Глава 11. Демонстрация любви

Однако её колкости вовсе не заставили его отступить. Он с полной серьёзностью произнёс:

— Хорошо, что мы встретились. Я как раз хотел у тебя кое-что спросить: куда ты в итоге уехала вчера вечером? Почему не отвечала? Я столько тебе звонил.

У неё слегка дёрнулся глаз. Вчера вечером Роман действительно звонил ей несколько раз. Вот только она в это время была с Матвеем и совсем не слышала телефон. Утром она увидела пропущенные звонки, но как-то на них реагировать у неё не было никакого желания.

Не важно, беспокоился он о ней или собирался в чём-то упрекнуть – продолжать поддерживать контакт с их нынешним положением было просто неподобающе. Покрутив волос в пальцах, она лениво ответила:

— Ром, ты что, пуп земли?

Он не понял, что она имеет в виду:

— Что?

— Если не пуп земли, то почему я должна обязательно тебе отвечать, когда ты звонишь?

На мгновение обомлев и наконец поняв, что она хотела сказать, он внезапно разразился гневом:

— Не будь такой неблагодарной! Я же о тебе беспокоюсь!

— Ох! А Ксюша знает, что ты так за меня тревожишься? — вскинула она бровь и как-то многозначительно ухмыльнулась.

Он переменился в лице. Его распирало от ярости, но он не мог сказать даже одного слова. В этот же миг со входа в особняк донёсся сладостный, звонкий голос:

— Рома!

Обернувшись, Софья увидела выбежавшую к нему навстречу Ксению в лиловом платье с длинными рукавами. При её виде выражение лица Романа слегка смягчилось. Он загашал к ней навстречу.

— Ты чего вышла? И ещё и так легко одета! На улице сильный ветер.

— Ничего страшного. Мне не холодно, — ответила она с улыбкой, а затем перевела взгляд на Софью и на мгновение замерла. Улыбнувшись ещё шире, она быстро подошла к ней, — ты ещё не уехала? Добиралась не на своей машине? Давай я попрошу водителя тебя отвезти?

Её наигранные нежность и доброжелательность лишь смешили Софью ещё больше:

— Не нужно. Я сама могу поймать такси.

— Не к чему показывать свою гордость. Здесь сложно поймать такси. Да и уже поздно – одной возвращаться домой небезопасно. Позволь мне попросить водителя тебя отвезти, — произнося это, Ксения подозвала к себе одного из слуг, — позови водителя. Пусть он отвезёт мою сестру домой.

Парень кивнул в ответ и, развернувшись, приготовился пойти выполнить приказ.

От кичливого вида Ксении, словно она уже была хозяйкой дома, Софье вдруг стало крайне омерзительно. Ещё пять лет назад та была простой сельской девчонкой и никакого права на слова у неё с матерью в этой семье не было. Но за какие-то несколько лет обстановка кардинально изменилась. Церемониться с ней она, конечно же, не собиралась и хладнокровно произнесла:

— Ты что, меня не слышишь? Когда это я согласилась, чтобы меня отвёз твой водитель?

Ксения вздрогнула и, взглянув в её кровожадные глаза, вдруг попятилась назад, словно испугалась её сердитого вида:

— Сонь, не злись. Я ведь всего лишь о тебе беспокоюсь.

— «Беспокоишься обо мне»? — усмехнулась она и шагнула вперёд, — пару мгновений назад ты сообща с бабушкой меня притесняла, а теперь вдруг обо мне беспокоишься? По-моему, ты уже слишком долго носишь свою фальшивую маску – не боишься, что она в итоге не снимется?

Ксения вся побелела. К глазам подкатили слёзы:

— Я ведь правда за тебя волнуюсь. Как ты можешь такое говорить… — она слегка дрожала, выглядела очень хрупкой и по-настоящему вызывала жалость.

Роман не выдержал и тут же подошёл её обнять, а затем обернулся и бросил на Софью злобный взгляд:

— Ты можешь перестать говорить так колко?! Ты как дикобраз: кто бы к тебе ни подошёл – любого ранишь своими острыми иглами! Ксюша ведь искренне за тебя волнуется. Не хочешь принимать её помощь – откажи. Но зачем каждый раз так жестоко ранить её словами?

Видя, как яро он её защищал, Софья на мгновение опешила, но в следующую же секунду иронично усмехнулась. Сердце окутал холод. Нельзя сказать, что все шесть лет вместе Роман относился к ней плохо – наоборот, он был довольно нежен и заботлив. В противном случае она бы не попалась на его крючок и не провела бы с ним столько лет.

Просто у неё никак не укладывалось в голове: если он так сильно любил Ксению, то почему не предложил расстаться раньше? Она вовсе не была человеком, который не умел проигрывать. Если бы он честно и открыто выдвинул предложение расстаться, а затем стал встречаться с Ксенией, она бы, может, погоревала какое-то время, но не стала бы ничего говорить.

Но ведь нет, ему обязательно нужно было дождаться, когда она застукает его с любовницей в постели, чтобы они все опозорились и до такой степени испортили отношения!

— Если не хотите быть ранеными, то держитесь от меня подальше. Я ведь вас предупреждала не демонстрировать передо мной свои чувства. Нет, вы всё равно лезете на рожон!

— Соня! — Роман уже был вне себя от ярости.

Но Ксения его остановила:

— Оставь её. Раз она не в духе – не будем с ней препираться.

Он всё это время злобно тыкал в сторону Софьи пальцем, но в конечном счёте махнул на неё рукой:

— Хорошо! Не буду с тобой спорить, но скажу одно: с таким ледяным и колючим темпераментом, какой у тебя сейчас, мужчину тебе явно не найти. Потом не пожалей! Пошли, Ксюш, — на этих словах, задыхаясь от возмущения, он потянул Ксению за собой и вошёл в дом.

Оставшуюся стоять посреди холодного ночного ветра Софью вдруг ни с того ни с сего пробрал озноб. «Она никому не будет нужна»? На сердце вдруг нахлынула тупая боль. Глаза заполнились слезами, но, гордо задрав подбородок, она похлопала ресницами и подавила их.

Внезапно захотелось посмеяться над собой. Чего теперь плакать? Как будто она не слышала ещё менее лицеприятные слова. От подонка нечего ждать хороших слов – неужто она ещё будет препираться с таким козлом, как он? Несколько глубоких вдохов помогли успокоиться.

В этот же миг спереди вдруг послышался гудок машины. Она подняла взгляд и разглядела подъезжающий к ней в сумерках ночи чёрный Роллс-Ройс. Свет фар был таким ослепляющим, что она прищурилась и прикрыла глаза рукой. Машина быстро подъехала и остановилась рядом.

— Здравствуйте, Софья Гордеевна! Вот мы снова и увиделись, — из машины вышел помощник Матвея, Степан.

Она его, естественно, узнала: как-никак они виделись ещё утром. На лице показалась притянутая за уши улыбка. Ей стало как-то неловко:

— Что вы здесь делаете?

— Мы едем со званного ужина, который посещал Матвей Артёмович. Наш путь как раз лежал через эту дорогу. Увидев, что на обочине, похоже, стоите Вы, он приказал мне остановиться, — произнося это, он с улыбкой открыл ей дверь и почтенно поклонился, — прошу.

Софья слегка заколебалась и, подняв взгляд, посмотрела на сидящего в салоне Матвея. Тот спокойно сидел внутри, облокотившись одной рукой на оконный подлокотник, и смотрел куда-то вдаль. Было не понятно, что именно он рассматривал, но выглядел он немного задумчивым.

В сумерках ночи его красивый профиль разглядывался не чётко, но чувствовалась исходящая от всего тела холодная аура: он по-прежнему вёл себя бесстрастно и отчуждённо. Помешкав пару секунд, она всё же села внутрь.

Стоило оказаться внутри, как в нос сразу ударил тяжёлый запах алкоголя. Удивившись, она безо всяких раздумий спросила:

— Ты пил?