Глава 5

Сразу инстинкт заорал, что надо бежать и прятаться. Если действительно это Артем…

— Да не может быть, — шепчу я, отступая обратно к служебному входу.

Да в конце-то концов! Ну встретимся мы, допустим. Земля не сойдёт с орбиты из-за этого. Не факт, что Артем в курсе всех наших дел, что они с Тимуром до сих пор поддерживают контакт.

— Лера? — застаёт меня в комнате для персонала Дина, которую я сейчас должна сменить, точнее, уже минут пять как, но выйти пока не могу, сколько себя ни уговариваю.

— Новых постояльцев много? — спрашиваю вместо приветствия, и получается даже с испугом.

— Двое, — стоя на пороге и постоянно выглядывая в холл, отвечает девушка. — Лер, ты идёшь? А то мне надо домой.

— Конечно, — поднимаюсь с дивана.

Это, наверное, самая долгая смена в моей недолгой карьере администратора. Я, конечно, немного успокаиваюсь, когда захожу в базу и ищу последних зарегистрированных посетителей. Никаких Артёмов нет. Но это машина прямо напротив входа все равно нервирует.

Вадим Валерьевич замечает мое состояние. Спрашивает, снова ли зубы, а я даже не понимаю, о чем. Потом всплывает наш вчерашний разговор, и я растерянно киваю, что да, все зубы. Только на этот раз мои сводит так, что хоть все нервы удаляй.

А машина все стоит и стоит… Может, ее просто какой-то приезжий бросил на ближайшей парковке и пошел осматривать местные достопримечательности?

Но ведь если бы меня кто-то спрашивал, или Дина, или Вадим Валерьевич сказали бы об этом. Значит, не Артем. И меня никто не ищет.

К концу смены я уже перестаю дёргаться при виде каждого постояльца. Вспоминаю, что утром говорила Ирина Михайловна. В таком состоянии лучше не появляться рядом с дочерью.

Сдав смену, в который раз за день звоню соседке. Только трубку она не поднимает.

И снова накатывает паника, из рук все валится. Роняю телефон, прокалываю палец креплением бейджа, не могу попасть в рукав плаща.

— Тише, Лера, — Вадим Валерьевич разворачивает меня к себе за плечи и, глядя в глаза, добавляет: — Давай, глубокий вдох, медленный выдох.

— Мне надо домой, — качаю головой, понимая, что я близка к истерике.

— Я тебя отвезу, — спокойно говорит начальник. — Только схожу в кабинет за курткой и ключами. Жди меня.

Машинально киваю и снова звоню Ирине Михайловне, когда остаюсь одна. На этот раз она отвечает шепотом:

— Лера, в чем дело? Ты же знаешь, что Кристине ещё спать полчаса.

— Ирина Михайловна… — выдыхаю в трубку. — Извините.

Мать года, черт возьми! Знаю, конечно, я знаю распорядок дня своей дочки. Не представляю, что сегодня обо мне подумала соседка, учитывая, что звонила я ей едва ли не каждый час.

— Лерочка, — заботливо говорит она, — прогуляйся, выпей кофе, подыши свежим воздухом. У нас всё как обычно.

— Я готов, — одними губами произносит Вадим Валерьевич, вернувшись за мной.

— Я скоро буду, — заверяю соседку и иду за шефом.

На улице, прежде чем сесть в машину, снова оглядываюсь, что не ускользает от внимания начальства. Он молчит всю дорогу — это минут десять. Но во дворе, остановившись, садится вполоборота.

— Лер, — усмехается он, но это только для того, чтобы не напугать меня ещё больше своим вопросом, видит же, что я сама не своя, — если бы мы сейчас снимали какой-нибудь голливудский боевик, то я бы решил, что ты в программе защиты свидетелей.

— Но мы даже не в Голливуде, — в тон ему отвечаю я.

Спасибо Вадиму Валерьевичу, конечно, за все, но посвящать его в свое прошлое не собираюсь. Не знаю, может, он думает, что я сбежала от мужа-тирана или ещё что-то — это не имеет значения.

— Если нужна будет помощь… — аккуратно начинает шеф, и я с улыбкой киваю:

— Я обязательно обращусь к вам, — заканчиваю фразу. — Спасибо, что подбросили. Я пойду. До завтра.

— До завтра, Лера, — не настаивает он на разговоре по душам.

В квартиру стараюсь войти бесшумно, неизвестно, проснулась Кристина уже или нет. Ирина Михайловна возится на кухне и, услышав мои шаги, оборачивается.

— Решили не идти сегодня на прогулку, — говорит она, вытирая руки. — Дождик накрапывает.

— Осень, — соглашаюсь я. — Погода сейчас будет переменчивой, так что вы не ходили бы далеко.

— В погоде ли дело, — тихо бормочет соседка. — Пойду я домой. Звони, Лера, если что-то понадобится.

Только за Ириной Михайловной закрываю дверь, как готова опуститься хоть на пару минут в коридоре на пол, чтобы перевести дух. Денёк тот ещё.

Проснувшаяся Кристина меня, как всегда, отвлекает от прошлого, от страхов. Я ее кормлю, мы играем, потом купаю, делаю массаж. Это уже отточенные действия, но я все равно каждый день пытаюсь запомнить в мелочах, ведь дочка так быстро растет. И завтра она уже не будет такой, как сегодня. А через пару месяцев, возможно, пойдет, начнет произносить свои первые слова.

Перед тем как уложить дочь, звоню маме по видеосвязи. Родители переживают, что лично пока и не познакомились с внучкой, но хотя бы так видят ее, а она — их.

— Костя, Костя, — когда на экране появляется лицо мамы, она сразу же зовёт отца. — Лерочка, Кристиночка.

Она старается держаться, но каждый раз в ее голосе слышатся слезы, что разрывает мне сердце.

— Привет, мамуль, — улыбаюсь я. — Папуль, — машу рукой, когда рядом возникает отец.

Мы делимся новостями, хотя в принципе ничего не меняется, жизнь идёт своим чередом, а потом мама заводит свою любимую пластинку.

— Мы с папой хотим приехать к вам, — все чаще и чаще начинает она этот разговор. — Или ты возвращайся к нам, Лера. Дом большой, места всем хватит. Тимур, — всегда запинается на имени мужа, — ещё приезжает, спрашивает… Но неужели мы не справимся с ним?

— Мам, вам далеко ехать, это тяжело, — повторяю я каждый раз одно и то же. — А на поезде трястись не вариант. Как Кристина подрастет, мы сразу приедем.

— Опять, — вздыхает тяжело мама, но тут папа забирает у нее телефон.

— Ира, тебя Андрей звал, — говорит он, а я понимаю, что отец хочет поговорить со мной наедине.

Он выходит во двор — вижу по сменившемуся фону. Зажигает свет на крыльце и смотрит на меня. Я уже догадываюсь, о чем пойдет речь. Пока папа не заговорил первым, спрашиваю:

— Тимур, да?

— Дочь, — обращается он ко мне, — это не мужская солидарность, не подумай. Но мне кажется, что ему есть что тебе рассказать. Он так хочет объясниться, что за такой срок не успокоился. Пусть он скажет, послушай просто, а там решишь. Чтобы выслушать, не надо говорить, что у вас есть ребенок.

Отец — оплот здравомыслия в это сложное время. И, наверное, расскажи мне кто-то мою историю, я бы сказала тоже самое, что и отец. Но как подумаю…

— Пап, мне надо Кристину уложить, — киваю ему. — Я подумаю над твоими словами. Возможно, ты прав.

— Пока, дочь, — прощается он, и его лицо пропадает с экрана.

Наверное, стоит себя к этому морально готовить. А то не дело так реагировать на любого человека из прошлого, как вчера и сегодня, что я чуть не довела себя.

Мне это даже удается — на смену иду спокойно, думаю о простых бытовых вещах. Купить теплый комбинезон для Кристины, себе кое-что… Вадим Валерьевич даже отмечает, что я сегодня прямо излучаю умиротворение.

Только я забываю, что затишье бывает перед бурей…

И она приходит в мою жизнь. Пока ищу под стойкой кассовую ленту, слышу шаги по направлению в ресепшену. Тут же поднимаюсь… и отшатываюсь назад.

Нет, это снова галлюцинации… Ну, в таком случае по мне точно психушка плачет. Пытаюсь нащупать руками хоть какую-то опору, чтобы не упасть.

Мы смотрим друг на друга. Я — с испугом. Он — с болью.