Глава 2 (3)

Моника продолжила смотреть в окно, не проронив ни слова. Она внимательно слушала наш разговор, но предпочла не встревать. Это лучшее, что она могла сделать.

И, конечно, мама, которая встречала нас на крыльце. Ее глаза выглядели напуганными, но она твердо стояла на ногах и продумывала каждое слово. Она резко бросилась к машине, как только Элизабет припарковалась.

— Мам, со мной все хорошо, — поспешила отчитаться я. Но тревога ее была не из-за состояния. Мою депрессию от чувства вины она хорошо понимала. Ее беспокоил собиратель, который может объявиться в любой момент. Активной силы у меня не было, и ее этот факт сильно тревожил. Ведь защититься мне будет нечем. К тому же, собиратели тренируются годами, а я новичок-неумеха.

— Тебе опасно быть одной, — в ухо прошептала мне мама, помогая выйти из машины. — С ума меня сведешь, — нарочно громко добавила она, чтобы услышала Элизабет.

— Элен, не пугай девочку, — попросила Элизабет. — Мы уже обо всем с ней договорились. Правда, милая?

— Угу, — подтвердила я и кивнула в знак согласия.

— Я на связи, Элизабет, — сказала мама, протягивая к женщине руку и касаясь ее плеча. Другой рукой мама обнимала меня за плечи, будто боялась, что я сбегу.

— Побудь немного с дочерью. Ей необходима твоя поддержка, — дала совет Элизабет маме, и вернулась в машину.

— Все хорошо, — шепнула одними губами Моника, открыв заднее окно.

Я кивнула в ответ, и ушла в дом вместе с мамой.

— Тебе необходимо поесть, детка. У тебя весьма бледный вид, — настаивала мама. Я не сопротивлялась, потому что желудок требовал еды, чтобы были силы жить.

— Я схожу в душ, а потом спущусь вниз, — пообещала я, осматривая грязную одежду. Мама не противилась, отпуская меня. В мыслях ее назрел серьезный разговор, к которому и ей, и мне требовалось подготовиться. Мама уже знает, что силу телепортации ее отца я все-таки унаследовала. И она примерно понимала, что теоретически, я могу читать мысли. Хотела услышать подтверждение или опровержение.

На смену спокойствию пришел гнев, возвращая меня к чувству вины, как только я осталась одна. Я пыталась оживить образ Эрика и вымолить прощение, но при этом теряла чувство реальности и границы предела. Мозг ставил защитный барьер, когда боль становилась невыносимой, и отключал сознание. Я все чувствовала, но будто бы не со мной все происходило. На каком-то уровне подсознания срабатывало прощение, которое мне необходимо было получить. Я не контролировала такое состояние, но оно спасало. Голос матери звучал с таким непонятным испугом, точно на нее напали.

— Ре-бек-к-ка-а. Девочка моя. Ты слышишь? Посмотри на меня, родная, — умоляла мама. Я чувствовала, что что-то было не так, постепенно приходила в себя, возвращалась в реальность, от которой сбегала в подсознание.

И мысли матери о том, что я решила покончить с собой в ванной, отрезвили мой разум. По факту так выглядело со стороны: лежу в душевой на полу, смотрю в никуда, только крови не было. Мама озабоченно посмотрела на мою реакцию и тяжело выдохнула.

— Поверь, я не собиралась делать то, о чем ты подумала, — тут же обозначила я позицию, чтобы мама не думала, что я способна причинить себе вред. — Вина душит меня. Похоже, я нашла способ справиться с горем. Я не хочу сейчас никого видеть. Мне необходимо время. Прости, что испугала тебя. Но ты должна доверять мне. Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством.

Зрачки ее сузились, руки опустились.

— Тебя не было три часа, — тихо произнесла мама. — Я испугалась, потому что знаю, тебе грозит опасность.

— Со мной все в порядке, — заверила я ее. — Дай мне две минуты.

Когда я вышла из душевой, мама сидела на моей кровати и смотрела в одну точку на картину ее отца. Догадывалась я о ее мыслях, которые она умело прятала. Винила Билли, что мне досталась его сила, что все-таки подверг ее дочь опасности.

— Что именно ты хочешь услышать от меня? — задала я первой вопрос, присаживаясь в кресло напротив кровати.

— Начни сначала, — ответила она спокойно, не сводя взгляда с картины.

— Ты не того винишь, мама, — попыталась оправдать я дедушку. — Он хотел жить и иметь семью, как любой живой нормальный человек. Что плохого в его желании? Я не берусь тебя судить, что было правильным, а что нет. Билли не виноват, что родился в семье, которая обладала способностью передавать ген силы с рождением. И мы не сможем изменить то, что уже произошло. Но должны постараться исправить ситуацию.

— Не знаю, Ребекка, — ответила мама, и, наконец, посмотрела на меня.

— Мне жаль, что я не от тебя узнала правду, — призналась я. — Вы с Мери должны были рассказать нам с Кайлом историю наших семей. Вся цепочка событий привела к смерти невиновного человека. И я виновата больше всех. Знаешь почему? — Мама кивнула, но я продолжила, потому что должна была высказаться. — Именно я проявила слабость, когда вы с папой настаивали на соединении с семьей Мур. Я не отвергала подарки, а слушалась тебя. Думала, мне так будет проще. Поняла, что выхода у меня нет, когда уже было поздно. Мама, я не хотела свадьбы и всего этого. Да, Эрик хороший парень. И, наверное, глубоко внутри я любила его. Хотя сейчас я не понимаю, навязанное ли это было чувство, или я действительно испытывала любовь. Я могу понять тебя и папу: вы хотели, чтобы у вашей единственной дочери судьба сложилась иначе, рассчитывали, что избавили меня от гена силы, но почему же не спросили меня? Итог тот, который не ожидал никто из нас. Мне нельзя было быть с Эриком. В любом из вариантов, я не с ним. Его просто нет. Поэтому, прошу тебя и папу: дайте мне немного времени. Это больно и слишком тяжело жить с такой правдой. Мне нужно пережить смерть Эрика по-своему. Пожалуйста, мама.

Черты лица матери вдруг смягчились. Она сжалась как пружина и скривила лицо от накатившихся слез.

— Хорошо, милая, — согласила она. — Благими намерениями вымощена дорога в ад. Я понимаю. Мне жаль, родная.

— Я обещаю, что справлюсь. Только не дави на меня, — попросила я.

— Конечно, — вынужденно согласилась мама. — Поешь, пожалуйста. Еда на столе, — попросила она, поднимаясь на ноги.

— Я спущусь, — подтвердила я.

Ее губы коснулись моего лба, оставляя тонкий след послевкусия разговора между нами. Сколько мне понадобится времени, чтобы справиться с виной, я не знала, но взяла таймаут, который позволит мне ни о чем больше не думать. Организм боролся против любой боли, отключая сознание. Так нужно было, чтобы пережить трагедию и вернуться к жизни.