ГЛАВА 8.

ГЛАВА 8.

Уже час как мы лежим обессиленные. Я прижимаюсь к нему, вслушиваясь в ровное биение сердца. Оно, как колыбельная, успокаивает, но почему-то не убаюкивает меня. Паша курит. И курит вторую сигарету. Молчит, глубоко затягивая в лёгкие терпкий дым. Потом выдыхает и снова делает затяжку, тяжело вздыхая. Мы даже в душ не пошли. Вот так лежим в тишине и пытаемся осознать, что это было? Страсть? Безумие? Мы оба сошли с ума? А, может, и были такими без царя в голове? Просто до встречи друг с другом об этом даже не догадывались.

Господи, как же меня гнетет эта тишина и эти роящиеся мысли в голове! Не могу так больше. Не могу. Ещё пять минут такой шипящей его дыханием в моих ушах тишины, и я закричу. Её нужно нарушить. Надо что-то сказать. Что-то, что вернёт мне Пашу до того, как он жёстко трахнул меня пистолетом.

Нужно было что-то сказать, и я ляпнула такую глупость!

- Ты что-нибудь слышал о пассивном курении?

Спрашиваю, пробегая ладошкой по его груди. Обрисовываю копчиком пальца линии скалящегося волка, и повторяю это до тех пор, пока он не замирает, выпуская клуб дыма.

- Что? – отрешённо переспрашивает, будто все это время дремал.

- Пассивное курение намного опаснее активного, - поясняю, уже описывая кончиком пальца его сосок. – Вот ты куришь, а страдаю я.

- Это ты в книжке прочитала? – затушив сигару в пепельнице и поставив её на столик, спрашивает Паша.

- Нет, это нам ещё в школе рассказывали.

- Чёрт, школа! – простонал он, уткнувшись носом в мою макушку, и, втянув ноздрями запах волос, виновато зашептал, спускаясь губами. – Что же ты сделала со мной, Змейка? Я ж никогда так с девками не делал. Даже со шлюхами ласков был. А ты… С&ка, что ты делаешь со мной? Ты хоть понимаешь, что могло бы произойти? Ствол заряжен. Посмотри на себя, девочка. На тебе живого места нет, - и взвыл, как волк, осторожно прижав меня к себе, и покрывая поцелуями моё лицо. – Девочка моя. Маленькая. Змейка.

- Мне не больно, - солгала.

Всё моё тело горело огнём, а между ног так пульсировало и свербело, что, сжимая бедра, хотелось самой себе успокаивающе прошипеть. Будто магическое «шшш» ещё с безмозглого детства универсальное заклинание от всех ран. Но моя рана не кровоточила. Она напоминала мне, что бывает, если следовать самым порочным желаниям.

- Лгунья ты, Змейка, - со вздохом сказал Паша, не разжимая своих нежных объятий.

- Почему «Змейка»?

Отвлекаю от душевных терзаний совестливого любовника. Во-первых, из-за простого девичьего любопытства. Всё никак не могу найти подходящую ассоциацию со мной и змеёй. Кроме, конечно, вредного характера. Во-вторых, надеюсь, что это хоть как-то успокоит Пашу, а то мужик реально загрузился после того, как жёстко меня отодрал. Такое чувство, что произошедшее перевернуло с ног на голову всю его вселенную. Он-то считал себя нежным и ласковым, а со мной вышло как-то через чур люто. А ещё Кастета удивляло то, что я сама подтолкнула его на такую безумную дичь, как трах с заряженным стволом. Вот и лежал мужик в тишине, пытаясь перезагрузить свою зависшую в мозгах традиционную программу размножения: «член плюс вагина равно удовольствие». То бишь норма! А вот «пистолет плюс вагина это ?????» . Это полный капец. Но, чёрт возьми, ему это тоже понравилось!

- У тебя глаза гюрзы, - прошептал он и прошёлся ладонью по моей спине, задержавшись на талии. – Такие же тёмно-серые и холодные, - и снова поднялся вверх, но уже кончиками пальцев, едва касаясь кожи.

Так приятно, что прикрываю веки, как обласканная хозяином ленивая кошка. Не знала, что с самой большой и опасной гадюкой у меня всё-таки есть что-то общее. Холодные глаза. Тёмно-серые. Глаза цвета камня. Мама говорила, что такие же глаза были у её бабушки. Моей прабабки. И вот через два поколения они снова достались мне. У брата просто серые, и тоже холодные. Но холодные, как сталь.

- И где ты смотрел в глаза гюрзе? – почти мурлычу.

Пальцы Паши ползут по позвоночнику вниз. Дойдя до крестца и, нарисовав круг, снова поползли вверх. Он касается моей спины, без какой-либо левой мысли. Просто ласкает… нежно, сладко. А я опять наливаюсь соком, только в этот раз боюсь дышать. Боюсь, что почувствовав на своей коже моё разгоряченное его прикосновениями дыхание, он прекратит.

- Давно. Я тогда пацаном был не старше тебя, а, может, и младше, - с неохотой вспоминал Паша. – Всю ночь автомат не выпускал из рук. Устал, как собака. А тут с рассветом так тихо стало. Батя говорит: «Отбой, пацаны. Днём не пролезут черти! Ночи ждут». Я так за камнями и вырубился. Очнулся от того, что кто-то смотрит на меня. Да, и грудь сдавило. Дышать тяжело. Глаза открываю, а на мне, лежит скрутившись змея и смотрит прям в упор. Язык свой высовывает, по лицу им бьёт. Думаю: «П&здец! Так тупо сдохнуть и где? На войне!». А она посмотрела, посмотрела и уползла. С тех пор ничего не боюсь, Рита. Я в глаза самой смерти смотрел.

- И у меня её глаза, да? – иронизирую я, приподнимаясь, чтобы повторить подвиг змеи.

- Да, - улыбается Паша, и задумчивым взглядом пробегает по мне, будто рассматривает по памяти картинки «найдите совпадения».

Похожая ситуация. В горах Чечни змея лежала груди Кастета и смотрела ему в глаза, и вот спустя двадцать лет девушка с глазами гюрзы упирается ему в грудь и так же смотрит. Ну, не ирония ли судьбы? Та змея забрала с собой страх Паши, а я … Что сделала я? Я вывернула наизнанку его душу, заставив переступить нарисованные им же границы. Между мной и той ползучей гадюкой действительно есть связь. Мы обе изменили его.

И, придвинувшись лицом ближе к Паши, я так же пристально посмотрела ему в глаза, зашептав заговорщицким голосом:

- А, может, это была я, тогда на твоей груди. И я не убила тебя только, потому что захотела встретиться в следующей своей жизни.

Паша изумлённо бегал по моему лицу глазами. Края его губ дёрнула едва заметная ухмылка. Запустив свои пальцы мои волосы, он подтянул меня ещё ближе к себе, и поцеловал. Он целовал меня страстно, грубо, жадно. Целовал так, будто ждал именно этого момента целую вечность и вот он наконец-то настал. Я отвечала ему с такой же напористостью, теснее прижимаясь, и совершенно забыв, как горит огнём всё моё нутро. Закидываю ногу на Пашу и, усаживаясь, чуть ли не взвыла от остроты ощущений. Вот оно незамедлительно наступившие отрезвление! Не то, чтобы болит, но… Но такого дискомфорта я не испытывала со времён первого сексуального опыта с Тимом.

Задыхаясь, мы тут же отстранились друг от друга. И, переведя дух, первым заговорил Паша.

- Нет, Змейка, сегодня с тебя хватит, - а сам аж давится от желания.

- Я хочу… , хочу…, хочу тебя, пожалуйста, - так же тяжело дыша, отвечаю я, глотая воздух ртом.

Да дискомфортно! Да больно! Да! Да! Да! Но я хочу снова ощутить эти невыносимо прекрасные моменты. Я хочу почувствовать его внутри себя. И не придавая протестам Паши никакого значения, пробегаю ладонью по его быстро дышащему животу к налитому кровью члену. Обхватывают его в кулак. С губ любовника тут же срывается гортанный полный удовольствия стон.

- Что же ты со мной творишь, Змейка, - страдальчески прохрипел Паша, но дотянувшись рукой до столика, достал презерватив и не мешкая надел его на член со словами. – Расслабиться хочу, так что давай сама прыгай неугомонная.

Дважды говорить мне не пришлось. Я без особого задора, потихоньку насаживалась себя на Пашин член и так же с осторожностью двигалась на нём, постанывая от нарастающего во мне блаженства. В этот раз мне даже в голову не пришло ничего симулировать. Я действительно кайфовала, ведь за болезненным дискомфортом пришло настоящее наслаждение. Сначала оно словно капельки ртути разлетелось по всем уголкам моего тела, а потом двигающимся во мне магнитом резко стянуло их обратно. Да так сильно, что я будто взорвалась от переполняющей меня эйфории. Взвизгнула и упала Кастету на грудь.

Всё… Вот теперь с меня действительно сегодня хватит. Тем более, что до нового дня осталось всего ничего, и нам обоим не мешало бы восполнить так сладко потраченные силы.

Но я так и не уснула. Не смогла. А вот мой взрослый любовник прежде чем отлететь к доброму дядюшке Морфею, обласкал меня всю, обнял и, уложив мою голову на своей груди, ровно засопел. Потом в полудрёме перевернулся набок.

Паша спит, а я лежу, скрутившись калачиком за его спиной, и смотрю в окно. Мой взгляд бесцельно блуждает по качающейся от сквозняка шторе, потом так же ползёт вверх и останавливается на краснеющем горизонте. Рассвет… Ещё полчаса и всю комнату заполнит слепящий солнечный свет. Новый день почти наступил, а я так хочу остаться в прошлом. Остаться в этом мгновении, когда мы вот так лежим на кровати. Когда всё просто и ясно, как божий день. Я с ним. Я его. И для меня он Паша Волков, мой герой, а я для него Рита, девочка с глазами гюрзы, которую он спас от хулиганов.

Господи, как же я боюсь, что с его пробуждением исчезнет всё это земное блаженство. В лучшем случае, он вызовет мне такси и отправит домой. В худшем, узнает кто моя мать. Я впервые на распутье и не знаю что делать. Вроде все просто. Ну, познакомилась с мужчиной. Понравился. Поехала к нему. А дальше? Что нас ждёт дальше и есть ли будущее у этих отношений? И будут ли они, вообще, эти отношения? Между мной и Пашей огромная пропасть. Огромная не потому что нас разделяют два десятка лет. О, нет! Нас разделяет прошлое моей семьи. И с точность в сто процентов! Мама будет не в восторге, когда узнает что за мужчина появился в моей жизни.

У моей матери патологическая неудовлетворённость моими парнями. Исключение только Алехандро. И то потому что отчасти мама сыграла роль в нашем с ним знакомстве. Итак, уходим от маминого любимчика Алехандро, и подумаем что же так бесило её в моё выборе кавалеров.

Тим. Тимофей. Когда-то школьный друг Славы и соперник на ринге. Парень почти со всех сторон положительный. Родители опять же при должностях. У Тима заманчивые перспективы в будущем. Но, мама категорично сказала нет, когда всё-таки соизволила посвятить меня в свои грандиозны планы по переезду. До сих пор помню, как она кричала, молотя ладошкой по столу:

- Нет! Нет! И ещё раз нет! Ни в какую Америку ты к этому Тиму не поедешь! Он, может, и хороший парень, но с ответственностью и постоянством у него явно проблемы! И я, кажется, сказала удалить свои аккаунты в соцсетях!

Почти год я ревела белугой, и тихо ненавидела мать за то, что она испортила мне жизнь. Но зайдя однажды под левым ником на страницу Тима, поняла как мама оказалось права на счёт его непостоянства. У моего бывшего появилась новая пассия, фотки с которой он постил чуть ли не каждый день. Потом появилась ещё одна, потом ещё и так Тим сменил после меня с десяток девок. Особых переживаний от расставаний с девчонками на его странице я не заметила. А коммент от какой-то девки «Ты, мудак, заразил меня букетом ИППП», он поспешно удалил. Так что здесь мама оказать тысячу раз права. Тим безответственный &лядун. Но от этого мне не легче.

Я психанула и, кинувшись во все тяжкие, познакомилась с Риккардо. Вот прям назло маме. И что? Ничего из этого не вышло. Когда она узнала с кем я якшаюсь, устроила классический скандал с битьём посуды. Да, да, да! Мама кормила Мирославу бутылочкой со смесью, а тут я домой пришла. Вопрос: где была? Ответ: тебе какое дело? И в меня летит бутылочка. Едва успела пригнуться, но в Миркином молочке искупалась! Капли смеси облепили всё моё платье. Ну и, конечно же, меня. Оказывается мама была в курсе с кем я провожу ночи. И меня снова ждал разбор полетов.

- Ты хоть понимаешь с кем связалась?! – орала мать, орала Мирка на её руках. И я орала в ответ, но не могла их обеих перекричать. – Он же проходимец! Он же бандит! Контрабандист! Эта мразь не только зверюшек в картонных коробках продаёт, так ещё и наркоту толкает! Он и тебя к этому делу приобщит!

- Пошла на х&р! Это моя жизнь! Моя, ясно?! – кричала я, убегая в свою комнату, и напоследок со всего размаха ляпнула дверью. Да так, что венецианская штукатурка отвалилась.

И здесь мама оказалась права. После года отношений Риккардо попросил отнести меня стремный пакет в гостиницу. Сам не мог. Мол, знают его там. Рожа примелькалась и охранник не пустит на порог, а вот я другое дело. Не местная. На туристку похожа. Так что флаг мне в руки! В моём случаи - пакет с килограммом порошка белого цвета. Я же любопытная, за угол зашла и посмотрела. Вот тогда и охренела! Мозги на место мигом встали. Брату позвонила. Он проблему решил. Мама до сих пор думает, что Риккардо за контрабанду экзотических зверюшек приняли. А нет. Моего второго бывшего за белый (не стиральный!) порошок закрыли.

И вот мой третий бывший и мамин фаворит – Алехандро. Про него я уже рассказывала. Очуметь какой положительный! Но, бля, какой нудно правильный! Вспоминаю его и ком тошноты горло перекрывает. Не мой вариант, но сто пудово мамин. Студент такой же. Под женские ножки мягкой тряпочкой стелиться. А мне такие не нравятся.

Беееее. Это мне плохо становится. Вспомнила приторного ветврача.

И вот дошла до моего теперешнего фаворита. Паша Волков. Он ж Кастет. Он же мамин знакомый из прошлой жизни. И он же тот мужчина, от которого по мне бегают стада мурашек, а ещё разлетаются плотные стаи бабочек. Я теку от одного только взгляда на него! Короче, крышу мне снесло окончательно и бесповоротно. Но, уверена на тысячу процентов, мама будет не просто зла, когда узнает о нас, а безумно не в себе. Бутылочкой смеси в стенку здесь не обойдется. Она разрядит в него целую обойму. А потом и контрольный в голову. Меня мама не тронет. Любит. А вот Пашу жалко. Или Паша её? Здесь прям ступор какой-то! Или они объединятся и меня? Мама восполнит пробелы силового воспитания, то бишь ремня всыплет, а Паша контрольный в мою безмозглую голову…

Так чё-то я совсем загрузилась. Начала с того, что мне теперь со всем этим делать, и дошла до воспитания.

Итак итог моих бессонных рассуждений: Паша мне очень нравится и, как всегда, мне начхать на мамино мнение. Я хочу, чтобы он был моим! Моим это, значит, был у меня в единоличном пользовании и делиться таким мужчиной я ни с кем не намерена. А с мамой и подавно! Пусть дальше своего Студента нянчит. Паша Кастет мой.

Осталось самая малость. Это влюбить взрослого мужика в себя. А как это сделать? Психология в помощь! Смотрела как-то влог одной дУже Вумной бабы, где она делилась опытом охмурения мужчинок. Так вот первое, что нужно сделать, это удивить их. Внести так сказать в их размеренную и вполне привычную жизнь некий диссонанс. А, именно, если вы приехали к нему домой, то не ждите, когда он первый предложит вызвать вам такси. Сами валите из его квартиры, но тихо пока он спит. Пусть потом напрягает свои извилины, а что это было? И было ли, вообще? Да, ещё не плохо оставить номер телефона, ну, как закрепляющий эффект после психологической встряски, чтобы у мужика возник раздражитель напоминающий о сказочной ночи с не совсем обычной девушкой. До неё же всех мамзелек приходилось чуть ли не за дверь выставлять, а эта сама сбежала. Не порядок! А там где не порядок, тут как тут представили сильной половины человечества. Потому что вся их жизнь сплошной хаос и только мы, женщины, привносим в неё хоть какое представление о гармонии.

Змейкой сползаю с кровати, а потом на четвереньках ищу разбросанные по комнате вещи. Платье и босоножки нашла, а вот трусы нет. Ну, и хр&н с ними! Та баба сказала, что можно и чё-то своё интимное, якобы забыть, чтобы потом, если этот тугодум не позвонит, самой о себе напомнить. Вроде как, по делу. Трусы нужны!

Быстренько натягиваю на себя шмотки. Потом достаю из сумочки помаду и айда писать номер на зеркале. Дошла до последней цифры и что-то не так. Вот прям ощущаю, как атмосфера в спальне сменилась. Паша проснулся! Оборачиваюсь, а этот красавец делает вид, что дрыхнет. Лежит даже не шелохнется. И, как назло, в влоге у этой тётки про это не слово! Вот что делать, когда мужик тоже из себя чё-то там изображает? Типо спит!

- Я вообще-то ухожу! – упёршись руками в бока, громко говорю.

Ноль реакции. Дальше лежит. Нет, реакция всё-таки есть. Приглушённый смешок в подушку. И плечи тоже характерно дёрнулись, что ещё сильнее разозлило меня.

- Я ухожу! – и как в детстве топаю ножкой.

Паша поворачивается на спину и, вальяжно развалившись, улыбается, бегая по мне самодовольным взглядом. А, когда его глаза натыкаются на помаду в моей руку, улыбка чуть ли не расползается от уха до уха. Самой бы посмеяться над этой нелепой ситуацией, но, увы, не до смеха. Выгляжу я, и вправду, придурковато! А ещё этот недописанный на зеркале номер. Прям сцена из какой-то низкопробной комедии.

- Ну и в чём заминка? – насмешливо задаёт он вопрос.

- Что?! – выпучиваю в изумлении глаза.

Я тут ухожу, а ему всё равно?! То есть всё что между нами было этой ночью, для Паши не имеет ни какого значения? А я, дура, строю планы как его обольстить! Да, он бы и не позвонил по этому номеру. И про трусы уже наверняка забыл, а после уборки горничной им дорога в урну с мусором. Ну, и гад! Гад! И такой милый гад… , когда вот так нахально улыбается. Проводит ладонью по простыне и, похлопав рядом с собой, игриво наклоняет голову набок. Мол, иди сюда и не психуй. Но я уже завелась и не в том контексте, в котором нужно Паше. Меня прям распирает от негодования. Но больше всего я злюсь сама на себя. Так глупо подставиться с этой помадой! Всё на х&р этих блоГинь! От их советов только одни неприятности.

Мне бы сдать назад и вернуться в постель к Паше, но, твою мать, я же делаю всё с точностью да наоборот. И продолжаю растягивать муху до габаритов слона.

- То есть тебе всё равно, что я ухожу?! – сжимаю помаду в кулак и ощущаю мягкую кашицу в ладони.

Писец помаде! Испортила её окончательно. И всё зря.

- Рита, я не упырь какой тебя против воли держать. Хочешь уходи, а хочешь оставайся, - спокойно говорит он, но в глазах уже некое недопонимание в чем соль назревающего конфликта.

- Ах, значит, всё равно! – срываюсь на писк.

Паша, оглушенный моим звонким воплем, резко подрывается и усаживается на постели. Ни х&ра не понимает, чем это так довёл девку до истерики. Вроде всё нормально было. Да и то что ненормально было и то по обоюдному согласию.

В общем, по удивлённой физиономии понимаю, ждёт его мозги в ближайшем будущем ещё одна перезагрузка.

- Рита, ты сейчас о чём?

О чём? А о чём это я? Сама уже не знаю. Но притормозить не могу и, швырнув остатки помады в Кастета, истерично тявкаю:

- Мудак!

И пулей вылетаю из номера.

Пока бежала по коридору снесла горничную. Она меня охаяла последними словами. Но, даже это было не так обидно, как то, что я сама испортила такое прекрасное утро. А ведь оно начиналось в одной постели с мужчиной моей мечты.

Вот, дура! Я же номер не дописала! И он теперь уж точно не позвонит.