4

Андрей.

Для меня признание Кота о моём запахе, который он невероятным образом ощутил, оказалось откровением. Грех с моей стороны не воспользоваться подобным. Он же даже не понимал, что озвучил вслух. Вот это и был показатель всех охотников. Они нас, оборотней, не знали абсолютно. Вот их предки знали, а эти похожи на гончих, способных загнать зверя, но не знающими его. Похоже, что на это и был расчёт. Исполнители, они давно перестали быть теми, кто решал что-то. И уж теперь-то, после такого признания со стороны Кота, я с него не слезу. Чувствует мой запах? Отлично, я утоплю его в нём, теперь он станет его воздухом. Близость любимого будоражила, и я всё время старался его коснутся, пусть вскользь, незаметно, но ощутить приятное тепло. Я скучал, чертовски скучал по нему. А он, дурилка, успокоился, ну точно не в курсе, что оборотень своё не упустит. Ему в голову не приходило, что если я рядом, то это не изменится никогда.

— Бес, ты там женщин и детей видел? — подал наконец голос Костик.

— Какие дети и женщины? Кость, там одни обращённые. Нет, там больше никого.

— А любовник?

— Мешок-то денежный? Так он давно уже, как и все, служит омеге, — тихо ответил я, стараясь не разрушить нашу близость.

— Так что, может, тем более зачистить здесь всех, и делов-то? — проявился Щит.

— Рано. Этот докторишка нам всех своих сдаст, тогда уж всех и возьмём. Они же, как тараканы, разбегутся, фиг по одному выловим: долго и затратно. Вычислим всех участников, поймём, что им надо, и тогда зачистим, — не моргнув глазом ответил Кот. — Пока они не в курсе, что я знаю, нам проще.

— А что ты знаешь? — Щит аж голову повернул, уставившись на парня.

В это время на территории началось движение. Из дома показался высокий красивый мужчина, одетый в строгий деловой костюм. Так любили одеваться альфы, но в том-то и дело, что альфой он не был.

— Это он, — выдохнул я.

Милашка — так его мы звали между собой — внешне не очень-то изменился, не считая короткой стрижки. Свои роскошные чёрные локоны он обрезал, но вот личико то же и подкрашенные глазки с губками: всё же омеги — они и есть омеги. Холёный, ухоженный и движения более плавные, походка от бедра и брюки на круглой заднице в облипочку. Альфы, увидев такого, пустили бы слюну. Омежка — красавец, ничего не скажешь. Я поближе прижался к своему любимому, вдыхая родной запах. Рядом с ним все эти распрекрасные омеги теряли всю свою привлекательность.

— Блядь, Бес, чего ты пихаешся? — тут же зашипел на меня Кот.

— Он куда-то собрался. Посмотрим? — не отреагировав на шипение, вопросил я. Омега сел в дорогое чёрное авто и выехал за пределы посёлка. — Я там все его тачки отметил.

— Много тачек? — поинтересовался Щит.

— Десять. Красиво жить не запретишь, — усмехнулся я, аккуратно поведя носом рядом с щекой любимого, улавливая его аромат и млея от близости.

— Я пошёл, — Кот отстранился слишком резко и собрался, похоже, сбежать.

— Ага, бегом догонишь? — усмехнулся я, разворачиваясь следом и не позволяя парню быстро слинять. — Поехали.

Костик воспринял моё "поехали" с усмешкой. Ну, он знал, что я за рулём, но это же он у нас любитель байков и всегда свысока смотрел на тех, кто предпочитает комфортный салон авто, как я, например.

А я очень хотел посмотреть на его реакцию, когда он увидит моё новое приобретение. Мы покинули незаметный трейлер и прошли несколько метров в лес.

— Ничего себе… — услышал я оценку моего Кота средству передвижения. Да, я знал, что конкретно этот байк был пределом его мечтаний. Видеть, как у парня загорелись глаза, стоило всех моих нервов.

— Садись, чего встал? — я освободил байк из временного укрытия и протянул шлем Коту. Тот тут же надел его, и вот здесь моего малыша ждал облом. — Садись, прокачу, — безжалостно произнёс я.

Парень не стал препираться, скользнув на сиденье позади меня. Я легко завёл байк и рванул с места. Мощность байка и скорость заставили любимого вцепится в меня мёртвой хваткой. Это было именно то, что нужно. Мой Кот меня обнял сам, пусть и не в любовном порыве, но мне достаточно было чувствовать, как ускоряло ритм его сердце. Я счастливчик.

Чёрное блестящее авто омеги мы нагнали быстро и пристроились в хвост.

— Он едет не в лабораторию, — заметил Костик.

— Сегодня у них большое собрание, — отозвался я, замедляя ход.

— Чего тормозишь? — нетерпеливо возмутился мой любимый и в знак протеста стукнул меня в плечо. Будь за рулём он, мы бы неслись, не разбирая дороги. Любил мой малыш быструю езду…

— Я знаю, куда он, просто срежем дорогу и будем первыми. Не психуй, Кость.

— Откуда знаешь?

— Кость, мы его не один день пасём. Ты мог просто сказать мне, что хочешь, и его доставили бы. Но тебе же надо всё усложнять, да, Костя?

— И какого ты тогда припёрся?

Я остановил байк и обернулся к моему упрямцу. Он смотрел прямо и хмуро.

— Ты можешь мне рассказать свой план? Ведь и я должен знать. Что ты хочешь, Кость? Хочешь, я вытащу его из машины и заставлю сказать всё, что тебе надо? Для этого не нужно проникать в посёлок, заполненный под завязку обращёнными. Тебе не стоит рисковать.

— Хватит, — резко оборвали меня. — Ты пришёл и сказал, что напарник, но это не значит, что тебе решать, какие действия я буду совершать. В тебе что, совесть проснулась? Я очень хорошо понимаю, кто ты, и давай договоримся сейчас. То, что было, забудь: я не омега, и это уже ты должен принять как данность. Я охотник, ты "засланный казачок", поэтому ты прав: даже обращённые примут тебя за своего. Ты столько времени провёл среди охотников, и, думаешь, я забуду, кем ты являешься? Не надо мне указывать, что мне делать. Я буду делать то, что считаю нужным, и поверь: ты мне не помеха.

Кот говорил, и слова-то злые вроде как, но, пока говорил, приблизился в запале и даже не понял, что уже дышал мной. Его ноздри жадно втягивали воздух, и дыхание учащалось, он возбуждался и не контролировал этого. Синие, словно летнее небо, глаза стали ещё ярче, кожа порозовела. Это состояние можно спутать с агрессией, вот только он злился на себя за то, что возбуждается.

— Кость, я понимаю, что ты не омега. Но ты же можешь рассказать? И я не "засланный казачок", я твой напарник. Я сделаю так, как ты скажешь, ты же знаешь…

И он вдруг резко успокоился, выдохнул, чуть прикрыв глаза, выравнивая дыхание, и снова взглянул прямо, открыто, без злобы, как смотрел когда-то, и вся моя сущность оборотня растеклась сиропом. Начни он меня сейчас пинать, я бы даже не попытался сопротивляться. Возможно, так выглядит момент истины, когда невозможно солгать, даже понимая, что правда причинит боль.

— Что ты знаешь о проекте "Истинный"? — глядя мне в глаза, произнёс тот, кто собирался разрушить все мои мечты своей откровенностью. Я мог промолчать, вот только правда или полуправда перестали существовать. Мой Костя снял все блоки так легко, что ложь в ответ навсегда развела бы нас. Откровенность за откровенность: он такой, как всегда, — беспощадный.