4. Стеклянный член и смятение духа

✦ ✦ ✦

Я догадался, что Инно был честным небесным воином, он ничего не знал о грязном колдовстве и бесчестном увеличении Морального Права. Как только он покинул зал, выражение лиц оставшихся Кохуру изменилось.

Нежный и добрый взгляд Рено сменился злым презрением. Олигарх встал с лектуса и размял плечи, словно собирался бить меня. Хоть он и был пузаном, но всё равно большим и сильным.

Рангат Кохуру тоже встал с лектуса, будто тоже собирался бить меня, но выглядел он не страшно. Между тем днём, когда воры граней угрожали мне и сегодняшним прошло много других дней. Теперь я могу постоять за себя.

Прорицатель стоял поодаль от всех, наблюдая за происходящим.

— Мы не понимаем тебя, юноша, — миролюбиво сказал Рангат. — Мы предлагаем тебе стать могущественным и богатым. Род Кохуру медленно, но неотвратимо приобретает всё больше власти в Совете Правителей. Почему же ты отвергаешь наш дар?

— Вы запретили мне жарить шашлык, — ответил я. — А шашлык мне дороже всех даров Кохуру.

Поняв, что я смеюсь над ними, Рено тоже встал с лектуса:

— Твоя смелость и дерзость держатся на уверенности, что мы не станем убивать тебя в своём доме.

Теперь уже и я, нарушая весь этикет, встал с матраса:

— Вроде бы у светлых господ не принято убивать, как это делают в клетках Ветроломов? Вы пригласили меня…

Вместо ответа Рено шевельнул пальцем — едва заметное, едва слышимое завихрение «Порыва Ветра» образовалось над моей головой и так ударило меня по темечку, что я распластался на полу. Пока первый вихрь давил меня в пол, второй охватил мою шею и плечи и приподнял их выворачивая так, чтобы я мог смотреть на моих мучителей.

Сильной боли ещё не было, но демонстрация того, как Рено обращался с этим озарением, напугала.

Я нередко слышал трёп воинов о том, что якобы существовали герои, достигшие невероятных умений в обращении с озарениями. Якобы они могли разнести закованного в броню воина одним дуновением, или одной небесной искоркой, или одним хлопком «Взрыва Воздуха». Эти мифические герои наносили невероятно большой ущерб при невероятно малом расходе Линий. Одни говорили, что достигали они такой виртуозности через упорство и трудолюбие, посвящая выбранному озарению всю жизнь. Другие уверяли, что высокое Моральное Право открывало какие-то иные грани привычных озарений. Скорее всего правдой было и то и другое.

Теперь я убедился, что Рено Кохуру был одним из этих мифических героев.

— Мы можем обойтись и без убийства, — сказал Рангат Кохуру.

Олигарх наслал на меня такие ослабления Тела и Духа, что мои Линии мгновенно истончились до того размера, какими они были в те времена, когда я только вселился в тело Самирана.

— Мы можем, — добавил Олигарх, — сделать так, что ты будешь умолять нас о смерти.

— Мы не просто можем, — дополнил Рено, — а сделаем так, что ты будешь бороться за смерть с таким отчаянием, с каким раньше боролся за жизнь.

Трое негодяев ходили вокруг меня, словно собирались меня съесть и присматривали кусочек посочнее.

Хотя я и был напуган, но мне не впервой быть на грани смерти. Главное не дать Кохуру запугать меня окончательно. Всё-таки они понимали, что убийство мальца, приглашённого ларцом дружественного дара нанесёт удар по репутации рода. Главное, не дать себя запу…

— Мы тебя не убьём, — сказал Рангат, — но покалечим на всю жизнь.

Олигарх закивал:

— Например, мы отрежем тебе ступни и кисти рук и сожжём их. Целители будут бессильны восстановить твои ноги и руки. Ты до конца жизни будешь есть, наклоняясь к полу, как буйвол.

— Или вот ещё что мы сделаем, — поддержал его Рангат. — Мы отрежем тебе естество и скормим его свиньям. Целители приделают тебе деревянные ноги, ты сможешь кое-как ходить, а вот деревянным членом ты сможешь только в отчаянии стучать по стенам.

Олигарх и Рангат захохотали, а Рено как бы сочувственно сказал:

— Не понимаю твоего упорства, Самиран.

Я собрал всю свою смелость, которой уже и не было, и сказал:

— Подумать только, и все эти пытки ради того, чтобы я стал Кохуру?

Вместе со смелостью, я собрал и остатки Линий. Как бы ни сильно было давление ослаблений, но я смог наскрести на один тусклый «Удар Молнии». Синий росчерк ударил Рангата Кохуру по темечку. Его и без того редкие волосы вспыхнули и задымились.

Рангат тонко заголосил и отбежал от меня подальше. Раскидав ногами коробочки с едой и кувшины, повалился на матрас, звонко шлёпая себя по голове, словно наказывая за забывчивость.

Давление его озарений исчезло. Не поднимаясь на ноги, я попытался развернуть крылья, рассчитывая взлететь из лежачего положения. Обычно такое не рекомендовалось делать — «Крылья Ветра» хотя и состояли из непонятной полуматериальной субстанции, похожей на «Игру Света», но они вполне материально сталкивались с предметами и стенами. Я рисковал обломать крылья об пол.

Но перспектива обзавестись деревянным членом сделала меня проворнее обычного. Я не только сбросил давление вихрей, но и умудрился протащить своё тело по полу, как бульдозер, собрав перед собой коробочки и матрасы.

Не знаю, с чего я решил, что смогу улететь. Быть может, сказалась привычка бороться за жизнь даже в безвыходных ситуациях. Помня о том, что Рено Кохуру виртуозно использовал «Порыв Ветра», я не стал взлетать под потолок, где меня можно легко сбить, а сменил крылья на «Проворство Молнии». С колотящимся, полным надежд на спасение сердцем я устремился к выходу из зала.

— Неплохо, — услышал я Рено, но его голос донёсся не позади, а впереди меня.

Я со всего молниеносного разбега ткнулся в железобетонную грудь этого пожилого качка. Вероятно, он опередил меня по «Ускользающему Свету».

Кулак Рено Кохуру, унизанный кольцами и какими-то тонкими золотыми цепочками, закрыл мне белый свет. Я отлетел на несколько метров, упал и только после этого почувствовал боль.

Всё моё лицо, казалось было раздроблено. Я даже боялся встать, будто в вертикальном положении оно могло осыпаться мелкими осколками.

Кохуру окружили меня. Голова Рангата дымилась, сожжённые волосы превратились в комочки палёной шерсти. Лицо искажено злобой.

— Всё, малец, готовься примерять деревянный член.

Рангат ухватил меня за ногу и поволок по полу. Сквозь опухшие после удара веки я увидел, как он снял с пояса кинжал.

На меня больше не действовали подавляющие озарения или вихри. Но я так обессилел после короткой схватки, что не мог сопротивляться.

✦ ✦ ✦

После удара в голове всё ещё что-то гудело и свистело, зрение плыло, словно не успевая отображать окружающий мир. Только по тому, как мой затылок стукался по стыкам плит, понимал, что я всё ещё в зале.

— Я согласен, — сказал я. Но распухшие губы не позволили сказать это нормально. Я сам услышал, что издал неразборчивое мычание.

Рено всё понял.

— Нет, парнишка, поздно. Мы тебе предлагали идти вместе. По пройденному Пути уже не вернуться.

— Я передумал! — орал я. Но с ужасом слышал, что только мычал и мычал.

Рангат сверкнул кинжалом:

— Я же тебе говорил что будешь умолять нас? Ты ещё ответишь за мои сожжённые волосы. Знаешь сколько золота мне стоили целители, которые их нарастили? Сотни и сотни тысяч. Это были мои лучшие волосы, ублюдок!

Бессвязно я обещал, что найду ему новые волосы, что сделаю парик из своих собственных. Мол, у меня очень хорошие и густые волосы. Парик получится отменным.

— «Пак-крик», — услышал я насмешливый голос Рангата Кохуру. — Что это такое? И зачем он мне это обещает?

— Что-то на демоническом, — отозвался Рено. — Я же говорил, что он, вроде, с демоном внутри.

— И ты хотел ввести демона в род Кохуру? — вскричал Олигарх. — Нет, ты точно перебрал сегодня вина, братец.

— Да, теперь понимаю свою ошибку. И насчёт вина тоже. Но сон прорицателя…

— Ясно же, что прорицатель снова ошибся! Толку от него, как от грязи.

Я услышал протестующий возглас прорицателя.

— Умоляю вас… — промычал я. — Отпустите…

От былой уверенности не осталось и следа, я готов ползать на коленях и целовать ноги всему роду Кохуру, лишь бы меня отпустили.

Я предлагал стать их челядинцем, слугой, рабом! Чем угодно, но только не это… Я обещал, что если меня отпустят, то тут же покину Дивию и отправлюсь жить среди низких. Стану падшим, грязью, никем.

— Хм, а это здравое предложение, — сказал Рено Кохуру.

— Да-да-да, светлый господин, светлейший и величайший. Позвольте мне упасть в грязь и исчезнуть, только не надо…

— Нет, нет, — заявил Олигарх. — Теперь уже поздно. Раз решили его искалечить, то нельзя отступать. Кохуру держат своё слово.

— Ла-а-дно, — с неохотой согласился Рено. — Давайте калечить.

Я разразился рыданиями. Слёзы с трудом пробивались сквозь мои опухшие от побоев веки.

Краем сознания я понимал, что меня околдовали «Смятением Духа». Отсюда и такой животный страх и готовность на всё, лишь бы выжить, лишь бы не ходить остаток жизни с деревянным членом.

Ну и пусть!

Пусть это «Смятение Духа»! Разве без его воздействия я вёл бы себя иначе? Я абсолютно беспомощен против троих старших славного рода. Я беспомощен даже против одного. Эти люди десятки лет практиковали свои озарения. В сравнении с ними я низкий, встретивший в лесу отряд высших.

Я вспомнил выражения лиц тех низких людей, которых довелось убить. Все они погибали со смесью ужаса и какой-то надежды. Надежды на то, что всё-таки не умрут, что выживут, что их кто-то спасёт. Или хотя бы верили, что возродятся на Дивии.

В моём окутанном ужасом сознании всплыло усатое лицо лесной женщины, которою я когда-то убил всего лишь за то, что она сопротивлялась моему превосходству высшего. Теперь я понимал, как она себя ощущала… Мерзко, как мерзко быть высшим!

«Смятение Духа» окончательно меня проняло, я начал бессвязно молить:

— Да, я достоин смерти. Лучше убейте меня. Просто убейте.

— Слышишь самого себя, парень? — крикнул Рангат. — Я же говорил, что ты будешь умолять убить тебя? Как видишь, не нужно и «Пророческого Сна», чтобы убедиться в моём предсказании.

— Да, светлейшие господа. Убейте меня… Умоляю вас.

— А как же святые традиции? Нет, мы не можем тебя убить в нашем доме, так не принято. А вот деревянный член — подарим.

— Лучше стеклянный, — хмыкнул Олигарх. — Из небесного стекла, закалявшегося два поколения. Кохуру не бедняки же.

— Точно! То-то будут удивляться женщины. Правда, Самиран, это единственное, чем ты сможешь удивлять женщин.

— Главное, ха-ха, не разбей его и не порежь руки.

Некоторое время троица обменивалась шутками насчёт моего будущего стеклянного органа.

Я покорно лежал, оглядывался, отыскивая путь к спасению. Разок попытался куда-то отползти, но мне на шею наступили ноги мучителей.

Ослабленный Телом и Духом, уничтоженный физически и лишённый озарений, я потерял волю сопротивляться. Даже думать об этом перестал, так как в моём сознании безраздельно хозяйничало «Смятение Духа», вызывая бесконечные вереницы образов пыточных страданий, жизни со стеклянным членом, порезанных рук и общей никчёмности и безнадёжности моего будущего. Смерть и впрямь стала для меня единственным спасением.

Меня снова поволокли. Я видел только плитки пола, так как меня волокли лицом вниз. Я услышал, как Рено Кохуру приказал кому-то подготовить «комнату для истязания».

— Продержим Самирана там день-другой, чтобы даже самые лучшие целители не смогли исправить его уродства.

Сквозь волны страха и «Смятения Духа» я почувствовал какую-то заминку.

До моего слуха донёсся чей-то взволнованный голос. Его перебил Рено:

— Повтори?

— Патунга у ворот. Целый отряд собрался. Правда, все мальцы из Дома Опыта. А возглавляет их Маджа Патунга.

— Что им надо?

— Требуют повидать Самирана.

— Скажи им — он наш гость. Выйдет через два дня.

— Я говорил, светлый господин, но Маджа требует Самирана сейчас. Иначе…

— Иначе что? — взревел Рено Кохуру.

Вестник испуганно продолжил:

— Иначе, говорит, она нападёт и вызволит Самирана силой.

✦ ✦ ✦

Минуту все молчали. Первым сказал Олигарх:

— Патунга решились на войну с нами? Такого нашему прорицателю и не снилось. Что же, давайте покажем им, как мы…

— Нет, брат, — прервал его Рангат Кохуру. — Это ещё не война. Маджа просто попросила своего воина обратно. Её старшие пока что не ведают о её требовании.

— Ну и что? Нам-то проще. Уничтожим весь отряд.

— Они всего лишь дети!

— Будет уроком для старших Патунга — пусть следят за своими отпрысками.

Сквозь накатывающиеся приступы «Смятения Духа» я следил за беседой. Неужели… Что если… Маджа… Товарищи… Но любой росток надежды тут же смывала лавина страха, отчаяния и желания умереть. Почти не владея собой, снова подал голос:

— Убейте же меня поскорее.

После недолгого молчания Рено решился:

— Мы не можем атаковать отряд Маджи.

— Почему? — злобно спросил Рангат.

— Инно и другие братья не согласятся.

— Они обязаны исполнять твои приказы.

— Инно признает требование Маджи справедливым. А если узнает, что мы хотели покалечить Самирана, то вообще попрётся к Патунга просить прощения.

— Экий же он болван.

— Он славный воин и герой.

— Я и говорю.

— Вот поэтому я пока что против начала войны с Патунга.

Но Рангат настоял:

— Всё равно, брат Рено, ты должен приказать Инно атаковать Маджу. Ты же самый старший нашего рода? Ты же грозил, что можешь даже меня сделать челядинцем своего челядинца? Или это были пустые слова?

— Успокойся, брат, — вмешался Олигарх. — Рено прав. Надо как можно скорее избавиться от этих подручных. Надо вернуть Самирана.

— Я хочу отомстить ему ещё с того случая, когда он ограбил меня, погрузив в сон.

— Нет.

Рангат взбесился и затопал ногами. Даже до меня, валявшегося на полу, долетели брызги его слюны:

— Вот из-за этого Патунга и нагоняют нас на Всеобщем Пути! Они не верят ни в какие дурацкие сны! Они уже сравнялись с нами, а вы всё осторожничаете. Наглые требования Маджи — хороший повод убить её и весь отряд. А потом заняться остальными Патунга. Пора оттеснить этих наглецов на обочину Всеобщего Пути. И если Инно почему-то не согласится выполнять своё предназначение, то он недостоин быть старшим славного рода Кохуру.

— Тише братья, — властно сказал Рено. — Малец хоть и обмочился от страха, но всё слышит.

— Тогда я отрежу ему уши, — заявил Рангат. — И естество тоже. Всё это искромсаю на мелкие кусочки, вложу ему в ладони и, так уж и быть, отпущу на волю. Пусть целитель его отряда попытается разобраться что где и склеить всё как было.

— Убейте меня, умоляю, — всхлипнул я против своей воли.

— Ты очень грозен, брат, — насмешливо согласился Рено. — Жаль, что ты забросил воинское предназначение и отрастил брюхо, валяясь на ложе в Совете Правителей.

— Когда мы ударим по дворцу Патунга — я буду в первых рядах!

— А вот этого, пожалуйста, не надо. Ты только помешаешь настоящим воинам.

— Братья, — возвысил голос Рено. — Хватит разговоров. Позовите целителя. Надо вернуть жизнь этому мелкому негодяю и отпустить к Мадже.

Давление всех озарений резко ослабло. Я смог сесть на полу. Подо мной было мокро. По лицу текла кровь, даже не знаю откуда, кажется из всех сотен трещин, на которые моё лицо разлетелось после одного единственного удара Рено.

Если мои силы кое-как восстановились, то воздействие «Смятения Духа» продолжалось. Я вспомнил, что это озарение имело скверные последствия в виде внезапных флешбэков. Вот и сейчас нет-нет на меня наваливался беспричинный страх и желание заползти в тёмный угол, свернуться там калачиком и рыдать, умоляя то о смерти, то о пощаде.

Рено снова смотрел на меня ласковым и безмятежным взором. Олигарх отвернулся, призывая какого-то человека в маске. Прорицателя нигде не видно, видать, расстроился, что его «Пророческий Сон» не так поняли.

Рангат был распалён и зол. В кулаке он сжимал кинжал.

Человек в маске подошёл ко мне. Как я понял — целитель. Но не тот, который лечил меня в комнате стражи. Родовых иероглифов или украшения на нём не было. Но наличие маски намекало, что это кто-то очень славный из очень славного рода. Быть может даже — Ронгоа.

— Дай я ему естество отчикаю! — заорал вдруг Рангат, и, размахивая кинжалом, кинулся ко мне.

Стараясь не визжать от ужаса, я прикрыл пах и задёргал ногами, стараясь отползти спиной назад.

— Угомонись, — твёрдо сказал Рено и схватил брата за руку. — Унижение воина Патунга будет законным и красивым поводом для атаки. Даже род Поау может занять сторону Патунга. А против обоих мы не выстоим.

— Да к грязи их всех! — бесновался Рангат. — Мы сильнее всех! Мы можем хоть сейчас стать правителями Дивии. Мы можем…

— Заткнись, болван! — вдруг заорал на него Рено и порывом ветра выбил кинжал. Вторым порывом пригвоздил Рангата к полу.

Олигарх, наблюдавший это, примирительно сказал Рангату:

— Брат, Рено хочет сказать, что нельзя сталкиваться с противником на его условиях. Мы не будем наносить удар тогда, когда Патунга ждут его. Мы только разгневаем Безумного Гуро. Вот получим большинство голосов в Совете, потом переманим на свою сторону всех Поау, тогда и…

Он не договорил и подошёл ко мне. Пнул в грудь:

— Благодари Создателей, что пока что у тебя живой член, а не стеклянный.

Все трое отвернулись и спокойно пошли к постаменту. Челядинцы уже сновали по залу: собирали разбросанную во время битвы утварь, сворачивали матрасы и отмывали с камней мою кровь.

Целитель присел рядом со мной и наложил руки на моё лицо. Мощнейшая волна исцеления прокатилась по телу. Так не умела исцелять даже Мадхури Саран. Или умела, но мне не довелось этого испытать.

После целителя ко мне подошёл челядинец и бросил под ноги Браслеты Духа:

— Кохуру чужого не надо.

Я не стал заикаться о мочи-ке, но челядинец сам напомнил:

— А твоё оружие я забрал. Не как расплату за ущерб, а просто так.

На этот раз я совершенно не жалел о вновь утерянной Пятисильной Буре.

Подобрав браслеты, я поплёлся за челядинцем к выходу из дворца Кохуру.

Когда я вышел из-под воздействия Морального Права старших Кохуру, ожил Внутренний Голос и безмятежно сообщил:

«Твоя Линия Духа стала толще на один волос. Знай об этом».