Глава 10

До дома я добралась с трудом. Точнее до знакомых мест, откуда уже могла попасть во дворец. Несколько раз плутала, забредала неизвестно куда. И если бы не Люц, который, увидев, что Тирин поплыл к Гериусу, бросился меня искать, неизвестно, сколько бы я еще плавала неизвестно где.

Я же за время поиска нужной дороги дошла до точки кипения. Да, все прекрасно понимаю, любовь застит глаза, напрочь отшибая чувства такта, но как меня могли бросить одну? Еще и тот неизвестный все время стоял перед глазами. Задним умом мы все становимся умными и сообразительными, я не стала исключением, прокручивая в голове наш разговор и осознавая, что должна была ему сказать, как поставить на место, а я предпочла просто сбежать. И только из-за того, что он смог меня зацепить и заинтересовать.

Метясь на одном месте, полностью потеряв ориентацию в пространстве, присела на валун и задумалась, в какую сторону мне плыть? Наверняка не везде безопасно, вдруг заплыву на запретную территорию? Хотелось реветь и крушить все вокруг. Именно в таком состоянии и застал меня краб.

Люц, глядя на мою перекошенную от злости физиономию, аккуратно поинтересовался:

 — Что-то случилось? Почему ты одна?

 — Случилось? Да, нет, ничего, если не считать того, что меня бросили одну неизвестно где, а еще встретила какого-то хама. А ты, помнится, говорил, что у вас все вежливые и культурные, — негодование так и лезло из меня, причем, со всех щелей.

 — Ты встретилась с чернохвостом? — вытаращил на меня и так огромные глаза, краб.

 — Что-то я не помню, чтобы говорила тебе о раскраске хвоста незнакомца, — прищурилась и пытливо посмотрела на друга.

 — Это из твоих слов и так понятно, — взмахнул он клешней. — Только этот вид не стесняются в выражениях. И если хамил, то только он. Никто другой на это не способен.

Мгновение мы сверлили друг друга взглядами, я ждала продолжения, а этот несносный краб молчал, только удивленно смотрел на меня.

 — Раз уж ты сам обо всем догадался, то может просветишь и меня? — язвительно спросила, а потом решила уточнить: — И кто же он такой?

 — Он самый сильный маг подводного мира, — со страхом в глазах и чуть понизив голос практически до шепота, ответил Люц. — В отличие от русалок и тритонов, которые могут выходить на берег только во время брачного периода, он может это делать, когда ему вздумается.

 — Каким образом? — вмешалась я в рассказ краба.

 — Ах да, ты же еще не все знаешь, — тот всплеснул клешнями, чуть не зацепив меня, — все очень просто, у нас есть русалочий остров, о котором не знает ни одна раса, так как он скрыт магией от глаз всех, кроме подводных жителей. Во время брачного периода пара выходит на берег, где сразу же хвост растворяется и исчезает, и тогда… — Люц стыдливо опустил глаза и закончил: — Ну ты меня поняла.

Опять предательский румянец опалил щеки. Пришлось спешно думать о другом. На слова краба только согласно кивнула головой и напомнила:

 — А при чем здесь чернохвост?

 — Так он может выходить на берег в любое время.

 — И что? — что-то я ничего не поняла. — А какое отношение его хамство имеет к выходу на берег? — решила осведомиться, пока не понимая, как одно сочетается с другим.

 — Самое прямое, — с жаром воскликнул краб, — раньше Гер таким не был. Это случилось после того, как он решил посетить мир драконов. Никто не знает, что там произошло, но вернулся чернохвост только спустя два месяца, хотя обычно выходил на неделю-две, не больше. Причем, вернулся совсем другим. Стал язвить, хамить, ни за кем не ухаживал. А когда ему намекнули на это, то и вовсе, выйдя на арену, поведал всем, что никаких попыток предпринимать не станет, намекнул русалкам, чтобы не имели на него виды. Он не нуждается в паре и никого не примет. Вот так вот, — закончил говорить Люц.

Весьма странное поведение. Настораживает и пугает. Я задумалась на словами краба. И в этот момент во мне взыграло любопытство, где же пропадал этот тип, что произошло, из-за чего он стал таким? И я решила во чтобы-то ни стало разобраться с этим. Зачем оно мне надо? Не знаю, но мне показалось это важным.

Люц, наблюдая за мной, решил узнать, что я задумала.

 — О чем это ты так напряженно думаешь? — подозрительно спросил он.

 — Да так, ни о чем, — сделав как можно более невозмутимое лицо, ответила ему. Даже попыталась улыбнуться.

 — И почему я тебе не верю? — вскарабкавшись по мне, краб завис на пряди волос, болтаясь перед моим лицом.

И тут от дальнейшего допроса меня спас раздавшийся оглушительный звук, от которого я вздрогнула, а краб со всей силы вцепился мне в волосы.

 — Фух, вот же, напугали только, — обиженно заметил Люц, а мне стало интересно, что это было.

 — А это, вообще, что? — с сомнением поглядывая на слишком довольного друга, спросила у него.

 — Это звук, означающий, что Его Высочество нашел свою пару и завтра будет помолвка. А через неделю свадьба, — расплываясь в улыбке, ответил краб. — Думаю, вторая свадьба тоже не за горами.

Не успел он произнести это, как тишину нарушил еще один громкий звук. Мы переглянулись и улыбнулись.

 — А вот и Ее Высочество тоже скоро сочетается браком, — хитро смотря на меня, провозгласил Люц. На этот раз моя улыбка вышла открытой.

Я вместе с крабом порадовалась за обоих принцев, а так же за русалок. так как, судя по всему, затея Тирина увенчалась успехом. Он-таки предложил Гериусу ухаживание за русалками, по которым давно и прочно сходили с ума, и они оба, наконец, разобрались в своих чувствах. Молодцы, ребята.

 — Что ты стоишь, как камень, обросший мхом, — вдруг возмутился Люц. А увидев мой немного ошарашенный взгляд, добавил: — Собираться пора. Надо выглядеть представительно, как-никак со всех четырех королевств гости приедут.

 — Так это же только помолвка, — пожала плечами, пока не понимая, каким боком здесь я.

 — Вот же… Темная канава, — возмутился краб, — приедут на одно, останутся на другое. Всю неделю будет пир горой, за счастье молодых. Потому и выглядеть надо соответственно.

 — А мне оно зачем? — флегматично осведомилась, да еще и скривившись в придачу.

 — Ты что, умом тронулась? — совсем разошелся Люц. — Как это зачем? У каждого должна быть пара. И ты не исключение. Молодая, красивая, одаренная, из знатного рода, — словно собираясь меня сватать, начал перечислять Люц.

 — Все! Хватит! — мои силы и терпение подходили к концу. — Мне это надоело. Пара! Пара! Достаточно! Я тебе уже говорила несколько раз, но, для особо одаренных специально повторю, мне не нужна никакая пара. Я устала от всех этих претендентов. Не хочу! Я надеюсь, это понятно? — на мою тираду краб только кивнул.

 — Понятно, ты, главное, не кипятись. Не стоит злиться по пустякам. Но о моих словах помни, — предупредил и зарылся в мои волосы.

 — Достаточно! Отныне эта тема больше не должна подниматься, иначе мы поссоримся. Или ты хочешь, чтобы я нервный тик заработала от постоянного сватовства?

Отвечать мне не стали. Больше он вообще ничего не говорил, а, сделав обиженную мордашку, отвернулся и постоянно тяжело вздыхал.

 — Люц, хватит разводить вселенскую скорбь, — наконец, не выдержала я. — Своего решения я не изменю. Так что, хватит дуться.

 — А вдруг ты встретишь на этом празднике того, кого выберет душа? — склонил голову набок, разглядывая меня, поинтересовался друг.

 — Это очень даже сомнительно и невозможно, — категорично ответила я и добавила: — И я тебя еще раз очень прошу, давай к этому разговору больше не будем возвращаться? Иначе мы точно поссоримся.

 — Ладно, — вздохнул тот, — что с тобой сделаешь. Пошли собираться?

 — Вот же… Зараза мелкая, — я даже улыбнулась от того, каким тоном он это предложил. — Я-то там каким боком? Может не надо, а?

 — Как это каким? — возмутился краб. — Ты, как местная достопримечательность, единственная представительница своего рода, обязательно должна присутствовать. И это не обсуждается, если не желаешь нанести смертельное оскорбление Высочествам и их парам. Как-никак, ты вообще должна радоваться, это ведь твоя заслуга. Сколько бы они еще ходили вокруг да около? Да и тебе бы нервы мотали ненужными ухаживаниями.

 — Эх, — только и оставалось тяжко вздыхать от такой несправедливости. — Но в одном ты прав, я рада, что удалось помочь девушкам. Остается надеяться, что моя магия на них подействовала. И скоро в обеих новых семьях появится радостная весть.

 — А там, глядишь, может, ты станешь следующей. Ты же помнишь, сколько кандидатов было на турнире? — осторожно выдал Люц.

Если честно, я и забыла про турнир и про подводных жителей. Думала, ограничусь принцами и на этом все. Оказывается, мои мучения только начинаются, необходимо запастись терпением и ждать, что будет дальше. Спасти меня от кандидатов может только чудо.

Но Люц, не дав мне насладиться мыслями о пакостях судьбы, потянул за прядь, заставляя идти готовиться к завтрашнему торжеству. А мне ничего другого не оставалось, тем более, что и опекун выполз на подмогу. И они вдвоем стали решать, как я должна выглядеть на двойной помолвке.

В этот момент порадовалась, что не сообщила Зориту и Люцу о сундуках с драгоценностями. Уверена, с них станется нарядить меня во все безделушки, обвешать ими, как праздничную ель в новый год. Нет уж. Скромный наряд поможет затесаться в толпе, не привлекая к себе внимания. Во всяком случае именно на это я и надеялась.

Принеся какие-то камушки, жемчужины и спиральки из мягкого металла, они, усадив меня в кресло, стали колдовать над прической. Я только глаза прикрыла, решив не спорить, все равно бесполезно, и отдалась на волю рукам, клешням и щупальцам.

В какой-то момент задремала. Мне нравился массаж головы, он убаюкивал, расслаблял, заставлял забыть обо всех напастях, свалившихся на меня. Мне приснилась мама, она улыбалась и протягивала ко мне руки.

 — Ты только посмотри, она спит, — вырвал меня из сна возглас Люца. Пришлось открывать глаза и смотреть на себя в зеркало.

То, что у них получилось, поразило даже меня. Собрав волосы вверх и оставив длинными две пряди у висков и две — сзади, они вплели жемчуг и камешки в свободные прядки, скрепив их спиральками, а на собранные сверху волосы надели прозрачную сеточку, сверкающую, как звезды в ночном небе. На шею повесили медальон, сделанный в виде непонятной закорючки с фиолетовым камнем посередине.

Придирчиво осмотрев дело своих конечностей, оба довольно прищелкнули языком, и Люц, потирая клешни, изрек:

 — Все. Теперь можно выдвигаться.

 — Как выдвигаться? — не поняла я чего-то. — Еще же не время. Помолвка только завтра.

 — Ты во времени потерялась? — на меня с улыбкой смотрел осьминог. — Уже сегодня.

Сперва я недоверчиво посмотрела на обоих, надеясь осознать: шутят они или говорят серьезно. Но на лицах была снисходительная усмешка, без подвоха. Получается, тут время течет по-другому? Или это я уснула и не заметила времени. А они все время были заняты мной.

Ну надо же, это они столько со мной провозились? Поразительно. Как бы мне не хотелось оттянуть время, чтобы приготовиться, предполагая взгляды, шепотки, навязчивое внимание, но не вышло. С каким бы удовольствием я осталась здесь. Только делать было нечего, уклоняться тоже не имело смысла. И мы втроем отправились во дворец.

А там уже народу была тьма-тьмущая. Около входа стояли немыслимые повозки в виде огромных ракушек, а запряжены они оказались горбатыми, игольчатыми существами, чем-то напоминающими ящериц, но с шипами на голове и по хребту. Я застыла, разглядывая чудо чудное. Захотелось подойти и потрогать, так ли колюч их загривок, как кажется на первый взгляд. Меня уже не столько интересовали прибывающие, сколько забавные существа.

 — Это морской конек, — зашептал краб, заметив недоумение в моих глазах.

 — Угу, — кивнула, запоминая, еще раз оглядываясь. Но дальше любоваться мне не дали. Зорит настоятельно стиснул ладонь и потянул за собой. Вздохнула, но противиться не стала, и мы двинулись дальше.

Плыть оказалось довольно сложно из-за большого количества снующих туда-сюда морских жителей. Передвигаться приходилось слишком медленно, чтобы ненароком ни с кем не столкнуться. Я крепко держалась одной рукой за щупальце Зорита, второй удерживала Люца, чтобы его никуда не снесло в этой толпе. От количества драгоценностей, разноцветных украшений и разномастных существ, рябило в глазах.

 — Может, мы в сторонке подождем? — внесла я свое предложение, так как меня начало все раздражать. И эта давка, и шум, и суета, но больше всего взгляды, которые неотступно преследовали меня, наблюдая и изучая. Тоже мне, нашли выставочный экспонат.

 — Ты в своем уме?! — возмутился Люц. — Как ты можешь такое говорить? Какая сторонка? Да ты же должна засвидетельствовать свое почтение и Владыке, и Их Высочествам, и будущим супругам Их Высочеств. Так что, хватит ныть, пошли.

 — Зараза мелкая, — пробурчала я, но двинулась в указанном направлении.

 — Я все слышу, — скосил на меня глаза несносный краб.

Мне пришлось замолчать и пытаться преодолевать полосу препятствий, протискиваясь сквозь двигающиеся тела других желающих отметиться у принцев и их невест.

Как же это сложно. То хвост зацепится, то за волосы кто-то дернет, то вообще некоторым удавалось меня погладить. Да где ж тут нервная система в порядке останется? И ведь грубить никому нельзя, послать наглецов невозможно. Но и терпеть такое своеволие в мои планы не входило.

Наконец, мои мучения почти закончились, мы вплыли в огромный зал, где на высоком постаменте, к которому вели пять ступеней, стояли три кресла, а на них восседали виновники торжества, во главе с Владыкой, и принимали поздравления. Пристально вглядевшись в глаза Высочеств, заметила, что от всего происходящего их начинает воротить, но улыбка, как приклеенная, не сходила с их лиц. Да, им можно только посочувствовать.

Русалки такой выдержкой не отличались, они даже улыбаться не пытались, видимо, уморило их знатно. Бедолаги, я посочувствовала девушкам. Как только наши взгляды встретились, они словно оживились.

Когда дошла очередь до нас, оба принца и их пары расплылись уже в искренней улыбке и, вскочив со своих мест, полезли ко мне обниматься. Вот же, развели телячьи нежности. Говорить им ничего не стала, обе пары были действительно рады меня видеть, улыбались и благодарили за все. Даже Владыка выдавил из себя слова благодарности, что я помогла им всем разобраться и осознать свои чувства.

Меня так и подмывало спросить, где обещанные поцелуи за Кадишу и северного принца, но вслух ничего не сказала, поостереглась. А то ведь с него станется лобызать меня при всех, а народ еще не так поймет. Нет, в данном случае — молчание — золото.

Тут снова прозвучал звук рога, и в зал величественно вплыли трое русалов. Одним из них оказался тот самый несносный тип, чернохвост, в руках которого было большое белое ожерелье из красивых и ярких цветов, которое он нес на вытянутых руках. Собравшись спросить краба о назначении сего предмета, услышала:

 — Тихо, все потом, — и действительно, стоило этим троим появиться, как весь гомон резко стих, наступила тишина.

Я завороженно наблюдала, как троица подплывала к принцам, около которых все еще находилась я, — каюсь, не успела отойти в сторону, Кадиша до сих пор держала меня за руки — чернохвост скептически скривился, а я, чтобы не сорваться, перевела взгляд на его спутников.

И чего, спрашивается, я вдруг разволновалась? Какое мне дело до мнения наглеца? Но поди ж ты. Непроизвольно и руки принцессы отпустила, и немного отодвинулась. Вышло это все непроизвольно и неосознанно.

Разглядывая спутников чернохвоста, мотнула головой, протерла глаза. Да так и замерла, челюсть медленно поползла вниз.

 — Не может быть. Это просто нереально!

Мой шепот и рваный вздох оказался отчетливо слышен в оглушительной тишине зала. Две пары брачующихся смотрели на мое пораженное лицо, как будто я призрака увидела. Елессия было двинулась ко мне, но ее удержала Кадиша, давая мне право самой разобраться в данной ситуации. Я же пыталась сообразить, это мое воображение разыгралось, или призрак восстал из мертвых.

А ведь так, в сущности, оно и было. Тот, кого я успела похоронить и оплакать, сейчас стоял передо мной вполне себе живой, здоровый и даже, как мне показалось, помолодевший. Только вместо ног красивый белоснежный хвост с золотыми искрами на чешуе. Да глаза стали ярче, выразительнее и немного изменили свой первоначальный цвет. А в целом он остался таким же, каким и запомнился мне.

Все головы резко повернулись в мою сторону. Туда же глянули и спутники Гера, одной из них оказалась красивая русалка. Именно она, заметив, на кого устремлен мой взгляд, тут же оскалилась и зарычала. А второй, посмотрев в мою сторону, уже было собрался отвернуться, равнодушно скользнув по мне взглядом, но потом…

Получилось словно замедленное действие, обширная смена эмоций: от неверия до потрясения. Мотнув головой, он снова очень медленно обернулся и впился в меня своими пронзительными темно-синими глазами. А его спутница продолжала рычать, пока ее не успокоили, погладив по плечу, но не разрывая зрительного контакта со мной. Это никому бы не понравилось. Я прекрасно понимала русалку. Кажется, предел ее терпения превысился. Потому это рычащее чудовище собралось уже броситься на меня, как тот, от кого я не могла оторваться, бросился ко мне и сжал в объятиях.

Потрясение от данного действа оказалось не только у меня. Если бы взглядом могли убивать, от меня уже и мокрого места не осталось бы, настолько взгляд русалки прожигал насквозь. Про чернохвоста я вообще молчу. На него не смотрела, но отчетливо ощущала волну негодования и ярости.

 — Эйлора, девочка моя, — слезы потекли из его глаз, а во мне, помимо радости от встречи, стала подниматься глухая злость. — Что ты здесь делаешь?

 — Твоя девочка?! С теми, кого любят, так не поступают. Что же ты оставил меня? Мне нужна была твоя поддержка, твоя опора, твоя любовь, а ты… Когда мне сказали, что ты утонул, я думала, что у меня сердце разобьется от тоски, — с каждой фразой мой голос все больше набирал обороты, и к концу я уже просто орала.

А еще сама не заметила, как стала молотить кулаками по его груди. Мне хотелось и обнять его покрепче, и в то же время ударить побольнее.

 — Это что такое? — возмутилась Нурита, не в силах выдержать того, что на ее пару повысили голос, да еще и обниматься полезли.

 — Помолчи, — вякнула я Нурите, продолжая распаляться, в то время, как Тар, а это был именно он, стоял с опущенной головой и только исподлобья смотрел на меня. — А что же ты не спрашиваешь, что я здесь делаю? Хочешь знать? Думаю, будет познавательно. Или ты уже больше не любишь меня и тебе это не интересно?

От моих слов Нурита просто взбесилась:

 — Да как ты смеешь так обращаться с моим избранником? Да я… — что она собиралась делать мне было неинтересно, я ждала ответа названного отца, потому, снова повернувшись к ней, посоветовала:

 — Ты бы лучше умолкла, мешаешь, — а весь зал гостей с выражением шока, недоумения и страха наблюдали за нашей беседой. Даже Гер застыл. В его темном омуте глаз была непонятная тревога и… страх?

Да, знаю, я вела себя вызывающе, нагло, что мне совершенно не свойственно, но просто сейчас все эмоции вырвались на свободу. Я его оплакивала, сходила с ума от тревоги, от боли, от потери, а он даже не потрудился подать о себе весточку. Обида захлестнула с головой и выплеснулась через край. У меня впервые в жизни началась истерика.

Я еще раз посмотрела на Гера, решив, что мне показалось, но нет, он действительно смотрел на меня именно со страхом. И что это за номер? Еще недавно наглел, а сейчас будто воды в рот набрал. Но с этим я решила разобраться позже. Тар, наконец, подал голос:

 — Эйлора, я по-прежнему тебя очень люблю, у меня просто не было возможности тебе сообщить о себе, а то бы я… — договорить ему было не суждено. Снова раздался рык его избранницы, полный злобы, раздражения и ярости:

 — Не отдам!!! Он мой!!!

 — Да заткнешься ты наконец? — мои нервы тоже начали накаляться. — Что ты лезешь?! Тебя в детстве не учили, что чревато вмешиваться, когда отец с дочерью разговаривают? К тому же вновь обретенные.

Кажется, я что-то не то сказала. Слабонервным оказался не только маг, кто бы мог подумать, но и половина гостей, которые, услышав мои слова, осели на пол.

 — Что это с ними? И что я такого сказала? — недоуменно поинтересовалась, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мы с Таром удивленно глянули на тех, кто свалился в обморок, а Люц на моем плече просто расхохотался.

 — Они подумали, что это отец Эйлоры, который из рода туоров, вернулся из-за грани, вот и не выдержали потрясения, — а потом, с укором глянув на нас двоих, попенял: — Нельзя же так народ пугать.

 — Так мы и не собирались, — смутился отец. — Эйлора действительно моя приемная дочь, которую я когда-то нашел на берегу, ничего не помнящую.

На глазах обоих принцесс появились жемчужные капельки слез. А Тар, немного придя в себя и тоже смахивая слезы, обратился ко мне:

 — Так как же ты здесь оказалась? И откуда у тебя хвост? Да еще такой необычный…

 — Меня казнили, — невозмутимо отозвалась, а видя шок, потрясение и очень много вопросов, которые собирается задать мне отец, я подняла руку и попросила: — Давай не здесь и не сейчас, у нас будет время обо всем поговорить. Тем более, я хочу познакомить тебя с моим опекуном, он ухаживал за мной после смерти родителей. Он же и расскажет тебе много больше из того, что знаю я.

 — Да. Хорошо. Ты права, — отрывисто ответил Тар и добавил: — Нам же нужно проводить церемонию.

При упоминании причины нашего здесь сбора, мне стало немного стыдно. Гвоздем программы должны были стать две пары брачующихся, а вышло так, что вниманием присутствующих всецело завладела я. Захотелось скрыться в толпе, затеряться и не казать носа никуда.

Мельком глянув на принцев и их будущих жен, немного успокоилась, на меня не злились, более того, обе русалки тепло улыбались, а еще заметила в глубине их глаз хитринку. Хм, начинать бояться? Так как любому стало бы понятно: эти две девушки определенно что-то задумали. И вряд ли их затея придется мне по душе.

Тут как раз и народ стал потихоньку отмирать и вспоминать, для чего мы тут вообще собрались.

 — Пора приступать, — косо поглядывая на меня, поторопил Гер. А у меня внутри росло предчувствие чего-то неизбежного, что вот-вот должно было произойти.