Глава 8. Побег

В ночной тишине слышалось шуршание Тошки, плетущегося за Ёжиком, и гудение ветра в ветвях деревьев. К дальней калитке, ведущей за околицу, Арсид перегнал лошадь с телегой, и мы грузились зевающие, сонные. Всё-таки я не понимала, к чему такие сложности, но спросить сама не могла, а напарник категорически отказался. Мол, и так палимся. Это он о моих джинсах вместо приличной длинной юбки. Ну и пусть. Раз Арсид даже не задал вопроса, значит, так можно.

Оказавшись в телеге, молодёжь уютно устроилась вокруг Тошки, укрывшись многострадальной шубкой, и тут же уснула. Я подсела поближе к Арсиду. Наш провожатый выглядел выспавшимся и спокойным. Однако на дорогу мы так и не выезжали, огибая село по большой дуге.

Было ещё совсем темно, как лошадь умудрялась везти нас ровно по бездорожью? Мне скоро надоело всматриваться в темноту, и я начала спрашивать у Арсида, как здесь называют лошадь, волосы, нос, всё, что попадалось в поле зрения. Надеюсь, если не запомню я с первого раза, мне позже поможет "языковед", подаренный Лали.

Рассвет застал нас на дороге, давно миновавшими село и окрестные поля. Пейзаж существенно не изменялся по сравнению с вчерашней поездкой: та же холмистая равнина, поросшая лесом.

В последние дни стояла тёплая погода, так что пальто или палантин мы с Ежом надевали только по утрам или к ночи. Деревья подёрнулись зеленоватой дымкой, скоро всё зазеленеет, начнутся посевные работы. Я с сожалением подумала о семенах и севке, которые тащила с собой. Эх, успею ли найти местечко в этом мире, которое можно будет назвать моим?

Я себя не узнавала. Если бы бабушку спросили о шансах на то, что я захочу заняться садоводством, она бы долго смеялась. На дачу я ездила исключительно поесть ягод и пообщаться с бабулей, а в процессе разговоров мы как-то незаметно сажали, окучивали, пололи, собирали, консервировали, "чтобы руки занять", как говорила бабушка Анна. Она не раз мне предлагала отвести грядку, чтоб посадить то, чего душа захочет. Но я убежденно заявляла, что в моей городской душе нет дачной романтики.

А сейчас я тряслась над каждым оставшимся зёрнышком гречки, которая, скорее всего, даже не взойдёт. Мне отчаянно хотелось скорей приехать куда-нибудь, срочно выкупить хижину с парой соток и начать высаживать свои земные запасы. И, – если додумать, – огородить это всё и поставить российский флаг! Всё-таки ностальгия настигла меня в такой извращенной форме. М-да.

Тошка подлез мордочкой под мою ладошку, молчаливо выражая поддержку. Я оглянулась. Ёж с Тамией успели сложить шубу, вытащить из рюкзака бутылку с чаем и хлеб и устроили себе завтрак.

Как это они умудрились всё так тихо провернуть? Даже Арсид не услышал!

Ёж мило улыбнулся и попытался заговорить с набитым ртом.

Звука голоса не было!

Я вдруг поняла, что уже некоторое время не слышу ничего, кроме своего внутреннего монолога. Ну что ж, в моём арсенале единственный метод защиты, как бы ни ругался Ёж на наше рассекречивание.

Золочёный щит опустился за спинами подростков, увы, он нисколько не вырос за это время и захватывал только хвост остановившейся лошади. Блин, Олег же научил меня делать его прозрачным!

Вовремя! Вот и обещанные разбойники.

Лошадку держал под уздцы здоровенный детина, ласково поглаживал по морде, неслышно беседуя с безответной скотинкой. Рядом стоял вчерашний староста, угрюмым взглядом растирая Арсида в пыль. Внезапно вернулись звуки:

– ..!

Оказывается, отсутствие звуков не сильно-то мне и мешало.

Арсид со старостой спорили. Арсид – с отчаянным упрямством, староста – равнодушно, он просто приказывал, не сомневаясь в выполнении. Подошли ещё два мужика с лошадьми. Детина отошёл от нашей лошадки и помог главе взобраться на высокого коня. Староста, не слушая Арсида, повернул к селу, кинув распоряжение подельникам.

Ёжик подобрался поближе и указал мне глазами на Тамию. Девушка сжалась в углу телеги, стараясь спрятаться за вещами. Я легко покинула передовую, отступив к Тамии. Щит, конечно, двинулся со мной. Пришлось вернуться.

Один из оставшихся мужиков крикнул нам, подкрепив жестом, мол, валите с телеги. Тамия вскочила и начала слезать.

– Держи её, – прошипела Ежу, – гоните!

Ангел понятливо схватил девчонку и повалил на сумку, крикнув Арсиду. Тот стегнул лошадь раз, второй, и мы уже разгонялись. Мужики от неожиданности растерялись и бросились к телеге, где их встретил спружинивший щит.

Падали они очень громко. Староста, успевший отъехать, услышал, развернулся и погнался за нами.

Наша лошадка старалась изо всех сил, но куда ей против старостина коня! Мужики поднимались из пыли и тоже взбирались на лошадей. Такими темпами погоня будет недолгой, а возвращаться к этому неприветливому хозяину мне вовсе не хотелось.

Йех, русские народные сказки в помощь! Кидаю волшебный гребешок на дорогу, и прорастает он густым кустарником. Очень плотным и густым! Пусть и видимым только мне.

Конь, влетев на полном скаку в преграду, скинул седока. Остальные, смекнув, успели затормозить, бросились к лежащему старосте. Я поскорее сняла волшебство. К моему облегчению, человек зашевелился и даже начал вставать.

– Ложись! – крикнул Ёж и придавил Тамию ко дну. Арсид оглянулся и ещё хлестнул лошадь.

Староста, опираясь на помощника, прицелился в нас из длинной палки и закричал:

– Стой! ...!

Арсид будто не слышал.

– Щит-монолит, ничто не долетит! – со страха я двинула за нами стену Кремля. Тошка засвистел. Ёжик схватил этого героя и втиснул его в руки перепуганной девчонки.

Яркий шарик вырвался из оружия, врезался в стену и растёкся огненной плазмой, а вслед за первым тут же разбились о стенку ещё несколько. Огненная стена на несколько секунд скрыла преследователей. И наступило затишье.

Я резко отпустила стену, мгновенно обессилев.

– Фигасе у них порядочки! Разговор короткий, – Ёжик вовсе не выглядел удивлённым, – ты стеночку-то ещё поставь на случай.

Мы оторвались далеко, но я послушно поставила преграду. На Кремль не хватило, но хоть в кирпич толщиной. Впрочем, за нами не гнались и больше не стреляли. Ещё видимые вдали фигурки суетливо усадили одного на коня и направились в другую сторону. Я развеяла стенку.

– Ёж, а тебе не кажется, что про нас уже многовато знают и самое время побольше узнать и о них? – мой запал ещё не прошёл, а если честно, то от ужаса до сих пор крутило и прессовало.

– Согласен. Подождёшь до привала?

– А? Да, наверное, – я постаралась выдохнуть из себя животный страх смерти, брр, отвратное чувство. – Тамия, всё прошло, – сказала на русском и протянула руку, вытаскивая девушку из-под лавки. Ну, не поймёт, это же не повод не общаться?

Однако она поняла, поблагодарила и, подскочив к деду, обняла его и заревела.

А я вдруг почувствовала, что устала, завернулась в шубку и уснула под девичьи всхлипывания и негромкий успокаивающий голос Арсида.

* * *

В течение дня мы останавливались только на короткое время, чтобы сбегать в кустики или набрать воды. А на ночь Арсид нашёл (а может, знал) шикарный овраг с пологим спуском, ручейком и достаточно высокими стенками, так что лошадь с телегой не было видно.

Тамия с Ежом набрали сучьев для костра, пока Арсид распрягал и обихаживал лошадку. Я установила рогатки, подвесила котелок, заварив местную крупу с земными приправами, и приготовилась слушать.

К моей радости, я уже понимала многие слова, ответить, конечно, не могла, но общий смысл вполне отслеживала.

Велирия была сельскохозяйственной страной, не особо густонаселенной из-за частых войн с соседями и прохладного климата. Север страны, куда мы и попали, страдал чаще от морского соседства. Через пролив к северо-востоку располагался Сваргис, остров-государство, омываемый тёплым течением.

Когда-то весь север Велирии принадлежал сваргам. Они так и не забыли утраченного. Часто высаживались, пытались закрепиться, а порой вырубали леса, били зверя, угоняли и убивали людей. Хозяин лесов гневался, но не мог защитить свои владения. Если вовремя не удавалось выгнать захватчиков, то крестьян ждали голодные и холодные зимы. Хозяин лесов разрешал забирать только валежник, орехи да грибы, пока лес восстанавливал свои потери.

Увечье Арсида было связано с последним удачным набегом сваргов. Сам он был моряком, сыном и внуком моряков, а единственную дочь пришлось выдать замуж в деревню за кузнеца. Через три года моряк приехал в село, чтобы посмотреть на житьё молодых и познакомиться с внучкой.

Сварги появились в полдень, когда селяне были в полях. Дочь снова была на сносях и в честь приезда отца осталась хлопотать по дому. С беременной бабой возиться не стали, зарубили разом, как и мужа, бросившегося на защиту. Ушедших за околицу деда с внучкой не заметили бы, да только отставший от старших юнец сделал круг пошире.

Арсид плёл для малышки гамак, а она сама собирала цветочки рядом с дедом, когда стали слышны крики со стороны деревни, а из подлеска показался сварг. Он мигом понял, что взять с них нечего, двинулся к девочке, вытаскивая меч. И вот тогда Арсид, набросив на ладонь сплетенную сеть, перехватил лезвие правой рукой, накинул остаток сетки на сварга, запутывая, и свернул юнцу шею. Тами не поняла случившегося, даже не успела испугаться.

Труп Арсид оттащил в чащу, оставляя лесным обитателям. Сваржью одёжу и оружие завалил валежником. Пальцы на правой руке отказались действовать. По-хорошему, надо было сразу показаться лекарям, но рисковать внучкой Арсид не мог. Кое-как замотав трофейным тряпьём кисть, он выждал в лесу два дня, прежде чем возвращаться.

Новости в селе были печальные. Дочь с нерождённым дитём и зять убиты, их успели похоронить. Всё село пограблено и пожжено. Сваргов отогнали только накануне. В уцелевших домах разместили на постой княжеских воинов. Староста, своевременно не оповестивший властей о нападении, был смещен и оштрафован на золотой. Вместо него поставили молодого угрюмого чужака. Деревенский лекарь осмотрел руку Арсида, покачал головой. Он был не в силах вернуть подвижность пальцам.

Арсид собрался возвращаться домой, в порт и забрать с собой внучку. Дом зятя был сожжен, зато кузница уцелела вместе с инструментами, на нее претендовало семейство кузнецов, прибывшее с конным отрядом. От них же новоиспеченный староста узнал об отъезде моряка. Княжеские воины легко окружили не успевших далеко уехать деда с внучкой и вынудили идти на поклон к старосте.

Чужак, выглядевший чёрной вороной среди потомков светловолосых сваргов, снисходительно объяснил, что моряк может отправляться хоть куда сей миг, а девочка записана жительницей этого села и должна принять наследство, получить соответствующие бумаги. Ничего не оставалось, кроме как оставить малышку на попечение сватов, а самому отправиться домой в надежде вылечить руку и позже вернуться за Тамией.

Ничего не получилось, как задумывалось. Лекари не могли помочь, только предлагали отсечь кисть совсем, пока не началось отмирание. Арсид собрал сколько оставалось денег, заплатил магу со специализацией лекаря. Но маг тоже не помог. Посетовал, что слишком поздно для восстановления, наложил на кисть заклинание, препятствующее гниению и отмиранию тканей, и выписал направление в столицу к знаменитости. Предупредил, что заклинание завязано на жизненной силе самого моряка, потому будет действовать, пока он жив, а расплачиваться придется упадком сил и быстрой усталостью.

Денег на путешествие, а тем более на оплату магической операции у моряка не было. Дом был продан давно, а деньги пошли на дочери на приданое, воплотившееся в покупке молодой семьёй мебели и открытии кузнечного дела. Арсид на берегу-то появлялся раз в полгода на неделю-другую, на это время снимая с товарищами комнату в одном из припортовых полутрактиров-полуказарм. Хозяева охотно сдавали комнаты, в которых на десяток коек устанавливали пару шкафов да прибитые закрывающиеся на ключ сундучки. Много ли холостым морячкам надо на неделю? Также предоставляли услуги по сохранению вещей на время плавания.

В морской гильдии, ознакомившись с результатами обследования у лекарей, выписали Арсида на пенсию, положив четыре серебрушки в год.

– Одна серебрушка – сто мелких монет, одна мелкая – буханка хлеба или кувшин молока, – перевёл для меня Ёж, – а в году около четырёхсот дней.

– То есть пенсия только чтобы с голода не помереть? – ужаснулась я.

– А что, у российских стариков намного больше? – отмахнулся Ёж. – Арсид! Что дальше-то было?

Бывший моряк, видимо, догадавшись о наших пересчётах, пояснил, что если бы увечье настигло его на море, пенсия была бы десять серебрушек, а у дослуживших до пятидесяти – пятнадцать. По пять за каждый полный десяток лет, начиная с двадцати. До двадцати пенсия не предусмотрена, потому что всё жалование выплачивается на руки.

Собрав свой немногочисленный скарб, Арсид вернулся в село за внучкой как раз вовремя, чтобы не дать кузнице уплыть в чужие загребущие руки. На месте сгоревшего дома новый кузнец с семейством отстраивал себе жилище. Возразить было нечего, вся земля в поселении находилась в управлении старосты.

Маленькая Тамия с трудом находила себе местечко поспать в уцелевшем доме бабушки и дедушки. В одной избе ютились три семейства: старики, старший сын с невесткой и тремя детьми да дочь с младенцем.

– А муж дочери? – не утерпел Ёж.

– Угнали мужика сварги, не повезло. Она как раз рожать в поле наладилась, а он за лекарем в село побежал на беду.

По небу плыла величественная луна, поистине королева среди своих редких подданных. Тамия засыпала, прильнув к деду, но при попытке её уложить спать, тут же просыпалась и просила посидеть ещё. Кашу, очень вкусную с сушеным чесноком и укропом, умяли быстро. Я, не таясь, почистила котелок, вытряхнула остатки пищи подальше от костра и поставила кипятиться воду на завтра.

– А дальше как? – у Ежа сна ни в одном глазу, он с любопытством слушал рассказ моряка и подбрасывал в костёр собранные ветки.

За время отсутствия Арсида ушлый староста оформил бумаги Тамии, да так повернул, что девочка оказалась приписанной к бабушкиной семье. Теперь до шестнадцати лет или до свадьбы она не могла покинуть село, если старики не уедут вместе с ней. А они, конечно, и не думали сниматься с привычного места рядом с детьми и внуками. Да и зачем? Старший начал строиться, старики оставались в одной избе с дочерью и младенцем. Если не считать Тами, то места хватало.

Арсид, обдумав варианты, заявил от имени Тамии права на кузницу, продал её вместе со всем содержимым, добавил вырученное за трофейный меч, пенсию и купил знакомую нам развалюху. Сварги не польстились на эту избушку, облюбовав для житья красивые новые дома, да и пожгли их в первую очередь. Хозяин домика был очень рад, сбагрив хижинку да так дорого из-за отсутствия нормальных домов.

Тем и жили. Из пенсии Арсида восемьдесят монет уходило в налог, на остальное закупали крупы и одёжу с обувкой, овощи выращивали сами на огороде, травы на чай собирали в лесу. Иногда родные подкармливали Тами или давали гостинцы, но они тоже бедствовали. Пострадавшим от набега выделялось княжеское вспоможение, однако до села ни монетки не дошло. Грамотный Арсид написал послание графскому управителю, передал с почтовиком, раз в месяц объезжающим всё графство. А назавтра в их дверь стукнул детина, папаша одного из наших нынешних преследователей, и прямым текстом сообщил, что до графа далеко, а Тами – вот она, и если они не желают превратиться в семейку увечных, – детина аж хохотнул от удачной шутки, – то надо знать своё место.

От всего благополучия осталась одна лошадь. Хлопот с её содержанием было много, всё лето Арсид с Тамией заготавливали сено, выменивали овощи на злаки, но и лошадка часто спасала: местные нанимали лошадь в поездки за дровами, в соседние сёла, расплачивались, кто чем может. Каждая поездка учитывалась у старосты за монету. Попытавшиеся скандалить мужики быстро огребли подглазные украшения и, что более страшно, напоминания о беззащитности их семей. Несколько раз Арсид пробовал подвезти соседей без старостиной визы, но на выезде из села их встречал разъезд прихвостней, штраф составлял уже три монеты. Добряки не гнушались забирать вещи и урожай, приготовленные на продажу, если не находилось денег.

– Бороться пробовали? – деловито спросил Ёж.

Само собой, нашлись и умные, и горячие головы. Умные передали прошение о расследовании пропажи княжеской помощи и выборе нового старосты. Прошение было передано через родственников в первом встреченном нами поселении, поскольку оно относится к другому графству. Горячие – отловили старосту и пригрозили расправой, если тот не уймётся.

На следующий день колокол созвал селян на центральную площадь. Староста кратко сказал, что потакать недоумкам он не намерен, а о том, чем занять пустую голову, позаботится. Вытащил знакомую нам палочку и пустил заряд в дом зачинщика. Недавно выстроенный дом из добротного дерева, выпрошенного у Хозяина леса, занялся в одно мгновение. Парень кинулся в огонь и через несколько ужасающих минут вынес больную мать. Конечно, женщина не выжила, да и сам парень два месяца отлеживался у жениной родни, ожоги от магического огня сильные и так просто не сходят.

По прошению умных в село приехал княжеский следователь. Посмотрел на новые дома, сверил отчеты, мельком глянул на сожженное магическим огнём место. Тами слышала от мальчишек, что староста сетовал на прямое попадание молнии. Следователь уехал, уверившись в неблагодарности и жадности селян. Староста показательно сжёг ещё одну новостройку.

– А бежать? – Ёж искал варианты.

Бежать было нельзя. В стране сурово преследовали воров, к ним приравнивали и бежавших должников. В любом поселении староста был держателем сельской казны и одновременно представителем Единого банка, дающим деньги в рост. Арсид с Тами держались за счёт пенсии, но почти все остальные так или иначе залезли в долги. Просто вместо займа из сельской казны, выдаваемого в пределах определенного лимита беспроцентно, староста оформлял банковский кредит, называемый здесь заёмным письмом.

Ёж присвистнул:

– Да тут такие возможности открываются! Казну можно провернуть в банке, вместо монет выдавать расписку, опять же принимать натурой раз в пять дороже, чем вкладывать в банк! А уж сколько способов для шантажа! Ваши законодатели чего не чешутся? Не проводят проверок?

– К старостам немного требований: чтобы в поселении проживало не меньше двадцати человек, налоги платились вовремя да снятый урожай кормил в три раза больше человек, чем записано населения. Если условия выполняются, никому не интересно, какими методами, – подытожил Арсид свой рассказ.

– Пойдёмте спать, – на русском попросила я, – завтра вставать рано. Только, Ёж, передай, что в свете услышанного завтра путь буду выбирать я. Чтобы никаких споров.

– Давно бы так, – Ёжик раззевался до слёз и кое-как передал мои слова Арсиду.

Я установила щит и уснула, обнимая давно дрыхнущего Тошку. Сквозь сон почувствовала привалившегося Ёжика.