его сознание отслаивалось, как масло от воды, и он начинал зевать.

Когда в Сенате Шарп выслушивал речи уважаемых сенаторов, то говорильня затягивалась на целые дни, но стоило Сканду занять кресло императора, как рабы сразу притаскивали песочные часы, и уважаемые сенаторы скрипели зубами, когда от них требовали короткие ответы и простые объяснения. Сканд и сам привык объясняться коротко, как во время боя, и от других требовал того же. А Лексу пришлось взять на себя обязанности супруга наследника – быть в курсе всех городских сплетен. Кто с кем поссорился и кто кого соблазнил. Порой это было занимательно, примерно, как битвы аквариумных рыбок с тритончиками за живой корм, но, как правило, все эти дрязги отнимали свободное время и отвлекали от более интересных работ. Например, от протравки кислотой рисунка цветов на клинке мужа. Или подбора прутков с различными характеристиками для изготовления очередного меча.

Но Лексу в этом вопросе в какой-то степени повезло. У него были Петя и Титус Тулий. Изящный младший, который еще в прошлом году удачно перелинял пятый раз и теперь по статусу был свободен в своем выборе места жительства и рода занятий. Он уже больше двух лет жил в доме Сканда на положении почетного гостя и занимал гостевую спальню. Титус свободно передвигался по дому как кровный родственник и без стеснения совал свой нос во все дела, будь то покупка рабов для домашних нужд или организация очередной вечеринки. Они с Ламилем с одинаковым интересом шныряли по дому, и ни один гость не уходил от их внимания.

Титус с трудом воспринял манеру хозяев дома принимать пищу вместе с работниками и воинами, но теперь он занимал место за главным столом возле Сканда, напротив Лекса, и каждое утро просвещал пару наследников о событиях в кулуарах Столицы. Это было похоже на утреннюю программу новостей по телевизору, когда основные события в Столице подавались с улыбками и забавными историями. Петя иногда суфлировал Титусу, но, как правило, тихо стоял за его плечом, так, чтобы видеть мимику Лекса и в случае необходимости сделать нужные объяснения.

А еще, эта парочка виртуозно прикрывала Лекса, когда ему надо было сбежать по делам гильдий, но втайне от всего города. Титус мог на голубом глазу рассказывать всем, как Лекс простыл, или у него болит живот и он закрылся в спальне, и даже «переговариваться» с ним через закрытую дверь. А Лекс просачивался в свою спальню через вторую дверь со стороны сада, и, быстро переодевшись из монашеской рясы в тунику, томно выползал «к народу», чтобы выслушать очередные сплетни или стать арбитром в споре. И только монахи виртуозно отличали Лекса от своих собратьев и без всяких вопросов выполняли его просьбы, какими бы странными они ни были.

А еще, Титус был незаменим во время пиров и вечеринок. Он был как ходячий справочник и помнил все про всех. Он всегда отирался возле Лекса и порой с наивным взором ложился рядом с ним на ложе, чтобы шепотом пояснять происходящее в зале среди патрициев. Тогда их горделивые позы и высокомерные взгляды наполнялись смыслом и интересными, видимыми только «для своих», переживаниями. Естественно, все в столице считали Титуса официальным любовником то ли Лекса, то ли Сканда, а может, их двоих сразу, а Титус только томно вздыхал и манерно обмахивался платочком, но помалкивал и никого не разочаровывал, когда его спрашивали об их отношениях.

Статус самого Титуса стал намного выше, чем когда он был просто младшим мужем в семье, и теперь он без смущения заходил в императорскую ложу Колизея и мило улыбался всем аристократам, которые пытались с ним заигрывать, чтобы заручиться его поддержкой. Ему делали дорогие подарки или просто вручали деньги и украшения «в память о погибшем муже», а взамен просили, чтобы он шепнул словечко на ухо Сканду или Лексу, или заступился в спорном вопросе и склонил к благосклонности правящую династию. Тулий сразу рассказывал обо всем и показывал деньги и подарки, поясняя, кто и за что хлопочет через него. Это в его положении было и правильно, и безопасно, ведь рядом крутился Петя, а он мог выпихнуть его с теплого местечка намного быстрее и проще, чем он попал в этот дом. Да и лишиться покровительства наследников совсем не хотелось. Поэтому Титус во многих вопросах был честнее и открытее, чем даже Ламиль.

- Можно поцеловать братика? - Ламиль подергал тунику Лекса и попросился на ручки, чтобы его подняли выше.

Лекс без возражений подхватил ребенка, который выглядел как первоклассник в его прежнем мире, и помог ему склониться над статуей, так, чтобы случайно не столкнуть ее с деревянного помоста. Ламиль вначале погладил статую по лицу, а потом склонился и поцеловал мраморные губы. Кирель вздохнул под капюшоном и погладил тугие локоны своего младшего ребенка. Ламиль опять погладил изображение Пушана и печально продолжил.

- Я его помню, он был хороший! Он дарил мне колечки и брал на ручки, напрасно колдуны его убили. Теперь Сканд и Лекс отомстят за него и убьют их всех! Правда?

- Правда, - Лекс поставил мальчика на землю, - колдуны пожалеют, что связались с нами. Мы забудем о милосердии, когда будем выковыривать их из их скал, и воздадим им по заслугам.

- А теперь во дворец! - Шарп подхватил Ламиля с пола и поцеловал в живот, вызвав радостное повизгивание у ребенка, - надо хорошенько отпраздновать принятие закона в Сенате и отъезд нашего любимого Лекса к мужу.

- Да, - Кирель накрыл статую тканью и протянул руку Лине, - есть время для печали, а есть время для радости. И давайте хорошенько повеселимся, чтобы богам не было скучно за нами наблюдать!

Лекс пропустил всех вперед, и пошел следом за императорским семейством, а сам стал прикидывать, все ли он собрал и что мог забыть… Все же, дорога неблизкая и неизвестно, что может потребоваться впереди…