Глава 11

Сначала Авиан ощутил прикосновение к щеке, теплые пальцы обвели контур скулы, очертили небольшую ямку на подбородке и в итоге замерли на губах, легко поглаживая. Ощущения были приятными, пока они еще не отдавались болезненной судорогой в животе, поэтому Авиан не стал отстраняться. Он почти провалился в вязкую темноту сновидения вновь, но в реальность его вырвал шепот Хесса.

- Хватит пялиться на него, Эл. Пусть поспит, пока есть возможность, - хотя альфа и говорил приглушенно, но в тишине камеры все было слышно отчетливо. Сонливость с Авиана мгновенно спала, но глаза он не открыл. В голове зародилась шальная мысль, что лучше бы эти мгновения просветления вообще не наступали, потому что смущение и отвращение к самому себе сводило с ума.

- Он такой красивый, - так же тихо произнес Эльман. Лицо Авиана обожгло теплым дыханием, можно было догадаться, что альфа совсем рядом, но не это вызвало больше эмоций, а слова. Захотелось засмеяться - громко, с надрывом, - потому что этот комплимент был такой жестокой насмешкой. На самом деле все, что могло в нем, Авиане, быть "красивым" для альфы - этот отвратительный блядский запах с ударной дозой феромонов. Именно он вызвал у Хесса возбуждение и позволил взять его, и он же сейчас заставлял Эльмана говорить такой откровенный бред и прожигать его взглядом.

Впрочем, Хесс ничего не ответил, и разговор угас сам собой. Еще несколько минут Эльман невесомыми касаниями гладил лицо омеги, а потом, тяжело вздохнув, убрал руку. Через секунду раздались легкие шаги, скрипнула койка напротив, и Авиан наконец-то уснул.

***

- Хесс... - было еще совсем темно, когда Авиан ощутил, что его кошмар начинается вновь. Он глухо выдохнул имя альфы, того одного-единственного, кто сейчас мог помочь ему, слепо зашарил ладонями по широкой груди, ткнулся губами куда-то в подбородок. Он не знал, когда Хесс лег рядом, но это было и неважно, потому что главным сейчас было получить кратковременное облегчение.

- Мммм... Что? - сонно проворчал альфа, протирая глаза и широко зевая.

- Мне нужно... - прошептал Авиан. Уточнять, что именно "нужно" не было никакой потребности, он просто прижался еще сильнее, заерзал, провел языком по шее Хесса и часто задышал.

- Господи, я слишком стар, чтобы трахаться без передышки, парень, - проворчал Хесс, все-таки переворачиваясь на бок и удобнее устраиваясь. - Развернись.

Авиан безропотно подчинился, сложил ладони на каменной стене, чтобы случайно не уткнуться в нее лицом. Закрыл глаза, концентрируясь на горячих губах, целующих плечо и шею, сильных руках, оглаживающих тело. Когда Хесс обхватил член, Авиану не удалось сдержать протяжный стон. Он громко разнесся в тишине камеры, и омега поспешил прикусить кожу на своем запястье. Не хотелось разбудить остальных и снова стать главным участником бесплатного спектакля.

Хесс тем временем одной рукой продолжал ласкать возбужденный член омеги, размазывая капли смазки по головке, а пальцами второй провел в ложбинке ягодиц, плавно обвел влажную дырочку, легко надавил, проталкиваясь на одну фалангу внутрь. Мышцы резко сжались, жадно обхватывая палец, и Хесс аккуратно ввел его полностью, провел по стенкам, растягивая, раскрывая для себя.

- Не больно? - поинтересовался альфа, лизнув венку на шее Авиана, где так отчетливо слышался учащенный пульс.

- Да... - выдохнул омега, толкаясь в ласкающую член ладонь.

- Да, больно? - насмешливо хмыкнул Хесс, проталкивая в жаркую глубину тела второй палец, разводя их в стороны. Его собственный член уже нетерпеливо терся об ягодицы Авиана, но он все же не решился пренебрегать подготовкой - слишком узким еще был парень.

- Нет... Не больно... Хе-е-есс, - Авиан вскрикнул, когда в него протиснулся третий палец, и альфа быстрыми толчками начал то погружать их полностью, то почти вытаскивать, что было особенно мучительно. Хотелось ощутить такую необходимую заполненность, и Авиан заерзал, забился в крепких объятиях.

- Сейчас, тихо! Прикуси! - Хесс убрал руку, которой ласкал член мальчишки и поднес к его рту. Тот недоуменно лизнул ладонь и покраснел, когда услышал тихий смешок над ухом: - Полижешь как-нибудь в следующий раз, а сейчас прикуси. Ты перебудишь всех.

- Укусить тебя за руку? - недоуменно переспросил Авиан, насаживаясь на пальцы, все еще скользящие в заднице.

- Да. Ну, если не хочешь, чтобы я запихнул тебе в рот потную наволочку или простынь в сперме, - прошептал Хесс, и в следующее мгновение вытащил пальцы из расширенного ануса с влажным хлопком. Авиан мгновенно сжал зубы на ребре ладони альфы, и протяжный стон застрял где-то в горле.

А еще через секунду он ощутил уже знакомое растяжение, легкое покалывание и кратковременную боль, когда Хесс одним плавным толчком вошел в него. Перед глазами вспыхнули разноцветные искры, в груди зародился сдавленный хрип, но изо рта он так и не вырвался, а наоборот начал расти в теле, накапливаться, зреть в безумном напряжении, в невероятной жажде наконец-то получить разрядку. А потом последовал первый толчок, и еще один, и еще... Хесс двигался плавно, в одинаковом темпе, то почти выскальзывая из дрожащего тела, то входя до основания, так, что в тишине камеры отчетливо слышались влажные шлепки бедер о кожу ягодиц. Авиан еще пытался ускорить движения, отчаянно ерзал и толкался назад, но Хесс, в конце концов, просто закинул на него ногу, прижимая худое тело к койке. Свободной рукой альфа поглаживал мокрую от пота спину, прочерчивал линию по позвоночнику, иногда аккуратно разминал сведенные судорогой мышцы и перебирал взлохмаченные смолянные пряди мальчишки. Тот все сильнее стискивал зубы на его коже, но Хессу было плевать. Наоборот, эта боль позволяла сдерживаться, не сорваться на привычную долбежку.

Вскоре и самому Хессу пришлось прикусить плечо Авиана, оставляя на коже следы-полукружия от зубов, только чтобы сдержать рык, который едва не сорвался с губ, когда в теле омеги начал набухать узел. Хесс еще успел ощутить, что Авиан прокусил его ладонь до крови, когда, лихорадочно задрожав, наконец-то кончил, но потом все ощущения сосредоточились в жаркой глубине, которая пульсировала и часто сокращалась. Вся сущность мальчишки подсказывала ему, что делать, поэтому он неосознанно сжимал внутренние мышцы, делая удовольствие безграничным, выжимая из альфы сперму, заполняющую его нутро. Хесс так и уснул, не выходя из Авиана, прижав его к себе и переплетя ноги. А сам омега долго не мог заснуть, рассеяно слизывая соленую кровь из прокушенной ладони альфы и отсчитывая секунды блаженного покоя. Но через какое-то время утомленный организм одержал вверх, и Авиан провалился в уже привычный вязкий полуобморок.

***

- Красивый... - губ коснулось что-то влажное и шершавое, и Авиан невольно открыл рот. В то же мгновение чей-то язык погрузился вглубь, огладил внутреннюю сторону щек, прошелся по нёбу, скользнул по кромке зубов. - Так пахнет... Господи... - горячие руки сжались на бедрах, пальцы щекотно пробежались по чувствительной коже на внутренней стороне, приласкали мошонку, сжали яички в пригоршню, перекатывая их. - Сладкий... - тихий шепот раздался возле уха, дыхание коснулось щеки, а ласкающая рука сдвинулась еще ниже, к анусу.

- Эльман, ты же не будешь трахать его спящим, нет? - голос Хесса прозвучал насмешливо, и в то же мгновение Авиан широко распахнул глаза, осознав, что все эти прикосновения ему не снятся. И правда: Эльман почти лежал на нем, покрывая поцелуями лицо, и пальцами поглаживая между ягодиц.

- А он уже не спит, - счастливо пропел младший альфа, нежно чмокая омегу в нос. Зеленые глаза сейчас искрились таким восторгом, что Авиан даже смутился и перевел взгляд ниже. Впрочем, идея оказалась плохой. Эльман был голым и очень возбужденным. - Как ты, мелкий?

- Х-хорошо, - заикаясь, ответил Авиан и уперся ладонями в голую грудь, пытаясь оттолкнуть альфу, намерения которого были крайне прозрачны. - Эл, не надо...

- Ты ведь хочешь, малыш, - интимно прошептал в ухо Эльман, и Авиан судорожно сглотнул. Да, хотел... И в этот момент и правда не было разницы, кто возьмет его. Где-то в подсознании шевельнулось отвращение к самому себе, кольнуло осознанием, что он сейчас напоминает просто животную самку - и быстро угасло. Природа продумала все, сделала физические ощущения во время течки настолько мучительными, что никакие принципы и моральные устои не играли роли.

- Я... не могу... так... Ты же... Хесс и Лиан... я... - слова срывались с языка, но никак не хотели сплетаться в связные фразы, а настойчивые пальцы Эльмана все продолжали ласкать, дразняще обводя пульсирующую дырочку, погружаясь внутрь буквально чуть-чуть, лишь слегка раздвигая сфинктер. И губы у альфы были такими теплыми и гладкими, он целовал подбородок, и скулы, и сжатые веки... Было хорошо, и плевать, что уже рассвет, что за ночь это второй мужчина, что пути назад нет... Все так неважно...

- Ты такой... Как же ты пахнешь, - забормотал Эльман, выводя сложные узоры на шее, там, где ярко алели засосы, оставленные Хессом. - Невероятный. Ты ведь для меня особенный, у меня никогда не было омеги еще. Какой же ты красивый... - он все говорил, и слова окутывали иллюзорным облаком. Авиану хотелось верить, и он даже не понял, когда начал отвечать на поцелуи и покорно раздвинул ноги, чтобы дать больший доступ.

- Так, детки, трахаться на моей койке вы не будете, - сердито проворчал Хесс. - Эл, перетаскивай его к себе.

- Зануда ты, - проворчал Эльман, но быстро поднялся, сгреб Авиана в объятия, сдавливая до хруста в ребрах, преодолел несколько шагов до их кровати и быстро опустил омегу на холодные простыни.

Авиан поежился, расфокусированным взглядом обвел камеру, отмечая, что Натаниэль все так же то ли спит, то ли просто лежит у себя, а Далиан наверняка наверху. Но через мгновение Эльман уже лег сверху, жадно впился в губы, и стало не до размышлений. Руки альфы касались, казалось, везде: он то поглаживал плечи, то ласкал напряженные соски, то очерчивал впадинку пупка, но, в итоге, сконцентрировался на члене. Обхватил его у основания, крепко сжал, провел по всему стволу, сдвинул кожицу с головки, обнажая шелковистую, глянцевую кожу, погладил круговыми движениями, нашел крошечную дырочку, собрал несколько капель смазки, растер между большим и указательным пальцем. А потом поднес руку к лицу и облизал.

- Вкусный, - восторженно выдохнул Эльман, возобновляя прерванную ласку. Движения на члене были настолько энергичными, что Авиан совсем скоро кончил просто в ладонь альфы, сгреб в охапку простыни, всхлипнул, начал жадно ловить воздух широко открытым ртом. И весь его вид был настолько порочно-прекрасным, что Эльман не смог сдержаться: обхватил тонкие лодыжки, закинул ноги себе на плечи и толкнулся в содрогающееся от оргазма тело.

- Ай! - вторжение оказалось болезненным, упругая плоть расступалась с трудом, и Авиан даже всхлипнул, пытаясь соскочить с члена. Создавалось такое ощущение, что его распяли, и это было намного больнее, чем даже в первый раз, поэтому он замотал головой из стороны в сторону и несвязно забормотал: - Эл, больно очень. Я не могу. Ну, пожалуйста...

- Прости-прости, малыш. Я не подумал. Потерпи чуточку, сейчас пройдет. Извини, я не сдержался, - Эльман и правда сожалел, сцеловывал соленые слезы, но легче от этого не становилось.

- Какого хуя, он у тебя кончил уже? - рявкнул Хесс, выходя из-за перегородки и на ходу застегивая рубашку. - Ему, конечно, теперь больно. Авиан, тихо. Давай, парень, дыши глубоко, - Хесс присел перед койкой на корточки, большой ладонью сжал вялый член омеги, ритмично поглаживая, заставляя вновь твердеть. - Вот так, умница. А дальше сами разберетесь.

С этими словами он отошел к себе, Эльман же начал медленно погружаться, не забывая целовать, и гладить, и шептать какие-то бессвязные комплименты. У него, казалось, даже дрожали руки, настолько ново было это ощущение - хрупкая, юная омега под ним, такая открытая и уязвимая. Инстинктивно хотелось защищать и оберегать.

Впервые Авиан смотрел в глаза альфы во время сцепки. Видел, как они темнеют, как расширяется зрачок и раздуваются от напряжения ноздри. Чувствовал каждую секунду в себе, ощущал каждый обжигающий поток спермы в своем теле, ловил каждый судорожный вздох. И потом, когда и Авиан наконец-то кончил от нескольких движений сухой ладони, Эльман упал на него, уткнувшись носом в висок, и прошептал:

- Я, кажется, тебя люблю.

Авиан ничего не ответил. В эту секунду он чувствовал себя на целую жизнь старше и как никогда отчетливо осознавал, что эти слова - не ложь... Просто это та кратковременная правда, которой нельзя верить, которая рождается под воздействием новых ощущений. Так же, как легко она сорвалась с языка, так же легко и забудется...

***

Авиан проснулся через несколько часов. В камере оказался только Далиан, сидящий у него в ногах и задумчиво смотрящий в окно.

- Лиан... - хрипло пробормотал омега. Тот обернулся, и Авиана затопило чувство вины. Он и Эльман... Господи, что же он наделал?

- Проснулся. Хорошо. Наши на прогулке, меня кое-как удалось отмазать. Воды? - парень кивнул, неловко приподнялся, натягивая простынь на обнаженное тело и жадно опустошил протянутый стакан. Впрочем, когда Далиан отошел к столу и вернулся с едой, омега опустил взгляд в пол и пробормотал:

- Я не голоден.

- Авиан, поешь хотя бы немного, - Далиан поднес ложку ко рту омеги. Тот упрямо поджал губы и отрицательно помотал головой. - Что ты как маленький? Авиан, ну? - Бета повысил голос, швырнув ложку обратно в металлическую миску, и она громко звякнула. Далиан устало потер переносицу и уже спокойно спросил: - Ты теперь долго собираешься играть в оскорбленную невинность? Где тот мальчишка, который умел бороться, Авиан? Что с ним случилось?

- У того Авиана еще оставалось чувство собственного достоинства, - ответ был настолько тихим, что Далиан едва услышал. Устало вздохнул, поставил миску с остывшей кашей просто на пол и лег, увлекая за собой мальчишку..

- Дурак ты, Вин... - выдохнул Далиан, поцеловав Авиана в лоб. И это сокращенное имя, и небрежная ласка, и теплые пальцы на щеке в тот момент так напомнили Кристиана, родительскую заботу и участие, что Авиан не сдержался - всхлипнул, неразборчиво забормотал:

- Прости... прости меня, Лиан. Мне жаль, мне так жаль... Я так виноват перед тобой...

- Стоп-стоп-стоп! - Далиан прижал тыльную сторону ладони ко рту Авиана, вынуждая замолчать. - Не тарахти ты! За что виноват? Я же говорил, что заботиться о тебе мне не в тягость.

- Я не об этом, - пряча лицо в подушке просипел Авиан, когда бета наконец-то отнял руку от его лица. - Эльман.

- Что Эльман?

- Ты же любишь его... - в голосе омеги снова послышались едва сдерживаемые рыдания, а в глазах стояла такая тоска, что Далиан не удержался: опять ласково погладил мальчишку по щеке, стирая влажные дорожки.

- Допустим. И что?

- А я... с ним... Мне жаль, Лиан. Я не хотел делать тебе больно. Только не тебе.

- Какой же ты еще ребенок... - Далиан прижал омегу еще ближе к себе, запустил пальцы в спутанные на затылке пряди и монотонно заговорил: - Я уже в третий раз сижу. Знаешь, это, наверное, на судьбе так написано - полжизни провести за решеткой. Я, конечно, могу себя оправдывать, долго тебе рассказывать о том, какой я несчастный, старший из шести детей. Отец тоже постоянно сидел, папа умер, а мне приходилось опекать младших братьев, кормить их как-то. Вот так на воровстве постоянно и попадаю, - Далиан грустно хмыкнул. Сейчас он невидящим взглядом смотрел в одинокое окошко, но вряд ли видел за ним серый осенний свет. Сейчас его сознание блуждало где-то далеко, в прошлом, а Авиан смотрел на него во все глаза, боясь даже вздохнуть и нарушить этот минутный откровенный порыв. - Когда впервые посадили, мне тоже восемнадцать было. И я был на месте того рыжего, о котором ты так печешься. Меня тоже трахали всей компанией, а я скулил, как жалкий щенок, и просил только о смерти. Но, знаешь, от унижений не умирают, без гордости можно жить, и разорванная задница тоже постоянно заживала. Все начиналось снова...

- Лиан... - Авиан дрожащими руками вцепился в рубашку беты. Его трясло, и он отчаянно жмурился, чтобы прогнать картинки, отчетливо возникающие от слов Далиана.

- Так, если ты снова собираешься рыдать, то нихрена я тебе рассказывать не буду! Я, конечно, понимаю - гормоны и все такое, но не над каждым же словом сырость разводить, Авиан! Это было давно и не стоит чьих-либо слез.

- Я не плачу... - парень прикусил губу и снова затих, ожидая, когда Далиан возобновит рассказ. Но тот не торопился, а просить Авиан не решался.

- А во второй раз, - в конце концов, вновь заговорил бета, - я поступил иначе. Я больше не проклинал смазливое лицо. Я им пользовался. В итоге я оказался только под одним альфой и думал, что мне охренеть как повезло... - С губ Далиана сорвался приглушенный смешок, и столько в нем было нерва, затаенной боли, что Авиан поежился. Создавалось ощущение, что в камере стало значительно холоднее. - Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что у него были странные склонности. Он сидел за несколько убийств, совершенных с особой жестокостью, но об этом я узнал позже... В общем, эти истории не для твоих ушей, дитя, - как будто очнувшись и щелкнув Авиана по носу, с улыбкой произнес Далиан: - Так вот, когда меня посадили в третий раз я не знал, как поступить. То ли снова стать общей шлюхой, то ли рискнуть и вновь упросить какого-то из альф-сокамерников защитить меня. Я, кажется, никогда так не боялся, как в ту первую ночь в этой камере. Тогда Эльмана здесь еще не было. Был Хесс, Натаниэль и Закари - бета под шестьдесят. Я не мог заснуть, все ждал привычного насилия. Но его не последовало... Ни в ту ночь, ни в следующую. Тогда я стал ждать чистого четверга, я был уверен, что вновь стану "общей дыркой", как они здесь говорят. А Хесс защитил...

- Он хороший, да? - смущенно пробормотал Авиан куда-то в плечо Далиану. Тот лишь понимающе хмыкнул и согласно кивнул.

- Да, нам очень повезло. Даже Натаниэль вполне терпим, хотя и пугает иногда переменами своего настроения. Уже позже я начал с ними трахаться, но это не было противно, как раньше, они никогда не принуждали меня. А Эльман... Я и правда люблю его. Кто же знал, что этот постоянно болтающий и хохочущий мальчишка станет для меня настолько важным... И я благодарен судьбе за каждую минуту, которая у нас есть. Но я никогда не забываю, что он младше, что он альфа, что он из хорошей семьи. Он выйдет отсюда, женится, станет отцом и будет счастлив. Он будет боготворить своего омегу, носить его на руках и заниматься с ним любовью на шелковых простынях. Так же, как и ты, он вычеркнет из памяти все, что касается тюрьмы. Меня в первую очередь. И это правильно. Это то, чего я для него хочу.

- Но так нечестно, Лиан. Ты самый лучший, ты заслуживаешь любви больше, чем кто-либо другой, - Авиану уже не удавалось сдержать рыдания. Ну где же справедливость? Почему так?

- Глупый... Мой глупый Вин... Не плачь, слышишь? Я не злюсь на тебя. Я горжусь тобой. Все хорошо. Все у нас будет хорошо, - Далиан еще долго укачивал плачущего мальчишку, говорил какую-то утешительную ерунду. Лишь иногда затихал, чтобы прикусить губу и сморгнуть невольно набегающие слезы...