Глава 3

Небольшой кирпичный дом когда-то строился на две семьи. Прадед Лина купил половину для себя и бабули, рассчитывая, что они переедут в дом побольше, когда появится много детей. Но судьба распорядилась иначе. Полвека назад место считалось престижным — лес рядом и относительно недалеко озеро. С тех пор многое изменилось: на побережье построили развлекательный центр и туристическую базу, которая сначала разорилась, а позже была трижды перепродана. Лесополосу частично вырубили и превратили в парк, а жилые дома вовсе планировали снести и построить бизнес-район и элитные коттеджи. Большую часть жильцов уже переселили. К Кунцам тоже приходили с предложениями о переезде, но застройщики предлагали либо убогое социальное жильё в похожем районе, либо такие смешные деньги, на которые даже однокомнатную квартиру не купить. София надеялась сторговаться в итоге на квартиру в новом доме, где хватило бы места всем, и Георг пообещал с этим помочь, но, как обычно, ничего не предпринимал.

Лин припарковал скутер под окнами детской спальни. Толкнул створки и перемахнул через подоконник, он часто так попадал домой, чтобы не светиться лишний раз перед отчимом. Ботинки кинул под свою постель, открыл дверь в коридор, прислушался и втянул носом воздух. К его радости, Георга не было слышно. Братья нашлись в гостиной, они играли на телевизоре в старенькую приставку, купленную ещё отцом. Увидев Лина, они приветственно помахали руками и вернулись к игре, стараясь обыграть друг друга. Мальчишки — соперничество у них в крови. Лин потрепал по волосам младшего — Гарри, ему недавно исполнилось десять, и он очень походил на Лина в детстве: подвижный, улыбчивый, с тёмно-русыми, чуть вьющимися волосами и яркими зелёными глазами. Среднему брату Пирсу уже исполнилось семнадцать, и подростковые заебы выплёскивались из него агрессией и злостью, хотя на деле он был тихим и спокойным. Пирс часто ругался с Георгом, чуть ли не до драк доходил, но ростом и комплекцией пошёл в маму. Они все были такими — худощавыми, невысокими. Лин бы добавил — тощими и немощными, но братья на такое обижались. Пирс трогать себя не позволил, он считал, что уже взрослый и ласки не для него. Но Лин всё равно похлопал его по плечу, прежде чем отправиться на кухню.

Мама возилась у плиты, умело переворачивала что-то на сковородке и нарезала овощи. Несмотря на возраст, выглядела она хорошо — аккуратная, ухоженная. Мама умела за собой следить, пусть денег на особые косметические средства не хватало. Наверное, потому Георг на неё и клюнул. Хоть он и был моложе лет на десять, но выглядел на порядок хуже.

В последние годы Софии пришлось работать, чтобы оплачивать дурацкие запросы Георга, она ездила в дом престарелых, убиралась и помогала нянечкам, получала меньше, чем Лин, зато при свободном графике ей удавалось побыть дома с детьми.

— Привет, Линни, — мама обернулась от плиты, и мягко улыбнулась. — Голодный? Ужин скоро будет. Сегодня опять прорвало трубу с водой в подвале, — пожаловалась она. — Пришлось выгрести всё из заначки, чтобы оплатить срочный вызов.

— Починили? — спросил Лин, обозревая раковину, полную посуды.

— Да, часа полтора назад. Водопроводчик всё повторял, что трубы нужно менять. Как будто я сама не знаю, что они старые!

В доме хватало проблем не только с трубами. Плохо работала канализация, электрическую проводку тоже не мешало бы поменять, и крыша в дождь подтекала... Зато в гостиной имелся камин. И зимой младшие Кунцы дружно собирали ветки в парке, чтобы разжечь огонь — на дрова вечно не хватало денег. Но в целом Лину нравился их дом. Он напоминал о прадеде, суровом и жёстком лесорубе и немного о дедушке с бабушкой, которых Лин почти не помнил — когда был совсем маленьким, те переехали в Канаду. От них приходили яркие открытки и милые подарки на Рождество, словно символы иной красивой жизни.

— Ничего, поменяем, — пообещал Лин, начав мыть тарелки. — Как-нибудь накопим.

София только вздохнула и перевела разговор на учёбу в техникуме. Поинтересовалась, как друзья, сокурсники. Лин не любил рассказывать о своей жизни вне семьи и отделался общими фразами.

— Долго ещё? Жрать охота.

— Не «жрать», а есть! Что за выражения, Лин! — мама смерила его укоризненным взглядом. — И прибери волосы.

— Так долго? — Он неохотно вытащил резинку из кармана и соорудил низкий хвост.

— Вот отец придёт, и все сядем за стол.

— Он нам не отец, — буркнул Лин тихо, чтобы мама не слышала.

Настоящий отец ушёл из семьи пять лет назад. Бросил троих детей ради карьеры и смазливой секретарши. Мама всем врала, что не переживает, заявляла, что туда этому изменнику и дорога. Но сама тайком звонила бывшему мужу, рассказывая о детях и их успехах в учёбе.

Несмотря ни на что, Лин отца любил. Тот работал в астрономическом центре и вместо сказок перед сном рассказывал детям о космосе и других планетах. Когда его заметили в столице и пригласили в ультра-современную Стокгольмскую обсерваторию на какую-то весьма престижную должность, он пообещал, что как только обустроится, вся семья соберётся вместе в новом современном доме. Но через месяц после переезда встретил «любовь всей своей жизни».

Наверное, отец всё же был неплохим человеком — он не забывал о детях, брал их иногда к себе на каникулы и исправно присылал подарки. Обида Лина на отца за прошедшие годы поистрепалась и прошла. Они часто созванивались, общались на тему байков и учёбы, хотя отцу не нравилось, что Лин пошёл в техникум, а не в университет.

Время перевалило за семь вечера, когда наконец явился «глава семейства». Георг часто задерживался, говорил, что по работе, но Лин был уверен, что тот просто бухает в баре с приятелями. Вот и сегодня явился поддатым, сразу согнал братьев с козырного места и занял диван. Пока Лин с мамой накрывали к ужину, он в голос возмущался новостями: ругал чиновников, правительство и просто богачей — всех, кто посмел быть немного удачливее его самого.

Заткнулся, только когда начал жевать. И то без умолку придирался: всё недосолено, мясо пережарено, картофель остыл. Это не помешало ему сожрать двойную порцию. Лин сжимал зубы, терпя через силу. В его жизни осталось два неисполнимых желания — заработать побольше и чтобы Георг сдох. Доев, Лин с братьями тут же сбежал в свою комнату. В доме была ещё одна детская, но лет семь назад там потекла стена, отец обещал отремонтировать, но не успел. А Георг даже браться не пожелал. Вот и приходилось ютиться всем вместе, хотя старшим давно стало некомфортно делить комнату с маленьким Гарри.

Лин делал задания на постели, единственный стол занял Гарри, а Пирс, развалившись наверху двухъярусной кровати, залип в планшете. Лин покосился, но не стал читать мораль. Он и так часто повторял, что без образования Пирс станет как Георг — никуда, кроме полицейской академии, не возьмут, да и то после попадёт только в патруль, как все тупые бездари, вроде их отчима. И Пирс иногда прислушивался, делал уроки, ходил на занятия. По крайней мере его ещё не вышвырнули из гимназии.