Глава 7. Я хочу развестись

— Чтоб он сдох! — едва вернувшись в особняк, Милана Валерьевна, даже не успев закрыть ворота, взорвалась от ярости. — Пусть этот никчёмный ублюдок убирается отсюда, убирается из нашего дома! — она указала на Виктора, который ещё не успел войти в дом, и прокричала, — катись куда подальше!

Он публично разоблачил подделку картины, не только нанеся сокрушительный удар по Филиппу, но и поставив её в неловкое положение. Если даже такой никчёмный человек смог разглядеть подделку, а она с супругом нет – не делает ли это их ещё хуже этого отребья? Она же не могла сказать всем, что специально поддерживала Филиппа.

Однако ещё большая злость была вызвана тем золотым корнем. Его стоимость составляла тридцать миллионов рублей! Он мог помочь продлить жизнь. И столь драгоценную вещь Виктор съел в одиночку! А ведь тот предназначался для её мужа и её самой! Сердце обливалось кровью. Ощущения были будто тридцать миллионов рублей лотерейного выигрыша пропустили через стиральную машину. Она оказалась одновременно опозорена, разъярена и унижена. Но она не станет винить Филиппа и Арину, а будет ненавидеть лишь непокорного Виктора.

— Убирайся, говорю! Слышишь? — визжала она на него. — Наша семья не нуждается в таком предателе!

Анатолий Юрьевич с выражением полной беспомощности на лице хотел что-то сказать, но в итоге промолчал... Виктор так и не вошёл в дом, чтобы не усиливать шум. После того, как начал практиковать Учение древних волхвов и завладел камнем Жизни и Смерти, он незаметно для самого себя стал уверенным и невозмутимым.

— В чём моя вина? — изменив свой прежний робкий тон, он говорил спокойно, — картина не моя – её подарил Филипп. Если нужно кого-то винить, то его за подделку. Ну а редчайший золотой корень Вы сами назвали мусором. — Он смиренно выдержал её взгляд, — как бы Вам ни было горько – Вы не можете выплёскивать всю ненависть на меня.

— Думаешь, у меня в голове каша, и я не смогла отличить подделку от настоящего? И не поняла был ли тот корень редким? Я с первого взгляда всё поняла! — вскрикнула она с яростью, — но разве я в подобной ситуации могла опустить Филю лицом в грязь?

— А меня, значит, можно опускать лицом в грязь? — он улыбнулся с сарказмом, — извращать истину – несправедливо по отношению ко мне.

Кристина нахмурилась, ощущая, что он изменился.

— Только не говори, что я тем самым лишила тебя всякого достоинства! У живущего за счёт жены примака не может быть никакого достоинства! — теперь она разъярилась ещё больше, — разве ты можешь сравниться с Филей? Как тот, кто занимается только домашними делами, может сравниться с тем, кто ведёт бизнес? Филипп каждый год приносит семье несколько миллионов, а ты только их тратишь. Разве это сравнимо? Просто обратить на тебя внимание – уже честь для такого неблагодарного отребья, как ты! — она тыкала в него пальцем и кричала, — это честь, понимаешь?!

С её точки зрения, Виктор должен был выносить все унижения и несправедливости. Любое сопротивление считалось великим преступлением.

Он лишь спокойно улыбнулся и перевёл взгляд на Кристину, надеясь, что она скажет что-то справедливое. Он не боялся конфликта с тёщей – просто хотел надеяться, что был в этом не один. Он хотел чувствовать, что у него есть жена. Но она лишь холодно посмотрела на него в ответ, проявляя лёгкое раздражение:

— Всё, хватит. Поздно уже. Перестаньте шуметь. Витя, извинись перед мамой. Она, в любом случае, старшая. Ты поступил неправильно, разозлив её, — она всё же встала на сторону мамы, — немедленно извинись.

Анатолий Юрьевич поддержал её:

— Да, Витя, извинись.

Милана Валерьевна указала на дверь и закричала:

— Мне не нужны его извинения! Я хочу, чтобы он убрался отсюда!

Виктор сделал шаг вперёд и спокойно произнёс:

— Я хочу развестись с Кристиной.

— Вот и отлично! — машинально ответила Милана Валерьевна, — разводитесь…! — но вслед за этим она вдруг вздрогнула, — что ты сказал?

Он повторил:

— Я хочу развестись с Кристиной.

«Развестись?!» — в доме воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на него с широко раскрытыми глазами. Никто не ожидал, что он скажет подобное. По их представлениям, он должен был упасть на колени и, рыдая, просить прощения. Ведь он был совсем никчёмным: даже работу не мог найти, и полностью зависел от денег их семьи для лечения своей матери. Однако вместо этого он вдруг заявил о желании развестись с Кристиной. Эти слова не только шокировали всех, но и оставили у них неприятный осадок.

— Ты… хочешь развестись со мной? — пробормотала ошеломлённо Кристина.

— Да, давай разойдёмся по-хорошему, — спокойно произнёс он, — для вашей семьи я уже исчерпал всю полезность. Оставаясь здесь, я лишь буду словно бельмо на глазу. Возьми завтра паспорт. Съездим в ЗАГС для оформления документов.

Её отношение только что окончательно уничтожило в нём последнюю надежду на их брак. Она никогда не считала его своим мужем – это была лишь его иллюзия. В голове снова всплыли воспоминания восемнадцатилетней давности, когда они впервые встретились. Но люди меняются. Та девочка с ярким характером и чётким чувством справедливости давно исчезла…

— Хочешь развестись? — Милана Валерьевна, наконец, пришла в себя и рассмеялась от злости, — такой никчёмный, живущий за счёт других человек ещё смеет говорить о разводе? Ты действительно думаешь, что что-то из себя представляешь?

Последние месяцы она не раз убеждала Кристину развестись с ним, но им всегда что-то мешало. В глубине души она хотела, чтобы он скорее убрался из их жизни, но сейчас она думала иначе. Ведь это он предложил развод. Тем самым они унижали не только свою дочь, но и всю их семью.

— Разве ты имеешь право говорить о разводе? — злобно закричала она, снова тыкнув в него пальцем, — без нашей семьи ты умрёшь с голоду через два дня!

Он спокойно ответил:

— Давайте разойдёмся по-хорошему. Я больше не хочу иметь ничего общего с вашей семьёй.

«Не хочет иметь ничего общего с нашей семьёй?» — Милана Валерьевна рассмеялась в гневе, — ну, хорошо. Хочешь развода – получишь! Но не говоря даже о пяти миллионах рублей, что мы выделили на лечение твоей матери, ты весь этот год ел, пил и жил за счёт нашей семьи! Ты нам сильно задолжал. — Она повысила голос, — если хочешь развода, то сначала верни долг.

— Как мне его вернуть? — ответил он невозмутимо.

— «Альянс Атлантис» задолжали моей клинике «Примавера» двадцать миллионов рублей, — она холодно усмехнулась, — раз ты такой умный и напористый, то завтра же найди способ вернуть мне эти деньги. Вернёшь – и я устрою твой развод с Кристиной, — она буквально загнала его в угол, — если же нет, то иди таскай кирпичи, сдавай кровь, работай кем угодно, но верни этот долг нашей семье.

Лицо Кристины изменилось:

— Мама…

— Замолчи!

Милана Валерьевна оборвала её, холодно глядя на Виктора:

— Всё понятно?

— Понятно, — кивнул он, затем молча прошёл через холл и поднялся на второй этаж в спальню Кристины.

Та представляла собой люкс: сначала шёл маленький зал, а за ним – внутренняя комната. Кристина жила в комнате, а он всегда спал на диване в зале. Этот год они прожили, разделённые стеной, и он никогда не заходил во внутреннюю комнату. Речи о какой-либо близости и вовсе не шло. Милана Валерьевна время от времени называла его сторожевым псом.

Много раз он мечтал о том, чтобы спать на большой кровати во внутренней комнате. Но за этот год он всё больше убедился, что это была лишь несбыточная мечта. Сегодня вечером он окончательно понял, что пришло время всё отпустить…

Только он сел на диван, как Кристина ворвалась в комнату, полная ярости:

— Ты за кого себя считаешь? Какое у тебя право меня отвергать? — говорила она совершенно бесцеремонно. — Как ты смеешь со мной разводиться?

— А что, мне остаться справлять Новый год с такой сумасшедшей, как ты, которая не отличает правильного от неправильного? — нарочно провоцировал он её.

— «С сумасшедшей»? — она рассмеялась в гневе. — А ты тогда какой? Работы найти не можешь, домашние дела не выполняешь, и ещё приходишь ко мне за деньгами на лечение своей матери. Ты хуже любого сумасшедшего! — теперь она ещё больше его презирала, видя в нём не только слабость, но и высокомерие.

Он спокойно улыбнулся:

— Раз, по-твоему, я такой никчёмный, то давай побыстрее разведёмся.

Она вскипела от злости:

— Ты не имеешь права говорить о разводе – только я могу тебя выгнать! Думаешь, сможешь вернуть двадцать миллионов? Не будь наивным! — она презрительно усмехнулась, — долг «Альянс Атлантис» такому лузеру, как ты, и за сто лет не вернуть… — с этими словами она хлопнула дверью и ушла.

Она не верила, что он сможет вернуть долг в двадцать миллионов, но в глубине души её что-то беспокоило. Когда они только что встретились взглядами, в его глазах показалось что-то глубокое. Кроме того, она увидела в нём неимоверную уверенность…