ГЛАВА 7.

ГЛАВА 7.

Глаза в глаза, как мгновения затишья перед бурей. Он просто смотрит на меня, а теряю связь с реальностью, погружаясь в его синее, как глубины океана, глаза. Никогда прежде я не видела таких выразительных глаз у мужчин. Они манили, притягивая словно магнитом, и с какой-то гипнотической силой погружали всё глубже и глубже, на самое дно расширяющийся от возбуждения чёрных зрачков.

Кастет не обычный мужчина! Он демон! И я сама добровольно пошла за ним, забыв про строгие наказы матери. Я забыла абсолютно всё, беспомощно плавая в синим омуте глаз.

Его ладонь плавно сползает вниз, оставляя за собой горящий огнем след. От такого прикосновения таю, как пушистый снег в лучах весеннего солнца. Закрываю глаза, наслаждаясь неспешным ласкающим движением ладони, и сильнее прижимаюсь к нему. Даже сквозь тонкие слои наших одежд, я ощущаю напряжение стальных мышц и бьющееся в груди мощное мужское сердце. С каждым ударом которого, я трепещу от нахлынувших на меня чувств. Вслушиваюсь в шумное дыхание Паши, щекочущее мне шею. Вдыхаю терпкий аромат его кожи, впитавший в себя дым сигарет и ночной бриз соленого моря. И вся эта сводящая с ума ароматическая смесь приправлена нотками дорогого парфюма. Невозможно устоять! Но я даже и не пытаюсь. Всецело отдаюсь его рукам…

Такого со мной никогда не было. Я сижу на коленях у мужчины и едва не теряю сознание от переполняющих меня эмоций. Давно не девочка, но голова идёт кругом. А ведь Паша меня пока ещё не целовал. Он, всего лишь, прошёлся ладонью по моему бедру и, достигнув края платья, остановился.

Господи, пусть продолжает! Пусть ласкает дальше, иначе я закричу, требуя сорвать с меня всю одежду и любить лишь одними руками.

Психую из-за его заминки там, и сама льну к дразнящим меня губам.

- Шшшш, - шипит Паша и, ловко уходя от моих губ, целует мою шею, едва её касаясь. – Не спеши, Рита. Не спеши, Змейка.

Я спешу? Да. Спешу, словно беговая лошадь, наперегонки с вихрем из эмоций и желаний. Змейка… Даже это прозвище из его уст теперь звучит, как самый лучший комплимент. Наслаждаюсь своей чувственной зависимостью в руках маминого знакомого и понимаю, как я ещё неопытна. И парни, что были у меня лишь блёклые тени настоящих мужчин. Такие резкие, эгоистичные и нетерпеливые. А он… Он ласковый, как мартовский кот. Ему осталось только замурчать мне на ушко, чтобы окончательно лишить меня рассудка.

И вот губы Паши наконец-то добрались до моих. Я замираю, затаив дыхание, пока его рот нежно терзает нижнюю губу, потихоньку пропихивая свой язык. Я отвечаю и, приоткрыв рот, встречаю его язык своим.

В его поцелуи не было напирающей страсти, её с лихвой заменяла неторопливая нежность. До Паши я была твёрдо уверена, что знаю о поцелуях всё и ничего меня уже не тронет. Но, играя с его языком, я разлеталась на атомы, не в силах собраться вновь. И только, когда его губы отрывались от моих, я приобретала так легко утраченную целостность. Он снова целует, и я снова разлетаюсь на мелкие частички.

Я растворяюсь в его нежности... В его желании… И в своём невыносимом вожделении. Прижавшись к нему как можно теснее, обнимаю его за шею и закатываю глаза от удовольствия. Ладонь Паши уже ползёт между моих бёдер, продвигаясь всё ближе и ближе к трусикам. И, когда кончики его пальцев вот-вот должны были коснуться меня там, я резко сжала ноги от стыда. Со мной такого ещё никогда не было! Всё моё естество просто источало влагу. Я так сильно возбудилась, целуясь с маминым знакомым, что мои трусики насквозь промокли.

Сжимаю бёдра и кусаю губы, уткнувшись ему в плечо. Щёки горят! Ещё мгновение и Паша узнает, как сильно я хочу его. Я, вообще, не люблю, когда я такая мокрая!

- Рита, ты же не… , - шепчет он мне на ухо.

- Нет! У меня были мужчины! – резко отстранившись, мышью пропищала я и отвела в сторону глаза, лишь бы не встречаться с ним взглядом.

Стыдно от собственной глупости и ещё эти горящие щёки, так кричаще меня предают. Парни то у меня были, но вот такого со мной ещё не было. И если честно, рядом с ним я чувствую себя какой-то размазней. Дурехой сопливой! Вот заплачу, а ноги не разожму!

- Мальчишки у тебя были, а не мужчины, - усмехается Паша, возвращая меня обратно. - Но мы это сегодня исправим. Да?

Киваю в ответ, и с неохотой развожу колени, позволяя ему ласкать меня там. Его губы снова на моих губах, а язык танцует танго с моим, давая мне привыкнуть к его близости там. И только, когда я отвлеклась на поцелуй, погружаясь в уже привычные мне ощущение, пальцы Паши касаются самой сокровенной части моего тела. Ласкающими движениями надавливают на клитор, срывая с моих губ тихий стон, соскальзывают под трусики и …

Ещё одна заминка. Только уже Кастет отстраняется, и в недоумении смотрит вниз.

- А ну-ка встань, - с улыбкой до ушей говорит он.

Я вскакиваю. Пашины руки тут же тянутся к моему платью и задирают его. Я даже не успеваю возмутиться, как его начинает распирать от умиления. Он не смеётся, нет! Кастет улыбается, рассматривая мои хлопковые трусики в розовые сердечки. А я готова провалиться сквозь землю от такого конфуза. Поехать к мужчине с одной единственной целью переспать и так опозориться! Но, с другой стороны, я же не планировала эту встречу. Всё произошло случайно, да и желание возникло спонтанно. И, вообще, у меня все трусы такие! Я же не шлюха, чтобы в секс-шопе себе бельё покупать. И, всё равно, так неловко, будто в общественном месте громко пукнула.

Но ничего. Все мы знаем, что лучшая защита - это нападение. Трусы, как трусы. Главное, чистые, а не грязные с недельным запашком. Так что, люби меня такой, как есть, а не в стрингах Аля-Съела-Жопа.

Складываю руки на груди и с вызовом спрашиваю лыбящегося Пашу:

- И что?!

- Я такие трусы видел на Машке, однокласснице своей, когда после дискотеки завалил её, - и уже посмеивается, вертя мои бёдра.

Я не теряюсь.

- Ну, значит, твоя Машка одноклассница, была единственной нормальной девкой у тебя, а все остальные из категории женщин с низкой социальной ответственностью!

Вот так вот, туше привередливый бандит. Трусы ему мои не нравятся. И губки надуваю, совсем как в детстве. По привычке, так сказать. Осталось только ножкой топнуть и убежать в слезах. Но я этого не сделаю. Во-первых, не хочу. Во-вторых, Паша хоть и посмеивается, рассматривая девичьи трусики, но держит крепко.

- Насчёт Машкиной социальной ответственности я бы усомнился, - иронично добавляет он, и начинает с довольной рожей стаскивать мои трусы.

Я возмущаюсь, хватая его за руки. Не то, чтобы передумала, или накал страстей приутих, просто слишком яркий свет и глаза Паши как раз на уровне моего лобка. Хорошо, хоть там всё в порядке. Только вчера сходила в салон на депиляцию. Вот как чувствовала, что надо!

Улыбка с лица маминого знакомого сегодня не сходит. Он даже в моём протесте нашёл над чем посмеяться.

- Рита, давай снимем этот детский сад, а то я себя чувствую каким-то дядей извращенцем, - и снова тянет их вниз.

Я держу. Ещё и ноги сжала.

- А что на сердечки у тебя не встаёт?! – ехидничаю, сама не понимая почему всё время с ним стопорю.

- Ну, всё, Змейка, доигралась! – шутливо злится он и, вскочив с дивана, подхватывает меня на руки. – Сейчас я их порву, а потом и тебя!

Ему понадобилось всего несколько шагов, чтобы ворваться в спальню и осторожно положить меня на кровать. Расстегнуть свою рубашку и бросить её на пол, демонстрируя мне и так уже знакомый накачанный торс. Ну, вот ему уже почти ничего не мешает, разве что шорты, служат преградой для направленного на меня члена. Да, с «не встаёт» я погорячилась, конечно. Там всё, ох, как встало, что ОГО-ГО! У меня прям дыхание перехватило, когда я увидела чуть ли не рвущуюся ширинку. А тут ещё Паша наклоняется ко мне и продолжает то, на чём остановился. Бесцеремонно стаскивает с меня трусы и швыряет их куда-подальше.

- Ээээ! Они мои любимые, между прочим! – просто чтобы ляпнуть хоть что-нибудь, возмущённо пищу я и спешу прикрыть свою наготу там платьем.

- Потом найдёшь, - прохрипел мамин знакомый, нависая надо мной и принимаясь за платье.

Оно ему тоже очень мешало. Правда, в этот раз я уже не возмущалась. В глазах Паши замелькали бесовские огоньки, когда съехавшее до талии платье, оголило мою грудь. И тут же его рот припадает к ней, по-очереди жадно всасывая в себя соски. Играет с ними, осторожно покусывая зубами. Эти страстные поцелуи, разлетаются стонущей болью по всему моему телу, заставляя выгибаться ему навстречу. Паша ещё не вошёл в меня, а я уже задыхаюсь от возбуждения.

Я ожидала, что всё будет, как обычно. Привычно для меня. Сейчас он запихнуть в меня свой член, несколько движений, и всё. Всё! Мне останется лишь нега от прелюдий, и ноющая пульсация внизу живота, как напоминание, что этого так мало. Потом, если повезёт, я пойду наверх и там уже оторвусь, доведя себя до слабенького оргазмика. Только Паша не мои мальчишки. Он с каким-то неспешным наслаждением ласкал моё тело, словно изучая каждую его впадинку, каждую округлость А, может, и не изучал. С его-то опытом все женские эрогенные точки давно не секрет.

Не член первым входит в меня, а его палец. Так медленно, осторожно и невыносимо приятно… Ласкающими движениями во мне он надавливает на верхний свод влагалища, повторяя это до тех пор, пока я не сжимаю ноги от пронзившей меня, словно током, дрожи. Почти оргазм! Почти, но не он. А так остро, что я выгибаюсь навстречу проникающему в меня пальцу, желая продлить это новое для меня ощущение. Я даже и не знала, что помимо клитора, у меня и там есть кое-какая чувствительность.

Прижимаюсь к Паше, обнимаю его плечи, и развожу, как можно, шире бёдра. Только бы он не прекратил меня там ласкать. Но мамин знакомый останавливаться, осторожно взгромождается сверху и медленно проталкивает в меня член. Вот он уже ощутим! Особенно, эти осторожные движения. Туда-сюда… туда-сюда… Приятно до безумия!

Я по-привычке начинаю дико стонать. Ну, как в порно фильмах девки орут, когда их трахают сантехники. Моим парням эти возгласы нравились, а мне не очень. Но приходилось изображать страсть, чтобы в очередной раз не услышать обидное: «Ты чё бревно?». Как-то Тим, сказал, что раз я ни до чего не дохожу, то это со мной не всё в порядке. С ним все девки кончали. Назвал меня фригидной и обиделся. Неделю со мной не разговаривал. Вот с тех пор, я предпочитаю изображать оргазм. Так спокойней парням, и мне по самооценке не бьёт.

Но, похоже, Паше такие брачные вопли пришлись не по нраву, и он остановился.

Открываю глаза, а его губы растянуты в усмешке. И у меня в мыслях мелькает обидный вопрос: «Я опять что-то сделала не так?». Вот поехала со взрослым мужиком на свою голову. Теперь всю ночь будет учить, как правильно трусы выбирать и как ноги раздвигать, призывно постанывая.

- Ну что опять?! – не выдержав насмешливого взгляда, буркнула я.

- Ты уже кончила? Так быстрого? – изображая удивление спрашивает он, и наклонившись к уху шепчет. – Рита, со мной этот театр не проканает. Давай по чесноку, ладно?

- А если я …

- А если, - перебивает Паша, приподнявшись на руках, и, посмотрев на меня, как на провинившуюся школьницу, говорит, - это не твоя проблема, а того мудака, что трахаться не умеет.

- А ты, значит, умеешь и не мудак? – стыдно, но продолжаю испытывать его терпение, задавая тупые вопросы.

Мне бы кивнуть, соглашаясь, и продолжить получать удовольствие. Так нет же! Надо позлорадствовать. Только все мои слова не находят должного отклика у маминого знакомого. Всё, что бы я не сказала Кастета веселит. И на этот вопрос умудрённый опытом мужчина лишь ухмыльнулся, закинув горделиво подбородок.

- Рита, мудак. Ещё какой мудак, но не в этом вот деле, - намекает он на секс, обнажая в усмешке идеально ровные зубы.

Глазки Паши загорелись как раз таки мальчишечьим озорством. Про это вот дело вспомнил и сделал осторожный толчок вперёд, потом ещё один, ещё один… и так не сбавляя тихий темп, пока я не простонала от нарастающих во мне безумно приятных ощущений. И этот мой всхлип был уже не наигранным, а настоящим отголоском охватывающей меня эйфории. Для Паши это стало сигналом: хватит нежности, пора переходить к страсти. Тем более, что на редкость терпеливый любовник слишком долго контролировал себя, давая мне возможность привыкнуть к его далеко не стандартному размеру. Член у маминого знакомого едва помещался во мне. Мои бывшие парни нервно курят в сторонке. Даже Тим так гордившийся своими девятнадцатью сантиметрами уступал Кастету минимум сантиметра три.

Паша, одним рывком перевернув на живот, продолжил неистово вторгся в меня, но уже сзади. Моё тело тут же пронзала череда резких спазмом, заставляя громко вскрикивать и поддаться вперёд, спасаясь от охватывающих меня острых, почти болезненных ощущений. Но после каждый такой толчок во мне расходился по телу пульсирующей негой, а наполненные остервенелостью движения Паши сменялись уже привычной мне медлительностью. Он специально давал мне отдохнуть, а потом снова, снова и снова с какой-то звериной страстью драл, как тузик грелку.

Ничего прежде я не испытывала! Я потерялась в собственных чувствах, ощущениях, эмоциях. Всё моё тело дрожало в его обжигающих кожу руках, а внутри меня разгорался настоящий пожар, заставляя двигать ягодицами в этом безумном темпе. Ещё мгновение… ещё… ещё… ЕЩЁ! И я на вершине экстаза! Разлетаюсь на миллионы атомов, чтобы вновь собраться и снова взорваться, как сверхновая в бескрайней вселенной. Нашей вселенной на белых простынях отеля.

Да... Я уже никогда не буду прежней. Ведь до Паши я не знала, как это безумно прекрасно! А насчёт моих парней он прав. Всё они были конченные мудаки, не умеющие трахаться!

Самый лучший мужик, мой гуру секса, скатывается набок рядом со мной.

- Ну что ты там живая, Змейка? – и, задыхаясь, шлёпнул меня ладонью по заднице.

- Ай!

Подаю я признаки жизни, лёжа на животе и уткнувшись лицом в скомканное одеяло. Даже говорить сил нет, не то чтобы приподняться и посмотреть на его довольную физиономию. А он доволен. Слышу по срывающемуся дыханию и хриплому голосу.

- Живая, - подтаскивает меня к себе. – А ты страстная штучка, Змейка.

Его губы целуют моё плечо. Так приятно, но ужасно жарко. И откатиться сил тоже нет. Да, и позлорадствовать надо, чтобы не зазнавался.

- А читала, что заниматься любовью в такой позиции это неуважение к женщине.

Да, читала! И если честно, только сейчас подумала об этом. Он трахнул меня сзади. Совсем не романтично! Чёрт, какая романтика?! Он бандит. Но такой охренеть какой секси бандит.

Он переворачивает меня набок лицом к себе.

- Ну, во-первых, мы не любовью занимались, а так перепихнулись по обоюдному согласию, - и подмигивает мне, мол, сама же настаивала. – Во-вторых, ты хоть и не девственница была, но до женщины тебе далековато. А в-третьих, вот что я тебе скажу, - проводит большим пальцем по моей щеке, убирая прядь волос, потом медленно ведет ладонью вниз. А глазки-то синие хитренько прищурились. – Это кстати, в твоих книжках не напишут. Оставь я тебя на спинке лежать, ты бы опять за старое принялась. Пищала бы изображая страсть. К тому же думала, а красиво ли пищишь? Или, может, губки прикусывать для разнообразия? В общем, ни х&ра бы не расслабилась. А так у тебя, моя хорошая, мозг отключился и это место думать стало, - и как щипанет меня за задницу.

Я прям подпрыгнула. Больно.

- Дурак, что ли?! – взвизгнула я и погладила горящие место.

А ведь прав дядя. Всегда об этом думаю, когда с парнем. Всё представляю себя со стороны, и кривляюсь, чтобы поэротичнее выглядеть.

- Дурак, Змейка. Какой я дурак! Вместо взрослой бабы вчерашнюю школьницу в койку затащил, - шутя сетует Паша, похлопывая меня чуть выше бедра. - Чёрт возьми, мне понравилось! Здесь пахать и пахать, и до нужных размеров ещё долго не распашешь.

Так это он сейчас о чём? О том, что я там для такого мужика слишком узкая? Сама это ощутила, когда его член пытался полностью во мне поместиться. Или о том, что я такая неопытная и со мной ещё работать и работать? Но в любом случае, меня это задело. И нахмурив бровки, я на попе стала отползать от хитро ухмыляющегося Паши. А тут ещё мои глазки зацепились за наливающийся хотением член, ну, очень опытного мужчины. Вот неугомонный какой! Где-то я читала, что после сорока мужиков можно смело переводить в категорию «однополчанин». Это когда их хватает на один раз за ночь. А тут прям Паша рвёт в клочья всю возрастную статистику. С тестостероном у него всё отлично!

- В правильном направлении отползаешь, Змейка, - уже с хрипотцой говорит он, и кивает за мою спину. – Там в тумбочке презик возьми.

Презик, так презик. Поворачиваюсь полу боком, чтобы дотянуться до тумбочки, и в мою ягодицу тут же впивается его рот. Жадно покусывая, Кастет поднимается вверх к пояснице. Я от предыдущего раза ещё не отошла. Тело горит огнём. Особенно, шея и плечи. И только сейчас до меня доходит, отчего такая жгучая боль. Мамин…, нет уже мой знакомый, кусал меня там с упоением кота, покрывающего охочую кошку.

- Ммм, - простонала я, выгнув спину под ним, и потянувшись рукой до тумбочки.

Открываю её, но среди шуршащих упаковок случайно нащупываю ствол пистолета. Другая бы на моём месте, схватила презик и сделать вид, что ничего не нашла. Но это та, у которой чувство самосохранения зашкаливает. Со мной только всё иначе. Где нужно бежать, я стою. А где нужно молчать, я нарываюсь на откровенную грубость своим острым языком. И что я делаю? Правильно. Вытаскиваю вместо презерватива пистолет. Ну, не дура ли?

- Вау! – мой восхищённый возглас железному оружию в моих руках, а не тому, что горячим тараном ткнулось в промежность. – ПМ! Макарушка! У брата такой же!

Кастет отсаживается и с невозмутимым видом забирает у меня пистолет. Но по резко ставшими тоненькими щелочами глазам понимаю, что я ни сколько разозлила, сколько его удивила. Особенно, то, что у него с моим братом одинаковые предпочтения в игрушках для очень взрослых дядей.

- Я те чё сказал достать? Презервативы. А ты чё достала? – ровным, но властным тоном спрашивает Паша.

- Пистолет, - отвечаю, бросив беглый взгляд на оружие в его руке.

Застрелить он меня не застрелит, но моя глупость бесследно не пройдёт. И вот надо было мне ещё про брата ляпнуть. Дура!

- И кто у нас брат? – ожидаемый вопрос.

- Боксёр, - честно вру.

Ну, как боксёр? Слава хоть и ушёл из бокса после нашего бегства из страны, но продолжает заниматься любимым делом. Участвует в полулегальных боях без правил, а ещё с отчимом бороздит моря в поисках затонувших кораблей. Ну, и бизнес у братика тоже имеется. Только мама про это не знает, потому что если бы знала, то прибила бы любимого сыночка. Там риски измеряются не тюремными сроками, а девятью граммами свинца в лоб и за борт на корм акулам. Студент тоже не в курсе теневых делишек пасынка. И этому Кастету я тоже не скажу, а то вдруг в конкуренты братца запишет.

- Боксёр с макарычем. Это интересно, - отсев ещё дальше от меня, и доставая патронник, задумчиво произнес Паша. Потом переводит свой взгляд с пистолета на меня, и уже, натягивая улыбку на хмурое лицо, спрашивает. – А у отчима случайно Беретты нет?

Упс! Приплыли! Беретта! Мама сегодня в него целилась из неё. Кастет не дурак, и сто пудово начал сопоставлять некоторые факты. На острове не так много русских, да ещё с таким весёлым прошлым, как у моей семьи, где с пистолетами на «ты», но с огромным уважением.

Врать так врать! И желательно, чтобы от правды эту ложь невозможно было отличить. Да, и как он проверит? Никак. Тем более, я знаю ещё семейку русских на острове. Гладковы. И у них тоже есть сын и дочь. Кстати, именно выкрутасы сыночка стали причиной их грандиозного переезда. Мишку под кайфом и с оружием больше часа гоняли полицейские по городу. Даже ролик про это есть в интернете.

- Откуда? – смеюсь я. – Мой отчим трусливый хлюпик, да ещё и жмот. Денег пожалел пасынка от ментов откупить. Теперь вот сидим в этой дыре, потому что дома Мишку посадят.

Глаза у Кастета повеселили. И мне даже показалось, что он выдохнул с облегчением. Конечно, чего не порадоваться? Он же не дочку любимой Княгини только что поимел, а сеструху какого-то столичного придурка. Мамка ему там Береттой М9 ничего не отстрелит. Так что можно продолжать распахивать до нужных размеров понравившуюся девку.

- Нравится оружие? - как-то странненько задаёт вопрос взрослый любовник и, вставив обойму в патронник, передёрнул пистолет.

- Возбуждает.

Не лгу и, наверное, впервые говорю правду. Мне всегда нравилось оружие, а ещё после того, как Славка дал пострелять из своего ПМа, я просто свихнулась на эротичной почве. Какие только страстные сценки я себе не фантазировала с этим пистолетом. И в моих эротических мечтах всегда был мужчина. Только лица его я не могла представить. Так размытые очертания мужского силуэта, но меня прям трясло от фривольных картин на грани явно нездорового желания. А тут ещё Паша спрашивает нравится ли мне оружие. Нравится! Я его обожаю!

- Возбуждает, говоришь? – и, сняв пистолет с предохранителя, подтаскивает меня за ногу к себе поближе.

Мне не страшно, но я дышу через раз, когда железное дуло касается моего виска и ползёт вниз ко рту. Такого странное ощущение, будто стоишь над пропастью и от падения тебя отделяет лишь один неверный шаг. А Паша глазами настоящего хищника наблюдает за каждой эмоцией на моём лице. И то, что он видит приводит его в восторг. Страха нет. Одно неистовое, лишённое всякого контроля животное желание.

- А ты не такая уж и простая девка, какой кажешься на первый взгляд, - шепчет его рот, искривлённый в волчьем оскале.

Согретое моим теплом дуло замерло на моих приоткрытых губах. В горле пересохло от возбуждения. Я пытаюсь сглотнуть слюну, и тут же пистолет проникает мне в рот, упираясь в нёбо.

- Не дура, ты не дура, Змейка - уже хрипит Кастет.

Сам возбудился так сильно, что грудь разрывает глубокое тяжёлое дыхание. Дыхание, обжигающее мне лицо. Он шепчет, а я слышу его голос пульсирующими потоками крови в моих ушах. Я даже закрыла глаза, чтобы полностью погрузиться в нарастающее возбуждение, что бурлит и клокочет в самом центре моего естества. Ещё немного я кончу с пистолетом во рту!

- Книжки какие-то там читаешь, - продолжает шептать опасный любовник. – Только вот что я тебе скажу, девочка. Жизнь не в книжках. Жизнь – она здесь. И ты попала, Змейка. Попала, - прохрипел Кастет, вытаскивая пистолет из моего рта и прокладывая влажным от моих слюней дорожку вниз.

Лежу не двигаясь. Не боюсь. Нет. Я наслаждаюсь смертельной лаской. Мои чувства в этот опаснейший момент это танго похоти и безумия. Я на грани! Но молю лишь об одном, только бы он не прекращал так меня услаждать. И Паша, словно слышит мои безмолвные мольбы, сначала обрисовывает пистолетом по кругу мою грудь, а на ставшие малюсенькими камушками соски чуть надавливает и полностью насаживает на них дуло. Он и на этом не останавливается, спуская ствол меж ложбинкой к животу, а там уже и к лобку. Я невольно дёрнулась, когда теплый ствол пистолета упёрся мне в клитор, но стоило давлению перейти в ласкающие движения, как с моих губ сорвался сладострастный стон. Я шире развела бёдра, сама подталкивая Кастета на такое безумство, как ввести в меня заряженный и снятый с предохранителя пистолет.

Одно неловкое движение, дёрнувшийся палец на курке и я труп. Но, чёрт возьми, эти ощущения того стоят. Я просто задыхаюсь, как хочу этого! Хочу! И совсем забыв об осторожности, накрываю своей ладонью руку Паши с пистолетом, указывая где конечная остановка этого слишком острого маршрута.

- С&ка, - хрипит теряющий контроль Паша. - Да ты сумасшедшая!

И резким движением просто всадил в меня ствол до самого упора.

Хотела?! Получай!

Разрывающий изнутри кайф срывающей быстрой пульсацией накрывает всю меня с ног до головы. Рукоять пистолета больно бьёт по промежности, но то что я испытываю там не подаётся никакому описанию. Это и нестерпимая боль, и расслабляющая истома, и набухающее возбуждение, и колющее наслаждение. Ощущения такой силы, что моё естество плотно смыкается вокруг вторгнувшегося в него железа. А я крепко до хруста в костяшках пальцев, сжимаю простыню. Да так, что мои ноготки рвут тонкую материю. Хочу кричать, но горло сдавливает учащенным дыханием, и единственное что я могу это выдохнуть нечто подобное на приглушённый всхлип. Ещё несколько жестких фрикций пистолетом и моё сознание теряет связь с реальностью, полностью подчиняясь самой тёмной и от того пугающей меня звериной сущности, так долго спавшей в потаённых уголках моей души.

Я пришла в себя под тяжестью мокрого от пота мужского тела. Паша лежал на мне и пытался привести в порядок сбившееся дыхание. Пистолет был зажат между нашими ладонями. Смутно помню, что было после наисильнейшего оргазма в моей жизни. Только малюсенькими обрывками вспыхивают в мозгу расплывчатые картинки, как Кастет вытащив пистолет из меня, продолжает уже традиционным способом, но с таким сумасшедшим напором, будто бьётся молотом об наковальню. И вроде, он тоже кричал. Нет. Рычал, впиваясь жадными поцелуями в мою шею, плечи, грудь. А потом… А потом, слава всему сущему, он всё-таки сохранил остатки самоконтроля и кончил не в меня. Пьянящий запах мужской спермы дразнил моё чуткое обоняние. К тому же, она ещё и смешавшись с нашим потом, послужила естественной склейкой, которую так не хотелось нарушать. Хотелось вот так и лежать, вдыхая дурманящий запах наших обессиливших от страсти тел.

Мокрые, липкие и счастливые. Мы стали безумным открытием друг для друга. Кто мог подумать, что простой перепихон с незнакомцем в отеле выпустит на свободу наших порочных демонов? До него я только мечтала о таком, боясь саму себя и того, что когда-нибудь извращённая фантазия воплотится в реальность.