Глава 6 Соглашение

Так же сложно порой доверять другому, как прыгнуть со скалы в самую темную и глубокую бездну… Но без этого может быть никак. Иногда даже в кромешной тьме можно найти лучик света…

Истина, рассказанная одному путнику блуждающими огоньками.

Я проснулся сегодня впервые за последнее время нехотя. Лениво потягиваясь, открыл глаза. Тяжесть на плече немного смущала. Скашиваю глаза. Беловолосая макушка и довольное сопение где-то в районе предплечья заставили скептически хмыкнуть. Полная физическая непереносимость? Ну-ну. Осторожно выскальзываю из-под одеяла, чтобы не разбудить Лютариэ. Проснулся точно на закате. Надо же, так мало времени прошло, а я уже привык к здешним суткам. Бесшумно подошел конь и нежно потерся об плечо, выпрашивая ласку. Я почесал за острым ухом, с удивлением рассматривая тушки мёртвых рыб под ногами. Поднимаю одну за хвост, перевожу взгляд на гордого собой Беса. Загадка века: как конь поймал рыбу. В моей голове это просто не укладывается. Но у каждого свои фирменные секреты…

— Умница, Бес, — улыбнулся. Вот и поздний завтракоужин. Разжег огонь с помощью тех же веток дерева, сухой травы и маленькой капельки чудодейственной смеси из большой фляжки, которая обнаружилась у одного из дроу. Горит достаточно долго и зажигается моментально — с этой штукой надо поосторожнее. Теперь на прутиках жарится вкусная рыбка (моя кошачья коняшка съела одну сырой, подтверждая, что это съедобно). Аж слюнки текут: свежая рыбка со специями кочевников. У меня еще остались крупа в плотном мешке и соль, которые я решил сварить в прихваченном котелке. Сходил, набрал воды в котелок и умылся. Хоть бы поесть нормально да эльфика-дистрофика своего накормить. Он как раз проснулся и, мрачно посмотрев на меня, направился к озеру. Я свистнул ему — недовольно оборачивается.

— Набери воду, — кидаю фляжки и бурдюк по очереди. Бубнит что-то себе под нос. Меня удивило то, что Бес подошел к нему сам и, подождав, пока светлый вскарабкается на серую спину, неторопливой рысью пошел к озеру. Ну, будет кому присмотреть за принцессой из КВЛ.

Неплохо бы вещи разобрать. Этим и занялся, следя еще и за ужином. Итак, у нас имелись: седло Беса и уздечка, которой я не пользовался (кот в лошадином обличье и так все понимал), два одеяла, три хороших кожаных плаща дроу с потайными отделениями, мои доспехи, шлем, два меча моих и один прихваченный для эльфа фламберг (правда, для его узкой ладони он слишком велик и длинен, но выбирать не приходится), крепкая веревка, одежда да скудные запасы еды вместе с котелком, фляжками, бурдюком и деревянными ложками с одной тарелкой. Вся колюще-режущая амуниция, что была, на мне. Метательные ножи или наручи с ядовитыми дротиками надо будет отдать ему. Опять же, темные-перестраховщики взяли с собой все возможные яды, которые догадались подписать по названиям. В моей голове опять замелькали воспоминания о лаборатории и об известных ядах. Ага, в хозяйстве пригодится. Странные темные цилиндры из того же металла, что и мои мечи. Эти штуки были в моей сумке вместе с ядами, картой, дневником в кожаном переплете, палочкой-писалкой, еще какими-то шаманскими штуками, двумя комплектами сменной одежды и наручами. С интересом рассматриваю их. Они были укорочены до половины локтя, из толстой темной кожи, украшенные вылитыми из серебра и все того же черного сплава фигурками. Причудливо сплелись в узор серебристый скорпион и черные нити, вырисовывающие орнамент из цветов Подземелья. Посередине был ромб драгоценного синего камня, в котором я узнал тот самый кристалл, освещающий Пещеры Наэ. Фигурки были идентичны на обоих наручах, и в каждом из них были дротики со смертельным ядом. Вспомнил — это знак Дома. И отдать их Лю я не могу. Когда касался пальцами кристалла, казалось, что он излучает живое тепло.

— Вот вода, — рядом со мной шлепнулись закрытые емкости. Не поднимая глаз от заинтересовавших меня цилиндров, киваю на котелок и уже поджарившуюся рыбку.

— И с чего ты взял, что я буду это есть?! — задрал нос светлый, явно, чтобы побесить меня.

— Или ешь сам, или я связываю тебя и кормлю с ложечки разжеванной кашкой, — сладко пропел я, выпуская из пальцев когти и поддевая ими крышку одного цилиндра. Из него вылез скорпион размером больше, чем моя ладонь, черный, с красными крапинками на спинке. Это не просто членистоногое Пещер, а мой защитник. И он почти разумный, даже имеет некое подобие логического мышления. Умнее лошади и полезнее собаки. Я, кажется, уже говорил о каро. Для каждого дроу индивидуально растят помощника-охранника, с учетом магических способностей и особенностей Дома, психологии. Это может быть любое мелкое животное, рептилия или насекомое. У каждого Дома свой индивидуальный класс. Он постоянно должен быть рядом с темным, чтобы заботиться о его безопасности и выполнять мелкие поручения. Даже не маги могут видеть глазами своего защитника. Так же каро способен вырабатывать особые яды разной специализации. Часто используются как шпионы и для передачи сообщений.

Осторожно протягиваю к скорпиону руку, не зная, как он отреагирует. Теперь я не просто его хозяин, а сплав человека и дроу. Каро неторопливо, даже грациозно, подполз к открытой ладони, важно качнув жалом, забрался на нее. Мне показалось, что на меня выжидательно смотрят.

— Ну и что мне с тобой делать? — задал я вопрос, проведя пальцем по гладкой черной спинке. Скорпион неопределенно качнул хвостом и тихонько завибрировал. Так. Это уже ненормально. Все же, это вам не Земля, и, хоть это создание похоже на обычное пустынное членистоногое, не факт, что оно таковым является. Физиологию здешнего мира я все еще не понимаю. Подношу ладонь к глазам.

— Как ты это делаешь? — спросил, немного так прифигев. Вибрация стала сильнее. Ладно, я стал счастливым обладателем странного вибрирующего скорпиона, который так урчит. Ну приехали, вот компашка собралась: странный дроу-пацифист, принцесса из КВЛ, конь, считающий себя котом и скорпион, который вибрирует. Полный атас. Каро живенько перебрался по руке мне на плечо, затем, уже успокоившись, перебежал на спину и улегся где-то в ножнах. Ладно, пусть просто будет. С подозрением открываю второй цилиндр. И уже особо не удивляюсь, когда и оттуда выползает грациозная животинка. Серебристый скорпион поменьше черного. Прямо как на наручах. Бесцеремонно бежит ко мне, ловко перебирая лапками, и требовательно свистит. Боженька, забери меня в дурдом. Я не особо удивился своему новому телу, этому миру, пустынным оазисам, камням из алмаза, лиловой траве, двум солнцам, но вибрирующая и свистящая херобора, удивительно похожая и активно ассоциируемая со скорпионами, это за гранью фантастики.

Мой черный каро тут же выбежал на свист к маленькому. Серебристый опасно покачал жалом и пощелкал клешнями. Тот, что в крапинку, потупился, чуть пригнувшись.

— Не злись, — сказал я недовольной женщине, погладив и ее. А что? Серебристый меньше, изящнее и наглей, уже вон строит свое большое черное чудовище. Чем не жена? Мне завибрировали оба и снова выжидательно уставились. Нет, точно разумны.

— Так, ребята. Извините, но как вас зовут, не знаю. Будете Бонни и Клайд. В честь великих воров и грабителей тридцатых-сороковых. Та еще роковая парочка была, — дождавшись одобрительной вибрации, продолжил: — Пока вы мне не нужны. Идите поползайте, осмотритесь, поужинайте. Мы двинемся часа через три. Тогда возвращайтесь.

Понятливый свист, и парочка скорпионов скрылась в кустах. Эльфик смотрит на меня, как на идиота, и за обе щеки уплетает получившуюся кашу, по вкусу напоминающую что-то среднее между овсянкой и гречкой. Беру рыбку и начинаю не самый приятный разговор:

— Принцесса, я же говорил, что ты мне нужен? Живой и здоровый, — осторожный кивок в ответ.

— Мне нужна информация о Поверхности. Видишь ли, я родом из самого-самого дремучего уголка Пещер Наэ. И верхним миром не интересовался. А тут, понимаешь, приспичило выйти наружу, а знаний то нет. У дроу вообще все по-другому. А возвращаться обратно не хочу. Столько всего неизведанного, неистоптанного. Да и нельзя мне домой, — это слово далось мне с трудом. Наклонился вперед, всматриваясь в зеленые глаза, в которых плясали огоньки зажженного в ночной тьме костра, так, чтобы он видел и мои, сейчас опасно светящиеся голубым огнем, холодным, как айсберг. Лю испуганно замирает, продолжая смотреть на меня. Дергаю завязки рубашки у горла и, когтем подцепив повязку, сдергиваю ее. Еще не до конца заживший рубец на тонкой шее от ошейника. Знак рабства, знак предательства.

— Тебе нет дороги назад, Лютариэ. И остается только идти на мои условия, — когтем по шраму — эльф дрожит, с ужасом смотря на меня. — Чего ты стоишь без Клана, светлый? О, мне хорошо известно, что эльфы, прошедшие рабство, воспринимаются вашим дурным обществом, как предатели, как нечестивые, оскорбившие весь Клан. Ты больше не вернёшься домой, потому что там верная смерть.

— Откуда ты знаешь? — тихий, бесцветный шепот Лю.

— Мы с тобой в одинаковом положении. За то, что оставил тебе жизнь и не передал Дому, у меня тоже неприятности. Но я спас тебя для своей выгоды, уж никак не из благих намерений. Поэтому предлагаю сделку: ты расскажешь мне все, что знаешь об этом мире, о расах, о традициях, — обхватываю мальчишку за подбородок. — Помоги понять этот мир. Докажи, что твоя жизнь стоит того, чтобы я ее защищал, как свою собственную. Мы в одной лодке. Ты нужен мне так, как и я нужен тебе.

— Хорошо, даже если я соглашусь, где гарантия, что ты оставишь мне жизнь и не отдашь в рабство еще раз? — преодолевая страх, попытался как можно спокойнее спросить он.

— Все просто, принцесса. Я пообещал, что позабочусь о тебе, не убью и не дам в обиду. Ты никак не пострадаешь, если будешь послушным эльфом. Не попытаешься убить меня или сбежать. Тогда наша договоренность будет в силе. Я буду охранять тебя от посягательств, доведу до нужного места, если ты знаешь куда теперь пойдешь. Помогу, чем смогу, и дам награду за твои знания, — оскалился я, показывая острые клыки.

— Я… я, Лютариэ, прозванный Солнечной Бурей, сын Анураима, рожденный в Клане Виноградной Лозы, согласен на условия дроу, наречённого Гором. Да пусть услышат предки мою клятву, — вдруг прижав ушки к голове, выдал светлый. Даже через ткань вспыхнула его тату, и ответным сиянием вторили ей мои наручи.

— Я, Гор Смоль, из рода кубанских казаков, принимаю клятву Лютариэ Солнечной Бури. И обязуюсь соблюдать все условия договора и хранить его жизнь, разум, душу и тело, как свои собственные, — мои клыки вспарывают тонкую кожу на запястьях Лю, и я делаю один глоток вкусной до одури, солоноватой, отдающей привкусом металла, крови.

Я не хотел делать это так. Через страх и ненависть. Но нельзя, чтобы парень понял, с чем именно имеет дело, нельзя привязываться к нему. Хотя этого уж точно не произойдет. Да и светлый пока просто не может воспринимать меня как-то иначе, нежели мировое зло. Прости, малыш.