Глава 3

Приглашённые по очереди подходили к нам, чтобы поздравить. Я наконец увидела Веана. Брат как был в своей неизменной серой форме приехал на праздник. Оправдался тем, что не успел переодеться, его до последнего не желали отпускать. Бессердечные!

Улучив момент, Каори и Веан утащили меня вглубь парка, чтобы накормить. Всучили тарелку, которую сестра ухитрилась наполнить угощениями в перерывах между общением с гостями.

— Не хочу, чтобы ты скончалась от голода. Пока всё не съешь, мы тебя не отпустим, — пригрозил с улыбкой Веан и, приобняв, взъерошил мне волосы. Так братец обычно здоровался с мелкой, то бишь со мной.

— Причёска! — прикрикнула на него Каори, больше меня переживающая за мой внешний вид. — Веан, ну прекрати!

— Ты напоминаешь мне моего капитана, — хмыкнул брат. — Тот тоже вечно ворчит. И тембр голоса у вас похожий.

Сестра шутливо замахнулась, намереваясь потрепать его по голове. А я с сомнением покосилась на угощения.

— В меня столько не влезет. В таком-то платье.

Веан перестал улыбаться, мигом превратившись в сурового брата.

— Могла бы и поскромнее что-нибудь надеть.

— Мама выбирала, — сразу нашла я крайнюю, забыв уточнить, что я битый час уговаривала её купить именно этот наряд. Уж больно он мне понравился. Хотя первой заприметила его именно маман и она же велела его мне примерить.

— Этот радаманец тебя чуть глазами не сожрал, пока вы там стояли, — не унимался братец. — И кто решил, что ты сразу после помолвки должна будешь улететь? Лучше бы вас здесь сочетали.

— Веан, перестань. Они всё равно будут вместе. Теперь уже поздно ворчать, — шикнула на брата Каори. — Улетит она завтра или через несколько циклов — никакой разницы. Тут я с Даггерти согласна. Чем раньше Шиона освоится в новом мире, тем лучше для неё. Заодно язык на месте подтянет.

Братец щёлкнул меня по носу.

— Что, всё те же лингвистические проблемы?

Я со вздохом кивнула:

— Ну это же вы у нас вундеркинды и всё схватываете на лету.

Мне же новые знания давались только зубрёжкой.

Они всё-таки заставили меня опустошить полтарелки. Потом прибежала маман и погнала нас в дом, сказав, что жених выразил желание провести время в обществе своей невесты.

И снова я почувствовала, как на меня накатывает волнение. Не неприятное чувство, предшествующее страху. То, другое, от которого сладко щемит сердце и так и тянет запеть или пуститься в пляску.

Кстати, о плясках. Все гости вернулись в дом и с нетерпением ждали моего появления, чтобы начать танцевать.

— Мне нравятся ваши духи. Вы вкусно пахнете, Шиона. — Это было первое, что сказал мне Рейн, когда заиграла музыка и мы закружились по залу.

— Хотела бы сказать вам то же самое, но, думаю, мой комплимент окажется неуместен.

— Почему же?.. Значит, вам нравится мой запах? — самодовольно уточнил Даггерти.

Ещё и спрашивает! Как будто по мне не видно, что мне в нем всё нравится.

— Он довольно приятный. И, находясь рядом с вами, у меня не возникает желания чихнуть.

Рейн негромко рассмеялся, догадавшись, на что я намекаю.

— Вы правы, многие радаманцы не знают меры. Но я не из их числа. Я вообще не понимаю это бездумное преклонение перед модой и дураками, которые её нам навязывают.

— Я это заметила. По сравнению с вашими однопланетянами вы кажетесь членом какой-нибудь секты аскетов.

— А вы забавная, — посмотрел он на меня с интересом, будто учёный на лабораторную мышку.

Теперь уже смеялась я.

— Знаете, это самый приятный комплимент за долгое время. Обычно все только и говорят, что о моей красоте.

— Что ж, тогда я не окажусь оригинальным, сказав, что вы действительно очень красивы, — его голос стал тише, сменившись хрипловатым шёпотом. — Когда я увидел вас в то утро, понял, что вы будете моей. Даже если бы отказались, как ваша сестра, я всё равно прилетел бы за вами.

— Я в этом не сомневаюсь. Наверное, у радаманцев это в крови: идти напролом и получать желаемое.

Я сказала это без злого умысла, просто хотела пошутить. Но Рейн вдруг перестал улыбаться. Привлёк меня чуть ближе, чем дозволялось по правилам этикета, и еле слышно предостерёг:

— В моём присутствии можете шутить, как угодно. Но не допусти ваш Создатель, если вы что-нибудь подобное ляпнете при другом радаманце. Неважно при ком. Вы должны следить за тем, что говорите, Шиона.

— Не переживайте! Впредь буду осторожнее, — отстранившись, процедила я и вдруг почувствовала прилив раздражения. Мне не понравился его тон и немного напугали его предостережения.

— Простите, — вздохнул Рейн. — Я и не думал вас обидеть. Просто не хочу, чтобы в будущем у вас с кем-нибудь из-за этого возникли проблемы.

— Спасибо, я учту, — поблагодарила сдержанно.

Мы продолжали танцевать, даже когда спокойная мелодия сменилась более оживленной. Но больше не дарили друг другу игривые улыбки и взгляды. Теперь между нами появилась какая-то напряжённость. Будто я сама возвела невидимую преграду.

Я чувствовала себя натянутой тетивой лука. Одного из тех, которые, как и книги, любил коллекционировать мой отец. А Даггерти, хоть и утратил прежнее дружелюбие, всё равно выглядел расслабленным и безмятежным. Я заметила, что он всё чаще стал отвлекаться и смотреть по сторонам. Словно искал кого-то. Когда Рейн снова повернул голову, я украдкой проследила за его взглядом. Возле стены, разбалтывая коктейль соломинкой с насаженной на неё ягодой, стояла какая-то красотка. Судя по цвету глаз — золотистых с вертикальными зрачками — лигуанка. Если не ошибаюсь, кузина Тариана. Девица без зазрения совести бросала на Рейна томные взгляды, а радаманец, пусть и казался равнодушным, но то и дело оборачивался к ней.

Я занервничала, не зная, как быть. Высказать ему своё недовольство? Наверное, мой упрёк прозвучит глупо. Он ведь не совершил ничего предосудительного. Покусав в раздумье губы, всё-таки промолчала.

Но осадок в душе остался.

После второго танца Рейн откланялся. Один из друзей попросил уделить ему внимание, и мужчины вышли. Я тоже решила немного передохнуть и поспешила смыться из зала. Чтобы прийти в себя и привести в порядок мысли.

Поднимаясь по лестнице, снова и снова прокручивала в голове наш танец и поведение своего суженого. А ведь она ему понравилась. На эту лигуанку он смотрел с не меньшим интересом, чем на меня. Или я всё выдумываю?

Проклятье, Шиона! Неужели ты опустишься до банальной ревности?!

В спальне Карин заканчивала собирать мои вещи.

— Кажется, ничего не забыла, — удовлетворённо обведя комнату взглядом, сказала девушка.

Она и наш дворецкий Тао были единственными слугами-людьми в доме. Основную долю обязанностей уже давно взяли на себя роботы.

— Ну, и как он? — кусая в предвкушении губы, бросилась ко мне Карин. — Такой, каким ты его и представляла? Или лучше?

Я не стала делиться с девушкой своими сомнениями. Постаралась придать лицу беззаботно-счастливое выражение и рассказала о нашем знакомстве и танцах.

— Жалко, что твои родители настояли на соблюдении арийских обычаев, — хихикнула служанка. — Я слышала, радаманцы не зацикливаются на приличиях. И последуйте вы их традициям, спать бы тебе сегодня не пришлось.

— Карин! — прикрикнула я на болтушку. — По-моему, тебя не туда занесло.

Но та с упоением частила:

— Да и во время путешествия ты бы не скучала. Делом бы занялись — созданием мини-радаманцев. А так будешь маяться по звездолёту, как неприкаянная.

— Ты невыносима, — закатила я глаза и, не сдержавшись, мы обе рассмеялись.

Хорошее настроение неожиданно вернулось. Всё-таки я зря себя накручиваю. Да и вообще, не хочу становиться похожей на одну из тех мегер, которые следят за каждым словом и шагом мужа. Я ведь Таро. Мы выше этого.

Небо сотрясло далёким залпом, и на его тёмном полотне появилась огненная цифра «четыре».

— Посмотри, как красиво! — Опустившись на подоконник, Карин зачарованно следила за огненными завитками, расползавшимися по бордовой глади неба. — Это уже вторая за ночь. Думаешь, многие завтра улетят?

Я пожала плечами.

Звездолёты, на которых утром мы с Рейном и ещё множество пар покинем орбиту, должны были забрать не только будущих супругов. Те, кто хотел поступить на обучение в Межсистемную военную академию, сейчас прощались со своими родными.

Это был ещё один политический ход Федерации для налаживания отношений между мирами. Браки между представителями среднего и низшего сословий Радаман не интересовали. Кому какое дело до того, выйдет ли девушка из забытого Создателями арийского городка за такого же никому неизвестного радаманского парня? Правильно, никому. На арене политических событий от этого ничего бы не изменилось.

Они нашли другой способ привлекать на свою сторону побеждённых. Особенно молодых. Обучение в МВА считалось престижным и, окончившие её с высоким баллом, могли сделать быстрый скачок по социальной лестнице.

Любой желающий мог поступить в академию. Правда, закончить её, как я слышала, удавалось не каждому. Слишком высокие к кадетам предъявлялись требования. В состав МВА входили военные базы, расположенные в Алой Солнечной системе — родной системе Федерации. В каждой готовились офицеры для покорения новых и новых миров.

Радаманцы считали, что двух лет обучения достаточно, чтобы кадет привык к новой жизни, новому миру и позабыл о старом. То, что не могла ему дать родная планета, щедро отсыпала Федерация. Статус, звания, награды, карьерные перспективы. Конечно, всё это приходилось добывать собственными потом и кровью, но главное: всем поступившим давался шанс. А уже от самих кадетов зависело, чего они смогут достигнуть.

— Осталось четыре часа, и потом всё — набор закончится, — меланхолично проронила Карин.

— А что так безрадостно? Тоже хочешь пополнить инкубатор Федерации?

— Вот ещё! — фыркнула девушка. — Мне им голову не задурить сладкими обещаниями. Мой дом — Ария.

— Тогда перестань глазеть на небо и лучше проверь, всё ли собрано. А мне надо возвращаться к гостям. Наверное, меня опять обыскались. — Услышав доносившийся из коридора стук каблуков, я вышла из комнаты.

Мама и Каори напомнили, что пора делать снимки на память. Мама даже всплакнула, пообещав самолично заняться составлением голографического альбома. Сказала, что каждый вечер будет его просматривать, любуясь своей драгоценной дочкой. После этих слов нас с Каори тоже потянуло на сантименты. Правда, на меня тут же шикнули, велев поберечь макияж. До окончания праздника осталось совсем немного.

Портретист попался ужасный! Только и делал, что заставлял меня улыбаться. Через каких-то полчаса я уже не чувствовала собственной челюсти. Ног тоже не чувствовала из-за высоких каблуков. Хотелось сбросить их, а заодно и узкое платье. Надеть любимую пижаму, забраться под одеяло и засыпать под шелест листвы, касающейся моих окон. Ночи на Арии всегда были ветреными и холодными.

В какой-то момент, улыбаясь под вспышками камеры, я поняла, что как раньше уже ничего не будет. Не будет уютной девичьей комнаты, в которой я провела столько беззаботных лет. Не будет добрых, милых родителей. Строгих, но заботливых Каори и Веана. Живой, весёлой Карин. Они все останутся здесь. А я полечу навстречу незнакомому миру.