Глава 4.

- Может ты и прав...

— Так не пойдет, — грубо отвечает он на это. Но при этом с какой - то щемящей душу нежностью зарывается носом мне в волосы. — То, что вы с Женей делали в постели, даже сексом назвать нельзя.

Да что вы говорите. Какие мы умные. Что ж ты свою жену то удержать не смог - но сейчас эти вопросы кажутся неуместными.

— А что такое секс? — иронично спрашиваю и хочу повернуться, посмотреть Косте в глаза. Хочу понять, что он сейчас чувствует. Но стоит мне дернуться, как я опять оказываюсь распятой его сильным, большим телом.

Задыхаюсь и шумно дышу. Желание остаться в таком объятии просто невыносимо. Попросить не отпускать меня от себя еще сильнее. По телу волны дрожи носятся только от того, как он убирает на бок мои волосы, как скользит кончиками пальцев по шее.

Хочется что - то сказать, еще много спросить, но остается только стискивать зубы, чтобы не застонать от удовольствия, что дарят мне простые прикосновения.

Он закрывает собой весь свет.

Он всегда был таким высоким? А ведь я, пусть на небольших, но каблуках.

Его руки наводят меня на странные фантазии о пиратах, захватчиках, без разрешения берущих и дерущих своих заложниц. Сейчас с ним мне хочется стать одной из них.

- Я могу много говорить о сексе с тобой. Могу рассказывать, как буду раздвигать твои ноги, как буду сжимать грудь и вылизывать соски, - О боже. хватит! - Могу рассказать, как хочу смотреть как твои строгие губы будут покорно сосать мой член.

- Перестань, - живот дрожит от нетерпения, между ног все ноет и пульсирует, выделяя еще больше влаги.

- Могу рассказать, как хочу видеть тебя покорной, на коленях. Хочу слышать, как ты будешь умолять меня, - пальцы второй руки выписывают круги на моем бедре. Даже сквозь колготки они оставляют горячие следы, как от жидкого воска. Еще никогда я не хотела секса так сильно, еще никогда я не хотела потерять над собой контроль...

- Костя-я-я!

- Но я лучше покажу... Покажу тебе, как я хочу трахаться. Покажу, какой у нас будет секс.

Он опаляет свежим, горячим с запахом моего любимого черного чая с чабрецом и мятой дыханием мое ухо. Собирает в ладонь мои волосы, дергая мою голову назад.

Черт.

Не могу сдержать стон. Это просто до невозможности хорошо. Все что он делает - прекрасно.

- Костенька,- почти хнычу, стоит его пальцам нажать на живот. - А если мне не понравится?

Полный бред, но я ведь не знаю, что будет дальше. Ведь сейчас я в полном раздрае. Чувства кричат о возбуждении. Тело просит феерической разрядки. Но такое уже было. Не так, но все же. И каждый раз заканчивалось полным разочарованием, потому что для оргазма мне требовалось руководить действиями Жени, чтобы потом не удовлетворять себя собой.

Хотя, если честно, с Костей только ради этих секунд блаженства, я готова к любому разочарованию.

— Тогда вернемся к той дружбе, что у нас была. Попытаемся.

- А если не получится? А если нам станет неловко, а если я потеряю тебя.

Это самый жуткий страх. Проснуться утром и понять, что не можешь позвонить Косте в любое время и просто поговорить о погоде или депутатах, которые принимают законы только ради того, чтобы набить карманы. Страшно. Страшно остаться без лучшего друга. Потерять все из-за пары минут плохого секса. Ну или хорошего. Скорее всего хорошего.

И лучше всего сейчас закончить на этом. Уйти и забыть этот неловкий, но волнительный эпизод. Но боже... Чем больше пуговиц Костя расстегивает на блузке, тем быстрее тает моя решимость уйти.

- Чтобы между нами не произошло, чтобы не случилось, ты никогда не потеряешь меня. Никогда, Лен, - зажимает он губами кожу на шее, и я выстанываю то единственное и правильное:

- Хорошо.

- Что хорошо? - дразнит этот невыносимый человек, уже добравшись до груди и скользя вокруг нее, обжигая кожу. - Что "хорошо" Лена. Нам нужно ведь понимать, на что ты соглашаешься. Потому что обратного пути не будет.

Да Господи!

- Хорошо, покажи, что такое секс. Покажи, как мы будем...

- Трахаться... Просто скажи это.

- Трахаться...

Назад пути нет. Мосты сожжены, смертельное проклятие желания вошло в тело и захватило меня в свой плен.

— Секс — это несколько составляющих, — начинает он свою лекцию моим излюбленным тоном, пока я предвкушаю, в какой бурный экзамен выльется эта лекция. — Для начала… Возбуждение.

- Так я уже...

- Молчи. Нужно убедиться.

Он прижимает меня к двери, упираясь в спину всем своим твердым, пылающим возбуждением, таким большим, что одна мысль, как он будет в меня проникать, доводит до безумия.

Думаю, только о том, как это должно во мне поместиться.

— Я, как ты поняла, уже готов, — его рука, скользившая вдоль груди, начинает свое движение и устремляется вниз. Ниже, еще ниже — туда, где заканчивалась серая, строгая, всегда такая строгая юбка.

Костя подцепляет край и задирает подол. Медленно. Так медленно, что я задерживаю дыхание, предвкушая, что, наконец, между ног окажутся не собственные пальцы, а другие: опытные, умелые, способные довести до крайней степени экстаза.

Костя поднимает подол вверх, полностью обнажая ноги, и, упираясь бедрами в полуобнаженную попку.

— Задница у тебя, что надо…

Его пальцы надавливаю на ткань между ног. Она сразу пропитывается горячей влагой. От чего я ощущаю, как к горящим щекам приливает новая порция стыда и желания.

— Кажется, и ты готова, — тоном искусителя с чувством рокочет Костя и вдруг делает шаг назад, вызывая у меня приступ недовольства, выраженный в стоне.

Его близость так быстро стала привычной, что, когда между нами наметился просвет, я ощутила холод и одиночество.

Но его рука спасала от отчаяния, так и оставшись поглаживать намокшую ткань, под которой набухали от возбуждения половые губки, а в лоне ощущалась пустота.

Стыдно ужасно, но я не могу сдать назад.

Ведь я сама на это подписалась и дала согласие. Сама чувствуешь, что хочешь, чтобы именно Костя показал, что такое настоящий секс. Да что уж там. Ни с кем другим я и не хотела заниматься сексом. А тем более трахаться.

Вот и сейчас, словно по волшебству, он подтягивает тебя к себе, давит рукой на спину и заставляет прогнуться. Выставляю на обозрение попку. Ко все возрастающей неловкости раздвигаю ноги шире, упираясь руками в полотно двери, за которой сидит секретарь.

Ужас, никогда не чувствовала себя настолько порочной. И никогда не думала, что мне это понравится.

А зачем он садится на корточки? Хочет проверить мою готовность?

— Костя, что ты…

Сказать больше я не успеваю, в кожу впивается полоска ткани капрона, а ее треск ровен разрыву всех внутренних запретов.

Их больше нет.

Нет Кати.

Нет Жени.

Нет больше гордости.

Есть только он и я, и, ох боже, его шершавый язык, пошло и грязно ласкающий мокрую ткань трусиков, а вскоре и вокруг них.

Его наглые руки поглаживают попку, пальцы оттягивают полоску между ног.

— Следующий этап — прелюдия, — тихо говорит Костя, почти не отрывая губ от нежных, влажных складок, и тут же возвращается к изощренной сладкой пытке.

Мое тело словно раскачивается на подвесном мосту над глубочайшей пропастью. Все сильнее и сильнее, давая возможность прочувствовать весь спектр предварительной ласки, такой болезненной и острой, но такой прекрасной.

Я от напряжения хочу сдвинуть ноги, хочу попытаться избежать нового рисунка, который чертит языком Костя. Но не тут-то было. Любимый сильнее стискивает руками бедра, заставляя меня стоять на месте и испытывать одновременно самые противоречивые чувства.

Стыд, боль и всепоглощающее удовольствие.

Мост, на котором раскачивается мое тело, продолжает двигаться из стороны в сторону. Все быстрее и быстрее, заставляя меня уже не просто мычать и стонать.

— Да… Костик, Господи… вот там, вот так! Да!