Глава 8. Неожиданность

Интересное у 53 участка чувство юмора. Вначале они назначают на наше дело лучшего полицейского в городе, а затем совершенно неопытного юнца, который закончил академию, проработал несколько лет патрульным, а теперь за какие-то заслуги был повышен до детектива. И хоть комиссар не упоминал об этом, но мы с Мией решили, что дело в том, что этот новоявленный детектив не просто не имеет ни жены, ни детей, ни сестер, да и мать умерла пару лет назад, он вообще живет с мужиком. Парень гей. Видимо, таким образом они решили избежать ненужных жертв. И, можно бы было подумать, что он вообще без опыта может сделать в таком серьезном деле? Но, по сути, дело-то вел не он, а приставленный к нему федеральный агент.

Бедные копы. Они уже начали думать, что убийца скрывается в их рядах. Начали скрывать информацию даже от своих. Но каким-то чудом их начальник до сих пор не додумался перестать разбалтывать подробности своей новой любовнице. Как же глупы могут быть влюбленные люди. Кажется, что эмоции им все мозги отшибают. Этот раз не был исключением. Комиссар без зазрения совести выболтал Мие имя федерала. Неужели они думали, что раз он федерал, то мы его не тронем?

Но тут то мы и столкнулись с новыми сложностями. Федерал оказался куда умнее своих коллег из полиции. У него не было странички ни на Фейсбуке, ни в Твиттере, ни в Инстаграме. Я вообще не мог найти о нем упоминаний в интернете и уже начал думать, что комиссар начал подозревать что-то и выдал своей любовнице заведомо ложную информацию. Но на все мои поиски постоянно выскакивала одна и та же личность. Коротко стриженная девушка с яркими волосами. Она сама была похожа на мальчишку-панка. То с зелеными, то с синими волосами, в мешковатой одежде. У нее была такая-же фамилия, как и у агента. И после долгих блужданий по ее аккаунтам я все же нашел одно фото с нашим федералом и подпись «Братик закончил учебу в Куантико! Преступники берегитесь!». Как глупо…

Жила девушка не в самом Чикаго, а в пригороде. Что в общем и сыграло нам на руку. Сестру агента звали Мэри. Просто Мэри. И это имя никак не вязалось с ее вызывающей внешностью. На этот раз ее волосы были покрашены в ярко-розовый. А одета она была в черные узкие джинсы, темную майку и мешковатый драный свитер поверх этого всего. Хотя дырок там было больше, чем самого свитера. Мне нравятся такие как она. Есть в них что-то такое. Какая-то смелость что ли. Они не боятся выделиться из толпы, быть не такими как все и, как правило, оказываются довольно интересными людьми.

Мы думали, что нам не составит труда ее поймать. Тихая глушь, большой разброс домов и минимальная проходимость ночью. Что может быть лучше для поимки жертвы. Но как же мы ошибались. Обстановка и правда располагала, а вот сама жертва не очень. Стоило мне ее схватить, подойдя со спины, как она тут же прописала мне затылком в нос, а потом с кулака в живот и с колена по яйцам. Я даже не успел сообразить, как она бросилась наутек в ближайшую лесопосадку. Но, на мое счастье Мия не растерялась. Она выскочила из машины с битой в руках и просто швырнула ее в девушку. Потом она, конечно, призналась, что это был жест отчаяния. Она не думала, что сможет ее догнать и сделала первое, что пришло в голову. Однако, довольно увесистый спортивный инвентарь прилетел беглянке прямо в затылок. Получив удар, девушка рухнула на землю лицом вниз. Удар оказался настолько удачным, что Мэри отрубилась. Что значительно облегчило нам задачу ее дальнейшей погрузки в машину.

Удивительно, сколько силы может скрываться в таком хрупком с виду теле. По началу она показалась мне очень худой, можно сказать даже тощей. Но когда я избавил ее от этих тряпок, все оказалось совсем наоборот. Она была в прекрасной форме. Девушка явно занималась спортом. Не знаю, каким именно, да и выяснять не особо хотелось. Но это натолкнуло меня на идею.

Как только мы переехали, в подвале было много спортивного инвентаря. Уж не знаю, кем был бывший хозяин, заядлым спортсменом, преподом физкультуры или просто жадным школьным завхозом. Половину барахла мы выкинули, а другую свалили в угол. И вот в этом углу я и откопал разобранного «козла».

Мия основательно приложила Мэри по затылку. Кровь уже запеклась и не текла, зато в отрубе девушка пробыла довольно долго. И к моменту, когда очнулась, уже была обнажена и привязана к спортивному снаряду. Она лежала на нем на животе, а руки и ноги были крепко привязаны к железным ножкам. Почему эта идея не пришла мне в голову раньше?

Вы бы видели это выражение лица, когда она пришла в себя и осознала свое положение. Оно было просто божественно. Ее глаза распахнулись в ужасе, медленно. В них можно было прочитать, как к ней приходит осознание происходящего. Как она задергалась, пытаясь освободить конечности, как отчаянно промычала в скотч, поняв, что не сможет этого сделать. Она была прекрасна.

И мне вдруг захотелось вспомнить прошлое. Самое начало. Когда я еще любил играться с гостьями. Когда испытывал на них всякие игрушки, а некоторых даже доводил до оргазма. Я погладил ее по голове и улыбнулся, посмотрев в мокрые от слез глаза, а после ушел наверх и вскоре вернулся с коробкой, которая уже запылилась в ящике прикроватной тумбочки. Мия же решила сегодня отоспаться. Ее чересчур измотали бессонные ночи. Ведь ей приходилось еще заниматься делами Корсаров и выуживать информацию из комиссара. Поэтому она просто махнула мне рукой, намекая, чтобы я убрался из спальни и уткнулась лицом в подушку. Но, буквально через час раздался звонок и Мия спешно собралась и ушла. Для Дельгадо не было разницы день, ночь, рождество или твой юбилей. Нужен - будь добр явись в любое время дня и ночи.

Я остался наедине с сестрой агента. Я не отклеивал скотч с ее рта. Ведь я не собирался с ней разговаривать. Я медленно водил пальцами по ее бледной коже, по спине, по упругим ягодицам, по небольшим грудям, что свободно расположились по бокам от основания спортивного снаряда. Она же жмурилась, тихо хлюпая носом. Когда я прицепил к ее соскам прищепки с грузиками, она тихо простонала, а когда прицепил такую же к клитору, она взвизгнула так, что голос эхом пронесся по подвалу. Даже скотч, заклеивающий ее рот, не особо помог. Тогда я подумал, что нужно перестраховаться и к скотчу добавился еще и кляп для надежности. Я игрался с ней, будто не собирался ее убивать. Будто мне было важно, что она чувствует. Я даже использовал смазку, чтобы уменьшить ей дискомфорт. Мои игрища с ней продлились всю ночь. Я использовал на ней почти все приспособления из коробки. А иногда она так постанывала и сжималась, что мне казалось, что ей вообще это нравится. И вот под утро, когда я был уже измотан, да к тому же мне было пора собираться на работу, осталась всего одна неиспользованная игрушка. Это был огромный вибратор. И нет, я не преувеличиваю, он действительно был огромный — сантиметров тридцать в длину и толщиной с руку. Когда-то несколько лет назад Мия в шутку подарила мне его на день рожденья, а вот использовать его на себе так и не дала. Он ждал своего счастливого часа. После бурной ночи и с помощью достаточного количества смазки затолкать его в нашу гостью вышло почти без труда. А потом я включил его на максимальную скорость. Она так застонала и начала извиваться, что мне захотелось трахнуть ее еще раз. Но время уже не позволяло.

Я зафиксировал игрушку армированным скотчем, приклеив две полосы крест накрест к ягодицам, проверил надежность веревок, которыми были привязаны руки и ноги девушки и даже укрыл ее сверху легким пледом, чтобы она не замерзла в мое отсутствие. Было в этом всем что-то такое ностальгическое, что я, хоть и измотанный физически, но явно в приподнятом настроении отправился в душ, а после в автосервис. А когда вернулся…

Мия в слезах и истерике просто кромсала ее. Рыдая в голос она размахивала ножом, оставляя на ее коже совершенно беспорядочные раны. Я подлетел к ней, схватив в охапку пытаясь остановить. Мэри была уже еле живая, а все вокруг было заляпано кровью.

Мия же, оказавшись зажатой в крепких объятьях выпустила из рук нож и обмякла, повиснув на мне и продолжая рыдать. Она просто была не в силах остановиться. Она пыталась, но у нее не получалось и она начинала рыдать еще сильнее практически задыхаясь.

Я много лет не видел Мию в слезах. Последний раз это было еще в школе. Я вообще не был уверен, что она на это способна. А сейчас, когда она рыдала не в силах остановиться, я, откровенно говоря, испугался. Все мои попытки выяснить, что же довело ее до такого состояния были безуспешны до тех пор, пока я не затолкал ее в горячий душ. Вот только тогда она более менее успокоилась и смогла объяснить, что дело было в Дельгадо. Оказалось, что Мия понравилась его другу, и он решил дать ей денег, чтобы она переспала с ним. Мия сказала, что не будет этого делать, ведь она не шлюха. На что босс ответил «Почему же не шлюха? Шлюха, просто элитная».

Понимаю, обидно услышать такое в свой адрес. Но мне показалось странным, что такая ерунда смогла настолько выбить Мию из колеи. Хотя, любой может сорваться. А сейчас ее жизнь была наполнена стрессом и недосыпом. Поэтому, напоив ее успокаивающим чаем, я уложил ее в постель, а сам пошел обратно в подвал.

Когда я спустился вниз, Мэри уже не дышала. Да и пульса не было. Я только сейчас заметил у нее довольно глубокую рану на шее. Видимо Мия полоснула ей по сонной артерии, и она просто медленно истекла кровью. Я печально вздохнул. Мне было ее жаль. Но я понимал, что это было к лучшему. Потому что где-то в глубине души я уже хотел отвязать ее, завернуть в одеяло, напоить чаем и проводить домой. Теперь же мне нужно было закончить начатое, пока тело еще было теплым.

Порезы, что оставила Мия, было просто невозможно сложить в какой-либо замысловатый узор. Но, как говорится, простота — сестра таланта. И я продолжил кровавые полосы так, чтобы они опоясывали торс бедной девушки. А небольшие поперечные надрезы превращали простые линии в изображение колючей проволоки, которая будто обматывала тело жертвы. Оставалось самое сложное — разместить в ней «сюрприз» для полиции. Я надел резиновые перчатки и принес из машины канистру едкой щелочи, привезенной мной из сервиса.

Заместо старого подарка Мии, я разместил небольшой воздушный шарик, в который под давлением закачал гидроксид натрия, пока плоть еще поддавалась. Через какое-то время резина должна была «задубеть» от воздействия щелочи и стать хрупкой. Так что, к моменту, как тело найдут, неосторожное движение или попытка извлечь его приведут к полному уничтожению возможности найти там улики. Самым сложным оказалось завязать наполненный едкой жидкостью шарик. А плотные резиновые перчатки сильно осложнили эту задачу. О руках-то я подумал, но надеть что-нибудь вместо открытых шлепанцев на ноги мне в голову не пришло, и в одной из попыток завязать узел, несколько капель попали мне на ногу. В тот момент, закусив от жуткой жгущей боли губу, я подумал, что хорошо, что Мэри уже мертва. Иначе бы любое неосторожное движение могло принести ей такую мучительную смерть, какой и врагу не пожелаешь. Рядом с которой смерть от потери крови покажется просто милосердием. К моменту, как я закончил с телом и нашел уксус, на моей ноге уже красовался неслабый химический ожог.

На этот раз в теле не было никакой загадки. Я решил, что полицейские сами ее себе придумают. А даже если не придумают, то пусть поломают голову на поиске ее в теле. А если не придумают ничего интересного, то я всегда могу скинуть следующий труп возле химического завода.

На этот раз я оставил тело в месте, о котором копы вряд ли могли догадаться. Это был непопулярный сквер с заросшей брошенной спортивной площадкой. За день по этой дороге проходило от силы человек пять. Несколько лет назад там была «деловая встреча» с партнерами Корсаров. Именно за счет малой популярности и было выбрано это место. Тогда-то я и заметил: с конца дороги было видно забор, под который уходило отверстие в земле, похожее на туннель ливневки, в которое ребенок лет пяти мог пройти в полный рост, и невольно вызывающее ассоциации с «кроличьей норой»*.

Труп нашли не сразу, только к следующему вечеру. Прошло несколько дней, прежде чем Мия снова встретилась с комиссаром. На этот раз он был поникший и неохотно рассказывал о ходе дела. Единственное, что Мия смогла из него вытащить, так это что дело по собственному желанию взял опытный детектив. И что у него есть дочь-школьница, которая сейчас в другом штате у бабушки. А взял потому, что пятнадцать лет назад тело его жены нашли в похожем месте. Однако, Мия помогла ему забыть и о деле и вообще о работе. Это она хорошо умела. И вот когда удовлетворенный и повеселевший начальник полиции отправился в душ, Мия залезла в его портфель, где и нашла приказ о назначении.

Когда она назвала мне имя, я не поверил своим ушам. Детектива звали Джон Картер. Так же, как того, кто командовал облавой на мой дом много лет назад. Именно он тогда впечатал меня лицом в пол надевая наручники в день моего выпускного. Это он настаивал на повторной психологической экспертизе и пытался убедить судью, что я опасный психопат и место мне не в тюрьме, а в психушке на транквилизаторах.

Следующее утро я просидел напротив участка. Я не мог поверить, что он… Опять он ведет мое дело, несмотря на новое имя, внешность и даже другой штат. Мне казалось это какой-то дикой насмешкой судьбы. И, дабы убедиться, что это действительно он, я припарковался напротив главного входа и наблюдал до тех пор, пока не увидел его. Это и правда был тот самый Джон Картер. Тот самый доблестный и благородный детектив, что настаивал на том, что я должен быть под присмотром врачей, а не среди ублюдков преступников. Пожалуй, судье стоило его тогда послушать. И вот он опять взялся за мое дело. Я не могу позволить ему снова меня поймать. У него есть дочь в другом штате? В моем родном штате. В моем родном городе… Неужели он всерьез думал, что там я ее не достану? Интересно, Детройт скучал по мне?

*отсылка к книге Кэррола Льюиса "Алиса в стране чудес":

"Она пробежала за кроликом через весь сад и в его конце, под забором, увидела огромную нору. Алиса влетела в нее вслед за кроликом, совершенно не задумываясь, как будет выбираться обратно, о чем вскоре пожалела.

Кроличья нора была больше похожа на туннель, который уходил куда–то прямо, без поворотов."