19

Грядка была длинной. Почти бесконечной. И Сто Тысяч Солнц, у меня ноет спина! У меня, тренированного эксперта по выживанию, прошедшего цикл физических испытаний на отлично. Ноет спина. Так, что не разогнуться! И зачем я согласился…

Впереди маячили синие трико. Трико обтягивали круглую попку и постепенно сползали, обнажая распаренную поясницу и ложбинку между ягодицами. Светлана периодически останавливалась и подтягивала пояс вверх. Но стоило ей вновь принять фермерскую позу, силы натяжения и скручивания постепенно возвращали штаны в исходное положение. Но вид открывающейся ложбинки Четыре_пи уже не волновал. Он, еле перемещаясь в противоестественной для человека разумного конфигурации, практически полз по грядке, выгребая из рассыхающейся земли увесистые картофелины. Эти плоды местного сельского хозяйства он отправлял в тошнотворно-зеленое пластмассовое ведро. Хотелось пить. Хотелось остановиться. Но до конца ряда было еще метров 25, а на соседней линии Светлана уже почти финишировала.

К полудню солнце пекло совсем не по-осеннему. Какой-то всплеск летней солярности. И пот лезет в глаза и щиплет. Четыре_пи с трудом разогнулся и оттащил наполнившееся ведро к пыльному мешку.

- Леонид Дмитриевич, - позвала Светлана, сверкая издали улыбкой. – Ну как вы? Умаялись небось с непривычки?

- Нормально все, - соврал Четыре_пи. – Не тяжелее, чем уроки в школе.

Тяжелее, намного тяжелее. Тяжелее, чем интенсивная неделя в джунглях на Эрмиссе. А там я чуть не сдох. Только бы выжить, доползти наконец до этого застывшего на месте забора. Откуда столько сил в слабой девчонке. Очевидно, привычка к специфическому труду прививается с самого детства. Я еще только на половине грядки, а она уже две прошла, и вид такой, словно и не работала овощеуборочной техникой. Ишь, свеженькая какая, ладная.

Света, стащила с головы косынку, промокнула лоб. Затем стащила брезентовую куртку и повесила ее на ветку росшего рядом деревца. Загорелая шея и руки приятно гармонировали с белой тканью футболки. И грудь вздымалась как знамя социалистического соревнования. Образ правильной комсомолки с агитационного плаката.

- Вам помочь, Леонид Дмитриевич? – лукаво спросила она.

- Да, нет, нет, я сам, - поспешно отреагировал Четыре_пи, втайне надеясь, что она не послушается.

И она не послушалась. Решительно воткнув свое ведро в колею между грядками, широко расставив ноги в черных резиновых сапогах и приняв очень неудобное, но, очевидно, самое функциональное положение для сбора корнеплодов, Светлана двинулась навстречу. Эффективность ее работы впечатляла. Пока Четыре_пи осваивал метр, девушка проходила три. Было в ней что-то от землеройного робота-проходчика. Отточенная грация автомата и изящная мощь. Вот только волосы прядь за прядью непослушно выбивались из-под косынки, одушевляя стремительно приближающуюся фигуру.

Когда они задели друг друга пальцами, разбирая последние картофелины, Четыре_пи уже всерьез сомневался, что способен встать вертикально. Он с усилием разогнулся, непривычно и униженно ощущая себя изношенным ржавым механизмом.

- Спасибо. Я бы наверное один не справился.

- Это с непривычки, - Светлана смахнула волосы со лба. – В следующий раз легче будет.

Четыре_пи попытался возразить, что следующего раза не будет, потому что больше он никогда не вызовется добровольцем на сбор урожая, и в черной дыре он видел столь первобытный способ добычи еды, и вообще он скоро уедет, и скорее всего, навсегда… Но внезапное дуновение ветра бросило ему в ноздри запах трав, молока и каких-то сладких женских испарений. Поэтому он как-то странно посмотрел на ее влажную от пота футболку, машинально отметил симметричность темнеющих сквозь хлопок сосков и захотел пить еще больше.

Светлана смутилась, съежилась, повернулась к нему спиной, подхватила тяжелое ведро и устремилась к мешку. А он потопал к колодцу. Заливать жар, усталость и непонятное волнение.

За забором послышался уже знакомый лязгающий и чихающий рокот мотоцикла. Когда Четыре_пи впервые увидел это транспортное средство, он даже по-своему восхитился. Настоящий железный ретро-дизайн. Ни намека на эргономичность, только трубы, гнутый метал и грубые колеса. Дальний предок стремительных гравициклов. Где-нибудь на технологичных мирах такой образец вызвал бы фурор у любителей старины. Но здесь примитивная машина уже раздражала своей неоправданной громкостью и недоделанностью.

Вот и сейчас Четыре_пи поморщился и потянулся было к внутреннему шумоподавителю, но мотоцикл взревел как от боли, и тут же заглох. Лениво гавкнул Пират. Подойдя к колодцу, пилот Светоча увидел человека в серой форме. Он стоял у раскрытой калитки и о чем- то беседовал с Иваном Денисовичем. Хозяин махнул рукой.

- Леня, тебя тут милиция спрашивает, - жизнерадостно позвал он.

- Я сейчас.

Четыре_пи наскоро умылся, промокнул лицо жесткой тряпкой, служившей полотенцем и, не спеша подошел к калитке.

- Да, заходи ты, Павел Кузьмич, - увещевал Иван Денисович. – Что ты как чужой в дверях стоишь.

- Не могу, Денисыч, - отбивался гость. – Я не в гости. Я при исполнении.

- Ну так и исполняй во дворе!

- У меня разговор служебный с твоим квартирантом.

- Да неужто провинился учитель наш? Он ведь не пьет даже.

- Не пьет – это хорошо, - осторожно сказал милиционер.

Среднего роста, полноватый, глаза узкие, цепкие, пушистые усы, щеки в шрамах от оспин. Форма запыленная, засаленная. На погонах маленькие звездочки.

- Я вас слушаю, товарищ капитан, - вежливо приветствовал Четыре_пи.

Он оценил, как служитель закона неторопливо, тщательно обозрел его с головы до ног, царапая и скользя по броне психозащиты. Очевидно капитан свое дело знал. Так сканировать подозреваемых, пусть и очень топорно, мог только специалист с навыками выше среднего.

- Картошку собираете? – добродушно поинтересовался милиционер.

- Собираю, - безмятежно ответил Четыре_пи.

- Я не заставлял! – Иван Денисович ударил себя кулаком в грудь. – Учитель сам вызвался Светке помочь. Картошка у нас поздняя, экспериментальный сорт.

- Негоже девчонке одной на грядках корячиться, - согласился капитан.

- Ничего, Светка у нас привычная, - довольно хмыкнул Иван Денисович. - Она любой трактор за пояс заткнет. Видал, как учителя нашего ушатала? Не рад небось, что связался с крестьянским трудом?

- Очень познавательно, - сказал Четыре_пи. – Хотя и тяжеловато без сноровки.

- В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем помощь предлагать, - довольно заметил хозяин. – А то загнешься без сноровки то. Вона морда какая красная.

- Товарищ Игнатьев, - у меня к вам несколько вопросов, - взял инициативу в свои руки работник органов. – Денисыч, без обид, дай нам поговорить.

- Да я что?! Гутарьте на здоровье. Даром мне ваши аниськинские секреты не нужны, – в голосе мужчины послышалась обида. – Светка, ну ка в дом! – прикрикнул он.

Светлана, которая совсем не маскируя любопытство, уже почти подошла к беседующим, встрепенулась.

- Пошли, пошли, - сказал Иван Денисович, увлекая ее к веранде. – Дай людям поговорить.

- Так что случилось то? – испуганно спросила она.

- Что, что… В школе видать нахулиганил кто. Да мало ли.

Они с видимой неохотой зашли в дом.

- Товарищ Игнатьев, расскажите где вы вчера вечером были, - узкие щелочки глаза клещами впились в распаренное лицо разведчика.

- Какой конкретно промежуток времени вас интересует?

- Ну допустим с 18.00. – клещи пытались впиться глубже, но кишка у них была тонка.

- Примерно до 21.00 я трудился на ремонтной базе…

- Так, так, - перебил капитан. – А что простите вы там забыли? Вы ведь кажется учитель школьный.

- У меня договоренность с руководством, - Четыре_пи излучал спокойствие и доброжелательность. – Я работаю над проектом нового оборудования. Очень нужного для народного хозяйства. Попутно помогаю сельхоз технику чинить. Ввиду отсутствия собственной материально-технической базы, пользуюсь возможностями колхоза. В свободное от основной работы время. Можете проверить.

- Ну допустим, - покладисто согласился милиционер, - Значит до девяти вечера вы были на рембазе. – Ну а потом?

- А потом пошел домой. По пути встретил пострадавших. Вас же это интересует?

- Они уже были пострадавшими к моменту вашего прихода? – вкрадчиво спросил капитан.

- Да. Двое из них. А третий, Владимир, в медицинской помощи не нуждался.

- Так где вы их встретили?

- Это был перекресток Садовой и Комсомольской.

- А почему вы поняли, что они пострадавшие?

- Ну так лежали оба. Один без сознания, другой с рукой маялся.

- А что с ними случилось?

- Точно не знаю, - пожал плечами Четыре_пи. – Вова потом рассказал, что Серега с лестницы упал, но неудачно. Прям на Бориса, который эту лестницу держал. Вам, наверное, лучше их спросить.

- Не волнуйтесь, спросим. Дойдет до них очередь. Хорошо, а дальше что?

- Когда я понял, что пострадавшие не в силах самостоятельно добраться до медицинского учреждения, то предложил Владимиру свою помощь. Благо больница не далеко была. Дотащили.

- Можно на ваши руки взглянуть? – вдруг попросил капитан.

Хороший ход, подумал Четыре_пи, реакция профессиональная. Но я не землянин. Куда уж тебе, товарищ капитан. Зубы сломаешь и глаза проглядишь.

Он изобразил удивленное непонимание.

- Что, простите?

- Руки. Протяните руки, - с каким-то победным предвкушением произнес милиционер.

- Пожалуйста, - Четыре_пи с притворной заминкой представил свои ладони на обозрение.

Капитан с показным равнодушием глянул на конечности учителя. Кожа на костяшках пальцев была в картофельной пыли, но никаких повреждений, царапин, шрамов… Бедный страж правопорядка. Ты конечно на верном пути, но даже если бы я со всей дури заехал кулаком в бетонную плиту, ты бы не узнал.

- По показаниям врача, характер нанесенных повреждений не соответствует описанию случившегося, - Узкие глаза капитана превратились в щелки. – Больше на драку похоже.

- Так может они и подрались, - согласился Четыре_пи. – Я то уже с последствиями разбирался.

- Саму лестницу видели?

- Да не до того было. Человек ведь без сознания. Я по сторонам не смотрел. Бегом в больницу. Про лестницу я в приемной от Владимира услышал.

- Понятненько, - протянул капитан с выражением человека, отгадавшего загадку. – Возможно с вами, товарищ Игнатьев, мы еще встретимся. Вы же никуда в ближайшее время не собираетесь?

- Учебный год только начался. Не отпустят.

- Вот и хорошо, вот и хорошо, - удовлетворенно проговорил участковый. – Ну-с, приятно было побеседовать, познакомиться, так сказать, лично. Сын у меня в десятом классе. Очень вас хвалит. Извините, коли что… Служба.

Он небрежно откозырял и, грузно переваливаясь, обманчиво неуклюже, направился к своему мотоциклу. Механическое чудовище взревело после второго толчка, выдохнуло облако сизого дурно панующего дыма и, дернувшись, тронулось.

В крайнем случае прибегну к насильственному внушению, подумал Четыре_пи, проблем с местным законом хотелось бы избежать. Но в то же время маленький социальный эксперимент по модели «преступление – наказание» очень показателен для раскрытия поведенческих формул аборигенов.

Подошла Светлана. На вымытом лице еще не высохли капельки воды. В глазах, принявших цвет неба, светились озабоченность и тревога.

- Что-то случилось? – торопливо спросила она.

- Ничего страшного. Я вчера помог двум травмированным товарищам попасть в больницу. Вот милиция и уточняет.

- Расскажи! – почти потребовала Светлана.

Четыре_пи вздохнул. Оказывается, мы уже на «ты». Выдавать ложную информацию этой искренне настроенной девушке совсем не хотелось. А сказать правду… Впрочем, почему бы и нет.

- Вечером, когда возвращался домой, встретил ребят на улице. Двоим из них потребовалась медицинская помощь. Я с Вовкой, прости не знаю его фамилии, он комбайнер кажется, перенес их в больницу. Сказали, будут жить.

- А кто эти двое? Ты их знаешь?

- Серега твой, - Четыре_пи произнес это не без удовольствия. Светлана вспыхнула и напряглась. – А другой - вроде Борька, дружок его.

- Почему это он мой? – в голосе Светланы послушалось возмущенное вибрато.

- А кто на танцах за тобой увивался? Да мне так прямо и сказали.

- Слушай их больше! – в серо-синих радужках заполыхал огонь. – Запомни, он не мой. И никогда моим не будет. А то что он там по углам насчет меня нашептывает, так это его личная проблема.

- Проблема, - согласился Четыре_пи. – У него челюсть сломана. Месяц будет через трубочку есть.

- Ну и пусть! – возбужденный румянец на щеках был ей очень к лицу. – Мне не жалко!

- Неужели ни капельки сочувствия? – подначил разведчик.

- Вот еще, - она шмыгнула носом и задрала подбородок. - До свадьбы заживет. Он небось сам виноват.

- Эй, детки! – громыхнул с веранды Иван Денисович, - Старуха уже на стол накрыла. Хватит лясы точить.