Практическая монстрология

Сегодняшняя ночь была бы обычной, если бы полная луна не серебрила верхушки высоких сосен и в стороне от лесной дороги не раздавался многоголосый вой. Я с напряжением слушал этот вой и считал:

- Один, два, три - голоса переплетались, выдавали жуткий визг, от которого стыла кровь в жилах. Заслышав такой вдали от обжитых мест, будь уверен - ты труп. Но я-то не собирался становиться трупом. Спастись от стаи оборотней простому человеку практически невозможно, не имея способностей. У меня такие способности есть, поэтому я спокоен. Спокоен ровно на столько, на сколько может быть спокоен человек, нашедший убежище на дереве. Вой то отдалялся, то приближался.

«Давайте, сожрите меня! Я вкусный!» - заорал я что было сил.

Вой тут же смолк, смолк, чтобы возобновиться. Если до этого оборотни завывали, как будто поисках добычи, то сейчас они явно учуяли меня и взяли верное направление. Рычание и вой сместились, и в них чувствовались торжествующие нотки.

«А вот хрен вам! Подавитесь!» - продолжал я надрывать глотку.

Нет, я не псих, я всего лишь охотник, охотник, а не добыча. Вся моя жизнь - постоянная игра со смертью, причем со смертью в самых страшных ее проявлениях, начиная от плотоядных слизняков и заканчивая ожившими мертвецами. И сейчас я собираюсь сделать свою работу: убить оборотней и получить свои деньги. По десять золотых за каждого, если быть точным. Неожиданно вой и рычание затихли, словно их отрезало, луна спряталась за тучи.

«Вот дрянь!» - буркнул я, напрягая зрение и вглядываясь в темноту. Тьма не отступала. Я встал на колени на деревянном помосте, но с высоты в шесть метров мне не удалось рассмотреть ни одной твари.

«Клятые тучи, как не вовремя», - прошептал я.

В следующее мгновение я заорал! Заорал на одной ноте! За долю секунды до этого перед моим лицом щёлкнули челюсти. А в следующий миг, не прекращая вопить,как девка, которой залезли под подол, я разрядил артефактный арбалет прямо в оскаленную пасть второй твари, которая попыталась меня сожрать. Судя по тому, как она взвизгнула, я попал. Ветер, мне нужен ветер, чтобы хотя бы немного разогнать тучи, иначе я труп. Перевертыши перестали пытаться добраться до меня, что дало мне несколько драгоценных секунд. Я выхватил из-за пояса склянку и что было силы, кинул вниз. Через секунду снизу раздался рев пламени и визг попавших под раздачу оборотней. Не тратя время попусту, я начал взводить арбалет. Надо сказать, что сидя на дереве, натянуть тетиву арбалета, используя лишь поясной крюк, было той еще задачей.

Наконец я натянул тетиву, наложил стрелу и выпустил ее в мечущихся под деревом тварей. «Лови подарочек, падаль!» - прокричал я.

Уже два волка - осталось ещё столько же. Все-таки я просчитался, когда готовился. Крестьяне упоминали лишь о двух оборотнях, а тут их уже четыре. Плохо. Запас стрел с серебряными наконечниками у меня не велик, осталось всего две. Есть ещё пять минут, пока горит зелье, за это время нужно успеть покончить с ними, иначе они покончат со мной. Я спешно попытался взвести арбалет и едва не поплатился за это: наложенная стрела чуть не упала вниз.

Наконец, я унял бешено стучащее сердце, снарядил арбалет второй стрелой и выстрелил. Промах. Оборотни были на чеку и не дали мне шанса. Один из них в прыжке поймал арбалетную стрелу зубами и перекусил ее.

«Ах ты, погань! Чтоб ты подавился, шавка блохастая», - прошипел я.

Оборотень в ответ лишь рыкнул что-то неразборчивое и с новой силой принялся носиться вокруг дерева, выискивая способ добраться до меня. Я оторвал от перевязи меча небольшой шнурок и примотал к последней стреле пузырек с зельем. Наложил стрелу и прицелился.

Зелье почти потухло и монстры бок о бок подкрадывались к дереву, обходя очаги угасающего пламени. Они на секунду замерли перед затухающим огнем. «Вот он, мой шанс!» - пронеслось в голове, и я нажал на спуск. Щёлкнула дуга арбалета, и стрела ударила в горящую землю прямо у ног оборотней. Рев пламени, два горящих огненных клубка, катающихся по земле, визг, вой, рычание. Нет, твари, этот огонь не погасить ни водой, ни чем-то ещё, я за него выложил целых два золотых. Через пять минут перевертыши перестали кататься по земле и биться в конвульсиях. Прошло еще десять минут, больше ни один из четырех волков не пыталась меня убить. Посеребренные стрелы и зелье сделали свое дело, и оборотни лежали на земле грудами обгорелого мяса. Я сбросил вниз верёвку и соскользнул по ней вниз. Пять метров - не большая высота, но я не безрассудный мальчишка, чтобы прыгать на неровную лесную почву и надеяться, не подвернуть себе ноги. В охоте нет мелочей.

Я вытащил меч и подошел к лежащему на земле телу. Несколько взмахов меча - и голова монстра отделена от туловища. Не возникло проблем и с двумя другими перевертышами. Нестерпимо воняло палёной шерстью, горелым мясом и псиной. Я подходил уже к четвертому оборотню, как вдруг тот вскочил и в быстром прыжке кинулся на меня. Я сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки монстра, но тварь предвидела мой маневр и не промахнулась, мы покатились по земле. Челюсти огромного волка вот-вот должны были сомкнуться на моем горле, когда я в последний момент успел прикрыть шею кожаными наручами с металлическими вставками. Я отбросил меч, понимая, что в ближнем бою от него нет толка. Оборотень грыз наручи на моей левой руке, в бессильной злобе пытаясь добраться до моего горла. Его когтистые лапы пытались разодрать мою кольчугу. Я лихорадочно искал правой рукой ножны с кинжалом, но не находил. Наконец монстр сумел прогрызть наручи и добраться до моей плоти. Волк радостно взвизгнул, почуяв на языке горячую кровь. Оборотень затряс головой, пытаясь оторвать мою кисть.

«Резисто!», - выкрикнул я, и голова нечисти взорвалась десятками кровавых ошметков. Туша монстра упала и заскребла землю лапами. Все, работа сделана! Я устало сел на землю и засмеялся, как обычно смеются люди, за миг до этого побывавшие на волосок от смерти. Отсмеявшись, я увидел, что лес снова был освещен луной.

«Вот так всегда»,- буркнул я, любуясь луной. Раны, нанесенные монстром конечно опасны, но мне не грозит обращение, как-никак я адепт магии крови, да и первичная трансформация исключает возможность превращения охотника в нечисть.

Пару часов медитации, и я буду как новенький, если конечно никакие иные порождения темного не пожалуют на запах крови.

Утро не спешило вступать в свои права. Предрассветные сумерки сменились густым утренним туманом. Отходняк после боя с оборотнями закончился, и я занялся делом. Если бы, какой-нибудь глупый человек рискнул оказаться этим утром здесь, то, скорее всего, он бы отказался бы от походов в лес. Почему? Всё просто: представьте себе поляну, на которой лежит четыре расчлененных туши волка, и человека, который с явным усердием обходит эти тела и дёргает клещами когти из отрубленных лап, собирает по пузырькам желчь и прочие алхимические ингредиенты. Зачем заниматься подобными отвратительными вещами? Да потому, что клыки монстров не только доказательство выполненной работы, но и ценный алхимический ингредиент. Собирая все это в свой баул, я подсчитывал в голове размер барыша, который стрясу с прижимистого казначея гильдии. По десять золотых за оборотня. Итого - целых сорок золотых, а это годовой доход довольно зажиточного ремесленника. Плюс приятным бонусом было восемь клыков: каждый пойдет от трех до пяти золотых. Мне, как уважающему себя охотнику на нечисть, не пристало разбрасываться даже клочками их шерсти, но, увы, с перевертышей если и можно что-то добыть, то только клыки, желчь, когти и сердца.

Через несколько часов после гибели перевертыши проходят обратную трансформацию, и исчезает и шкура и когтистые лапы. Хорошо, что хоть чем-то разжился, а то приличных вольных заказов давно уже не было. Но работу охотник на границе с пустыми землями всегда найдет. Вот и я, проезжая через очередную деревеньку, нашел себе заказ, а заодно и приключение на свою пятую точку.

Долгожданный рассвет застал меня отдыхающим под деревом и завернувшимся в плащ. Промозглая утренняя прохлада пробиралась даже через плотную ткань дорожного плаща, и я уже не надеялся, что дождусь здесь людей из деревни. Процесс медитации и последующего восстановления шел не слишком хорошо: все же магия крови изрядно опустошила мой внутренний резерв, и регенерация шла не слишком быстро. Рассвет принес не только прохладу, но и мелкий моросящий дождик. Я просидел под деревом часть ночи и большую часть утра, проклиная испортившуюся погоду.Как мне показалось, лишь пару часов спустя после рассвета я услышал поскрипывание и постукивание, которое обычно сопровождает телеги деревенских мужиков.

Несмазанные ступицы деревянной повозки скрипели на всю округу, распугивая птиц и лесных обитателей, которые в эти утренние часы рискнули выбраться из чащи леса. Я вслушался в звуки и услышал фырканье лошади. Ошибки нет: это староста, как и обещал, прислал за мной телегу. Вскоре я увидел и двух мужиков, которые приехали за мной. Один мужик вел под уздцыстарую клячу, которая не упиралась и еле переставляла копыта. Несмотря на то, что на поляне чувствовался густой тягучий тошнотворный запах крови, лошадь совсем не проявляла беспокойства. Второй мужик шагал чудь впереди и убирал с дороги крупные ветки. Выйдя на поляну, оба мужика застыли, как изваяния.

Пока один из них изображал застывшую фигуру, второй, который был моложе, не смог больше бороться с собой и согнулся в приступе рвоты. Первый - мужик лет этак шестидесяти, брезгливо отошёл от товарища, который едва не наблевал ему на лапти. Да, видимо не привык он к такому зрелищу. Ещё бы! Утреннее солнце, пробивающееся сквозь низкие тучи, освещало поляну: вместо трупов оборотней на поляне валялись изрубленные и расчлененные куски человеческих тел. Увы, по-другому нельзя, мертвые тела можно либо сжечь, либо порубить, иначе - вместо трупов есть большой риск получить новую нежить. А так,души убитых моим мечом исчезают и не воплощаются в виде призраков.

- Мастер Лис - пробасил мужичок постарше. Подводу, как и просили, староста предоставил, но тела грузить мы не будем, да и не зачем, вон вы как их порубали - ни одна нечисть теперь из них не поднимется.

- Долго вы меня искали?

- Нет - отрицательно качнул головой мужик, вы тут ночью, как и обещали, знатный костер развели, из деревни видать было хорошо, но мы малость направление не угадали, вот и возились долго, пока болото объехали - считай уже и утро прошло.

Я скептически оглядел место ночного боя. В принципе, крестьянин прав, толку собирать разрубленные останки, не было.

Словно подтверждая мои мысли, на одно из деревьев уселся гриф и с интересом принялся осматривать поляну.

«Ну что, мой лысый друг! Приятного аппетита!» -сказал я, обращаясь к птице.

Окончание моей фразы потонуло в рвотных спазмах одного из мужиков.

- Эко тебя! - буркнул мужик, выглядевший постарше на пару десятков лет. Прямо, как в тот раз, когда караванщик Мансур напоил тебя пойлом на основе медвежьего помета.

- Как звать? - спросил я мужика.

- Фрол зовите, а это, значится, зять мой Тихон.

- Вот что, Фрол - обратился я к мужику - работу я сделал, здесь нам делать больше нечего.

Я запрыгнул на телегу и скомандовал: «Правь в деревню».

В дороге меня немилосердно трясло, но это не помешало мне задремать. Теплое душистое сено было мне вместо матраса, и, хоть повозку сильно трясло и раскачивало, я все же уснул. Не знаю, сколько длился наш обратный путь, но я успел основательно выспаться. «Приехали, уважаемый!» - вырвал меня из объятий сна голос Фрола. Я открыл глаза и огляделся. Мужики доставили меня к воротам деревни и поспешили пройти через распахнутую калитку. Толпа галдящих мальчишек и девчонок пробежала мимо нас, весело смеясь и с безопасного расстояния хором прокричав:

-Тихон! Тихон! Каменьями напихан!

Зеленое лицо Тихона на миг исказилось, и он злобно плюнул в след убежавшим детям. Через пять минут мы достигли ворот дома старосты. Подхватив свой заплечный мешок и арбалет, я прошел через небольшую калитку к двери в дом.

Видимо, высокий забор, окружающий дом, сыграл со старостой злую шутку, так как мое появление и повозку мужиков не увидели и не услышали.

Странно, чем это староста так занят в столь ранний час, что даже не слышит, что к нему во двор вошел посторонний? Я аккуратно прошел к высокому крыльцу и поднялся по его ступеням к двери. Видимо, именно умение охотника ходить почти бесшумно и позволило мне услышать то, что не предназначалось для моих ушей.

- Они должны были вернуться еще час назад!- раздался мужской голос, в котором я узнал старосту деревни.

- Да, удачно мы с тобой решили сразу две проблемы! - раздался дребезжащий голос его жены.

- И охотнику не придется платить, я ему сказал, что их всего двое, он,дурень, и поверил. Даже не стал уточнять у мужиков в деревне, - раздался насмешливый голос старосты.

-Молодой, глупый! - поддержал его голос женщины.

- Повезло, если охотничек сумел проредить стаю Анбала, - сказала жена старосты.

- Да, шкура дорога волку! Если он поймет, что на него вышли охотники, он оставит нас в покое.

- Тварь ненасытная, все ему мало было! Сколько он народа сожрал, а все ему не хватало! Это надо же, додумался потребовать с нас еще людей.

-Чтоб он подох, ненасытная его утроба! - сказал староста.

- И его выкормыши вместе с ним! - поддержала его старуха.

-Вот оно что… - мелькнуло у меня в голове. Теперь всё сложилось в четкую картинку.

Староста знал перевертыша и, вероятно, скармливал ему людей, а меня он решил использовать, чтобы проредить их поголовье и, тем самым, упростить себе жизнь. В подтверждении моих слов староста сказал:

- Анбал с молодняком много крови нам попил!

- Вовремя нам этот охотник подвернулся, - поддержала старосту супруга.

Я рванул дверь на себя и вбежал в комнату.

Староста оторопело выпучил глаза и застыл за столом.

А вот его жена была шустрее. В момент сориентировалась в ситуации, схватила ухват и ринулась на меня.

- Ах ты, ведьма! - прорычал я и встретил бабку сильным ударом в челюсть.

Старуху снесло от мощного удара, и она улетела к печке.

Я подскочил к старосте, схватил его за гриву седых волос и приложил мордой об стол.

Всё, бой окончен, мой разум прояснился. Старосту и бабку я привязал спина к спине, используя для этого верёвку, которую таскал в своем заплечном мешке. Старуха что-то шипела и пыталась вырваться, но зачарованная веревка держала крепко.

Я им не судья, но руки немилосердно чесались: хотелось разорвать на части этих монстров в человеческом обличье. Я вышел на крыльцо и увидел толпу деревенских жителей. Новости о судьбе перевертышей разнеслись довольно быстро даже для деревни, и жители пришли к дому старосты узнать все из первых уст. Но новости для жителей были отнюдь не радостные.

Через день произошла казнь. Нет, не моя! А старосты с его женой.

В этих местах закон и порядок один – инквизиция.Активированный мной амулет позволил связаться с управой инквизиторов в Поклонске, откуда и спешно прибыл речной баркас с десятком крепких братьев-монахов в черных рясах.

Староста с женой оказались людьми беспринципными и упертыми, но под пытками начали заливаться соловьями. Оборотней они позвали в деревню сами, правда, не четверых, а одного. - Зачем? - спросите вы. А вот тут все оказалось просто: староста понимал, что рано или поздно деревню ждёт участь многих вырезанных под чистую хуторов, и решил обезопасить себя. Лучше иметь под боком прикормленную тварь, чем бояться иных, которые могут оборвать его драгоценную жизнь - так решил староста.

Первой их жертвой стал мальчишка-бродяга, которого они опоили и вывели в лес под предлогом какой-то работы. Староста привязал его к дереву и оставил на съедение нечисти. Через неделю после этого в деревне появился Анбал. Врожденный оборотень пришел к деревне и смог обмануть охранные заклинания на воротах. Оборотень своим волчьим нюхом сумел достаточно быстро определить, кто решил его прикормить с помощью человеческой жертвы. Староста и не сразу понял, что постучавший в его дверь мужик - перевертыш, но проведенная волком частичная трансформация перед старостой имела успех, и староста спешно завел оборотня в дом. Так у него появился новый батрак. Подобное не удивило никого, батраками шли работать многие из дальних и глухих уголков Белогорья, и никто не подозревал, что большинство пропавших, которых оборотень лично помогал искать, окончили путь в ненасытной утробе этой твари. Вечно хмурыйпарень был нелюдим, но отличался трудолюбием. И даже проведенный мною осмотр жителей деревни при помощи медальона охотника не дал результата, так как врожденные оборотни имеют иммунитетк магии поиска. Староста хотел много, но прежде всего, ему хотелось жить и ради этого он и скармливал оборотню сначала чужаков, а затем и жителей деревни. Не учел староста лишь одного: твари далеко не глупы, и Анбал не был исключением. Волк не убивал всех, он создал стаю, и вместо одного человека в полнолуние старосту обязали предоставлять двух. На такое староста пойти не мог, но страх за свою жизнь был сильнее и он согласился. Целый год старик старательно кормил тварей, а сам наслаждался жизнью. Торговцы, дети, бродяги и просто обычные крестьяне пропадали в лесу. Никто и не думал, что староста их опаивал сонным зельем. Люди гибли, а старик не знал, как разорвать порочный круг. С одной стороны, в его руках был доход от продажи добра странствующих торговцев, а с другой, он понимал, что Анбалу он больше не нужен, и волк может сожрать его вместе со старухой.

Никто не связывал пропавших людей и предшествующее этому исчезновению чаепитие или обед в доме старосты. И тут пришло спасение в виде меня - шанс уничтожить стаю. Но жадность взяла верх, и староста соврал о количестве оборотней, надеясь, что я справлюсь с парой и погибну, а тогда и платить уже будет ненужно или оборотни уйдут, опасаясь других охотников.

- Лэр Лис, все процедуры соблюдены, - сказал дознаватель.

- Они сознались? - уточнил я.

- Да, сознались, но лишь старуха признала свою вину, - ответил мне старший инквизитор. - Поэтому мы подарим ей более легкую смерть.

- Вы уже приняли решение? - спросил я.

- Да! Они заслужили смерть! Костер и виселица, - сказал один из прибывших инквизиторов.

- Тьма сгубила этих людей, извратила их. Это лишь сосуды для тьмы. Их тела будут сожжены, а пепел будет развеян.

Столб с привязанным к нему преступником, народ сноровисто таскает хворост - картина не самая приятная, но по-другому нельзя, с тьмой нельзя быть слабым.

Для старухи и вовсе в качестве казни определили виселицу, в роли которой выступил дуб, растущий вблизи главной площади. Накинутая веревка и мастерски связанная петля избавили инквизиторов от лишних хлопот. Площадь почти вплотную примыкала к деревенской ограде. С одной стороны шел высокий частокол деревни, а с другой тянулась лента реки с настилом речной пристани, к которой было пришвартовано несколько лодок рыбаков и баркас инквизиторов. В обычные дни площадь перед деревней пустовала, а в праздники служила местом ярмарки и гуляний для жителей близлежащих деревень.

Через час все было готово, и деревня замерла, ожидая казни. Лишь понимание, что огонь и виселица более жестокая казнь, чем топор или меч удержали жителей деревни от самосуда, поэтому сейчас они ждали, когда преступников настигнет заслуженная кара. На лицах людей не было сочувствия. Разве может идти речь о сочувствии и сострадании, если староста и его жена отправили на верную гибель немало жителей деревни.

Два дюжих инквизитора, по отмашке главного, зажгли вязанки хвороста: пламя нехотя занялось. Хворост медленно разгорелся, а привязанный староста задергался и завизжал, но веревки держали крепко, и вскоре пламя дошло до ног преступника. Вопли стали сильнее. Я оглядел собравшихся людей, в их глазах не было сострадания. Гнев, ненависть, безразличие - в толпе можно было найти любое проявление человеческих чувств, кроме сострадания. Пламя дошло до колен, и преступник завизжал и задергался сильнее. Невыносимо и тошнотворно запахло палёной плотью, но народ это не смутило. Нравы здесь другие, и казнь здесь воспринимают как развлечение. Инквизиторы плеснули в костры земляного масла из кувшинов, и пламя взметнулось вверх и поглотило старосту. Внезапно раздался хлопок, и голова старосты разлетелась как гнилой пень. Куски плоти отлетели на инквизиторов. Народ подался назад и зароптал. Старший инквизитор прикрыл глаза ладонью, словно его смутило такое проявление непрофессионализма со стороны палачей. Я видел в своей жизни много неприятных вещей, поэтому не отвел взгляд, а продолжил смотреть на казнь. Нет, я не был жесток и черств, просто эти твари хотели моей смерти и не только моей: они разменивали человеческие жизни и играли с тьмой. Приговор был жесток, но иначе нельзя. Прилюдное сожжение и виселица послужат людям примером того, что бывает, если пустить в душу тьму.

Вопль старухи, которую волокли к виселице, затих. Вскоре младший инквизитор выбил из-под ног преступницы небольшой пенек, который служил опорой для ее ног. Тело старухи задергалось, раскачиваясь на веревке, глаза налились кровью. Ветка дуба жалобно скрипнула в последний раз и все закончилась.

-Тело снять и сжечь, - велел старший инквизитор.

-Лэр Лис, я полагаю, что пара младших инквизиторов здесь закончит и без нас с дознавателями, - сказал старший инквизитор и молча удалился в направлении речной пристани.

Спустя полчаса дознаватели и глава инквизиторов уже суетились на груженном припасами баркасе.

- Вот воронье… - буркнул тихо подошедший со спины Фрол, - своего не упустят, чуть что - так конфискуют все на нужны инквизиции. Пока мы тут вершили суд, они перевернули вверх дном весь дом старосты. Хорошо, что деревенскую казну не тронули, но собрали много добра.

- Вон какие хари, того и гляди треснут, -поддержала Фрола какая-то бабулька из толпы.

- Следи за языком, старуха! - рыкнул на старушку один из инквизиторов.

- Чуть что - так старуха! - фыркнула бабка, -в былые времена старший инквизитор величал меня ягодкой, а теперь, стало быть, старуха.

Младший инквизитор шагнул в сторону старушки.

- Ну ладно, так и быть, помолчу, - смиренно согласилась бабка, но тут же нарушила свое обещание: так как в этот момент на отходящем от пристани баркасе инквизиторов что-то громко треснуло, бабулька прокомментировала:

- Гляди, люди добрые! Видать у главного инквизитора харя треснула! Вона как громко хлопнуло!

Но толпа осталась безучастной к произволу инквизиторов, да и мне было пора покидать лобное место. А старушка, подхватив юбки, резво метнулась в деревню, спасаясь от разгневанного младшего инквизитора. Нет смысла проводить ночь на открытом воздухе, надо дойти до корчмы и договориться о ночлеге.

Приготовления к казни заняли много времени, как, собственно, и сама казнь, поэтому и судья с дознавателем, и несколько сопровождающих их младших братьев решили уехать, желая оказаться как можно дальше. К моменту наступления ночи они будут далеко от деревни, а мне же придется задержаться. Сначала стребовать с нового старосты свои деньги, а потом уже в путь. Устав от напряжённого дня я отправился к деревенскому трактиру с вывеской, гласившей «Трактир дядюшки Тобиуса», где и собирался провести пару дней. Новый староста предложил мне остаться в опустевшем доме его предшественника, но я не рискнул оставаться в этом негостеприимном доме, поэтому предпочел корчму.

Корчмарь, лысый пузатый дядька лет пятидесяти, мне натянуто улыбнулся. Запугала народ казнь, но, не смотря на события минувшего дня, корчмарь не покинул своего заведения.

- Чего желаете, лэр? - спросил хозяин заведения и уставился на меня.

- Пообедать бы или поужинать, - я неопределенно помахал рукой, изображая что-то этакое.

Корчмарь оказался мужиком неглупым и понял, что пора заканчивать задавать глупые вопросы, поэтому пустился перечислять различные блюда. Особенно нахваливал запеченного поросенка, но моя память услужливо подкидывала мне картину казни, поэтому я ограничился варёным картофелем и жареными грибами со сметаной. Ко всему этому корчмарь принес кувшин кваса.

- Квас у нас отменный, бывали времена, когда еще был цел монастырь на границе с Валорном, к нам приезжали торговцы со всего Белогорья, -нахваливал свою стряпню дядюшка Тобиус. - Сделано по лучшим монастырским традициям, - сказал трактирщик и удалился за стойку, поняв что я не настроен болтать.

Спешно поужинав, я оставил на столе серебрушку и поспешил наверх. Когда я уже поднимался по лестнице, я услышал голос хозяина корчмы.

-Доброй ночи вам, лэр, и пусть вас клопы не кусают!

- Какие еще клопы? - с подозрением спросил я корчмаря.

- Никакие! - замахал руками толстяк. - Присказка, стало быть, такая.

Еда привела меня в хорошее расположение духа. Сыто зевнув, я поднялся по лестнице на второй этаж корчмы, где находилось пара комнат для постояльцев. Я выбрал самую маленькую комнату, в которой кроме кровати, лавки и стола, ничего не было. Свет в комнату попадал через небольшое квадратное окошко под потолком. Комната была небольшой, но достаточно уютной. Завтра тяжёлый день, поэтому надо как следует выспаться.

Я еще раз оглядел кровать в поисках клопов, но не обнаружил таковых.

Растянувшись на кровати на тюфяке набитом ароматными травами, я погрузился в сон.

Видимо, засыпать я поторопился и слишком понадеялся на инквизиторов, так как ночью меня разбудил стук.

Тук! Тук! Тук! Тук! Как будто кто-то стучит по дощатому настилу.

Тук! Пауза. Тук!

Именно этот звук вырвал меня из сна.

Я вслушался в настороживший меня стук и сжал в руке похолодевшую металлическую бляху медальона охотника.

«А ведь это по мою душу» промелькнула у меня в голове мысль.

Медальон реагирует лишь на нежить и нечисть. Именно на нежить, а не на нечисть, он реагирует так сильно. Амулет покалывал руку холодом все сильнее, а подозрительный стук не повторялся. Скрипнула половица и вновь тишина. Я потянулся за мечом, который висел у изголовья кровати и вытянул его из ножен. Серебряная вязь рун на клинке загорелась пульсирующим светом сигнализирующем о проявлении магии смерти или близком присутствии нежити.

Хм. Не припомню, чтобы нам рассказывали про такую реакцию мечей на нечисть, нет, они обычно светятся и реагируют на нечисть, но свет белый или синий, но не зелёный. Я всмотрелся в магический накопитель в навершие меча и усилием мысли активировал его. Достаточно ранить мечом тварь, а накопитель начнет потихоньку наполняться, используя в качестве подпитки жизненную силу противника. Хорошо, что подобные мечи работают лишь в руках охотников, иначе бы уже давно армии всех окрестных государств завели бы себе такое оружие. Меч охотника напрямую завязан на его ауру, поэтому украсть или потерять артефакт невозможно. Даже если кто-то и украдет артефакт, охотник быстро разыщет свое оружие при помощи ментального зова. Я тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Вечно мне перед боем в голову лезут всякая ерунда.

Сейчас не до размышлений, нужно спасать свою жизнь.

Где-то вдалеке тоскливо на одной ноте завыла собака. Вой был монотонным и тонким. Звук собачьего воя пронизывал до костей. Ладони, державшие меч, вспотели, и я застыл у двери. Деревянная щеколда недолго продержится, если кто-то решит вломиться в комнату. Света в комнате не было, лишь тускло светился в темноте меч и его магический накопитель. В его призрачном свете я увидел, как в щель двери протиснулся кривой длинный ноготь.

«Ждать! Ждать!» билась мысль у меня в голове.

Главное не спугнуть эту тварь, иначе, рано или поздно, она меня изведет, а судя по тому, как она вошла в защищённое оберегами жилье, это не простая нежить, а что-то крайне непростое и смертельно опасное. Я спешно облачался в кольчугу и натягивал штаны, надеясь, что тварь даст мне хотя бы минуту времени, а то биться с нечистью с голым задом не очень-то удобно, да и засмеют местные, если увидят или узнают о подобном.

Мне повезло, и я успел надеть не только штаны, но и облачиться в кольчугу.

Коготь долго ковырялся и пытался поднять щеколду, но она не поддавалась. Тварь поняла, что одного когтя мало и подключила второй. Вскоре дело пошло быстрее, щеколда поползла вверх, я сжал меч покрепче и приготовился встретить тварь.

Дверь открылась, и я увидел ночного гостя или гостью. Свет меча стал ярче, и я смог увидеть нежить, которая решила меня посетить. Невысокого роста сгорбленная фигура воняла чем-то паленым. Подобной дряни я не встречал, да и наставники в школе о таком нам не говорили. Тварь больше всего напоминала обычного зомби, но была более сообразительная и шустрая, чем мертвяк, и несло от нее горелой плотью. Стоп, горелая плоть! Да это старуха поднялась и пришла по мою душу! Мысли лихорадочно заметались.

Стрига! Именно стрига! Монстр, о котором не слышали уже пару десятков лет с момента появления этих тварей во время войны в южных королевствах. Дело плохо, такая тварь обычно восстает после смерти человека от удушья. Нет, явно инквизиторы сделали что-то не так, даи судя по окровавленной морде твари по пути сюда она уже перекусила. Плохо дело, нет у меня шансов против этой твари. Да и не знаю я, как с ними бороться. Попробовать отрубить голову… Может, сработает? Все что всплыло в моей памяти - это невнятное описание этих порождений тьмы, в котором говорилось, что они не боятся солнечного света и могут притворяться обычными людьми, как и все вампиры, владеют ментальной магией и магией крови. А что ещё? А это все. Не было у меня опыта борьбы против таких тварей. Эх, надо было слушать наставников, а не дремать на занятиях.

Да и обычно у охотника есть день или два, чтобы изучить противника, а тут тварь сама пожаловала.

Стрига замерла на пороге и не спешила нападать, что дало мне время ее разглядеть более подробно. Лица у твари не было, вместо него был череп с уродливым провалом вместо носа, с оскаленными кривыми желтыми зубами и с клочками кожи и волос на обгорелой голове.

Глаза у нежити отсутствовали, но ей это особо не мешало. Или все же мешало… Непонятно…Тварь замерла изваянием и не двигалась. Больше всего тварь напоминала обгоревший труп, которым она, собственно говоря, и являлась. Ноги были лишены плоти, и это-то и выдало тварь, стук костяных пяток, собственно, и разбудил меня. Стрига повернула оскаленный череп в одну сторону, в другую - раздался свистящий звук, словно она принюхивалась.

Как может принюхиваться монстр без носа - непонятно, но она это, явно, делала. Стрига прекратила нюхать воздух, и голова развернулась точно в мою сторону. Нежить начала постукивать зубами, словно страдала от холода. Жуткиекастаньеты действовали на нервы, и я не выдержал и сделал выпад. Тварь отмахнулась от меча, как от назойливой мухи. И, вместо того, чтобы проткнуть череп, меч удалил в стену рядом с головой. В ответ нежить махнула когтистой рукой, а я отпрыгнул к столу, но это не помогло: нечисть размазалась в воздухе, и я оказался прижатым к кровати. Оскаленные зубы тянулись к моему горлу, а тварь прошипела:

- Поццеллуйммменяяякррррассссавчик!

Я дёрнул головой, но хватка монстра не ослабевала, в глубине провалов глаз я увидел красноватые отблески. «Ну, вот и все!» - пронеслось у меня в голове. Похоже, новорожденная тварь успела хорошо перекусить, раз может удерживать мое модифицированное тело, не прилагая при этом серьезных усилий.

Я дернулся, пытаясь освободиться, чем спровоцировал раздумывавшую стригу. Клыки нечисти удлинились, и она впилась в мое горло. Вспышка боли, я засучил ногами и зашарил руками в поисках меча, но не нашел его, нашел лишь траву из разорванного тюфяка. Я сжал ее пучок в кулаке и ударил твари в ухо. Это был даже не удар, а слабый толчок: раздался треск и стук! Я провалился в темноту.

Пробуждение было тяжким: глаза не хотели открываться, словно веки были налиты свинцом. Немилосердно болело все тело.

- Кажись, очухался! - раздалось надо мной.

- Ага, очухался, как же, кровищи вона скока от него было, как отпорося, - раздался второй голос.

- Да не его это! Бабка Марфа его оглядела, сказала, что нет на нем ран, - раздался первый голос.

- Бабка Марфа - старая клюшка, которая помнит ещё деда нынешнего короля! Из ума, поди, уже выжила! Как встанет сейчас да начнет нас рвать! - бубнил второй голос.

- Не начнет парень никого рвать! Ироды окаянные! Значит, из ума я выжила, старая! Деда короля помню! Ах, вы, дубины стояросовые, вам чего велено было?! - раздался старческий дребезжащий голос.

- Бабка Марфа, да мы ничего не делали!

- Вот именно! Несите парня на воздух, пусть подышит, а то второй день в этой конуре мается! - прикрикнула на мужиков бабка.

- А если укусит? - буркнул первый голос.

- Да я тебя, паразита, сейчас сама за ляжки жирные покусаю! – рявкнула, окончательно теряя терпение, бабка.- Сказано: несите на воздух! И не уроните, а то я вам устрою, вмиг стручки отсохнут! - приговаривала бабка.

Мне стало весело от бабкиных угроз.

- Ты глянь, Фрол, да он скалится! Стало быть, ивпрямь на поправку идёт, - сказал первый голос.

- Фрол! Да это ж тот мужик, что меня забирал из леса! Стало быть, второй голос - это его зять, - понял я.

Неожиданно я почувствовал рывок и понял, что мужики поволокли меня по лестнице прямо вместе с кроватью. На мое счастье - не уронили, видимо, побоялись бабкиных угроз. Через закрытые веки пробивался яркий солнечный свет, я почувствовал слабые дуновения ветерка.

Я жив! Стрига меня не добила! Повезло ли мне? - пока неясно.

Я повторил попытку открыть глаза, и мне это удалось, я увидел солнце и две бородатые рожи, которые склонились над моим лицом.

- С тебя серебряный! - заключил радостный Фрол, уставившийся на своего зятя.

- Помилуй, Фрол!

- Проспорил - гони обещанное! - упёрся Фрол.

Раздался горестный вздох, и Тихон отдал тестю серебряный кругляш.

Это что же? Эти гады спорили, выживу ли я!

Встану - убью обоих. Я попытался встать, но не вышло, тело не слушалось.

- Лэр, привязаны вы, так корчмарь велел сделать! Сильно опасался, что вы обратитесь в ту тварь, какая инквизиторов порвала.

- Да и бабка Марфа велела вас не развязывать, пока вниз не спустим, чтобы мы не уронили случайно, - сказал Тихон.

Я разлепил ссохшиеся губы и просипел:

- Пить!

- Эт мы вмиг организуем! - засуетился Фрол.

Лицо Фрола исчезло, и я услышал его спешно удаляющиеся шаги.

Через пару минут ожидания мне поднесли к губам кружку, и Фрол заботливо приподнял мою голову.

В мое горло полилась живительная влага.

- Ты ж, что ж, склирс бородатый, делаешь? Лэра своей паршивой брагой травишь! - раздался гневный окрик, и я боковым зрением увидел корчмаря, появившегося на пороге своего заведения.

- Не травлю, а спасаю! - пробасил Фрол. - Пить лэр хотел, вот и дал, что было.

- Ой, дурак! Как есть дурак! - запричитала старушка, появившаяся на пороге корчмы, и заторопилась к моей постели.

- Говорила я твоей мамке, чтоб она за тобой следила и не роняла! Уронила все-таки! Да не один раз, видать, да об пол дубовый.

- Не роняла меня матушка! - обиделся Фрол.

- А батюшка тоже не ронял? - участливо поинтересовалась бабка.

Фрол задумчиво почесал голову.

- Сомневаешься – значит, так оно и было! - отрезала бабка Марфа, подошла к Фролу и закатила ему сильную оплеуху.

- За что?! - прогундосил тот.

- Было бы за что - я бы тебя вообще пришибла!

Я наблюдал эту сцену, с трудом повернув голову в направлении выхода из трактира. Веревки, плотно державшие меня, не позволяли мне рассмотреть, что происходит вокруг, но сухонькую старушку, стоящую на страже моего здоровья, я мог видеть, как и окружающих меня людей, благо Фролу и Тихону хватило ума не привязывать мне еще и голову.

Старушка гневно сверкала очами и обличала Фрола:

- Спас нас лэр от оборотней, от мертвяка, но помер бы от бражки твоей вонючей.

Фрол недоверчиво понюхал кружку, которую держал в руках.

- И ничего она не вонючая! - оправдывался он.

- Вонючая, как есть вонючая! Уж я-то чую, - передразнила его бабка.

- Иди и развязывай лэра, не опасен он, проверила я его уже и серебром, и травами, пока он спал.

- Бабка Марфа, а коли ошиблась ты? - сказал Тихон.

- Ошиблась я, когда мамкам вашим разродиться помогла. Послали боги мне наказание за мои прегрешения! - запричитала бабка.

Сконфуженные мужики поспешили к моей кровати и начали меня развязывать. Минута - и я снова почувствовал, что могу двигать руками и ногами. Фрол с бабкой сноровисто меня подняли и подложили мне под спину подушки.

- Бульон неси! - рявкнула бабка на корчмаря. - Стоишь, как девка продажная у дороги, нет бы - делом заняться!

Толстого корчмаря как ветром сдуло. А бабка, видать, в авторитете, раз так тут командует - подумалось мне. Через пару минут появился корчмарь, с глиняной тарелкой, которая исходила слабым паром, едва видимым в утреннем воздухе. Бабка взяла ее и начала меня поить через край. Такое проявление заботы было странным, но приятным. С бульоном, который попал в мой желудок, я почувствовал себя лучше. Но бабка велела мне укладываться на кровати и спать. Не смотря на мои попытки встать, веки потяжелели, и я закрыл глаза.

- Бабка Марфа! Ну, зачем же было сонное зелье в бульон добавлять? - пронеслось у меня в голове, прежде чем сознание меня покинуло.

Второй день я, стараниями бабки Марфы, соблюдал постельный режим, а Фрол и Тихон исполняли роль моих сиделок: кормили и поили меня. Нет, не брагой, как кто-то мог подумать, а лишь бульоном, а затем - мясным супом. А на ночь заносили меня в корчму. Спали мужики тут же, рядом со мной, на лавках. Хотя первую ночь они пытались наладить дежурство, видимо, опасаясь, что я могу все же превратиться в вампира, каким и является стрига. Вампир, который получается из неупокоенных висельников. Надо сказать, что если бы младшие инквизиторы сразу сняли тело и сожгли его, то и проблем бы не было, а так - стрига украсила гирляндами их внутренностей дуб, под которым они попытались ее сжечь. Это надо же было затянуть до заката и даже не отрубить голову трупу перед сожжением. Видимо, стрига не простила им халтуры и, судя по следам, расправилась с ними минут через пять после того, как они начали сжигать тело. Амулеты и обереги на околице ослабили тварь, как и огонь, поэтому я и встретил её в ослабленном виде, но мне этого хватило. Пока я лежал прикованный к постели, местные дали знать о судьбе инквизиторов в Поклонск, где и пришли к выводу, что подобную казнь преступников теперь использовать опасно.

Моя болезнь продолжалась около недели, и все это время я пытался поскорее выбраться из кровати. Строгая бабка Марфа, не смотря на мои возмущения, суровым тоном заявила, что свои грязные делишкия могу делать и на утку. И мне не следует покидать кровати, иначе она больше не будет спасать жизнь такому неблагодарному пациенту. Видя суровое отношение бабки, прописавшей мне постельный режим, Фрол и Тихон, как могли, пытались меня развеселить и отвлечь.

Каждый день Фрол и Тихон предпринимали отчаянные попытки пронести брагу контрабандой мимо поста бабки Марфы. В конечном итоге, местной ворожее это надоело, и она наложила на Тихона заклинание чесотки. На следующий день уже оба мужика смирились с приказом бабки и попросили их простить. Бабка с серьезным видом пошептала что-то, а потом отпустила мужиков с миром, сказав мне по секрету, что и заклинаний-то не использовала, а всего лишь сделала Тихонувнушение, а он и поверил, да и тестяубедил идти к бабке с повинной и просить избавить от чесотки. Силы постепенно возвращались, но авторитет бабки Марфы не позволил мне встать раньше, чем через три дня после боя со стригой.

Хоть бабка и грозила мне всеми карами всевышнего, я не смог долго терпеть предписанный мне постельный режим. Я был слаб: ноги и руки дрожали, но все же мог кое-как ковылять по саду у корчмы. Через неделю мне уже почти полностью удалось оправиться от пережитого.

Корчмарь, хоть и показался мне сначала не особо приятным человеком, заверил меня, что не возьмёт с меня ни медяка. Не сказать, что это меня обрадовало, я не привык пользоваться чьей-то добротой, но дядюшка Тобиус лишь спустя пару днейнехотя признался, что все оплатил новый староста, и я сдался и не стал требовать приема платы. Староста оставил мне десяток золотых награды, а сам уехал в столицу провинции представляться главе и принимать дела. Что в свете последних событий меня обрадовало. Десяток золотых это большие деньги, на которые я смогу прожить полгода, даже в столице. Но я не собирался в столицу, я собирался продолжить свою работу на границе с Валорном.

Глава гильдии неспроста отправил меня именно сюда. Как показала моя поездка, количество разнообразной нечисти здесь, на границе, просто зашкаливало. Соседние королевства, видимо, разводят нечисть или она бежит из них, опасаясь вездесущих налоговых инспекторов - это те еще кровопийцы.

Ты умер - не проблема, а перед этим заплатил все подати? Нет? Ну, тогда что бродишь без дела по кладбищу? Иди работай! Так обычно общались налоговые инспекторы с простыми людьми. Конечно, я лукавил, но картина, которую я нарисовал себе в голове, меня развеселила, и я улыбнулся. Все же, налоговые инспекторы собирали подати в пользу короля, инквизиции и нашей гильдии. Взамен же крестьяне могли быть уверены, что им помогут в случае необходимости. А такие деревни, как эта, на границе, подати платить не любили, вот и я попал в хитрую ловушку местного старосты, предложившего мне заказ, что не противоречило законам гильдии.

Через неделю, когда строгая бабка Марфа позволила мне самостоятельно перемещаться, я сидел у корчмаря и выпытывал подробности той ночи. Как оказалось, меня нашли мужики, которых созвал корчмарь, увидевший, как нечто проковыляло по лестнице наверх.

На вопли корчмаря и прибежала половина деревни. Я был без сознания и лежал в луже крови, но когда меня вытащили из кучи костей, оставшихся от тела стриги, я застонал. Сообразительный корчмарь послал за бабкой Марфой, которая меня и спасла своими отварами. Корчмарь заверил меня, что ран на мне не было, но пол был залит моей кровью. Странно все это: я помню, как тварь прошипела мне в лицо что-то про поцелуй, а потом вцепилась в горло.

Я сидел за столом в корчме дядюшки Тобиуса и вел с ним беседу о произошедших после казни событиях, все мало-мальски важное я записывал в свой путевой блокнот. Трактирщик был необычно весел и то и дело прикладывался к одной из стоявших на столе деревянных кружек с квасом.

- Уважаемый Тобиус! А не было ли у меня чего ни будь зажато в руке, когда вы меня нашли? - спросил я, уже догадываясь, что, наконец, узнаю причину своего чудесного спасения.

- Да как упомнить тут! - напряг память корчмарь.

- Хотя, было кое-что. - корчмарь напряженно насупил брови. – Да, точно, в руке пук соломы из тюфяка, помнится, был зажат. Я же держу приличное заведение и в соломенные тюфяки набиваю еще и травы разные, для пользы постояльцев, да и от клопов помогает. Видать, в драке матрас порвался, вот и схватились за солому рукой, когда падали.

- А что за травы? - уточнил я у корчмаря.

- Мята, вербена, чабрец… пустился перечислять Тобиус.

Внезапная догадка пронеслась у меня в голове!

Вербена! Я ударил тварь в морду пучком соломы с вербеной, это меня и спасло. Другого объяснения я не видел! Я сделал несколько пометок в блокноте, используя подаренное мне другом магическое перо.

- Тварь-то на вас напавшая, видать, на костре не сдохла, и, как только инквизиторы отвлеклись, она убила их и пошла на поиски обидчика, - подвел итог рассказа толстяк.

А обидчиком, стало быть, был я! Поэтому нежить и не вломилась в комнату корчмаря, а прошла сразу по моему следу?

- Уж того не ведаю, - развел руками корчмарь, - только прошла она за вами, словно вы для нее, как маяк в ночи. Меня за стойкой даже не заметила, сразу наверх поковыляла, а я кабанчиком по деревне пробежал, мужиков собрал и вас повел спасать. У меня приличное заведение - не хватало еще испортить его репутацию гибелью постояльца от нежити какой-то.

Я-то сначала и не услышал, что оберег из чёрной бронзы на двери та тварь разбила вдребезги, только потом увидел, что он весь осыпался трухой, словно и не металл это, - продолжил свой рассказ корчмарь.

- Как нежить смогла пройти в деревню?

Корчмарь внезапно нахмурился и сказал:

- Не знаю, да и никто не знает. Маг воды ставил новую защиту пару лет назад, эту дрянь должно было в лоскуты разнести, а ей хоть бы хны.

Я же уже начал догадываться, что обереги на воротах испортил или Анбал, или прежний староста, правда, неясно для каких целей. Хотя, был и вариант похуже, связанный с большим количеством смертей в округе, эманации которых могли развеять защитные плетения. В таком случае, нужно обновлять защиту всего поселения, а это крайне длительный процесс, который по силам лишь стихийным магам, которые обычно проверяют обереги раз в несколько месяцев, когда в очередной раз вместе с фискалами и отрядом солдат объезжают поселения для сбора налогов.

А обереги в корчме, видимо, все же ослабили стригу, поэтому она и не убила меня, как инквизиторов.

Постепенно картина произошедших событий становилась все более полной. Старуха, как и старик, сгубили много душ, что и привело к такому жуткому посмертию. Эх, знать бы все точно, а то я лишь догадываюсь.

Все свои размышления и догадки я поспешил перенести на бумагу и поместил в свой дневник, чтобы уже потом составить отчет для главы гильдии.

Итого вышло, что стрига - это вид высшего вампира, способный воплотиться из тела повешенного грешника. Днём слаб. Не боится огня. Способен проходить в защищённые оберегами дома, что его ослабляет, но не убивает. Убить можно при помощи вербены или посредством обезглавливания и дальнейшего сожжения.

Забавно вышло. Я, вчитавшись в свои записи, улыбнулся.

Вот только за эти знания я заплатил собственной кровью. Припомнил я:

что-то странное творится с моим мечом при приближении подобных тварей.

Корчмарь, видя, что я улыбнулся, спросил: - Что-то случилось?

Я закрыл дневник, посмотрел трактирщику в глаза и сказал:

- Тащи амулет связи, будем вызывать из Поклонска дежурного мага, а я пока задержусь в вашей деревне, иначе без защиты вы можете и не дожить до следующего сбора налогов.

Корчмарь поспешил в свою комнату и вскоре вернулся с небольшой деревянной шкатулкой. Я же поспешно набросал на листе бумаги послание и вложил его в шкатулку.

Через десяток минут крышка шкатулки скрипнула, и я открыл ее и вытащил на свет ответную записку.

Дежурный маг Поклонска не дремал и сообщал, что посетит деревню в ближайшие три дня. Пока же он меня просил оставаться на месте и постараться наладить дежурство на стенах деревни. Маг сообщил, что прибудет в деревню, как только решит неожиданно возникшие дела в Поклонске. До этого времени всем жителям деревни маг строго запретил покидать ее пределы.

Я озадаченно потер лоб: что-то неладное происходит. Если стихийный маг так беспокоится и ввел такие меры безопасности, то дело явно не чисто.

- А с мечом моим что стало? Я чувствую, что он где-то недалеко от деревни, - сказал я корчмарю.

- Да наш кузнец Град его забрал, как вы в себя пришли. Сказал, что заточить надо заново, - неохотно признался корчмарь. - А живет он на отшибе, так как, сами знаете, что огонь кузни и деревянные дома в деревне - вещи мало совместимые.

- Горазд же ты сказки казать, Тобиус, - раздалось у меня за спиной. - Неужто не знаешь, что у меня в кузне печь работает от жара огненной саламандры? Не любят саламандры вражду и склоки, потому и берегу я ее вдали от деревни. Да и не ты ли, лет двадцать назад, когда я искал место под кузню, плакался мне, что удары молота режут твой нежный слух и просил построить кузню на берегу реки, подальше от корчмы? - ухмыльнулся кузнец.

- Не припомню я что-то подобного, да и давно это было, - улыбнулся Тобиус.

Я обернулся: на пороге корчмы стоял крепкий мужик со свертком в руках, из которого торчала рукоять моего оружия. Я узнал свой меч по характерному магическому накопителю, выступающему в роли противовеса в навершии рукояти.

- Ножны новые справил для вас, лэр. Ваши сломались, когда вы с тварью бились, - сказав это, кузнец подошел и положил на стол мой меч в новеньких ножнах.

- Сколько я вам должен? - пролепетал я, любуясь потрясающей красоты деревянными ножнами с металлическими, выполненными из золотистого цвета бронзы накладками. Тонкая вязь рун покрывала ножны, и в магическом зрении они переливались всеми цветами радуги. Я всмотрелся в руны и изумленно присвистнул: ножны были зачарованы.

- Что это за чары? - спросил я.

- Руны тепла и прочности: теперь в морозные дни и ночи меч не примерзнет к ножнам, и вы сможете всегда его извлечь в нужный момент, а чтобы их сломать, придется изрядно потрудиться, - сказал мне кузнец.

Я вгляделся в кузнеца, его аура едва видимо светилась коричневым светом, очень слабый маг земли стоял передо мной и наслаждался произведенным эффектом.

- Вы – маг? - изумленно спросил я.

- Скорее,слабосилок, как в народе принято говорить, - сказал кузнец и приложил руку к груди. - На руны сил хватает, а на трансформацию и заклинания уже нет, да и когда гильдейские меня нашли, мне уже шел третий десяток, и не было смысла меня обучать чему-то серьезному. Вот я и нахватался вершков в гильдии, с тех пор живу здесь и веду хозяйство, изредка выполняю заказы гильдии по укреплению доспехов и оружия. Уж больно однобокий у меня дар - на большее его не хватает. Только вот и могу, что руны вплетать в металл.

- Скажешь тоже, однобокий дар. Это вы, лэр, еще не видели, какие ловушки и руны нашпигованы у его дома. Лет пять назад десяток тупых мертвяков сунулась к его дому, так потом их ошметки еще три дня по берегу реки лопатами собирали. Он каждый камушек у дома руной снабдил, и теперь, если какой мертвяк решит подойти к его дому, эти камни начинают взрываться и разлетаться каменным крошевом, - сказал корчмарь.

- А почему же тогда он не поставил такую защиту на всю деревню? - спросил я.

- Да мы просили, а он уперся, что, мол, слабый дар и что не хватит ему знаний, чтобы сделать такую защиту универсальной.

Я посмотрел на кузнеца - тот лишь виновато развел руками.

- Вы не сказали, сколько я вам должен за работу? - повторил я свой вопрос.

- Это я вам всегда буду должен! - сказал кузнец и поспешно вышел из корчмы.

Я хотел подняться и догнать, но корчмарь положил мне руку на плечо.

- Не стоит, лэр, в прошлом годе его жена с дочкой в лесу пропали, собирали мед диких пчел по поручению нашего прежнего старосты. В тот год он особенно усердствовал и твердил, что без меда, дескать, налог не осилим, вот и отправил их в лес, по жребию, вроде как, но теперь-то понятно, что на убой, а тогда и подумать не могли. Стало быть, это староста их сгубил. А вы месть свершили. Не поймет Град, если подарка не примете и платить вздумаете.

Я молча кивнул, соглашаясь с доводами дядюшки Тобиуса. Пробыл я в Речных дворах ещё порядка трёх дней, пока в деревню не прибыл отряд стражи вместе с магом воды, который спешно провел проверку всех жителей на оборот при помощи амулета-анализатора. Магическую защиту стихийник возводил в течение трех дней, и с таким расчетом, чтобы в случае нарушения ее целостности, сигнал об этом приходил на амулет нового старосты. Бревна частокола покрыла вязь сложных рун, мерцающих в магическом зрении всеми оттенками синего, что внушало доверие к работе мага. Теперь, если даже какая-то тварь попытается проникнуть, ее должно покрошить на куски магическими водяными лезвиями, благо река рядом и сила стихийной магии в таком месте будет особенно сильной. Но после произошедших событий, мне все же осталось неясно, почему прежняя защита развеялась. Когда маг закончил, я с чистой совестью попрощался с жителями, оставив подарок бабке Матрёне. Подарком стали клыки оборотня, она найдет им лучшее применение, чем алхимики в городе. И, может, спасет жизнь кому-то ещё, а мне нужно торопиться: уж слишком много новостей скопилось у меня, и амулет связи не сможет их передать дальше, чем на сотню километров, а расстояние между некоторыми деревнями и городами часто превышает его многократно. Нужно сообщить главе, что творится в провинции, иначе гильдия рискует заплатить кровью мирных жителей за то, что проявила беспечность и неосведомленность о делах на границе с Валорном.