Часть 5

Во вторник в нашем актовом зале был концерт в честь дня основания вуза. Раз пока официального объявления о моем отчислении не было, я пошла.

— Эй, а почему мне место никто не занял? — я с обидой посмотрела на одногруппников, которые кучкой разместились в самом конце зала. — Вы ведь знали, что меня препод по истории задержал!

— Прости, — ехидно пожала плечами Виолетта Яковлева, — каждый сам за себя.

Проблема состояла в том, что пришла я за пару минут до начала. Помещение было слишком маленькое и душное для всех студентов нашего вуза. Мест катастрофически не хватало. Кто-то стоял, кто-то уже сидел прямо на полу, а кто-то плюнул и ушел домой.

Я же пристально осмотрелась и нашла одно свободное местечко в первом ряду у сцены.

— Но, — меня попыталась остановить новенькая секретарша ректора. Прошлую, папину, он уволил, — это место для…

— Меня? Как прекрасно! Спасибо от всей души. С меня шоколадка. Вам с ванилью или орехами? — образ дурочки всегда помогал мне выходить из сложных жизненных ситуаций. Этот случай не стал исключением. Растерянная девушка осеклась и молчаливо отвернулась.

Концерт начался. На сцене уже выступал наш местный КВН, как обзор мне заслонил широкоплечий мужской силуэт. Он постоял так. Видимо, ждал, что я сама все пойму и смоюсь. Да не тут-то было!

— Простите, Петрова, — не выдержав, Донской нагнулся к моему лицу и раздраженно отчеканил, — можете встать?

От такой наглости я опешила. Но снаружи была самим ангелом. Спокойно, без эмоций пожала плечами:

— Простите, я не знакомлюсь!

Надо было видеть лицо Арсения Александровича. В голове мужчины случился самый настоящий сбой. Он долго пытался понять, не показалось ли ему… Не послышалось… Очень сложной задачей оказалось не рассмеяться.

— Что за наглая молодежь пошла?! — прошипел наконец этот «старик». Может, конечно, в ректорате год за десять идет, но я в этом сильно сомневаюсь. — Я. Хочу. Сесть.

Наглые мужские руки сжали мои плечи, собираясь поднять с места и вышвырнуть вон, видимо. Оскорбленно ахнув, я дала сумкой по его наглым пальцам и клятвенно пообещала:

— Хотите сесть? Сядете! За домогательства к студентке!

Тяжело вздохнув, Донской выпрямился и долго смотрел на меня с видом: «Да что с ней не так?!». Я же делала вид, что ректор прозрачный, и внимательно смотрела шоу. Напряжения не выдержала сидящая рядом секретарша ректора. Молча встав, она просто куда-то ушла. Всем видом демонстрируя, что возвращаться не планирует.

И Арсений Александрович сел прямо рядом со мной! А учитывая, что кресла узкие, мы еще и терлись друг от друга! Я испытала жуткое желание сбежать следом за секретаршей. Но вовремя напомнила сама себе: «Я не слабачка! Он меня так просто не сделает!».

— Госпожа Петрова, — минут через двадцать пассивно-агрессивного сидения бок-о-бок Донской подал голос, — вы мне деньги за бензин так и не скинули.

— Правда? Голубь мой, видимо, сбился с курса… — ехидно процедила я. Контактов Донского у меня все еще не было. И слава богу!

— Так давайте обменяемся телефонами? — понимающий ректор достал из кармана телефон и уставился на меня. Я даже не повернулась. Пусть профилем любуется.

— Какая глупость… Зачем же пугать людей! — покачав головой, я со всем интересом продолжила смотреть шоу. Там как раз выступал хор казаков.

— То есть, — мужчина не на шутку закипал, — вы просто кинули меня на деньги?!

— Боже ты мой… Не занимайтесь генной инженерией, — в тон ему процедила сквозь зубы.

— В смысле? — показалось, что Донской придвинулся еще ближе. Прямо к моему уху.

— Не делайте из мухи слона! — импульсивно распахнув сумку, я принялась рыться в ней в поисках не электронных, физически осязаемых денег. И нашла, оставались с обедов. С горем пополам наскребла горку мелочи. Ровно в счет долга. — Вот, держите и отстаньте от меня наконец!

Донской, у которого не было ни сумки, ни карманов, просто растерянно прижимал к себе эту «кучку» и долго и напряженно водил взглядом по залу. Явно прикидывая, куда бы все это деть.

— Знаете один интересный факт? Пингвину даны крылья не для того, чтобы он летал, а чтобы они просто были, — в голове мужчины я читала такую степень ненависти ко мне, что по телу мурашки страха расползлись. — Ровно то же самое, Петрова, с вашим мозгом.

Раздраженно вскочив с места, Арсений Александрович ушел из зала. А вернулся уже с пустыми руками и натянутой улыбкой. Толкал праздничную речь студентам, но на меня поглядывал косо.