Глава 3

Медленно проворачиваю ключ в замке, стараюсь не издать и звука. Координация ужасная, шатает из стороны в сторону. С грохотом хлопаю дверью и падаю на вешалку в прихожей, завалив на пол всю осеннюю одежду.

- Пришла, гулящая дочь? – удар по выключатель и коридор озаряет ослепляющий свет.

Вижу женщину в ночной сорочке, она саркастично смеется надо мной, когда я снова и снова падаю.

- Ты как до дома добралась, чудо гороховое? – положа руку на живот, она уже во всю заливается хохотом.

- На такси… - вспоминаю деньги преподавателя и кривлюсь. Сперва выкинула их в урну, не хотела брать. Но когда утерла слезы, привела себя в порядок, поняла, что и шага ступить не могу. Полчаса вызывала такси, пальцы не слушались. Потом час по подъезду на второй этаж поднималась, держась за стенки.

- Ясно… - мама многозначительно приподнимает бровь. Когда прохожу рядом она вдруг сжимает мои щеки и внимательно смотрит в глаза. – Видишь, какая я хорошая мать, а ты не ценишь.

- В смысле? – краем глаза бросаю взгляд на комнату Марка. Там выключен свет, но рюкзак из школы разобран. Спит малыш. И хорошо. Не стоит ему видеть ответственную сестру в таком мерзком состоянии, иначе я сгорю от стыда.

- Дочь пришла домой под чем-то, еще и пьяная, а я даже наказывать не стану. Твоя жизнь, делай, что хочешь. Вот твой папаша бы орал, распинался. Но я другая. Понимаешь? – несет та какую-то чушь. Вот, кто реально всегда под градусом, так это наша мамуля. Запах дешевого вина уже ей под кожу пропитался. Никакие духи не перебьют.

- Мама, я просто выпила… - отмахиваюсь и иду в комнату. – Бред не говори!

Запинаюсь, падаю, но добираюсь до постели. В след слышу мамино издевательское:

- Сделаю вид, что поверила. Ты у нас на гулянки только и способна!

Ложусь на постель прямо в одежде, нет сил раздеться. Но стоит голове коснуться подушки, как начинаются вертолеты и дикая тошнота. Кажется, все вокруг воняет: духи, ароматизатор, и даже саше из шкафа… Встаю с постели и открываю окно, жадно вдыхаю аромат ночного города.

Прямо у моего подъезда стоит темно-синий джип. Припаркован во тьме, фары горят. Фыркаю, закатываю глаза. Точно на таком же ездить Алексей Александрович! Не хочу о нем думать, гневно задергиваю штору.

****

«Я тоже не хочу лишать тебя девственности... Здесь. И так быстро… Это не интересно. Хочу сперва поиграть с тобой.»

«Вот и все, Наденька. Больше ты мне не интересна.»

Между этим фразами, сказанными одним человеком, прошло меньше часа. И как понять весь мужской род? Нет, не так: как понять одного конкретного мужчину – Алексея Александровича Макарова…

В первую встречу после произошедшего в баре я рвала и метала. Репетировала перед зеркалом, как красиво пошлю его вон. Как отвешу пощечину и скажу, что он главное разочарование в моей жизни! Но мужчина вел себя отстраненно, будто ничего не произошло.

Я была ему совершенно безразлична и следующие пару недель, когда он словно забыл о моем существовании. Смотрел сквозь, на паре не опрашивал и даже во время переклички забывал упомянуть мою фамилию.

Я начинала сходить с ума. Как же так?! Может… Ничего не было? Может это просто пьяное больное воображение?

- Нет… Мне это не показалось! - просыпаясь среди ночи в поту, задыхаясь от желания, я больше не могла уснуть. Мои трусики были мокрыми, а клитор горел и пульсировал… Я чувствовала его жесткие грубые руки на своей нежной кожи. Сходила с ума только лишь от воспоминаний. Мне, черт его дери, нравилось, как он грубо трахал меня в туалете бара! С каждым днем я понимала это все больше и больше.

Однажды на паре по высшей математике я засмотрелась на Его губы и… Потерялась. Мысли увели меня в тот злосчастный вечер. Тело бросило в дрожь, когда вспомнила, как эти же губы шептали мне на ухо всякие жуткие, грубые пошлости. Смотрела и жадно грызла карандаш, пока в мыслях преподаватель имел меня на столе так же грязно, как и в кабинке туалета. Сжав бедра, неосознанно пыталась сделать себе приятно. Чувствовала, как соски предательски встают колом и выделяются через светло-голубую строгую блузу.

Вдруг он делает резкий усталый вздох и грубо захлопывает книгу. Эхо расходится по аудитории. Я прихожу в себя от испугал… И зеленые глаза преподавателя злобно пялятся на меня.

- Что я только что сказал, Наденька? – спрашивает он меня со раздраженным оскалом.

Я краснею и бледнею, теряюсь на ровном месте и опускаю взгляд:

- Вы сказали, что…

И замолкаю, словно полная идиотка! А ведь готовилась к паре и явно могла бы ответить, если бы слушала, а не мечтала о сексе с преподавателем. Позор… Желание провалится под землю становится невыносимым.

- Можно я отвечу, Алексей Александрович? Вот я вас слушала, в отличии от всяких особо одаренных… – мягкий бархатистый голос блондинки Анечки заставляет меня разозлится. Эта холеная дочка обеспеченных родителей всегда выглядела с иголочки, не работала и жила в своей личной квартире на обеспечении семьи. Этого уже достаточно чтобы ее недолюбливать. Но та всегда пыталась выслужится перед преподавателями за чей-то счет!

- Конечно, - мужчина говорил с Аней, но его взгляд я почему-то чувствовала на себе. И этот глубокий утробный голос... Он сводит с ума!

- Вы говорили об одном из важнейших правил высшей математики: два минуса дают плюс, а три минуса – минус. – я закашлялась. Стыдно такое не ответить, но обратно во времени не вернешься.

- Правильно, Анечка. За внимание пять. – лишь когда Макаров отвернулся, я смогла поднять взгляд к доске. – Но вот выскочек я не люблю. Чтобы больше не было желания казаться умнее остальных, весь поток пишет быстрый бегунок.

- Но… Но до конца пары осталось пятнадцать минут! – испуганно воскликнула Анечка, пока в ее сторону злобно косились кому не лень. Я же тайно внутри посмеивалась, будет ей урок.

- Вот именно. Лучше поспешить. – повернувшись к доске Алексей Александрович быстро в ряд написал пять достаточно сложных уравнений. – Достаем листики и приступаем скорее.

Улыбаясь, я представляла, как напишу первый тест на высокий балл. Ведь в этом месяце мама вела себя прилично, не устраивала нам с братом проблем, а это значит, я могла тратить время не на разгребание семейных проблем, а на учебу. И точно знала, что бегунок напишу на отлично.

- Петрова, - стоило Алексею Александровичу произнести мою фамилию, как по телу поползли мурашки. – Вы думаете, так просто отделаетесь?

- Я…

Но мне и слова вставить не дали. Он грубо указал на комнату, что вытекала из большой аудитории. Некая подсобка, куда сбрасывали хлам. Но там была парта и стул. Иногда там работали преподаватели, желая уединится от мира вокруг.

- Вы идете со мной. У меня для вас более сложный тест. – мужчина закатывает рукава и скалится. В глазах – что-то нехорошее, пугающее. Студенты вокруг смотрят на меня с сочувствием. Никто не хочет оказаться на моем месте. – Петрова, долго еще ждать?

Сглатываю ком и встаю с места. С сумкой на перевес плетусь следом за преподавателем. Он открывает для меня коморку, пропускает внутрь и я захожу в маленькое душное пространство, где вокруг один хлам, а на окнах навешаны мешки.

- Алексей Александрович, я очень извиняюсь, что… - стоило только двери захлопнуться, как мой голос робко затараторил.

Он не дал мне закончить. Грубо схватил сумку и отшвырнул на пол. Затем схватил за бедра и швырнул себе на плечо, словно добычу. Плиссированная юбка скатилась к талии, обнажая трусики со Шреком. А высокие белые гетры совсем не помогали ощутить себя «одетой».

- Что вы?!..

С утробным вымученным хрипом он положил меня н пыльную парту. Так, чтобы тело лежало на твердой поверхности, а голова свисала верх тормашками. Быстро, суетливо, словно куда-то опаздывая, он принялся судорожно расстегивать ширинку брюк. Секунда и меня буквально хлестнул по лицо его покрасневший от напряжения член.

- Соси. – прорычал он мне, касаясь головкой губ. Растерянная, я не шевелилась. От шока превратилась в статую. Он зарычал в бешенстве, сжал мои челюсти, заставляя открыть рот: - Соси, блядь!

Не дожидаясь, он наклонился вперед, сжал мои бедра и вклинился между ними. Зубами отодвинул край трусов и впился между моих складок. Жадно и голодно терзал клитор языком и зубами, засасывал и лизал.

- О!.. – с губ моих сорвался дикий стон. Ведь я знала, он увидит мокрые от возбуждения трусики. Почувствует смазку, и все поймет. О чем я думала на паре, о ком мечтала…

Его член проник мне в рот, стоило только его открыть. И тут же впился по самые гланды. Он трахал меня грубо, не давая глотнул кислорода. Спивался глубоко и задерживался. Из глаз моих текли слезы от недостатка воздуха, а подбородком я ощущала бритые яйца, что хлестали меня по шее снова и снова.

Мне нравилось! Черт, как же мне нравилось то, что он делал у меня между ног. Каждое мгновение было, как оргазм на самой верхней точке… Но это был не он! Потому что когда нахлынул настоящий оргазм, я готова была орать. Но он вогнал в меня член глубоко, не давая даже пискнуть. Прижимал к столу, пока вырывалась. Лишь когда он выровнялся и отшагнул в сторону осознала, что он кончил мне в рот. На губах остался привкус спермы.

- За бегунок пять, Надежда. Вы на удивление отлично справились. – холодный будничный тон, он спокойно привел себя в порядок и… Вышел прочь из коморки.

Я осталась лежать без сил. Задыхаясь. Между ног все еще дрожало, ныло и тянуло. На губах застыла глупая, совершенно идиотская улыбка.

Ровно в тот момент где-то очень глубоко внутри себя я поняла, что принимаю правила этой грязной, порочной игры.