ГЛАВА 1. Лизхен Липне (часть 2)

В машине Рихард не выпускал мою ладонь. Его взгляд блуждал по моему лицу, а я всё ждала, когда его держание за руку перейдёт в решительное наступление. Но, друг Отто только любовался мной. Это как-то настораживало. Такое в моей жизни было впервые. Быть так рядом с мужчиной, и он не использует эту возможность. Похоже, я встречала неблагородных рыцарей, а обычных мужчин. Рихард загадочно улыбался и смотрел, от чего во мне возникло сомнение:" А всё ли с ним в порядке?".

- Куда мы едим? – нарушила я это настораживающие молчание.

Хотя зачем спрашивала и так знала. Едем к нему домой. Только на этот раз я так просто не собиралась сдаваться, мысленно готовясь к тому, что придётся съездить по его улыбчивой роже хотя бы для порядка.

- Домой, – ответил он.

Что и требовалось доказать. К нему. Куда же ещё?

Лицо Отто в первую нашу встречу я рассмотрела хорошо, а вот Рихарда только в машине, и своему другу он ни в чём не уступал. Красив. Я бы даже сказала очень красив для мужчины. Самым главным, его достоинством были голубые глаза. Тёплые, а не ледяные, как у Отто. Вообще, у Рихарда были типичные немецкие черты лица. Глубоко посаженные глаза. Брови ровные без изгиба. Короткие прямые чуть рыжеватые ресницы. Спинка носа узкая. И нос Рихарда не выпирал, а вот подбородок наоборот. Квадратный и массивный. Губы тонкие. Скулы почти незаметны. Бледная кожа. Тёмно-русые волосы. Ему пошли бы платиновые, но и этот оттенок предавал Рихарду своеобразную неотразимость. Да и насколько я заметила они с Отто были оба высоки и стройны. Вообще, у фон Таубе всё гармонировало и не было таких явных контрастов, как у Отто. Рихард был мягок во всём от внешности до характера, а вот Клинге резок, холоден и в то же время ласков, словно мартовский кот.

Руки фон Таубе особая его черта. У него не были такими изнеженными ладошки, как у Отто. Они отличались грубостью. Не с мозолями, конечно, но кожа на них была шероховатее. А на правой ладони я почувствовала уплотнение. Как потом я узнала, фон Таубе любил фехтование. Даже занимал призовые места в местных соревнованиях. Не избалованный денди Отто, привыкший к комфорту. Стрельба из пистолета — это не спорт.

Мы приехали к дому за пятнадцать минут. Недалеко Рихард поселился от Отто. Правда, это был не такой респектабельный район. Обычный. Ночью Клинге намекал, что фон Таубе кичится своим происхождением, только реальность говорила об обратном. Это штандартенфюрер любил свой высокий статус, а оберштурмбанфюрер жил в обычной трёхэтажке в знакомом мне районе. Всего через три дома жили мы с Никитой. Так близко я была со своим прошлым...

Рихард помог мне выйти из машины. Так же, как и Отто, открыл двери подъезда и пропустил вперёд.

- На второй этаж, – сказал он, беря меня под руку, и тут же оправдал свою близость ко мне. – Я помогу подняться, здесь крутая лестница.

Поднимаясь по ступенькам, я всё думала: в какой момент воспитанность Рихарда останется позади его мужской сущности. Но, нет! Он меня поразил! Подойдя к дверям, и отомкнув замок, фон Таубе отдал мне ключи.

- Это твоя квартира, – сказал он мне.

- Ты не здесь живёшь? – удивлённо спросила я, переступая через порог.

- Здесь, но не в этой квартире. Пригласишь? – он спрашивал разрешения войти.

- Да, – всё ещё не веря ему, ответила я.

И только после моего позволения Рихард вошёл в квартиру.

- А где живёшь ты? – не унималась я.

- Ниже, – улыбнулся он.

- Под этой квартирой? – уже улыбнулась я.

Ему невозможно было не ответить улыбкой. Тем более, что она мне показалась искренней.

- Нет. На первом этаже. Под тобой живёт Хельга Кох, а я напротив её квартиры.

Мы оба замолчали. Было как-то неловко. Я видела его желание в глазах, но Рихард не осмеливался приблизиться. Он стоял в прихожей и старался дышать через раз, скрывая уже сбитое дыхание. А я всё ждала, когда он набросится на меня. В моей голове уже отчётливо представлялись картины, как я замахиваюсь и даю пощёчину наглецу. Но, похоже, в тот день каждый остался при своих мечтах.

- Я завтра зайду в полседьмого, – сообщил он. – Ты знаешь, что …

- Да, – перебила я его, сама нервничая из-за этой смешной ситуации. Ну, прям, как школьники. – Я твоя переводчица. О… — и тут же осеклась. Не Отто, а, — штандартенфюрер Клинге мне рассказал о моей новой жизни.

- Тогда до завтра, – он открыл двери и посмотрел на меня, словно чего-то ждал и, не дождавшись, еле слышно прошептал. – Отдыхай.

- Да. До завтра, – осторожно попрощалась я.

Рихард вышел, тихо закрыв за собой дверь. Правда, на мгновение. Громкий звонок заставил подскочить от неожиданности. Передумал? Играть роль щедрого рыцаря стало невыносимо. Я открыла дверь.

- Знаешь, – Рихард стоял, упёршись виском в косяк, — раз ты уже обедала, тогда, может, поужинаем сегодня?

А я, грешным делом, подумала, что сейчас он испортит хорошее впечатление о себе. Но, Рихард только приглашал на ужин.

- Хорошо, – согласилась. – Твоя экономка хорошо готовит?

Я подшутила, а Рихард, поняв шутку, засмеялся.

- Нет. У меня нет экономки, – отступив на шаг, он вскинул подбородок вверх. – Я готовлю сам.

Неожиданно. Мужчина и готовит. Я тут же представила какой меня ждёт ужин. Яичница и что-нибудь в таком роде. Никита тоже умел готовить, но строго мужские блюда. Яичница, омлет, яичница – болтунья и хлеб из соседней лавки.

- И во сколько мне спускаться на ужин?

- В семь вечера. Я буду ждать, – Рихард играючи поклонился и как мальчишка сбежал по лестнице.

Времени на приготовление званого ужина оставалось всего ничего. Надо было ещё куриные яйца в Витебске найти. Я, улыбаясь, закрыла двери: взрослый мужчина, а такой смешной.

Стянув верхнюю одежду, я неспешно осмотрела квартиру. Небольшая. Две комнаты, но такие уютные и чистые. Вещей бывших хозяев не было и мне хочется верить, что они успели эвакуироваться до прихода немцев.

Как любой женщине, мне больше понравилась кухня. Я не люблю готовить, но мне там как-то теплее и спокойней. Вот тянет с кастрюльками и сковородками в тишине посидеть. В тот раз я не стала делать исключения и, заварив чай, села на стул возле окна. Уставившись на покрытый сугробами двор, я задумалась, как мне следует относиться к Рихарду. По всем позициям пока он был лучше знакомых мне мужчин. Культурный. Обходительный. Вежливый. Он не набросился на меня в приступе желания. Его глаза не вожделели, а любовались мной. Мне с ним было почти спокойно. Правда, я всё время ждала, что фон Таубе вот-вот покажет своё истинное лицо. Он же мужчина, а я всего лишь женщина. Мне было бы лучше, если бы он сразу предъявил свои права спасителя, а не играл в благородство, заставляя верить ему.

Тем же вечером, спускаясь к Рихарду на ужин, я настраивала себя, что совместная трапеза закончится в постели. Разочаровалась. Нет, нет. Не поймите неправильно. Всё, к чему готовилась и что рисовала в своём воображении не произошло. Мы действительно ужинали. И не яичницей. Рихард прекрасно готовил. Я отказалась от вина. Он не настаивал и даже поддержал, убрав бутылку со стола. Весь вечер мы просто разговаривали. О чём? О чём можно говорить с мужчиной? Обо всём. Совершенно обо всём. Единственное, что я не рассказала, это о слишком личном, куда входил и Отто.

Я ушла из гостей в начале двенадцатого. Рихард проводил до дверей. Поцеловал, как всегда, руку и пожелал спокойной ночи. И всё! Всё!!! Ничего больше. Ни приставаний. Ни намёков на продолжение приятного вечера.

Не знаю, как спал мой рыцарь, но я не сомкнула глаз. Я думала об Отто. И чем больше я думала о нём, тем невыносимее была моя боль. Я ужасно хотела к нему. В его тёплую постель с шёлковыми простынями. Ворочаясь с бока на бок, я надеялась, что новый день принесёт мне встречу с другом Рихарда. День наступил, а штандартенфюрер Клинге словно нарочно спрятался от меня. Его не было в моей жизни целых три месяца. Долгих и мучительных три месяца я жила лишь мечтами о нём... О том, кто вместе с сердцем похитил и мою душу... мой покой...

Какие же мы всё-таки коварные существа женщины. Мы можем быть с одним мужчиной, а думать о другом...