3

**

Одного взгляда на диво-компанию внизу Ирейн хватило, чтобы понять: настали сложные времена.

Частично ей об этом нашептали летающие в воздухе столы, частично - пьяные рожи юных оболтусов, выкрашенных во все цвета радуги, что уже ни о чём хорошем не говорило (по наблюдению Ирейн, внешность бессмертных пытались скопировать те, кому очень уж хотелось произвести на окружающих впечатление; ни сильные человеческие маги, ни сами вечные существа такой ерундой не страдали).

— Я буду танцевать на столе! — вопила юная особа, потрясая длинными патлами трогательного розово-фиолетового цвета. — Поднимайте выше!

Спутники девицы, все трое — парни, заулюлюкали. Стол с неудавшейся примой театра взмыл ещё выше. Ирейн подавила страдальческий вздох, поискала глазами Лиз — безуспешно — и, прокашлявшись, пошла грудью на амбразуры.

— А что это у нас тут творится, почтенные?

Грудь у неё была впечатляющая. По крайней мере, амбразуры прониклись, и летающая девица была временно забыта.

— А мы это... — начал глубокомысленно самый трезвый из троицы. Волосы его радовали глаз обычным каштановым цветом, а из украшений имелась лишь одна серьга в ухе. И та явно артефакт. На фоне товарищей, увешанных, как весенние деревца, этот увалень производил впечатление редкого консерватора.

— А тебе какое дело? Иди, куда шла! — провизжала гордая покорительница высот, явно не обрадованная тем, что кавалеры отвлеклись.

В такие секунды Ирейн просто тихо надеялась, что её Вета, став подростком, не будет вести себя подобным образом.

— Да я бы с удовольствием пошла, куда послали, — сказала она. — Но вот всякие столы летающие мешают! Мне жалобу в Конклав подать на магическое хулиганство? Хотите колдовать в помещении — ищите заведения с соответствующей печатью на воротах! У меня немагический трактир.

— Ничего ты нам не сделаешь! — протянул самый разодетый из диво-гостей. — Ты знаешь, кто мой папа?

— А ты знаешь, кто моя собака? — уточнила Ирейн. — Нет? Вот и всё. А теперь прекратите, вы мешаете остальным посетителям!

Тут она, конечно, слегка преувеличила: большая часть этих самых посетителей пребывала в той стадии опьянения, когда летающая мебель становится чем-то само собой разумеющимся. Остальные, по виду оборотни-волки, преспокойно окружили свой стол защитой и продолжили отдавать должное жаркому Жуба. По всему выходило, что все, кто хотел, успел сбежать ещё до начала представления — но это не значило, что волшебная феерия должна продолжаться.

— Слушай, ты, — неприятно растягивая гласные, начал мальчик-чьего-папу-Ирейн-не-знала, но в этот момент стол с грохотом обрушился вниз, опрокидывая завизжавшую девицу на пол. Жужа, вышмыгнув из подсобки, кивнул, намекая, что артефакт, блокирующий простейшую магию, включен.

— Всё, господа, — развела Ирейн руками. — Извините, но на сегодня с волшебством покончено: мой помощник задействовал артефакт «Запрет Конклава».

Лица детишек тут же вытянулись, и ругательства стали на октаву тише: вышеуказанная колдовская безделица была непроста в установке и стоила недёшево, зато не только изолировала заведение от магических потоков (до определённых пределов, конечно, но дебоширам обычно хватало), но и фиксировала все последующие попытки колдовать, передавая информацию Надзирающим магам. Неудивительно, что непутёвые ученички очередного магического ВУЗа тут же подрастеряли свое величие и, дабы не страдать, заказали ещё эля. Спроси кто Ирейн, она прописала бы деткам профилактических люлей, но таких прав у неё не было. Да и о выгоде для дела стоит думать прежде всего.

Развернувшись, чтобы принести заказ, она встретилась с насмешливым взглядом желтых глаз. Один из волков смотрел прямо на неё, чуть улыбаясь. Ирейн повела плечами: мол, нет у меня никакого «Запрета Конклава». Откуда бы? Но почти всегда и их амулетика, перекрывающего чары на пару минут, хватает с головой… если блефовать уверенно.

Волк тихо рассмеялся и сразу же повернулся обратно к своим — вот и ладно.

Стоило скандалу поутихнуть, в зал вплыла Лиз с подносами, радуя всех присутствующих очаровательной улыбкой. Этого у девицы было не отнять: нюх на неприятности у неё был ещё получше, чем у иных пуганых крыс, что позволяло по-тихому исчезнуть при первых же признаках надвигающегося кабздеца. Впрочем, главной миссией светловолосой фигуристой красотки было озарять одиночество недолюбленных мужчин, будить в них желание совершать покупки и, в некоторых случаях, греть постельку — при желании обоих участников мероприятия.

— А что тут было? — хлопнула разносчица наивными голубыми глазками. — Я тут за соленьями ходила...

— Очередные колдуны нереального могущества, — хмыкнула Ирейн. — Элю им отнеси, если уж пришла.

Хмыкнув, Лиз отправилась выполнять распоряжение, попутно весьма красноречиво косясь в сторону оборотней. Ирейн, приметив её вихляющуюся походку, только покачала головой и невольно прислушалась к болтовне юных колдунов, вновь набирающей громкость.

— ...вы — мои друзья, — вещала девица, купаясь в мужских взглядах. — А с друзьями ни-ни, вы мне как братья. И вообще, какие отношения? Учёба и только она. Вот если окажусь истинной парой какого-нибудь нелюдя — сразу убегу!

— Зачем? — недопонял папенькин сынок.

— Чтобы знал, какая я, и ценил! А то эти нелюди — наглые твари: похищают девиц, и поминай, как звали! Нет уж, пусть за мной побегает, заслужит мою благосклонность — я себя не на помойке нашла!

Лиз, подошедшая сбоку, ухмыльнулась и шепнула:

— Спорим, эта всеми лапками за то, чтобы её похитили?

Ирейн сдавленно рассмеялась.

— Я вот не знаю, что сделал бы, окажись моей парой кто-то из нелюдей, — сказал тот самый каштановый дылда так бесхитростно, что сразу стало ясно — издевается. — Но не думаю, что стал бы бегать. Обалденно красивая бессмертная девица, которая любит только тебя... Это прям мечта.

Розоволосой предсказуемо идея по вкусу не пришлась.

— Что за ерунда? Ты — и пара кого-то бессмертного?

— Ну а что? — глаза у парнишки стали ещё невинней. — Люди очень редко бывают парами старших рас, но если уж такое случается, то это может быть и мужчина, и женщина — случаев примерно поровну.

Настроение у девушки заметно ухудшилось, а вот мальчишки оживились, наперебой обсуждая, кем бы таким могла быть их пара.

Лиз налила себе эля, вторую кружку протянула Ирейн и шепнула:

— Не будь я занята вечерочком, навестила бы этого шустренького мага. Уж я-то всяко получше этой, простите боги, крашеной жерди.

— На чей вкус, — пожала Ирейн плечами. — И кем ты уже занята?

— Вон той парочкой волков, — голубые глаза разносчицы хищно полыхнули. — Они из тех, кто берёт одну девочку на двоих — знаешь, у их клана это частенько, так что меня ожидает интересная ночка. Кстати сказать, третий, который совсем один, уже не первый раз на тебя поглядывает. Может, развлечёшься? А то смотреть страшно, скоро с этими хлопотами мхом покроешься в стратегических местах.

— Я, пожалуй, не готова к последствиям, — сказала Ирейн честно. Лиз чуть толкнула её плечом:

— Так в чём проблема? Я зельем поделюсь.

Трактирщица вздохнула. Нужное варево у неё имелось, да и первой невинной девой на деревне не была лет с шестнадцати. Она сама не могла бы себе объяснить, что её сдерживало. Просто... Ирейн всё ещё не могла сориентироваться, понять, как себя вести в этой новой, совсем неизведанной жизни, где она — разведённая женщина с маленьким ребёнком и горой работы. Которой для простого ночного приключения нужно сначала накормить дочь, придумать, с кем её оставить, потом проследить за закрытием трактира и включить закольцованную лично на ней магическую защиту... а ведь ещё непроверенные накладные висят, чисто сосульки над головой...

— Я — за доверие, — вдохновенно вещала магичка между тем. — Если любовь, то знать о любимом всё и всегда! И никаких тайн — чувство должно быть абсолютным и возвышенным!

— Угу, как летающий стол, — хихикнула разносчица.

— Мы тоже такие были? — спросила Ирейн устало.

— Нет, — отбрила Лиз. — У нас обеих в восемнадцать фигурка была получше.

Высказав таким образом своё «фе», она куда-то ушла, оставив нанимательницу весело смеющейся. Ирейн отхлебнула ещё эля и снова задумчиво посмотрела на любовный маго-треугольник, тяготеющий к квадрату.

Нет, она никогда так себя не вела. Не из-за фигуры и не потому, что была умнее. Кто умом блещет в том возрасте? Просто болезнь матери, забота о вдовом отце, трактир, дела... Она никогда не была такой беззаботной и наивной, чтобы верить в вечную любовь, абсолютное доверие и некую истинную пару. Кто знает, к худшему или нет, но жить такое мировоззрение помогало, а также избавляло от лишних мыслей. Прикончив остатки эля, Ирейн отправилась прочь — дела не ждали. На оборотня, не сводящего с неё глаз, она очень старательно не смотрела.