Глава 3.1

Парень с шумом захлопнул багажник, как еще машина не развалилась. Я попыталась открыть дверь, но она не поддавалась.

– Блин, погоди, ее клинит порой. Изнутри открою.

Он уселся на водительское место, наклонился и открыл мне дверь. Я села, отмечая, что хоть снаружи машина выглядит старенькой, внутри все чисто и даже уютно.

– Я твою тетку по выходным на рынок с молоком отвожу. Она не говорила, что ты приезжаешь.

Со второй попытки он завел двигатель, автомобиль резко дернулся, но потом плавно поехал на выезд со стоянки.

– Она и не знает, сюрприз будет.

Да уж, теть Маня точно порадуется, что «блудная деточка» вернулась...

Смотрела на знакомые с детства места за окном, слушая беззаботную болтовню Овчанкина. От него узнала, что многие из нашего класса разъехались. Кто на учебу, кто просто лишь бы переехать из нашей глухомани. А Генка остался, работает сисадмином на местном заводе.

– Ну, и как оно там, в Москве твоей? – ухмыльнулся парень.

– Шумно, Ген, – ответила ему, – народу полно.

– Вот потому и не хочу переезжать, – покачал головой парень, – не для меня вся эта шелуха. Ну а что, замуж не вышла?

Я помрачнела, сразу же вспомнив свои глупые мечты. Я была уверена, что именно свадьбой и закончатся наши отношения с Тимом. Ведь даже обсуждали это когда-то, решив, что надо сначала встать на ноги, а потом уже… К черту, нужно прекратить вспоминать этого козла и радоваться, что все закончилось именно сейчас. Ну а разбитое сердце станет такой вот хреновой платой.

– Не вышла, – ответила Генке и решила отплатить ему тем же, – а ты? Не женился?

Он посмотрел в мою сторону, округлив глаза, в которых появились смешинки.

– Вот еще, буду я в двадцать четыре себя хомутать, – возвращая внимание на дорогу, он продолжил, – да и у нас тут почти всех разобрали. Так что я свободен, если что.

Парень поиграл бровями, а я засмеялась непринужденно. И куда, интересно, делся тот самый «прожектор», который раньше и двух слов связать не мог в присутствии любой девчонки?

Так, разговаривая ни о чем и обо всем одновременно, мы подъехали к домику моей тети. Увидев знакомый зеленый забор, почувствовала, как в груди расползается тепло. Я любила это место, ставшее моим домом после смерти папы. И уезжая отсюда первый раз в Москву, оставила частичку себя.

Овчанкин припарковался, вылез из машины и направился к багажнику. Я вышла следом и тут же глубоко вдохнула, закрывая глаза. Пахло смятой травой, воздух мягкий, такой пьянящий. Закружилась голова, как же мне не хватало этого в пропахшей газами и черт знает чем еще столице.

Генка подкатил ко мне чемодан и улыбнулся. И уже садясь в машину, сказал.

– Рад что, ты приехала, Марин. Еще увидимся.

Я поблагодарила парня и помахала ему рукой, когда он выехал на дорогу. Поняла, что тоже была рада встретить бывшего одноклассника.

Направилась в дом и застала тетю на кухне. Она запричитала, кинулась обнимать. А я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Стоило прижаться к ее груди, вдохнуть такой родной запах. В этот момент отчетливо поняла, что я дома.

Позже мы сидели за столом, я с удовольствием поедала окрошку с молодой картошкой. Тетя развила бурную деятельность, решив во что бы то ни стало откормить меня «тощую».

– А я всегда говорила, что твой Тимур – самовлюбленный кобель! А ты все, Тим, да Тим. Тьфу!

Тетя в сердцах сплюнула, она всегда недолюбливала Тимура. Ну а он отвечал ей тем же, хотя и вел себя всегда вежливо. Но разве ж мою теть Маню проведешь? Это женщина-сканер, не зря даже папа ее побаивался.

– Не надо, теть Мань, – перебила ее, домывая посуду, – я пойду, отдохну с дороги. Спасибо за обед.

Тетя посмотрела на меня изучающим взглядом, но потом кивнула. Я же направилась в свою бывшую комнату, отметила, что в ней ничего не поменялось. Рухнула на кровать и закрыла глаза. Слова тети не шли из головы. Кобель, да. И, вроде бы, страдать сейчас должна, снова вспоминая Тимура.

Но почему же тогда мысли снова и снова возвращаются к тем самым глазам незнакомца? К его жаркому шепоту… умелым рукам, которые дарили наслаждение, а сердце ускоряло свой бег. И почему же сейчас я ощущаю что-то смутно похожее на боль, понимая, что больше никогда его не увижу…