Глава 2. Никто не осудит

Альф проводили в гостевую комнату на втором этаже и оставили переодеться. Дэвид тут же занял кровать рядом с окном и сбросил на неё свои вещи. Настроение поднялось, хотелось дышать полной грудью и не переживать о мелких жизненных неурядицах.

— Мы обещали приехать, когда им исполнится двадцать один, и справить этот праздник вместе, — произнёс Дэвид больше самому себе. — И мы выполним обещание. А на сбор в клуб съездим в другой раз. Возможно, через год или через пять. Жизнь впереди долгая…

— Ещё скажи – вечная, — тихо огрызнулся Самуэль, и Ют толкнул его в бок. Сэм этой встречи ждал больше всех и, конечно, был сильнее всех расстроен. Но Дэйв знал, что тот быстро отойдёт.

— Посмотри на всё с позитивной стороны – у нас неделя отпуска. В столице летом тепло, солнышко. Нас ждут прогулки с кузенами, беззаботная жизнь, — попытался приободрить его Ютан, — А через семь дней – очередная командировка, два месяца в Польше почти без связи с внешним миром. Надо отрываться, пока есть возможность. Уверен, в Осло хороших клубов на порядок больше, чем у нас – найдём, где отвести душу.

— Это верно, — кивнул Дэвид, — а ещё Каспер и Инге обещали покатать нас на каноэ, свозить на рыбную ловлю и прокатить на лыжах. Это будет чудесный отпуск, если мы не будем ныть и ворчать.

— И если эти омеги окажутся такими, как мы ожидаем, — снова скривился Сэм, и его братья только рукой на него махнули.

Со Столтенбергами они общались с младенчества, знали все их секреты и делились с ними своими. Омеги лишнего не болтали, ерундой не доставали и не лезли, когда их не звали. С возрастом короткие разговоры превратились в ночи на шестерых, временами камеры на планшетах не выключались сутками, они готовились к экзаменам в колледже и напивались после выпускного, пусть и на расстоянии в сотни километров друг от друга, но вместе.

С другими омегами общаться не выходило от слова совсем. Красивые феечки выводили из себя одним только своим видом. Болтливые как сороки и наглые как индюки, омеги бессмысленно занимали время, тянули деньги и напрягали мозг. Текущие попки были объектами похоти и сексуального удовлетворения, к ним не было ни доверия, ни чувств. И для этого были причины.

К ужину спустились, когда на улице сгустились сумерки. Часы показывали почти девять, но солнце уже клонилось к закату, в Тронхейме темнело значительно позже. Дэвид задержался у дверей Хелля и, осторожно постучав, заглянул в полумрак комнаты. Омега лежал на постели, поджав колени и спрятав лицо в подушке, но когда дверь приоткрылась, он поднялся, и Дэвид заметил слёзы у него на щеках.

— Хей, — тихо позвал он брата, чувствуя, как сжимаются от злости кулаки – кто бы ни обидел Хелля, его хотелось наказать.

— Привет, вы уже приехали? Простите, я проспал. — Омега отвернулся и незаметно вытер лицо.

— Спустишься к ужину? Каспер и Инге поставили мангал.

— Да, конечно, — Хелль попытался улыбнуться. Тонкие сухие губы дёрнулись в уголках, но так и остались сжаты. Дэвид вышел, чувствуя неприятную досаду – Хелль обычно улыбался ярко и красиво, сейчас же выглядел совершенно несчастным.

Младший омега всегда занимал особое место в его сердце. К нему все относились теплее. Инге и Каспер баловали младшего, заботились о нем, как о ребенке, хотя Хелль всегда отлично справлялся сам. Станги обожали чувство юмора кузена, радовались его спокойствию и терпеливому характеру, а Дэйв нередко ловил себя на мысли, что похожий омега отлично подошел бы на роль их мужа. Потому слезы Хелля расстроили и разозлили. С трудом перебарывая негативные чувства, он спустился во двор.

На летней площадке омеги поставили стол и развернули бурную деятельность по готовке мяса. Пахло просто потрясающе, так что рот тут же наполнился слюной, и Дэйв занял место рядом с Ютаном. Вскоре к ним вышел и Хелль. Младший кузен, в отличие от своих братьев, был закутан в теплую свободную рубашку и широкие штаны, одежда скрывала его фигуру, и этим привлекала внимание. Дэвид одернул себя, когда понял, что невольно его рассматривает.

Омеги приветственно обнялись и усадили Хелля за стол, не подпуская к готовке. Младший казался подавленным, неловко улыбался, был бледен и почти всё время молчал, хотя его и пытались разговорить.

— Не трогайте его, ладно, — вступился за него Каспер, — если захочет – сам расскажет.

— Просто мы переживаем, — Ютан быстро наелся и теперь доставал всех вопросами. — Ты ж знаешь, Хелль, мы всегда поддержим и поможем. Ты в курсе всех на­ших бе­д, мы ничего от вас не скрываем, и тебе не стоит бояться.

— Я не боюсь, — мрачно качнул головой Хелль, — и если тебя так распирает любопытство, то скажу. — он мрачно сверкнул глазами и смерил взглядом братьев. — Я беременный, семь недель, и завтра утром еду на аборт.

За столом повисла неловкая пауза, Сэм даже жевать перестал и с непониманием уставился на кузена. Для Стангов семья и дети были слишком важной и серьёзной темой. Хотя бы потому, что им слабо верилось, что когда-либо найдётся омега, который согласится с ними тремя жить и рожать детей. Но о постоянном, своём собственном, единственном и любимом муже они мечтали уже давно.

— Зачем? — выдавил Каспер, и Самуила прорвало.

— Это же ребёнок, Хелль, как ты можешь так поступить?! Если не хотел детей, следовало предохраняться, но если в тебе зародилась жизнь, зачем его убивать? А что подумает его отец? Ты ведь лишаешь его возможности встретить своего сына...

— Замолчи! — резко прервал его Хелль. — Вы только и треплетесь, что поддержите и не осудите. Что ваши тайны особенные, и никто вас такими не примет. Но я принял, принимал много лет! Почему же вы не можете принять меня?

Злобно швырнув приборы на стол, Хелль поднялся и молча вышел из-за стола.

— Не стоило так… — тихо заметил Инге.

— Сам знаю, но вырвалось. Простите, — Сэм поджал губы, извиняться он не любил, и всё ещё считал себя правым.

— Лучше извинись перед Хеллем, — толкнул в бок брата Ют.

— Не надо, — Каспер расстроенно вздохнул, — он скоро остынет. И Хелль прав – мы не те, кто вправе его осуждать.